Путешествие в Совенок, или 2я смена.

Аска встала первой. Она вчера думала, что проснется дома, наваждение кончится. Поняла она, что не так в ее жизни все плохо. Утром она проснулась от свежего воздуха и лучей солнца. Поднялась, взяла телефон, распахнула ставни. Нет, ничего не изменилось! Как засыпали они в 1987, так и проснулись, только Рей еще дрыхнет. Не любит рано вставать! А на часах всего-то 6:40. Но на улице уже ярко светит солнце, поют птицы, приятная прохлада, а на травах блестят капли росы. Гудят первые пчелы, порхают бабочки, по стволу смородины возле дома ползет, таща на себе красный домик, улитка. Гудя, словно стратегический бомбардировщик, но с наглостью истребителя проносится огромный шмель. Природа! Пусть и огорода! Вот рядки картошки, вот капуста, клубника и земляника. Аска набрала несколько ягод и проглотила. Как вкусно и сладко! Теплицы, где пленка изнутри покрыта причудливыми узорами из капель. А справа – бочки с водой и насос с длинной ручкой. —Люблю утро, - ответила Аска и потянулась за водой. Э, нет, не пойдет – вода была покрыта налетом, какими-то пленками. Она сбегала в домик и при свете дня нашла ведро. Нашла и печку – она была искусно спрятана в прихожей и сделана из толстой-толстой стали, похоже, когда-то бывшей судном. Тут и пара леек, и ведро. Аска принесла ведро, подставила шланг и схватилась за насос. Десяток качков, и шланг дернулся, задвигался, и полилась холодная колодезная вода. Сначала ополоснуть ведро и полить лук, а потом сполоснуться. Холодно! И как приятно! Детство! Как давно Аска такого не испытывала! Все уже перезабылось. Телефон, лежащий недалеко на деревянной лавке, ожил. Заиграла гармонь, а потом загремела мелодия, стилизованная под XVIII век. Кто звонит?! Аска бросилась к нему, думая, что время сменилось – нет, телефон по-прежнему был в режиме «полет», дата 25-июня-1987, а это сработал будильник. —Аска-а-а-а! – раздался сонный голос. – А если кто-о-о увидит?! На крыльце стояла Рей. Только проснулась, и с большой неохотой. —А я что?! Солнце! Утро! Хорошо! Только сейчас Аска поняла, что она стоит посреди дачи в исподнем – белых кружевных трусиках и лифчике с полупрозрачным верхом. И даже распущенные сочно-рыжие волосы ничего не прикрывают. На лице еще остались капли свежей воды, а в голубых глазах сияет радость. —Иди, умывайся, kill joy! Нам еще отсюда выбираться и привести все, как было! —Да, точно! А тебя никто не видел? —Брось! Никого нет! Рано еще! —Иди, умывайся! Я тебе даже воды накачаю! Рита умылась, а потом сбегала и вернулась с лейкой, наполнила ее водой, зевнув пару раз. —Ты чего —Сделаю доброе дело! – ответила она и полезла в теплицу поливать помидоры. – Их надо поливать хотя б раз в день, а лучше 2. – Неси лейку! Вскоре огурцы и помидоры были политы, а бочка опустела наполовину. Аска покачала воды, но это время, время… а им пора убегать. —Считаем, что вода за ночь испарилась! – ответила Аска. У Рей проснулась генетическая память. Она открыла двери и форточки в теплицы, приподняла пленку в парниках. Что еще такого сделать? Ничего не успеваем! Если только собрать немного земляники и позавтракать. Девушки привели в порядок кровать, взяли с собой пакет, в который был завернут ужин. Зарядка? На месте, в кармане. Платье, бусы, «Калининградка» - все с собой. Ведра и лейки на месте. —Никого нет, - ответила Аска. – Закрывай! Закрылась дверь, закрыты ставни. —До свиданья, - ответила Рей. Аске даже показалось, что в глазах у нее блеснули предательские слезы. Но когда закрыли калитку, так же почувствовала себя и Аска. Возвращение в сказочное детство оказалось очень коротким. Их ждала дорога. Так, в какую сторону? Вперед? Назад? Вчера ехали мимо какой-то лесополосы, там было очень темно. А, значит, прямо – вон она, виднеется. Девушки пошли туда. 7:42. Пока никого нет. Нет, есть – прямо по курсу прошли какие-то молодые люди и девушки в джинсах и шортиках с гитарами и сумками. А у леса, где оказалось кладбище, уже замер побитый жизнью, дорогами и собственными сборщиками фургон «ЕРАЗ» местного то ли треста бытового обслуживания, то ли кооператива по производству памятников. А там уже стало ясно, в какую сторону идти, да еще из какого-то дома выскочил мальчуган на велосипеде, проехал, позвонил – из того дома выскочили еще 2е на велосипеде, и развеселая компания, бросив что-то про «Лягушатник», умчалась прочь. —Идем за ним, - ответила Рей. Утро советского поселка. Где-то лает собака, где-то поет петух, откуда-то доносится куриный гвалт, где-то хрюкает поросенок. Из какого-то двора под душевную песню Володи Высоцкого про утреннюю гимнастику разминается голый по пояс мускулистый мужчина возле сияющих «Жигулей» 4й модели. Очередной холостой красавец-моряк! Увидев на горизонте 2х красивых девушек, он начал упражняться еще усерднее. Вот уже гаражи, поляна, над которой идут линии электропередач. Там уже паслись местные коровы, а откуда-то послышались звуки колокола: «Дон-дон! Дон-дон!» Улица Западная мимо школы и домов вывела к источнику звука: там ехал мусоровоз, водитель звонил в колокол. Остановка. Отовсюду – из особняков, из бараков выскочили люди с мусорными ведрами и выстроились в очередь. Девушки успели! Прошли через школьный двор, где с утра кто-то выпустил погулять собаку, кто-то наматывал круги на стадионе, а на крыльце о чем-то совещались педагоги. Сегодня у них выпускной, все должно быть готово. Потом финальный рывок, и ровно в 7:55 они встали на забитой остановке. Кому-то в город, кому-то на дачу, кто-то с утра по делам. Кому-то на работу: мимо едет «Волга», подбирает пару человек и уезжает. Бабушки еще нет. Какая-то женщина говорит своему оболтусу в черной майке, джинсах и с длинным «хаером»: «Обойдешься! Сейчас мы поедем в Политехникум, узнаем расписание экзаменов, и ты будешь у меня пахать, как проклятый, как крепостной крестьянин, пока не выучишь чертову математику! Никакой рыбалки и гитары! Отец вернется с рейса, он тебе покажет!» —Ну, это издевательство! Мам! Ну, лето на дворе! —Тихо ты, не то сейчас по жопе дам! Кто аттестат завалил?! – звучал в грозовых разрядах голос матери. – Портвейн? Гитара? Твоя «Машина времени»? Макаревич уже давно все сдал, он великий музыкант, а ты кто? Посмотри на себя, ты сам-то кто? Потом разозленная мать добавила про себя: «Длинноволосое гавно! Ничего, армия из него быстро человека сделает!» —Правильно. Что с ним мучаетесь? Отдайте его на флот, он там будет летать мухой, как карась! – подсказал кто-то. —Что, лентяй, завалил экзамен? Марина Петровна, я сам его отхреначу! – проснулся еще один мужик, похоже, знакомый этой самой Марины Петровны. – Или возьму на автоагрегатный завод, будет мне олимпийские рекорды по переносу деталей ставить! А Аска заметила, что «чертову математику», в отличие от обычной, и в самом деле выучить человеку невозможно. Только незадачливый «оболтус» пытался сделаться ниже, чем он есть и спрятаться. У него не получалось, да еще теперь кто-то четвертый предложил помощь в подготовке в обмен на прополку огорода. «Молодой человек. Дана задача: бутылка на 10 копеек дороже пробки»... —Коллективное воспитание, - заметила Рей. Какие-то люди с неодобрением поглядывали на ее голубые волосы, но теперь нашелся более подходящий объект для воспитания. В конце концов, эти девицы, похоже, уедут, а лоботрясу жить и учиться здесь, с их детьми. Бабушка подоспела точно ко времени прихода автобуса – «ЛАЗ-695Н». Штурм! Школьник попытался сбежать, но его не пустили и снова «пролечили»: —А если твоего батю спишут на берег за «контрабас»? На что жить будешь? —АААА… —Вот тебе и «А»! БЭ! Будешь, - далее последовало выражение с повелительным наклонением глагола «ховать» и инфинитивом «сосать». —Тихо, мужчина, - сделала замечание какая-то тетя. – Раньше пороть надо было! —Так, вы ничего не забыли? – спросила бабушка, когда автобус тронулся. —Вот, все! В сумке и пакете, - ответили Рей и Аска. —Вот, держите еще, – шепнула бабушка, и сунула в сумку несколько банок шпрот. – Я записала ваш билет, вас встретят в Москве. Ася, вот, держи! Вам хватит. Рита, а ключ? В внутренний карман Аси перекочевали несколько свернутых бумажек. Рита еле вытащила ключ и вручила бабушке. —Бабушка, мы полили огурцы и помидоры. Теплицу открыли и парник. —Да??? – изумилась бабушка. —Вот, работящие, - заметил мужик, что собирался подучить математике. —Да, баб! – ответила Рита. —Тихо. А как полили-то? —Как надо: под корень! —Какие молодцы! —Дарья, а родственники приехали? – спросила Аска. —Ровно в полседьмого, а сейчас Юру видела. Очередная остановка. Школьник попытался сбежать, но был за ухо препровожден в угол автобуса, к маме, и затих. —Что Ленин говорил, Митрофанушка? Учиться, учиться и учиться! В слово «Митрофанушка» слесарь вложил максимальное презрение и отвращение, подразумевая героя известной комедии Фонвизина. —Да что к мальцу дое… пристали? – подал голос еще один пассажир, крепенький мужичок, но своим видом внушающий страх. – Ты что натворил? —Да сколько можно! У вас есть отпуск, а я все учусь. —Отпуск ему! – ответила мать. – Напился с дружками портвейна и завалил математику. Сходил в Пайзу, надрался там – завалил русский. —Пацан. Валька знаешь? Хочешь стать, как он? – спросил мужик. —Ну, нет… —Вот и учись, студент. Будущий… —А кто такой Валек, почему он таким стал? – спросила Аска. —Да был такой хулиган. Учился, а потом покатился. Пьянки, гулянки, детская комната, - ответила бабушка, - Кое-как окончил мореходку, стал ходить в прибрежный лов и продолжал пить, как не в себя. Потом с «Хрусталем» (37) на мель сел – он там водку разливал. Списали на берег, а он все равно бухает. Его то в вытрезвитель, то в наркологию, то в ЛТП. Не помогает. Достал уже весь район. —Его говорят, опять поймали, - заговорила какая-то женщина. —А он мне квартиру обнес. Пойду сегодня уточнять заявление. —Дарья, а у нас велосипед «Урал» пропал. То ли мой после пьянки с Вальком утопил, то ли сперли и продали в Калининграде. Пойдем вместе, я тоже напишу. —Согласна. Мы трудимся, а он паразитирует! – ответила бабушка. – В годы войны, помню, тоже такие были. Народ умирает, а этот барин в штабе сидит и пьет с какими-то местными бабами, а нам потом бомбы на головы падают. Как специально! Мы в Особый отдел фронта написали, его забрали, трибунал, сгинула эта крыса вонючая где-то в штрафбате под Новороссийском, и могилы не осталось. —Дарья Поликарповна, правильно, - ответила ее подруга. Бабушка смотрит в окно, Рей тоже. Давно проехали эллинги, потом пляж, где в будущем появятся терминал Лукойл и завод металлоконструкций для НГК, а потом «Соя». —Что еще рассказать? – спросила бабушка. – Деточки, вы хоть позвоните. —Ась, телефон! У кого-то нашлась ручка, и на руке Аси бабушка написала номер телефона. Вот уже Волочаевское. —Скоро выхожу. Не душно? —Нормально все. —Берегите себя, не ходите по льду! Сколько людей уже так утонуло! И в Светлом, и у моей подруги в Головкино – у нее брат утонул! Остановка. Бабушка и девушки вышли попрощаться. —Товарищи! Оплачиваем проезд, я знаю, вы сели в Светлом! – у задней двери уже стоит массогабаритная тетушка-контролер с мотком билетов. —Сейчас! – Рей заплатила за билеты до Калининграда, а потом поцеловалась с бабушкой и юркнула с Асей в автобус. Дверь закрылась. Автобус, изрядно облегченный, не спеша тронулся с места, прямо как в песне «серебряный туман». Бабушка так и осталась и проводила взглядом, а потом, смахнув слезу, пошла в сторону рыбколхоза. —Вот и все свидание с детством, - вздохнула Рей и приземлилась в освободившееся кресло. Аска осталась стоять, переложив сумки и пакет Рей. После агрегатного завода часть народу сошла, и школьник опять заголосил, что сколько можно. Ни мотоцикла, ни прогулок, ни гитары… —Учиться тоже надо в меру, как говорил товарищ Неру, - сказал какой-то дед. —Он экзамены завалил. Отец вернется с рейса и купит хороший ремень. —А пересдать? – спросила Аска. —Поздно. Отец вернется, будет этого оболтуса ремнем гонять, пока живого места не оставит. У нас дома еще 2е детей, какой дурной пример! —Ему не повезло, - заметила Рей. – А у нас ЕГЭ. Один раз сдал, и все. Только документы вовремя отнеси. А сейчас пока мучаются, ищут блат, репетиторов. —Я тоже ЕГЭ сдавала. Но если его завалить, то пересдать только на следующий год. После автоагрегатного завода Рей и Аска уже сидели и смотрели в окно, думали, что им делать. Боны от бабушки можно отоварить в «Альбатросе» - их целых 2. По книге – один на Октябрьской, другой на Хмельницкого. Можно сходить на какую-то барахолку на острове! Почему б не заглянуть на Нижнее озеро – там все прекрасно и зелено, и еще нет многочисленных зданий, понастроенных в годы недоразвитого капитализма. Времени еще полно! Калининград. Проспект Победы. Мост. Видно, как идет трамвай №1. Рей вздохнула – после краха социализма трамвай в городе планомерно уничтожается. Еще пока нет многочисленного «элитного» жилья, одни обычные старенькие домики. «Вагонка». Школьник опять заныл, что «зачем ему политехникум? Не хочет он туда поступать!» —Хочешь ремня? Хорошего, морского, или хорошего армейского? —Задрали! Я хочу на актерский, в Щукинку поступить! Или в ГИТИС! Хочу свою группу или играть спектакли! У матери глаза на лоб. —Ты что, родственник Михалкова или Бондарчука? Ты знаешь, какой там конкурс? А ты со своей «2» по математике и русскому! —500-600 человек на место, - ответила Аска. – Некоторые по 4-5 лет поступить не могут. Лучше иди в политехникум. Теперь уже сам виновник торжества выпал в осадок и оставшееся время до универмага «Маяк» переваривал информацию. Девушки любовались городскими кварталами. Аска вообще не видела район Амалиенау, а Рей не видела этот район, каким он был в 80 годы. И сейчас не очень изменился, только дорогу еще подремонтировали, дома еще без дорогой черепицы и стеклопакетов. Проспект Мира. Универмаг «Спутник». Трамвай №3, что тут разворачивается. Напротив должен быть дом – его еще нет, на его месте парк и кусты сирени. Автобус застучал по брусчатке. —Что там за дом? – спросила Аска, указав на особняк в глубине парка. Скоро она узнала, что там находится местный дом фотографии. Рей ответила, что в ее время его уже давно нет. Дом, где откроется свадебный салон «Ирина». Сквер с памятнику космонавтам. Кинотеатр «Заря». Магазин «Дары моря» (38). Зоопарк. Стадион «Балтика». Обком. Сквер у Гвардейского проспекта. Универмаг «Маяк». Тут мать и ее непослушный сын вышли. Ребенок шел, словно мученик на каторгу, а его мечта поступить в театральный разбилась на глазах. Девушки поехали дальше. Барнаульская. «Ромашка». Куда? —Поехали, позавтракаем, - предложила Рей. —Туда, где вчера? – спросила Аска. – А пирожки оставить для поезда. —Да, - ответила Рей. А пока снова мчимся по мосту. Продолжается стройка бассейна, за ним по-прежнему застраивают квартал. Лес кранов. Памятник рыбакам, пристани. Автобус остановился у магазина «Мелодия», девушки вышли. —Интересно, что тут сейчас, - спросила Аска. —Магазин «Hitachi». Был. А теперь, говорят, Сбербанк. Ради впечатлений девушки заглянули, прошлись. Пугачева, Кобзон, Ротару, Леонтьев, Мигуля, «Меридиан», еще десяток вокально-инструментальных ансамблей. Только крутить не на чем. Девушки отправились дальше. Портовая. Перекресток с Серпуховской, где находился «военный» дом. Там висит белье, во дворе бегают дети. На торце стоит машина военной автоинспекции. —Вчера тревога была, - делились офицерские жены, стоя на тротуаре. – Я уже договорилась, чтоб проводку подкрутил, а его вызвали. —А мой все в Саулькино лежит после операции. Сегодня к нему поедем. Рей объяснила, что это флотский госпиталь. Они перешли дорогу и заглянули в знакомую столовую. Там уже с десяток человек. Льются голоса. У кого сегодня дети выпускаются из школы. У кого-то партсобрание с приемом в КПСС. Коммунизм, коммунизм, а не видать коммунизма на горизонте! —Был у нас недавно коммунизм, - ответил какой-то мужичок. – Знаешь, где ликерка? Было заветное место. Там один краник – повернешь, льется СПИРТ! Понимаешь, чистый spiritus! А чуть ближе – краник, там льется водка! ВОДКА! Настоящая водка! —Звездишь! —Нисколечко! —А покажешь? —Ну… - говоривший тут же стушевался. – Ликвидировали. —Я слышал, было такое, - подал голос еще один. – Спился бы, если б прикладывался. Рей и Аска доели, отправились дальше. Народ тоже пошел по делам – кто на базу, кто-то на кран, припаркованный у теплотрассы. Снова девушки вышли к магазину «Знание». Купили свежую «Калининградскую правду» - увы, про вчерашнее ЧП ничего не было, зато полосу занимало перечисление избранных депутатов областного совета. В тени сквера напротив мореходки фонтан. Там ходит народ – у кого-то сегодня выпускные. А если пройти прямо, на остров? —Пойдем, - согласилась Аска. – А вон, впереди, здание голубоватого цвета? —ДК моряков. Пошли. Промелькнуло кафе «Дельфин» - Аска купила мороженое. Мост. В глубине мелькнул магазин «Детский мир». А вот ДК Моряков – при немцах была биржа, и с тех времен сохранилась монументальная лестница со статуями львов по сторонам, набережная с оградой из корабельных цепей. Река. Остров, откуда видно пока еще руины Кафедрального собора. Купола нет, окон нет, крыша отсутствует. Аска видела его уже в 2011 году – разница велика. Лестница вниз, в парк. Тут прохладно и тень. Дорожки, посыпанные оранжевым песком. Скульптуры. Бродить можно долго. То прохлаждаться в тени, то выйти и спуститься на набережную, к реке. —А что за запах? – спросила Аска. —Точно, - Рей принюхалась. От Преголи шел какой-то едва уловимый химический дух. Рыбаков тоже, как ни удивительно, не было. Рей ответила: —А! ЦБК еще не сдох! Я бы сказала, как у нас реку загадят в 90е! Девушки поднялись обратно, в парк, потом прошли вокруг руинированного собора и могилы Канта за решеткой. В Калининграде еще не развился культ этого философа, хотя профессор Леонард Калинников уже защитил докторскую диссертацию и издал монографию. Но скоро, с развалом Союза, тема жизни и творчества получит развитие, вернутся немцы, начнутся контакты в научной сфере, а на небосклоне калининградской культуры и архитектуры засияет звезда Игоря Одинцова, что восстановит Собор. А пока что темные стены, следы пуль на кирпиче, бетонные витражи. Из башни торчат тали – но никаких работ, кроме подновления таблички «Охраняется государством», не ведется. Народу немного. Какие-то ребятишки. Несколько туристов. Рей и Аска сфотографировались на фоне собора и отправились в сторону острова-2. Медовый мост. С него видно, как по реке идет танкер «Анграпа», а вот привычных в 2011 прогулочных катеров еще нет. —Пошли, пошли! Посмотрим! Вместо цирка и «Балтик-Экспо» размещалась барахолка – здесь чем только не торговали! С фургона – дефицитным мясом и колхозными курами. С какого-то автобуса – всякой всячиной. А это что за очередь? Пластинки! «ПЛАСТЫ!» - мимо девушек пролетел какой-то парень, урча, словно кот, почуявший колбасу. «Deep Purple», «Sex Pistols», «Uriah Heep», «Led Zeppelin», «Modern Talking», «Iron Maiden». Тут вертелся народ, и людей на этот весьма небольшой ассортимент было в 2-3 раза больше, чем в «официальной» «Мелодии». —А есть Kiss? Как нет? Жаль! – вздохнула какая-то девица в черном. —А панк? —Кассета группы «ГРОБ», - ответил продавец. – «Гражданская оборона», «Красный альбом». Горячая новинка! —Это еще кто? – спросил покупатель. —Это альбом Егора Летова, - вмешалась Аска. – Берите, не пожалеете! —Кого? —А вы, видно, в Сибири не были! У нас, в Омске, он очень популярен! —Ну, давайте, - покупатель купил запись на кассете МК-60 за 2 цены. —А есть на кассете Judas Priest или Sparks? А Рей смотрела, что рядом. Модные джинсы и джинсовая куртка непонятного происхождения. Вот какие-то джинсы с лейблом “VPT” (39) и надписью «Made in USSR». Что за экзотика? Какие-то запчасти. Было слышно, как шел торг: —Ты мне аккумулятор, я тебе фары FER из ГДР! —А у меня еще свечки BOSCH Silver для «Жигулей» есть! —Тоже в Клайпеде закупили? —Нет, родственник из ГСВГ привез. Рей и Аска пошли смотреть дальше. Вот торгуют магнитофон Sanyo M9819-2K. Гости из области решили брать. —А вы сами откуда? – спросил кто-то. —Из Немана. С ЦБК. —А там что, в Литве, нету? —В Литве такого нет. Я в Каунасе был, - ответил мужик. – Там Sharp GF666 выставили в комиссионке, больно дорог был. Рей и Аска прошли дальше. Чего тут только нет! Опять джинсы – то ли индийские, то ли тверские, но с гордыми американскими лейблами, например, «Gold fox» (40). Джинсовые куртки. Какие-то украшения, возле которых вертелись покупательницы – сегодня выпускной! Мать еще спрашивала какой-то задачник и какое-то пособие. —Вот, дочку в вуз поступаю. Блата нет. Хотим, чтоб потом загранкомандировки были, и зарплата хорошая! —А распределитесь к нам в Дудинку, - подсказала еще одна женщина. – У нас хорошее снабжение, северные надбавки. —А это где? И до города далеко? —Час на электричке через Алыкель до Норильска. Задачник нашелся, а пособие уже расхватали. Сама «ребенок», выглядящая как невеста на выданье, только вздохнула – опять за учебу! —А у вас там мясо… —Мясо есть, есть. Но дороговато – кораблем завозят. —А мотоциклы, машины? – спросил еще один продавец. У него на продаже была пара мопедов «Симпсон» из ГДР. —На машины очередь, но быстрая, мотоциклы в Норильске без проблем. Каждый год государство компенсирует проезд. —Там зима! – нашелся какой-то «знаток». – Там снегом все заносит! —И что? Ну, сугробы в 2 метра. А мы уже привыкли. —Нет, лучше тут, - ответили неманцы и пошли на выход, купив и «пластов», и магнитофон. – У нас теплее, и Литва рядом. —В Литве все хорошо. Еды много, - говорил их старший с каким-то местным, – Есть бар в Пагегяе, реку переехал, и все. И закупаемся в Клайпеде или Каунасе. —А как же литовцы? —А мы уже несколько фраз на их языке знаем, если прикидываются, что Великий и Могучий не понимают. —Вот и жизнь: нам перестройку и гласность, а прибалтам дефицит. Лучше бы наоборот стало. Недавно была в турпоездке в Таллине и Риге, офигела, - ответила какая-то женщина. – Магазины забиты. Я все деньги отдала, в долги влезла. Там и колбаса, и натуральный кофе, и консервы! Во, живут! Девушки остановились у какого-то торговца – у него были разложены фарфоровые тарелки с пасторальными картинками из жизни немцев и прочие безделушки. От пары штук пахло водорослями, на одной были какие-то темные следы. —С Бальги? —Откуда ж еще… Аска и Рей ничего не взяли – Рей пояснила, что иметь дома вещь, снятую с трупа, да еще пролежавшую много лет в воде, ей не хочется. Медовый мост. Под ним идет баржа с древесиной. Сквер с торпедным катером. Впереди – стройка Дома Советов. —Его так и не закончат? – спросила Аска. —Увы, - ответила Рей. – Он так и будет стоять пустым и никому не нужным. Только подземные ходы засыплют почем зря. —Рей, а куда мы идем? – спросила Аска. —У меня есть идея. Отдохнуть на озере. —Далеко? —На троллейбусе. Вон, остановка у галереи. Только билеты купим. —А на море? —Там сейчас народу… А еще электрички и расписание. Троллейбус №2 подошел быстро, девушки едва успели купить билеты. Просвистел компостер, и можно ехать и смотреть в окно. Второго эстакадного моста через Преголю еще нет. Промелькнул будущий Крестовоздвиженский собор – там пока что мастерская сетей тралового флота. Снова дома, дома. Слева еще и на холме – универсам, какие-то магазины. Литовский вал. Старый немецкий жилой дом и Закхаимские ворота. Парк. Еще один дом с магазином, где поворот на Ялтинскую. А потом потянулись НПО «Система», автоколонны, а с другой стороны – корпуса завода «Факел». Мост. Видны высокие корпуса ЦБК, будущей «Дариты». Из труб бодро идет дым. Под мостом видно, как в его сторону идет очередной состав с древесиной. А теперь дома частного сектора с палисадниками. На остановке вышли 2 немолодых мужиков – они собирались в гараж, что-то чинить, вскочил какой-то 3й. Было слышно, как под одеждой у него позвякивают бутылки. Кольцо. Окраина города. Автосервис, фуры, грузовики, мчащиеся мимо. Дачник и его собутыльник в майке и спортивных штанах. —У меня аппарат хорошо гонит, сварили из нержавейки и латунных труб! Опробуем? – предложил дачник. —Само собой! Девочки, первача не желаете? «Девочки» сделали вид, что их не касается, а те пошагали дальше. Зато приехал «Икарус» 25 маршрута! —Садись! – Рей увлекла Аску внутрь. —Куда мы? —Увидишь! Не думала, что его уже пустили. Автобус проехал под мостом, мимо мотеля «Балтика», где девушки вышли. Оказалось, что за мотелем было живописное озеро! Теплая вода, приятный прохладный ветер, дорога, огибающая берег. У высотного здания было на что посмотреть – несколько «Жигулей» и даже «Вольво 245» с надписью «ТАЛЛЕКС». Аска осторожно поинтересовалась у водителя «иномарки», что курил сигарету «Стюардесса», что это. —Таллиннский экскаваторный завод, - ответил он. – Приехали в командировку. —Экскаваторный? – удивилась Рей. – А какие экскаваторы? —ЭТЦ-208, - ответил мужчина, потушив сигарету, – Специально для мелиорации, с широкими гусеницами. Приехали обслуживание проводить. Ну и болота у вас тут! —В Славском районе? – спросила Рей. —Да, и в Полесском, - ответил мужчина. – Тучи комаров! А вы местные, или отдыхать? —Она местная, а я с Омска, - ответила Аска. —Удачи вам, - ответила Рей. —И вам хорошо провести время! Какие тут красивые девушки водятся! – донеслось вслед. А Рей и Аска отошли в лес и устроились на отдых. По озеру кто-то проплыл на лодке, несколько раз ветер доносил запах шашлыка. —Не хуже, чем на море, - ответила Рей. —Согласна. —Еще б здание это было чуть дальше… - ответила Рей. —Слушай, и как тебе советский Калининград? Я смотрю, ты сама тут не очень ориентируешься! —Сравнила, - отозвалась Рей, раздевшись. – Кучи магазинов и торговых центров нет, товаров тоже особо нет, какие-то дома еще не построены. Непривычно. Зато пресса и проезд дешевые, еда вкусная. И ЦБК еще работает, воздух травит. —А потом не будет? —Потом придут, как говорят, «дефективные менеджеры», и вместо дыма из труб будет дымить короотвал. Короче, развалится этот ЦБК с хрустом и треском, а от него останутся одни вонючие ядовитые отходы, так в этой куче, по-моему, уже много лет пожар, представляешь? —Потушить не могут? —Бесполезно. Девушки искупались в озере и легли загорать. Поют птицы, прохладно. Откуда-то шумят машины. Одним словом, беззаботное советское время. И по внешнему виду сходят за своих – разве что прически прилизанные, а у Аски пышные рыжие волосы. Только поглядывай на телефон – в 18:10 поезд. —Жаль, машиной не разживешься, - ответила Аска. – Представь, съездить в Литву! —А что ты хотела там купить? —Надо подумать… —Понятно, шопинг. Но туда еще попасть надо. Автобусом поздно. Да куда нам ехать? Клайпеда? Пагегяй? Каунас? —А на мотоцикле? – спросила Аска. —Если он сломается где-то в глуши, где машины раз в час ездят? А мы так на поезд опоздаем? —А я б в Омск смоталась, - ответила Аска, встав к солнцу и лишний раз демонстрируя свою точеную фигурку, едва прикрытую светло-вишневым купальником и трусиками почти типа «стринг», и длинными рыжими волосами с красными заколками. Рей отмечала, что с такой внешностью на нее регулярно западало местное мужское население, начиная от студентов и заканчивая солидными «товарищами». Рей же не показывалась – лежала себе в тени, но чтоб подзагореть, да слушала, о чем говорит Аска. —Твои родители сейчас где? —В рейсе. —А мои даже не познакомились. Отец и дед служат в ЗГВ, в Польше, а дед у меня танкист. После окончания училища сначала в Чите, а потом в ГСВГ, в ГДР, сейчас его перевели в Западную группу войск. А в 90х он вернется в Омск, будет служить в местном учебном центре, даже в Чечню попадет. —Уцелеет? —Уцелеть уцелеет, но после Чечни его спровадят на пенсию и дадут инвалидность. И квартиру в Омске – своих танкистов он выучил хорошо, они и за границей, знаю, воевали. Кто в Чечне, кто в Преднистровье, кто в Карабахе, кто-то даже попал в ЦАХАЛ. А мои родители познакомятся через 2 года. У меня, вообще, родственники из немцев, я даже в Германии прожила какое-то время, но вернулась. Свои заморочки, - вздохнула Аска, не желая лишний раз вспоминать. —Из немцев? – спросила Рей. —Из поволжских немцев, что в советские годы стали казахскими немцами. —У меня в одной школе директор был из немцев. Только этой школы пока не существует, и он еще сюда не приехал. Или приехал, но пока работает в 23й школе? —Рей, всего не упомнишь! А ты сама ничего! – Аска дернула ее за резинку трусов. —Аска! Ты что! Я тебя… - ответила Рей и поднялась. —Лежишь, грустная! Вон, улыбнись! – Аска заметила, что 2х красивых леди уже кто-то фотографирует с лодки. Рей, наоборот, очень недовольно на него посмотрела, а Аска еще и обнялась с ней. Мужик в лодке аж зашатался. —За просмотр деньги платят! – ответила Аска. – Фотик не утопи! Тот свалился в лодку, а потом бешено поплыл в сторону поселка под хихиканье Аски. Девушки еще немного побыли на природе, а лодочников стало больше – еще 2е поплыли смотреть, где прячутся какие-то красивые наяды. Только сами «наяды» уже оделись и шли по узкой дороге в сторону мотеля пообедать. Мимо проехал какой-то микроавтобус с круглыми фарами и надписью NYSA. Рей и, тем более, Аска, такую экзотику в сознательном возрасте уже не застали. —Это что? – спросила Рей. —Знала бы, сказала, - ответила Аска. – Я уже эти «Москвичи» стала забывать. А ведь когда-то, даже в 90е, у нас в Омске делали какие-то детали. Завод имени Баранова, кажется. У моих родителей были «Москвичи», так они на заводе доставали хорошие запчасти, а не брак, идущий на конвейер. А уже в 2000х все пересели на японские машины. —Понятно. —Это не дело: у моего деда нога отнимается после подрыва, а ему под «Одой» валяться и петь оды про матерей тех, кто ее собирал. А как «Nissan» пригнали с ручным управлением, так это была просто песня! —Понимаю, - ответила Рей. – У нас в городе было то же самое. «Волги», «Жигули», «Москвичи» исчезали прямо на глазах. —А у нас чего только нет. Девушки подошли к зданию мотеля, Аска сняла на телефон вид озера. Переглянулись – и вошли в кафе. Там было пусто, только один посетитель. Жарко, все уехали по морям, а кто по делам. Официанта нет. Аска пошла смотреть – человек у прилавка действительно был, только не лицом, а многотонной кормой и с кем-то говорила. —Опять! Я тут одна! —Ну, надо же Витьке подарок сделать, он же институт закончил! Музыку хочет, а я таких не знаю! – донеслось в ответ. —А что ищете? – спросила Аска. —А не твое собачье дело, ищейка! Ты что, из ОБХСС? —Если музыку, то тогда… Корма повернулась боком, а потом ее обладательница повернулась широкой физиономией. —Чего? И где? – спросила она. —На барахолке. Ну, где «остров». Там продают! Кого ищете? Сегодня там видела. Снова поворот кормой, приглушенный мат и перемат. —Девушка, группа KIZ или КИС, ну, как кошку зовут… была там? —Kiss? Конечно! AC&DC видела, «Iron Maiden». Там такой продавец сидит, панк в черном и вареных джинсах. Снова поворот, взаимная «коммуникация» на русском матерном. Потом повариха повернулась, показала меню. Каких-то позиций не было, и Аска заказала компот, суп, и котлеты по-киевски. —Что там? – спросила Рей. —Коллега уехала, и, похоже, не туда, - ответила Аска. – В какие-то «грампластинки». Якобы там из-под полы что-то есть. —Я такой магазин не знаю. Какие пластинки, mp3!! —Извините, - к девушкам обратился какой-то посетитель. – А что вместо пластинок? Что вы сказали? —Ё-мое! – ответила Аска. —Что надо, то и сказали! Чего к девушкам пристаешь? – заметила повариха, проходя мимо. – Да, жульен готов! Мужчина взял тарелку и вернулся. Рей, правда, подумав, ответила: —Это новый формат хранения данных на компьютере. —А! Спасибо, - ответил он и вернулся к еде. —Интересно, до компьютеров, что смогут его воспроизвести, он доживет? – спросила Рей. —Это ты у нас тут Ванга, - ответила Аска. – Вчера, вон, бабушке своей сколько нагадала и еще кому-то. —Кому суп! Я дважды не повторяю! – разнесся громовой, но и ленивый голос поварихи. —Сиди, я схожу! – ответила Аска. Рей проверила время на смартфоне – часы они так и не купили. А на барахолке было! «Победа» и «Ракета Олимпийские» за 44 рубля! Девушки пообедали – несмотря на не очень дружелюбное отношение со стороны персонала, еда была очень вкусная. Специально, что ли? Не получилось с персоналом, так негатив погасить невероятно аппетитным угощением и с бессмертным шлягером Юрия Антонова про «Любовь, ты любовь, золотая лестница, золотая лестница без перил». —Очень толсто, - пробурчала Рей, подразумевая, что под личинами поваров скрывались профессиональные тролли, у которых пока не появился интернет. —И очень вкусно, - ответила Аска. – Я так стану толстая, как корова. —Не зря бабушка беспокоилась, - ответила Рей. Счет за обед составил 6 рублей 80 копеек. Рей и Аска расплатились, пожелали удачи. —Наверное, в Союзе тут главное – ощущения, - ответила Аска. – Даже больше, чем вещи, что мы везем. Рей посмотрела – в сумках все на месте – и пошла искать остановку 37 автобуса. Аска смотрела вокруг – пейзаж был на редкость живописен. В плавное озеро, среди рядов высоких деревьев и холмов безымянный архитектор умудрился гармонично вписать здание мотеля, да еще в стиле линейного конструктивизма, и отделил его от основного шоссе искусственной насыпью тоже с деревьями. Автобус приехал быстро и неожиданно. Издавая звук звенящих бутылок, подрулил потрепанный охристый ЛИАЗ-677 №28 со следами ржавчины. С громким шипением раскрылись двери. Народ есть. А билеты? Компостеры. А это что такое – у кабины водителя, где за стеклом был виден капот, накрытый одеялом, стояла касса. Рей и Аска бросили по 5 копеек – оторвали 2 билета. Следующий, какой-то паренек, кинул латунный кружок и тоже оторвал билет. Девушки заняли сиденье, автобус поехал дальше. —Куда идет-то? – спросила Аска. —Не посмотрела. Или в кинотеатр – развлекательный центр «Родина», или на Баранова. Так мы в «Альбатрос» идем? —Какой? —Значит, придется выходить и ехать на трамвае, – ответила Рей. – У нас их 2, кажется. Один на Октябрьской, другой на Хмельницкого. Как по книге. У нас же боны. —Боны? —Деньги такие для расчета в «Альбатросе». А за окном опять троллейбусное кольцо, потом дома частного сектора, дорога, уходящая куда-то прямо, вглубь дач, и видно, как по холму, куда она упирается, идет поезд. Мост. А теперь видно, куда ходят поезда. Огромный склад с подъездными путями, где замерли цистерны и товарняк. Рядом – штабеля с какими-то зелеными бутылками. Потом, как дорога идет вниз, видно бесконечные склады за высоченным забором – там, помимо завода по разливу ставшего дефицитом портвейна, хладокомбинат такого же дефицитного мяса. Потом еще один режимный и закрытый объект – завод «Факел». Кто-то из пассажиров заметил: «Ракетные двигатели делают! Само ЦК курирует». А дальше остановка «Ялтинская», стадион «Трудовые резервы», поворот направо, на Литовский вал возле старых немецких домов из красного кирпича и панельных современных напротив, где разместился хозяйственный магазин «1000 мелочей». Что там выбросили, девушки так и не поняли. А вот Королевские ворота, остановка. Рей и Аска напряглись – вдруг сейчас что-то сработает, и их затянет обратно? Если со всем автобусом? Но они едут дальше. Стоянка. С другой стороны – монументальная казарма «Кронпринц», а с их – бастион «Грольман», откуда выехал фургон. —А что там сейчас? – спросила Рей. —Овощехранилище, - последовал ответ какой-то усталой женщины. – Ноги в гнилье вязнут! А потом в магазинах овощи выбирать. Но ничего, за исключением обороненной бутылки с каким-то пойлом, не случилось. Не выпал туман, не появилось свечение. Автобус просто проехал мимо бастиона, мимо вала и, отстояв красный сигнал на светофоре, распахнул двери на остановке напротив музея янтаря. Музей янтаря. Башня и ресторан. Знакомые места. Можно еще подняться по лестнице на холм, а там – на стену башни, что девушки и сделали, да еще сняли на телефон. Площадь – уютный зеленый сквер с голубыми елями, гранитными плитами и информационными стендами, рассказывающими о штурме Кенигсберга. Именно здесь, а не подписанием акта о капитуляции Ляшем, завершилась кровавая битва – сдался гарнизон башни «Дона». Огромный забор под 2, нет, 2.5 метра, отделяющий ликерно-водочный завод от внешнего мира. Но перед спуском обратно пришлось минут 10 ждать, пока не пройдет милицейский патруль. Слышно, как едет трамвай, как несется скорая помощь, машины проезжают оживленный перекресток. А не спустишься – стоят милиционеры и о чем-то беседуют. Но, наконец, они пошли дальше в сторону Невского. Рей подождала секунд 30, и они слезли. А где патруль? Вон он – на противоположной стороне, у холма, беседует с какой-то неформальной молодежью. Один милиционер на девчонок смотрит – они откуда взялись? Тут загорелся зеленый, и Аска с Рей перешли улицу и отправились на остановку, не дожидаясь беседы. Подъехал трамвай №5 – сойдет! Все, нас тут нет! —Там еще синяя «шестерка» была, - заметила Аска. —Мало ли тут синих «шестерок», - ответила Рей. – Сидит этот в своем бюро. ВАЗ-2106 свернул к зданию ПО «Система» и не появился. А на перекрестке с Боткина, где в историческом здании расположился райотдел милиции, выехал и пронесся мимо патрульный «УАЗ», и еще одна машина скорой помощи. По-прежнему продолжается стройка длинного жилого дома. Снова колоссальная стройка. Перекресток с улицей Фрунзе и Шевченко, дом Быта, здание Минобороны. Остановка. Московский проспект. Октябрьская с барахолкой. Едем дальше. Картина отличается от привычной – часть домов, что в 2011 уже давно как стоят, еще только строятся. Кругом деревянные заборы, сваебойные машины, уже готовые дома и краны. Одним словом, бурно развивающийся город. Вот следствие – с какого-то переулка выехал грузовик «Урал», а за ним – клубы сизого дыма, словно для маскировки, и побитый полуприцеп. Повернулся и поехал по своим делам, а на улице повисло вонючее облако выхлопа. —Я как будто попала в музей, где на моих глазах показывают, как образовалась земля, - сказала Рей, наблюдая за стройками. Мост. Магазин «Альбатрос». Трамвай встал на уклоне, перевели стрелку, и девушкам пришлось выйти. Какой-то худой мужчина в темных очках с крупными стеклами, в клетчатой рубашке, несвежих брюках и с дипломатом, поинтересовался, где тут была кирха. —Какая? Когда? – спросила Аска. – Вы не местный? —Я в командировку из Архангельска приехал, на СРЗ. Просто 10 лет назад вот тут, рядом с нами, стояла кирха с большой башней, почти целая. Только крышу перестелить! А сейчас вместо нее сквер. Рей слышала про эту кирху первый раз. Но тут нашелся знаток, рассказал, что кирху снесли в 1978 году. Зачем? Почему? Леший их знает, властей. Булгакова читали, «Собачье сердце»? Помните, «где у Маркса написано, что надо заколотить центральный вход в калабуховский дом»? —Что-то припоминаю… Очень жаль, – ответил командировочный. – А она, что, была в аварийном состоянии? —Это замок, символ пруссачества и милитаризма, был в аварийном состоянии, с него кирпичи на голову сыпались, и плита на трамвай сверзилась. А эта кирха, я б сказал, ну, средний ремонт, и хоть филармонию открывай! Или церковь. И так дефицит всего, даже в церковь народ в Литву мотается, – ответил местный, надвинул на глаза кепку и зашагал в сторону пешеходного перехода на Октябрьскую. Девушки пошли за ним, Аска вытащила конвертик с бонами. 15 бон. —А есть боны? —Не продадите чеки? – фарцовщики словно материализовались из воздуха. Рей и Аска гордо прошли мимо и зашли в магазин, видя, как туда проскочили 2 женщины. Девушки открыли дверь и тоже вошли. На входе никого не было, никто ничего не спросил. А сам магазин просто ломился от изобилия! Чего тут только ни было! Ассортимент был способен впечатлить даже избалованного современного человека, привыкшего к супермаркетам. Вызвать у него дикую ностальгию и поразить – ведь все продукты здесь не современная «химия» с добавками и консервантами, а натуральные, отборные, а импортный бренд свидетельствует, что продукт изготовлен за границей, а не разлит в России «по технологии Х». Пиво Heineken, Tuborg, Stella Artois. «Мой папа много бы дал, чтоб сюда попасть! – шепнула Аска. – Тут пиво еще родное, а не суррогат российского розлива!» - «Согласна». А вот коллекция вин – испанские, португальские, французские, а рядом – венгерское «Кармен» и болгарское «Марка». Цена от 1 боны 65 копеек до 4. Только с поправкой – не обычных, советских, а инвалютных! Грузинские, армянские и греческие (Метакса) бренди – греческие дорогие, целых 6 бон! Венец ассортимента – коньяк Hennessy Bros D`Or Napoleon ценой 17 бон! А еще куча водок – «Столичная», «Перцовка», «Посольская», «Кубанская», «Крепкая», «Русская», «Московская особая». —Алкаши бы дьяволу душу продали, чтоб сюда попасть, - заметила Рей. —Ну, да. Особенно тот, из Светлого… Бакалея. Спагетти BUITONI соседствовали с советской вермишелью. Растительное масло тоже было советским, высшего сорта. Консервы на любой вкус и цену. Кета, горбуша, осетровые, сайра бланшированная (производства Балтийского рыбоконсервного комбината в Пайзе), шпроты (рыбколхоз «За Родину»), красная рыба, краб. Для разнообразия – балтийская сельдь из Финляндии. Персонал магазина соответствовал статусу и изобилию. Продавщицы ходили с достоинством, присущим барыням из Российской Империи, носили дорогие украшения и благоухали импортными духами. Губы были подкрашены импортными помадами и алели ярче советского флага. Покупатели. Сегодня, в разгар жаркого дня, их было немного. Какой-то мужчина взял бутылку «Крепкой» водки и кучу всякой разной жутко дефицитной закуски – плавленого сыра, консервов, баночку икры. «Камчатская!» - довольно заметил он. Потом, когда «сударыня» пробила чек, вспомнил: —А мне еще 4 суповых кубика! За ним – молодой паренек, похоже, начинающий мореман, вернувшийся из первого рейса. Он вытащил книжку и пробил товар – вино Bordeaux, шоколад, жвачка Stimorol! —На свидание? – уверенно поинтересовалась «сударыня». – А ваша избранница нюхает табак? —Ой, точно! Точно! – голос юноши задрожал от волнения. —Вот, поступили, - юноше показали сигареты. – Какие? Bond или Pall Mall? —Pall Mall, а сколько пачка? —24 копейки. Как раз хватит! —Спасибо! —Смотри, чтоб флот не опозорил! – заметили ему, отсчитав боны. Молодой моряк положил товар в фирменный пакет «Альбатрос» с парусником и убежал. Теперь 2 женщины. Их тут знали, даже удостоили слова «здравствуйте». —Вот! Смотрите, копченый тунец! Фирменный рецепт нашей базы! – женщина протянула продавщице завернутую в кулек рыбу. По магазину пошел приятный запах. —У, а ничего, - оказалось, что надменную «сударыню», привыкшую к дефициту, можно искренне удивить. – Вы по чекам мужа? —Да. Его «Баттерфиш» снялся с промысла, ждем. А пока вот список. —И еще, - подхватила 2я женщина, постарше, - Мне бы черный перец и желатин, хочу холодец. Есть? Нашли. И желатин, и черный перец, и гречку, и колбасу, и сигареты «Rothmans», и импортный бренди, и пару бутылок водки, и зеленый горошек «Глобус», и консервированные яблоки из Болгарии. Рей и Аска стояли рядом, и попали под перекрестный взгляд дам. «Сударыня» приняла вид Салтычихи, дескать, это еще кто? «Фарцовка»? А покупательниц заинтересовали джинсовые куртки. —Извините, - спросила старшая, похоже, свекровь. – А у Вас родители тоже моряки? Пришли отовариться к возвращению? —Да, - ответила Рей. – Ходят на плавбазе от Рыбного порта, в рейсе, как и дед. Нет, мы закончили вуз, едем на распределение. Бабушка одолжила, чтоб хватило. —И куда вас распределили? —На режимный объект, - подхватила Аска. – Билеты на руках. Покупка не составила проблем – девушкам отрезали фирменную копченую колбасу, банку консервы, печенье и выдали фирменный пакет. Вышло недорого – в пределах 4 бон. Сигареты и алкоголь девушки решили не брать. Вот вышли из магазина на ветреную улицу, и женщины поинтересовались: —Я не пойму, - сказала свекровь. – Куртки джинсовые. —У вас фирмá или самострок? Больно качественный? Откуда? —Из Турции, - ответила Аска наобум. —А где достали? —В прошлый раз муж с рейса привез 3 пары джинсов, примерно, таких же. Уже к нам завезли? —На толкучке, на барахолке, - ответила Рей. —Я таких не видела, последний раз была, - ответила жена. – Наверное, пробная. —Или кому-то загранку за контрабас или бытовуху прикрыли, - ответила свекровь. – Помнишь, Алтюхов? На траулере в Анголу ходил? Попался, 10 пар джинс и 10 пар курток принес, а потом набил морду хахалю своей райкомовской жены? —Но его ж не посадили… Всего-то условно дали. —А он теперь ходит исключительно в прибрежную зону, исключен из партии, потерял очередь на квартиру, машину и югославскую стенку. Как жена его не прибила, не знаю. —Он умеет вертеться, ну, походит по заливу пару-тройку годиков, а потом восстановится и будет дальше импорт таскать. Кому-то в парткоме ГДРскую теплицу, заму секретаря импортные настенные часы, а тетке из профкома – плойку из ФРГ. Думаешь, они только и думают, что о «светлом будущем», что хрен наступит? Нет, они хотят хорошо жить в настоящем! Это такие же люди, как и мы! —Дочка, тише! —Да я согласна, - ответила Аска. – Партийные боссы от нас ничем не отличаются, просто возомнили себя хозяевами жизни. —Ой, ой, у стен тут есть уши, - заохала свекровь, а потом спросила: —Девушки, извините, значит, на толкучке купили? —Да, – ответила Рей. —Хорошо. Надо б и нам. А не подскажете, как проехать отсюда в магазин «Наташа»? Там знакомая просила для дочки платье купить. На День Рожденья. —А где этот магазин? – спросила Рей. – Название знакомое. —На Леонова. Говорят, недалеко от Советского проспекта, где это… училище… —А! Короче, вам пешком? Можно пройти через остров… —Не пойдет, - ответила 2я женщина. – У нас нормальных денег в обрез. Чуть-чуть не рассчитали, тут выбросили югославские комбинации. —Вот! – Рей указала на подходящий трамвай. Всего лишь один вагон. —А это №7! – заметили гостьи из Пионерска. —Нет, не этот, вам надо №5! – ответила Аска. – Рей, Рей, ты чего? А Рей все вспоминала. Алтюхов… Алтюхов… знакомое что-то… А! Вот! —Извините, а Алтюхов этот, случайно, не Олег Игнатьевич? – спросила она. —А вы его откуда знаете? – изумились женщины. —Не я, а мой отец, – ответила Рей. —А вы куда сейчас? – спросила жена. Трамвай подошел, высадил пару человек и поехал прямо, по Багратиона. – Дальше гулять? Зайдите в «Моду» напротив «Октября»! Там сейчас югославские туфельки, комбинации из ГДР есть, пока не разобрали. —Мы хотели в еще один «Альбатрос» зайти, - призналась Аска. —Не выйдет, девушки. Там проверяют паспорт моряка, - ответила молодая. —Так в чем проблема? Я последний раз, когда искала ткани для нашего врача за хорошую пломбу, попросила какого-то моряка, он провел, – ответила свекровь. – Глянь, а это что за трамвай? В этот раз вагона было 2, и это был нужный №5. Рей сказала, что надо ехать за улицу Яналова, а там спросить дорогу. Гостьи из ОкеанРыбФлота попрощались и уехали дальше. Девушки перешли дорогу и отправились искать второй «Альбатрос». Рей вспомнила: —Знаю, что за Алтюхов. —И что с ним будет, Ванга? – спросила Аска. —Он восстановится, а в 90е… —Тсс! – Аска заметила, что какой-то старичок в пиджаке и при дипломате, подошедший со стороны здания вдоль улицы Октябрьской, внимательно прислушивается. —Чего? Ладно, пошли! Перейдем! —Стоять! Фамилия! Имя! – зарычал тот старичок. – Из комсомола исключу! —Что, исключалка встала? – парировала Рей. —Шалава накрашенная! А ну стой! Разврат один, чертова перестройка, мать ее так, – мужик стал ругаться и даже матом. Девушки в ответ пошли быстрее и перебежали дорогу под красный свет. Откуда-то раздался свисток, и партийный босс, что перебегал на красный, столкнулся с мирно идущим милиционером. Пока они разбирались, девушки скрылись во дворе узкого дома на Песочной 1-5. Быстрым шагом вышли на Хмельницкого. Рей аккуратно посмотрела, что творится за спиной, на Октябрьской. Справа какое-то здание, перед ним стоянка с черными и бежевыми «Волгами». Слева – аллея, а в конце видно, как милиционер что-то пишет, а партработник исчез. —Аска, посмотри, что там. Обком какой-то? То здание, из которого пришел старик, оказалось райкомом КПСС, райисполкомом, райсоветом и райкомом ВЛКСМ октябрьского района и еще районным отделением ДОСААФ. Тот еще набор! А магазин «Альбатрос» Торгмортранса находился точно за ними, по адресу, Богдана Хмельницкого, 117-121. Возле него стояло несколько машин, включая экзотический зеленый автомобильчик о 2х дверях и круглых фарах под ретро. —Что за тачка? – спросила Аска. —«Жучок», «Фольксваген». С загранки кто-то привез, - заметил какой-то мужик, проходя мимо. Время шло, по небу пошли светлые, а потом темные облачка, а моряков на горизонте не было. Из Альбатроса вышла компания из бравого моряка и его родственников, что несли коробки с магнитофоном Sanyo W25, музыкальным центром Sharp VZ-120Z, швейной машинкой и еще кучей всего в пакетах, загрузили в багажник черной «Волги-21». Моряк сел за руль, машина завелась и уехала. —Интересно, кто это был? – спросила Аска. – Мне что-то кажется, что у его детей или внуков скоро свадьба. —Похоже, или капитан дальнего плавания, - ответила Рей. – Так о чем я говорила? Как СССР развалится, Алтухов снова пойдет в море, и будет уже привозить машины из Германии и, как его, Бенилюкса. А что из партии исключили – это уже не будет иметь никакого значения. Минут 10 ожидания прошли долго. Ходят люди, кто-то косится – что за девки такие? Проехал «УАЗ» милиции – ноль внимания. Пара «Волг» со стороны райкома. Потом напротив магазина остановился самосвал, оттуда выскочил пассажир и направился к магазину. Аска взяла быка за рога: «Вы моряк? Можно, мы пройдем?» —Простите, а что вы хотите? – поинтересовался человек. – У меня… —Да не волнуйтесь, у нас есть боны, родители дали. Просто они в рейсе, а мы уезжаем на распределение! —Ну, хорошо. Пойдем! А я корешу, точнее, его ребятенку, подарок. Моряк показал корочку, и его вместе с девушками пропустили в святая святых параллельной реальности СССР. Если магазин на Октябрьской специализировался на пищевых продуктах, то здесь – промтовары, ткани, парфюмерия. Стенды с магнитофонами, музыкальными центрами и телевизорами – сплошной импорт. Моряка интересовали игрушки, а девушки, полюбовавшись на магнитофоны, пошли смотреть одежду. Аска вспомнила, что о купальниках они подзабыли. На барахолке они были, но цены зашкаливали. А тут все дешевле в несколько раз! Рей и Аска нашли, что хотели, моряк – железную дорогу производства ГДР и несколько комплектов вагонов и путей. Расплатились. Местные баре из продавцов косились на девушек, косились на их боны, о чем-то шептались, но все же их приняли. —Больно старые! Давно под подушку засунули? – спросила кассирша, модно разодетая мадам, увешанная золотыми цепочками и с золотыми сережками. Вышли. Моряк пропел про себя, но чтоб девушки слышали: —Felicita! Я учусь в институте советской торговли, ты мне не чета! —Извините, а боны у вас есть? – фарцовщик уже тут как тут. —Нет, - ответил моряк и поспешил к самосвалу, а девушки пошли дальше. У них осталось бонами один рубль по 50 копеек. —Какой курс? – спросила Рей. —1 бон – 12 рублей. —50 копеек, сойдет? – спросила Рей. —Идет, - фарцовщик протянул 6 рублей. – Спасибо! А курточку не желаете? Даю 60 рублей, идет? —Нет, - ответила Рей. —Прячьтесь, опять этот пердед! В это время на улице появился тот самый знакомый дед с дипломатом. Очень злой и недовольный. Девушки спрятались за машиной марки «Опель», стоящей напротив 117 подъезда, но в этот раз партийный работник их не заметил – он встретился с какой-то женщиной, и заговорил, что надо строже следить за моральным обликом комсомольцев. Его, инструктора райкома, какие-то шалавы (и далее несколько эпитетов матом) послали, да еще пришлось с милиционером объясняться. Что за безобразие! Что за молодежь пошла! Надо провести кампанию с исключением из комсомола, и он поднимет этот вопрос на ближайшем райкоме, а потом на горкоме. —Хрен потом с ним в комсомоле восстановишься, - заметил фарцовщик. Старик скрылся в школе, а девушки выпрямились. Фарцовщик ушел во двор, а Рей и Аска направились дальше, в сторону «Октября» и Ленинского проспекта. —Машина? – спросила Аска. – Иномарка? Им не померещилось – это в самом деле была иномарка, старый по меркам 2011 года, «Опель Кадет». Сейчас он, как «Фольксваген Жук», экзотика, но пройдут каких-то 3-4 года, и за несколько лет экзотикой станут уже «Жигули» и «Волги». Вот школа №12, куда скрылся райкомовский работник. Туда шли выпускники – сегодня же вручение аттестатов, из окон доносилась какая-то песня о комсомоле. Следующий дом. А вот городская филармония и Органный зал, бывшая кирха Святого Семейства 1904-1907 года постройки в неоготическом стиле. Полюбовались, поспешили дальше – на улице отчетливо пахло дождем. Детская площадка, областная юношеская библиотека имени Маяковского, еще один красивый старый дом. В это время уже стало не до красот – начался дождь. Что делать? Девушки еще не все купили – есть ватрушки от бабушки Дарьи, но еще надо бы хлеб. Но дождь, дождь! Девушки бросились к остановке мимо «Ольштына», перебежали улицу. Девушки вскочили в подошедший трамвай №2. Двери захлопнулись, поехали. Время до отправления поезда еще есть. Пока «Татра» едет мимо автовокзала, под мостами на Киевской, девушки подводили итоги. Они неплохо закупились, только надо спрятать пакет в пакет – привезенный из 2011 в пакет «Альбатроса». Дождь шел и шел – туча пришла с Балтрайона. Трамвайное депо – сначала выезд, потом здание, КПП, куда уходили рельсы, длинное-длинное старое здание. Мост над сортировочной. —Туча скоро уйдет, - заметила Рей. —Уверена? – спросила Аска. —Да. У нас погода – 10 минут, и все изменилось. Лучше смотри в окно, когда еще наш Балтрайон легендарный увидишь? —А что там за заросли камыша? —Обычное болото. Сортировку еще при немцах сделали. Говорят, сама не знаю, что когда эшелоны приходили, то разгружались именно там. А уже потом восстановили Южный вокзал. —Именно так и было, - ответила какая-то древняя старушка, что сидела перед девушками. – Южный вокзал долго восстанавливали, очищали город от руин. Остановка «Кинотеатр Родина». Бабушка собралась на выход – и оказалось, что у нее пара тяжеленных сумок с продуктами. —Вам помочь? – предложили Рей и Аска. —В самом деле? Спасибо! Вот, тимуровцы еще остались! Не надо… —Нет, нет, поможем! – настояла Рей. Трамвай едет мимо Балтийского рынка, мимо старых домов. Улица Павлика Морозова в мелкой брусчатке, куда сворачивает автотранспорт, гастроном, откуда выходит хвост очереди. Народ гадает, что за дефицит там выбросили, и надо проверить. Очередной мост через железную дорогу, остановка. Девушки помогли бабушке выйти и проводили ее до дома – благо, она жила в старом доме по адресу, Киевская, 127, на 2м этаже, а сумки были очень тяжелыми даже для 2х молодых девушек. В подъезде дверь распахнута, в нос ударил неприятный запах, из-под ног укатилась бутылка из-под водки. Лестница. Дверь. Рей и Аска разложили продукты. Узнав, что они уезжают, старушка, что представилась Серафимой Петровной, угостила их булкой свежего хлеба. Девушки расселись с ней на кухне, поставили чайник. Интерьер скромный – старый холодильник «Орск», старая плита, шкафчики для посуды, да бурчащая что-то себе под нос радиоточка. Напротив, на стене, висели старые, еще довоенные ходики. С улицы доносился шум машин, звон трамвая. А Серафима Петровна рассказывала о себе. Она родом с Вологодчины, в годы войны сначала работала на узле связи, а потом ушла на фронт, в 3 ударную армию, дошла до Курляндии, где и встретила День Победы. Вернулась домой, но родня смотрела косо. Из-за одной-двух девчонок, что на фронте стали ППЖ или вдовами, консервативная и очень религиозная семья причисляла к «распутным» всех, кто воевал. Она и переехала от них подальше, в Калининградскую область, вышла замуж, родила детей. Мужа уже 10 лет как нет в живых – сказались фронтовые раны. Она показала фотографию – на девушек взирал экипаж машины боевой. Бравый танкист-командир танка в комбинезоне с орденом и медалями рядом с радистом, заряжающим и механиком-водителем, и их верном Т-34-85 на заднем плане. Подпись – 1944 год. Бабушка сказала, что экипаж был очень дружный. Они дошли до Кенигсберга, сменили несколько танков, горели, были ранены, но после войны нашли друг друга. Мехвод переехал в область, живет в Янтарном, пенсионер. Радист в Новгороде, тяжело болеет - возраст. Только заряжающий, оставшийся инвалидом, куда-то пропал в конце 40х. —А дети есть? – спросила Рей. —Уже внуки пошли, - протянула бабушка. – Ася, налей чаю, пожалуйста! Детей у них было 3е. Старший сын военный, служил в Чехословакии, воевал в Афганистане, а сейчас в Благовещенском крае, в Возжаевке. Средняя дочка вышла замуж, работает врачом-терапевтом, живет с мужем-шахтером в Кемерово, младшая дочь вышла замуж за слесаря, вместе работают на заводе комбайнов в Таганроге. —Только я одна тут осталась, - ответила бабушка. —А ваши вологодские родственники? – спросила Аска. —Сыновья моего брата служат на Балтийском флоте, иногда заходят. Брат приезжал несколько раз, он переехал в Вологду, ветеран, подполковник войск ПВО в отставке. А родители уже умерли, меня так и не простили. Бог им судья и Царствие Небесное. Я знаю, кто им в уши лил воду от зависти, его тоже нет в живых – расстреляли по 58й статье. На Том свете все станет ясно, кто прав, - вздохнула бабушка. – Пейте чай! Когда у вас поезд, а то заговоримся тут… —В 18:10! – ответила Аска и посмотрела на часы – часовая стрелка уже встала у цифры «5», а минутная встала у цифры «3». —Пора! – заметила Рей. – Нам еще трамвай ждать! —Пора! Прощайте, деточки! Только осторожно, сейчас Вилоровна! Ничего не забывайте! – сказала бабушка. —Вилоровна? —Соседка моя и подруга. Ветеран НКГБ на пенсии, шпионов ловила, потом в 1 отделе на военном заводе. А сейчас со мной нянчится. Девушки ничего не забыли, и успели покинуть подъезд, когда на 2м этаже послышались шаги – это та самая Вилоровна шла проверять соседку. Трамвай №7 проехал в обратную сторону, а №2 ушел перед носом, как и «Икарус» 23 маршрута! Аска заволновалась, только Рей была спокойна – кольцо было видно на горизонте, и там что-то краснело. Рей любовалась видами – старые дома, высотка, напротив – военкомат. Зато от туч остались одни воспоминания, лужи на асфальте и свежесть. А вот 23 маршрут – что он тут делает? (42) Трамвай №7 обернулся быстро, девушки сели. Справа промелькнула пристройка к дому, где выстроились «Запорожец» и несколько мотоколясок С-3Д. Снова мост над железной дорогой, дома, дачи. Павлика Морозова. Опять старые дома, кирха, сквер, кинотеатр «Родина». «В этой кирхе в мое время храм, а сейчас спортзал (43) какой-то». Кинотеатр «Родина». Сквер. Перекресток с Инженерной. Трамвай спокойно поднимается к мосту. —Пробок нет, - заметила Рей. – Успеваем. Остановка. Трамвай уехал дальше, а девушки перешли дорогу и направились по красивому скверу с кустами роз в сторону вокзала. Как тут красиво! Перейдем через дорогу мимо кольца троллейбусов, и вот стоянка. Автобус – возле него собирается компания. Какой-то трудовой коллектив ездил то ли на море, то ли, судя по деревянным ящикам, и по работе. Сделали дело, а потом загорели и отдохнули на пляже. Вокзал. —Рита! Рита! – раздался голос. —Кто там? – удивилась Рей. А это был вчерашний студент, что сдавал историю КПСС в корпусе на Невского. —Рита, я сдал. Предлагаю… - и тут до него дошло. – А вы… —Уезжаем, - ответила Аска. – Скоро поезд. —А далеко? Вернетесь? —В Омск! – ответила Аска. – Рей, а, Рей… —Помочь, вещи перенести? А мы только с моря, отмечали. —Спасибо, не возражаю, - Рей нашла в себе силы улыбнуться. В конце концов, он все же от чистого сердца. Если хочет помочь, пусть. —Ответил? – спросила Рей. – Какой билет попался? —Первый по политике кооперирования в условиях построения социализма, второй по семье в условиях коммунизма. А вы как отдохнули? Тоже на море ездили? —На озеро, - ответила Рей. —А вы не местная, Рита? – студент был разочарован. – А куда ж вы? Почему? У нас такой романтичный город! —По распределению, - ответила Рей. —Ты не только меня обижаешь, ты сейчас обижаешь любовь! – пропел какой-то сокурсник, видя, что его приятель расстроился, - Ромка, ты чего? —Куда ты лезешь! – ответил Роман. —А что за песня? – спросила Аска. —Ансамбль «Синяя птица». Хоть вы его не слушаете, но до сих пор в теме! Рита вспомнила – сегодня в 37 автобусе, когда ехали назад, играл какой-то вокально-инструментальный ансамбль, где солист фальшивым голосом тянул песню о капитане и юнге в условиях шторма. Автор этой песни представлял работу экипажа судна на уровне детского сада и в море не ходил даже на круизном теплоходе. Платформа. Поезд уже подан. Очереди к вагонам, проводники, провожающие. Кто-то бегает, машет червонцем, чтоб пустили хоть на 3ю полку. У какого-то вагона ребятишек отправляют в лагерь – бегает вожатая, родители дают последние ЦУ. —Знакомо. Рита, а вы в лагере тоже отдыхали? —Было дело. —И где? —В Светлогорске, - честно ответила Рей. – 5й вагон, пришли. —Альбатрос? Вы реально там отоварились?! – приятель Ромы, наконец, увидел у Аски фирменный пакет. —Да, – ответила Рита. —Круто! Вот! —Ничего, с перестройкой скоро и везде так будет, - ответил Рома. – В этом году Горбачев принял программу развития производства промтоваров! —И толку? – спросил его кореш. —Толк в том, что он получил «5», - ответила Рей и предъявила проводнице билеты, и снова наградила Рому улыбкой. —Мы пойдем, - Аска и Рей зашли в вагон, пробрались к своему купе. Почти все места были уже заняты. Кто в отпуск, кто по делам, кто-то выйдет в пути. 2 полки у окна свободны – подсядут. Соседка по купе пока одна – немолодая женщина с красивой сумкой, парой книг и газет. Серые глаза, темные волосы, усталый вид. Вещей у девушек немного. Рей и Аска отодвинули занавеску – на платформе стояли Рома и пара его товарищей. Рома все пытался что-то доказать, опираясь на политику Партии, на решение январского пленума ЦК КПСС. —Напишите! Напишите! – прокричал Рома, и тут Аска открыла окно. – Я сейчас напишу адрес, как устроитесь! —Говори, запомню, - ответила Аска. Но студенты уже сами нашли бумажку, карандашик и протянули адреса: «Рома Кустов, г. Калининград, сержанта Мишина, 16-1». «Витя Голобец, г.Калининград, пос. Малое Исаково, Солнечная, 15.» —Приезжайте на следующий год! – попросил Рома. – Рита, у тебя волшебная улыбка! Не надо ее прятать! Рей улыбнулась снова. В это время вагон дернулся, а потом тронулся. Студенты остались на перроне, помахали руками и поспешили обратно.