Разтопи мое ледяное сердце

Тихо гудел самолет, по салону быстро бегали стюардессы, расспрашивая пассажиров про какие-то талоны и обеды. Я прижался щекой к стеклу, грустно посматривая в окно. В аэропорту хаотично бегали мелкие людишки, куда-то опаздывая, спеша или просто суетясь. Возле меня села влюбленная парочка. Молодые люди обнимались, что-то тихо нашептывая друг-другу. От этой счастливой, переполненной радостью и любовью картины, меня замутило, а на глаза начали наворачиваться слезы. - Я люблю тебя. – прошептал парень, уткнувшись любимой носом в нос. - А я тебя. – ответила она, прижавшись губами к его щеке. Я отвернулся и из-за всех сил попытался не думать. Не думать. В аэропорту Нью-Йорка во всю кипела жизнь. Люди толкались, бегали, кричали, целовались, плакали и постоянно куда-то опаздывали. Я быстро летела к табличке, с надписью «Бюро», проталкивая путь локтями и зубами, тихо проклиная нью-йоркские пробки. - Здравствуйте! – резко сказала я, облокотившись на стойку. – Не подскажите, какой ближайший самолет до Манилы? Девушка подняла на меня красные от слез глаза и дрожащим голосом сказала: - Не думаю, что в ближайшее время собирается отправиться самолет. Десять минут назад потерпел крушение один из самых современных лайнеров. Пока даже не известно, выжил ли кто-то. Я испуганно округлила глаза и воскликнула: - Это последний самолет, который отправлялся на Манилу? Вы уверены? Девушка громко высморкалась и осуждающе на меня посмотрела: - Девушка, я точно в этом уверена. Это моя работа, как-никак. А сейчас, не могли бы вы мне не мешать, своими дуратскими вопросами? Я тихо извинилась и медленно поплелась куда глаза глядят. Самолет, в котором летел Грейсон, потерпел крушение. Грейсон мог умереть. А может, уже умер. Его нет. В этом виновата я, потому что я должна была его остановить. Его нет. Нет. По щеке медленно потекла струйка. Я удивленно прикоснулась к ней и спросила: - Что это? - Это слезы, дура. – ответила мне пожилая женщина, стоящая рядом. Ненормальная какая-то. Струйкой полились слезы. Я медленно прясла на скамейку и охватила лицо руками. Боль сжала сердце. В горле встал ком, а из груди вырвался тихий стон. Сердце забилось так, что стало больно дышать. Я скрючилась, пытаясь подавить рыдание, но из глаз водопадом ринулись слезы. Я обессилено опустила голову и придалась горю.