Неотправленное письмо: деревня цвергов

«Здравствуй, о ярчайшее солнце моего сердца, да осветит Хенриос твой путь!» Эту надпись Тарнистаэль ДисиХэлан вывел на шероховатом пергаменте ощутимо подсохшим синим чернилом. Некогда дорогое перо покрылось слоем въедливой ржавчины, что тоже никак не улучшало качество письма, но Тарни старался со всей присущей ему педантичностью, по несколько раз наводя витиеватые эльфийские письмена блекловатой тушью. Тихие ночи в деревне цвергов уже который раз толкали его на подобное занятие. «Пишу тебе со скорбными новостями — в первый день спуска в Подземье мы потеряли Роберта, мир его праху. Мой глубокоуважаемый компаньон погиб внезапно и по абсолютно нелепому стечению обстоятельств — его учуял подземный червь, которого мы уже даже научились безопасно обходить. Сложно сказать, погиб ли он в бою, но Роберт де Бурбон и всё его высококачественное снаряжение, купленное в основном мной на мою же зарплату, кануло в небытие. Надеюсь, удастся найти хоть часть, потому что деньги заканчиваются. Я помню, что командование нашим отрядом ты вверил Роберту как самому опытному тактику среди всех нас, но сейчас мне пришлось стать лидером партии — как единственным, кто вообще понимает, зачем и куда мы движемся. Вместе с Робертом мы потеряли кольцо Шайзара. Этот кутруб мне сразу показался ненадёжным, но пользу свою он приносил. Сидеть ему теперь в своём кольце до скончания времён, где-то в глубине подземных нор. Что до Яскера — он всё ещё со мной. Утрата Роберта сильно ударила по нему, ведь за довольно короткое время они успели сдружиться и неплохо сработались. Время от времени я слышу, как он бормочет себе под нос какие-то строки в попытке написать балладу о тебе, обо мне, о себе или уже хоть о чём-нибудь, но пока не выдал вслух ни четверостишья. Я пытался подсунуть ему под нос один из своих скромных черновиков, но Яскер с фальшиво-вежливой улыбкой отложил его с обещанием вскоре прочесть — я знал, что это ложь. Он рассеян, натянуто болтлив, не в меру любопытен и временами творит какую-то дичь, — Тарнистаэль попытался подобрать более благородный синоним, вздохнул и резким движением кисти зачеркнул неподобающий вариант. — …и временами его ход действий мне совершенно непонятен, но он всё ещё со мной, что не может не радовать. Его барабанные ритмы вселяют энергию и силы, но не дай Хенриос тебе услышать, как он играет на флейте. Ах да, тот мальчонка из охотников Белгарта, Уилл, тоже пропал. Ужасы Подземья и трагичная кончина Роберта очень впечатлили его, и мальчик ушёл от нас одной из ночей, не сказав ни слова. Он не был похож на надёжного спутника, но всё же мне очень неспокойно от этого. Я бы не хотел, чтобы на моей душе лежала гибель доверчивого ребёнка. Вчера к нам присоединилась Ананда — жрица Тэур_ы, пусть и несколько потрёпанная жизнью. Я не был ни в одном храме Тэур_ы, но иногда слышал рассказы о прекрасных девах и юношах, несущих там службу, благоухающих сладкими маслами, — Тарнистаэль оторвался от письма, задумавшись, стоит ли более детально расписывать все те слухи, что ему иногда доводилось подслушивать в трактирах во время своего путешествия. — Но они все ничто по сравнению с тобой, свет моей души! За то время, что мы знакомы, Ананда ни разу не протрезвела и кажется алкоголь не единственное вещество, от которого плотно зависит её разум, но, кажется, она намерена идти с нами. Пару месяцев назад я бы только брезгливо поморщился (да я это и так сделал), но в отсутствие вариантов приходится пользоваться тем, что есть. Она ничего не знает ни о наших мотивах, ни об артефактах в глубинах подземелий библиотеки Миссарада, и у меня сложилось впечатление, что идёт она исключительно на запах цвергского пива. Что ж, буду этим пользоваться, как ни прискорбно. Мы с Яскром добрались до деревни цвергов, чтобы перевести дух — возвращаться в Дориан было слишком опасно. Ах, воспоминания! Я долго молчал, но сейчас могу сказать с уверенностью — я ни о чём не жалею, ни на мгновенье своей эльфийской жизни, ибо видел Хенриос, я сказал тебе всё от чистого сердца. От первого и до последнего слова, и готов повторить!» — Тарни понял, что прекращать письмо и переписывать с самого начала уже поздно. Рука потянулась зачеркнуть вырвавшиеся на бумагу эмоции, но кисть застыла над бледными, ещё не наведенными буквами. Юный барон тяжело вздохнул и, успокоившись, начал со следующего абзаца: «Эти цверги — отвратительные! Я никогда не считал себя эльфом торопливым, но в этом захолустье я почувствовал, насколько старые истуканы отстали от остального мира. Подумать только — древнейшая раса с лучшими технологиями! Горжусь эльфийским народом больше, чем прежде. Совершенно не горжусь тем, что приходится выполнять их бытовые просьбы, но насколько я знаю — цверги весьма щедры и это очень может помочь на нашем нелёгком пути. Мне очень не хватает тебя рядом. Я знаю, ты очень хочешь, чтобы я вырос в достойного лидера и преемника семьи. Честно говоря, получается плохо, но нужда заставляет переступать через себя и делать невозможное. Надеюсь однажды ты будешь гордиться мной, а я буду гордиться собой не меньше. Верю, мы ещё встретимся и выполним цель, возложенную на нас Хенриосом, да падёт его кара на наших врагов. Мы отомстим за каждого члена моей семьи и за каждого невинного, кто сложил голову в нашем священном походе. Да наполнит Хенриос смыслом твой путь. Однажды и навеки твой, Тарнистаэль». Попытавшись закончить письмо красивой витиеватой росписью, Тарни быстро понял, что это бесполезно: перо лишь грубо царапает бумагу, почти не оставляя следов. Цверги не продавали чернил, потому что последние засыхали быстрее, чем предки дварфов успевали что-то дописать. Ещё раз взглянув на результат часового шкрябания по пергаменту, Тарни с грустью закинул подсохший листок в тубус для документов. Он не знал, где сейчас Тиринэль, куда ему писать. Наверняка любой документ можно было передать через агентов Архивала, но сколько они за это попросят? «Я не знаю, проснусь ли я следующим утром, поэтому я не могу больше молчать. Тиринэль, мы с тобой такие… разные, но я хочу, чтобы ты знал: один юный эльф позволил себе дерзость полюбить тебя» «Да, мой лорд» — раздалось едва слышное эхо в его голове. Тарнистаэль спрятал перо и взглянул в тёмное небо, усыпанное яркими крошками звёзд. Они мерцали, искрились, как и в ту судьбоносную ночь, когда он тайно сбежал из семейного особняка.