Мандариновое настроение

- Он придет, - говорила я куда-то в пустоту, глядя на свое отражение в давно немытом стекле. Глубоко вздохнув, вновь поправила локоны, спадавшие на плечи. Руки тряслись, а мне хотелось лишь одного – чтобы зазвенел домофон, и мужской голос с хрипотцой произнес с присущей ему грубостью: "Открывай!". Но как бы я ни напрягала слух, как бы ни всматривалась в проходивших мимо людей, стоя на балконе и обнимая себя за плечи, слышала только глухие удары собственного сердца, где еще теплилась надежда на его приход. Все случилось неожиданно. Он безо всякого давления с моей стороны предложил отметить долгожданное окончание школы. С шампанским и фруктами. Он никогда не отличался оригинальностью. И я бы, может, отказалась от банальных речей и тостов когда-то близких друзей в задрипанной кафешке, на которую нам бы еле-еле хватило денег, однако Максим предложил праздновать одним. Вдвоем, с ним, у меня на квартире, где давно поселилось гложущее чувство одиночества, и витал противный запах недавно приобретенных сигарет. Тогда, услышав его тихое предложение, я лишь сглотнула стоявший в горле комок, но уже через несколько секунд на том конце провода Морозов услышал утвердительный ответ. А я не могла ответить по-другому, ведь тогда это была бы не я. Другая Виктория с другой судьбой. Возможно, даже счастливая Кузнецова. Стрелка на часах медленно подходила к девяти. Стало немного прохладно, а я, быстро натянув на себя кофту, продолжала все также стоять на балконе. Уже не вглядываясь в лица прохожих, смотрела на медленно затянувшееся тучами небо. Пальцы крепко держали в руках молчавший телефон, а где-то в комнате для фона играл приемник. Ветер давно растрепал волосы, хотя уже было плевать, как я выгляжу. Мысли путались, и голова раскалывалась. Резкий звук домофона заставил меня вздрогнуть. Я почувствовала, как колени подкосились, но, сжав кулаки, лишь поправила платье и вышла в коридор. Секунду на поправление прически, две на то, чтобы попытаться прийти в себя и открыть входную массивную дверь, и вот в квартиру уже входит Максим, держа в руках бутылку шампанского. - Привет, - улыбнулся он, снимая ботинки и оглядываясь. Чувствовала запах вкусно пахнущего одеколона, исходившего от Макса. Готовился, значит. - Привет, - улыбнувшись в ответ, кивнула я в сторону кухни. - Я тут немного похозяйничаю, ладно? – Максим тут же открыл дверцу морозильной камеры и ловко поместил шампанское между двумя кусками замороженного мяса. – Это, чтобы оно охладилось. Ненавижу теплый алкоголь, - состроив смешную рожицу, сказал Морозов. - Конечно. Мы сели друг напротив друга, и Макс тут же полез в потрепанную, еще со школьных времен сумку, доставая огромную коробку конфет и пакет мандаринов. Я невольно захлопала в ладоши. - Так и знал, что смогу угодить тебе, – открывая пакет и доставая самый большой мандарин, произнес Максим. – Кушай. – Он протянул мне любимое лакомство. Я, закатив рукава кардигана и продолжая улыбаться, поедала цитрус, который, не переставая сочился соком. Морозов кинул сумку в угол кухни и сам накинулся на фрукт. Мы почувствовали себя детьми, которые на Новый год получили долгожданный подарок от деда Мороза. Именно такие вкусные мандаринки, по рассказам родителей, вручали ребятишкам еще совсем недавно, когда не было России, а был пресловутый Союз Советских Социалистических Республик. - Где ты их достал? – наевшись, спросила я и благодарно посмотрела на Морозова. - Места знать надо. – Выкинув кожуру в мусорное ведро, он достал из морозильника охладившееся шампанское и с опаской оглядел кухню. – Страшно тут открывать, мало ли. - Пошли на балкон, - предложила я, захватывая фужеры. С ужасом глядя на парня, пытавшегося открыть бутылку, я стояла рядом, опираясь на косяк балконной двери. Послышался характерный звук открывшегося шампанского, и я подала бокалы Максиму. - Здесь очень свежо, - разливая алкогольный напиток, заметил Морозов. - Я очень люблю здесь стоять, особенно ночью. – Взяв свой бокал, я посмотрела в глаза Максима. – За наше прекрасное будущее? Без нацистов, вирусов и болезней? – Улыбнувшись, подняла бокал. - За нас, - поправил меня Макс. Холодный напиток немного успокоил мои расшалившиеся нервы. Стало легче. Максим почти сразу осушил свой бокал и поставил его на пол, чтобы случайным образом не разбить. - Удачно я шампанское подобрал, - довольный своим выбором сказал Морозов. – Ну, что, принцесса, рассказывай, как живешь, чем дышишь? Я подошла ближе к окну и тяжело вздохнула. - Вот, живу, дышу, как видишь. Родители переехали, а эту квартиру мне оставили. Как подарок за отличную учебу. - Поступила куда-нибудь? – Он достал из кармана пачку сигарет и извиняюще на меня посмотрел: - Ты не против? - Сама курю. - Я указала взглядом на лежащие на подоконнике сигареты и зажигалку. - Так что, не против, конечно же. - Куришь? Не ожидал. – Он затянулся с наслаждением. - Редко, когда совсем уж плохо. – Я не стала говорить, что мое «плохо» бывает почти каждый день. Мы замолчали. Кажется, в воздухе витало некое напряжение, которое постепенно, будто в обнимку с сигаретным дымом, улетучивалось в открытое окно. Максим стоял слишком близко, но шампанское уже ударило в голову, поэтому мое сердце уже не танцевало чечетку, когда я почувствовала, что он нежно обнял меня за талию. - Куда поступила-то? - В педагогический. Хотя я и не знаю, как буду справляться с оравой бешеных детей. - Ты будешь классным педагогом, - улыбнулся Макс. - Только ты меня сразу предупреди, в какой школе ты будешь работать. - Зачем это? – Я непонимающе уставилась на брюнета. - Чтобы своего ребенка в будущем отдать в другую школу, - засмеялся парень. Я с улыбкой на губах легонько толкнула его в бок. Максим вдруг перестал улыбаться и, смотря куда-то вдаль, сказал: - У тебя прекрасные духи. - Спасибо. Он, неожиданно оторвавшись от окна, уткнулся в мои волосы, вдыхая аромат понравившихся духов. Его рука блуждала по спине, а я не могла пошевелиться. Только тяжело дышала, чувствуя, как сильно бьется его сердце. - Я… Мне холодно, Макс. – Убрав его руку с талии, я прошла в комнату и села в кресло. Дрожащей рукой провела по покрытому испариной лбу, убрала с лица мешающиеся пряди и попыталась выровнять дыхание. Морозов продолжал стоять у окна. Бросив давно погасшую сигарету, он сделал большой глоток из бокала и забросил в рот конфету. - Закрыть балкон, может? – заходя в комнату, спросил Максим. Я помотала головой и, уже немного успокоившись, удобно устроилась в кресле. Морозов же присел на краешек дивана. - Садись рядом. - Он показал рукой на диван. Я не стала спорить. - У меня, кажется, слабая аритмия, - тихо произнес Макс после нескольких минут тишины. Улыбнувшись, я удивлено посмотрела на парня. - Ну, мне так кажется. Сильно очень сердце бьется. - С чего ты вообще решил, что у тебя какие-то проблемы с сердцем? – Я легла на диван, закинув ноги на стенку. Платье немного задралось. - Сама послушай, - обидчиво произнес Морозов и присел на пол. Он взял мою руку и положил ее к себе на грудь. Удары были настолько быстрыми, будто он пробежал стометровку и не успел еще отдышаться. - Тебе бы к кардиологу сходить, - убрав руку и уставившись в потолок, посоветовала я. - С сердцем шутить нель… Я не успела договорить. Единственное, что почувствовала – это мягкие губы, которые коснулись моих с нежностью, и сладкий запах мандаринов в воздухе.