Естественно и совсем не безобразно

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ: Совпадение? Вернувшись в комнату Тараканова запрыгнула на кровать и накрылась одеялом с головой. Было стыдно, неловко и досадно. Стыдно перед Семеном, что испортила ему утренние водные процедуры, неловко от того, что застала мужа Томочки в чем мать родила и досадно, что Куприн весело посмеивался над своей женой. Какое-то время Тараканова пыталась спрятаться ото всего мира под одеялом. Видеть никого не хотелось. Даже Олега, который веселился больше всех над сложившийся ситуацией. Лучше переждать в комнате, пока Семен уедет работать, Кристина пойдет в школу, а Олег отправится ловить преступников. Тараканова еще немного подумала, а потом и не заметила, как снова начала проваливаться в сон. Проснулась Вилка от того, что почувствовала, что кто-то рядом сел на кровать и вскоре теплая рука под одеялом коснулась ее живота, поглаживая кожу чуть шероховатыми пальцами. Виола раскрыла глаза и увидела своего мужа. Куприн улыбался ей. Он уже собрался, был одет, побрит и готов к новому трудовому дню. — Доброе утро, Тараканова. — Доброе утро, Куприн, — Тараканова ответила, сладко потянувшись. — Я на работу ухожу, а у тебя какие планы? Продолжишь врываться ко всем в душ? Олег добродушно смеялся, а Вилка снова начала закипать, краснея от возмущения. Вскочив на кровати и заняв сидячее положение, Тараканова недовольно начала говорить: - Знаешь что, Олег?! Между прочим, я думала там ты! К тебе шла! К мужу! — выпалила Тараканова, отворачивая лицо в другую сторону и складывая руки на груди. Этот жест был хорошо знаком майору. Тараканова так обижалась или делала вид, что обиделась. Олег подсел поближе, пытаясь притянуть жену ближе к себе, но Вилка пыталась выбраться из крепких рук мужа. — А что ты там хотела увидеть? — Олег спросил ее игриво и снова тихо засмеялся. — Отстань! — Виола снова отмахнулась и выбралась из цепких объятий. Олег покачал головой и прекратил смеяться. Протянул руку к лицу своей жены и нежно погладил ее щеку. Тараканова продолжила смотреть куда-то в сторону, не желая разговаривать. — Я тоже очень соскучился, Вилка, — отставив все шутки в сторону Олег признался, понимая, что жена скорее всего хотела получить немного его внимания. Однако ситуация вышла комичной, что не могло ни веселить его. Куприн понял, что перегнул палку, подкалывая ее, но ему нравилось наблюдать как она мило злится на него и дует губы, как обиженное дитя. Последние дни Олег все чаще пропадал на работе и сам соскучился по жене. -Давай, как я закончу с этим делом, возьму выходной и проведем его вместе. Только вдвоем. Пойдем, куда хочешь. А может даже и загород махнем, а? Как тебе такая идея, Тараканова? Олег смог увидеть, как на лице рыжей сыщицы начала появляться легкая улыбка и сама Тараканова начала потихоньку поворачиваться в его сторону, хотя еще пыталась сохранять обиженное лицо. — Ну, не знаю, я подумаю, — Виола пожала плечами, изображая вселенскую обиду. — Ну, ты пока думай, а я пойду на работу. А вот это я возьму с собой, — вдруг Олег взял Виолу за руку, притягивая ее к себе так, чтобы девушка поддалась вперед, и заставляя нырнуть рукой под свой пиджак. Под пиджаком Куприна Виола нащупала холодный металл. Это были наручники. — Пристегивание к батареи на сегодня отменяется, — он почти прошептал это в губы девушки. Виоле казалось, что она могла увидеть в этот момент танцующих чертиков в глазах мужа. Однако сдаваться сразу и поддаваться провокациям Куприна строптивая девушка не хотела, хотя дыхание будто остановилось, а в животе запорхали бабочки от накатывающий теплой волны возбуждения. Тараканова в ответ скользнула рукой с наручников по пиджаком ниже, следуя к животу, но рука девушки была перехвачена на полпути. — Вилка, — Олег шумно выдохнул от такого жеста супруги. Послать бы все к черту и запереться с Таракановой в спальне на весь день. Только вот Петров уже наверняка ждет его, а еще утреннее собрание в отделе и куча работы. Как только Куприн начал думать про работу, его сразу же как холодной водой окатило. — Мне и вправду пора. Веди себя хорошо, Тараканова. Когда дома остались только Тамара и Кирилл, Тараканова вышла из своей спальни. Тома и не вспомнила про утренний эпизод или сделала вид, что уже ничего и не помнит, потому что подружка Виолы отличалась особой тактичностью и робостью. Как только Тараканова появилась на пороге кухни, подруга участливо предложила завтрак и кофе. Отведав утреннее кушанье в компании домочадцев, Тараканова поспешила на Бутырскую улицу. Путь от дома до Зинаиды был не близок и занял у сыщицы полтора часа. Оставив велосипед у подъезда и убедившись в точности адреса, Тараканова зашла в подъезд и поднялась на нужный этаж. Лифта в доме не было, пришлом подниматься пешком. Миновав три этажа, Виола подошла к старой деревянной двери с номером 60. Несколько раз юная сыщица позвонила в звонок, но ответа не последовало. Наверное, никого нет дома или вдруг не работает звонок. Тогда Виола принялась стучать по деревянной поверхности в надежде, что кто-нибудь услышит и откроет дверь. Чего тарабанишь? — Виола обернулась на голос. На лестничной площадке стояла пожилая женщина, в руках она держала большие баулы чем-то плотно набитые. Выглядела она не очень дружелюбно. Женщина продолжила подниматься по ступенькам вверх и прошла к квартире 62, доставая из сумки ключи. — Зинка ушла на рынок, наверное. Она часто по утрам ходит. Ты кто и чего тебе надо? — Я по очень важному вопросу. Дело в том, что я писательница и мне очень нужна консультация вашей соседки. Писательница? — женщина прищурила глаза и явно не верила словам Таракановой. На такой случай у Вилки всегда был припасен экземпляр ее романа в сумочке. Виоле нравилось такое стечение обстоятельств, потому что даже и врать не приходилось. Писательница пишет новый роман и ей срочно нужна консультация по искусству двадцатого века. Замечательная легенда! Виола порылась в сумке и выудила томик с яркой обложкой. — А вас как зовут? — Я — Алевтина Константиновна. — Очень приятно, а меня Виолой звать, но все зовут меня Вилкой, — Тараканова улыбнулась новой знакомой и принялась надписывать свежий томик своего детектива привычной фразой «с любовью от Виолы Таракановой». — Вот, держите, вам в подарок. Соседка приняла книгу и рассмотрела красочную обложку, убедившись, что девушка не врет и перед ней правда молодая писательница в жанре детектива, соседка Зинаиды смягчилась. - Ну, проходи тогда, Виола Тараканова. Не каждый день в гости писательницы приходят. Алевтина Константиновна пригласила Вилку пройти внутрь. Старый ремонт, высокие потолки и тонкий аромат чего-то домашнего витал в коридоре. Типичная квартира пожилой одинокой женщины. В коридоре располагалось трюмо советской сборки, куда Алевтина закинула новую книжку от Таракановой. На стенах висели репродукции неизвестных художников: лесные пейзажи и незатейливые натюрморты с фруктами. Обычно никаких эмоций такие картины не вызывали. Обычная заводская штамповка. Художники пишут такие картины без души, лишь на продажу и восхищаться такими произведениями нет никакого смысла. Таким суждено собирать пыль в прихожей или висеть, закрывая последствия неудачного ремонта. Также, в коридоре Тараканова обнаружила пару фотографий молодого парня, одетого в военную форму, позже Алевтина Константиновна пояснила, что это ее сын. — Меня не было эти дни, уезжала к сыну в часть. Он у меня служит в Подмосковье по контракту. Вот ездила с гостинцами. Ты проходи в гостиную. На пороге не стой, — соседка Зинаиды засуетилась и через какое-то время на журнальном столике появились чайные пары, чайник ароматного цейлонского напитка и вазочка с баранками. — Ну, рассказывай, Виола, чего тебе от нашей Зинки надо? Болтовня с соседкой Зинаиды никак в планы сыщицы не входило, но Тараканова расценила это как возможность скоротать время и дождаться возвращения самой Зинаиды. Адрес Зинаиды мне дала ее бывшая коллега. Они вместе работали оценщицами предметов искусства. — Да, было такое, — протянула женщина, отпивая из чашки горячий напиток. — Зинаида и вправду искусствовед. Деловая наша, с образованием. Мы — народ простой, университетов не кончали и ничего, живем себе как-то, но у Зинки вообще другая жизнь была. Красивая! Сейчас, конечно, не так. Она на пенсии. По тону Алевтины не было понятно, то ли Зину она любит и восхищается ей, то ли завидует и ненавидит за то, что та успешнее, и судя по всему, жила богаче, нежели ее соседка из квартиры напротив. Алевтина оказалась самой настоящей находкой для детектива, болтливая женщина была готова рассказать все, хотя ее никто об этом и не спрашивал. Таракановой про жизнь соседки Зинаиды знать было не обязательно, ведь пришла она с конкретным вопросом. Ей всего лишь нужны были профессиональные навыки Зинаиды или подсказка, к кому можно обращаться с таким списком ценностей. Однако разговорчивая Алевтина продолжала рассказывать: — С Зинаидой мы знакомы очень давно, со студенчества. Мы учились на одном потоке. Только я выбрала исторический факультет, а Зинка — искусство. Я так и не доучилась, забеременела и бросила, а Зинаида кончила все пять лет, потом в музей пошла работать, там Сергея повстречала, мужа своего. Только Сергей неположительным оказался, спился. Нашел каких-то собутыльников на работе и начали они квасить сначала каждые выходные, а потом и по будням. Зина, конечно, такой жизни не хотела. Тут маленький ребенок на руках, поднимать надо, а этот пьет, как не в себя! Он работал в мастерской при музеи, реставрировал картинки всякие, предметы искусства, ну, короче что дадут, то и чинил. Удобно у них там было застолье устраивать. Так его и поперли, как начальство заметило такие посиделки. В итоге, Сергей без работы, у них дитя маленькое — мальчик Федор, а Зинка одна и пашет. Ну, нахрена такой муж, да? Выгнала она Сергея и одна сына растить начала. Зарабатывала Зина всегда неплохо, оценка предметов искусства дорого стоила. Сначала она при музее работала, там все оценивала, а потом в 90- е у новых русских стало модно штучки всякие старинные покупать. Вот Зину и нанимали, чтоб подлинность заверяла и в случае чего помогала реставратора найти, чтоб картинку подлатать. Я уж всех тонкостей не знаю…но деньги у нее хорошие водились. Без мужика смогла сына поднять, одеть, выучить. — А вот вы сказали, что Зинаида красивой жизнью жила, но по судя по вашему рассказу не все было так гладко, — Тараканова отпила чаю и закусила твердой баранкой. Интересная жизнь судя по всему у этой Зинаиды. Но в голове у сыщицы не укладывалось, Алевтина так ярко описывала жизнь соседки, но квартира оценщицы находилась в обычном спальном районе Москвы в сером непримечательном доме. Жить роскошной жизнью на отшибе Москвы не представлялось возможным. Спальные районы сталинской закалки отличались особой серостью и не развитостью инфраструктуры, хотя иметь жить площадь здесь было спокойнее, нежели в центре столицы, где воздух загазован и нет места зеленым паркам, где можно прогулять с детьми и выгулять себя после трудового дня. Так еще и муж Зинаиды был человеком крайне неположительным и не заработал ни гроша для семьи. — А чего не красиво-то? Деньги водились, в красоте и с красотой работала, позволить себе могла многое. Каждую неделю у нее платье новое! Я хожу в юбке пять лет, берегу ее, штопаю, а Зинка с почты только баулы и успевала таскать. Она из Чехословакии одежду выписывала. Я вот тебя чаем угощаю с баранками, а если ты к Зинке в гости заходил, то она бутыль шампанского откупоривала. Такая вот аристократка была! — А почему была? Сейчас не так? — Да потому что на пенсии уже, денег таких, наверное, и не имеет теперь. Еще сынок ее, Федька, ох… — Алевтина укоризненно покачала головой и громко отхлебнула чая из чашки. — А что с ее сыном? — Раздолбай он. Злой очень вырос и противный. У меня тоже сын, только чуть постарше Федьки. Петя — гордость моя. Мы живем тут всю жизнь вместе. Гуляли вместе во дворе с колясками, в садик один водили и в школу. Пацаны наши дружили, но потом перестали. Петя мой добрый и простой парень, но Федя совсем нет. Ну, как-то так вышло, что на фоне наших сыновей, мы тоже с Алькой общаться перестали. Федя ни работает, ни учится, а мой Петя зарабатывает, служит в армии. Решил остаться по контракту. Чего парни не поделили я знать-не знаю, вникать не стала. Разные они совсем. Ну, я даже рада, что они не дружат больше! Федька бы его еще затянул в какие-то дела скверные. Он матери своей все душу вымотал. Как все-таки гены играют роль… — сетовала Алевтина. Разговор приобретал все более интересные обороты. Интеллигентная Зинаида, искусствовед и работница музея, имела крайне неположительного сына. Удивительным фактом являлось то, что у такой доброй женщины уродилось такое чадо и виной всему был отец Федора, как полагала Алевтина, который мало того, что пил и особо духовно никак не развивался, так еще и был изгнан из семьи, а потом совсем пропал. Сына соседка воспитывала одна, но мальчик ни в чем не нуждался и об отце особо не вспоминал. — А что Федор натворил что-то? — Тараканова задала интересующий ее вопрос, который никак не относился к расследованию и не вязался с предметами искусства из найденного списка, но стало любопытно связан ли сын Зинаиды с чем-то криминальным. — Понятия не имею! И знать не хочу! Он тут редко появляется. Если приходит, то значит у мамки денег просить. Как приходит, так шум и гам. Зинаида интеллигентная женщина, в жизни не слышала, чтоб она тон повышала, а как отпрыск приходит, так крик стоит такой. Он все денег хочет, а она никак вразумить его не может, что на работу надо идти и там деньги получать. Тараканова и не заметила как за болтовней с Алевтиной пробежало время, поглядывая на часы Виола поспешила покинуть квартиру разговорчивой женщины, да только вернувшись к квартире Зинаиды дверь так никто и не открыл. Пришлось идти обратно к Алевтине и дать ей свой номер телефона, чтобы та передала Зинаиде информацию и ждать, когда та перезвонит, или же снова наведаться на следующий день с визитом. Расстроенная таким ходом дела, Виола вышла из квартиры Алевтины Константиновны и направилась к лестнице. Однако шагнув на ступеньки, Тараканова услышала звук приближающихся шагов и возню на нижних этажах, а потом знакомые приглушенные голоса двух мужчин: — На каком этаже она живет? — На третьем, в 62 квартире. Это был Куприн и Петров, которые стремительно поднимались по ступенькам вверх. Тараканов запаниковала и замешкалась. Бежать было некуда, только наверх. Бегом, почти прыгая через две ступеньки, Виола поднялась выше. Оказавшись аж на седьмом этаже и проклиная отсутствия лифта в таком высоком доме, Тараканова забежала в тамбур, где ей казалось ее не смогут обнаружить два следователя. Вилка тяжело дышала, грудь ее вздымалась высоко, а сердце билось часто. Адреналина получила хоть отбавляй. Ее чуть не поймали. Было бы крайне трудно объяснять Олегу, что она делает в этом подъезде, да и она пока сама не понимала, почему Олег и Юра сюда пришли. Неужели Тараканова снова ввязалась в криминальную историю, которую расследует ее муж? — Вот блин… — Тараканова зажмурилась, стараясь восстановить дыхание, а потом глянула в сторону лестничного пролета. Она все еще слышала мужские голоса. Вскоре послышался звук закрывающийся двери и голоса стихли. Аккуратно почти на носочках Тараканова выбралась из своего убежища. Каким-то чудом Куприн и Петров не засекли таракановский велик, который она бросила у стены за углом подъезда. Когда она почти бегом выбежала из подъезда и быстрым шагом направилась к своему транспорту, она увидела, что во дворе стоит оранжевая копейка. Сомнений не было. Олег и Юра здесь. Они приехали в этот дом и, судя по всему к соседке, у которой только что была Вилка. Только зачем и почему? Алевтина утверждала, что ее не было эти дни, что она навещала сына в Подмосковье. Никакого криминала за разговором с женщиной она не заметила и выглядела та вполне добродушно. Только если следователи пришли узнавать про сына ее соседки Зинаиды. Было не ясно. Тараканова пожала плечами. — Странно все это… Придется еще завтра сюда возвращаться, блин, — бормотала она, запрыгивая на свой велосипед. Надо скорее уезжать отсюда.