Взаимная ответственность

— Ну и куда ты влез? — Ямато со вздохом смотрит на сидящего на кресле Мицуки. Ссадины на его лице и раны на его коленях так и кричат: «Я влез в неприятности», но самого Мицуки это, кажется, совершенно не волнует. — Человека грабили. Я не мог оставаться в стороне. — Чёрт возьми, — Ямато закатывает глаза, — ты айдол. Полиция бы разобралась с этим делом. А если бы ты пострадал или из-за тебя пострадал бы кто-то другой, отвечать пришлось бы всем нам. Несмотря на то, что Мицуки всегда старается показывать себя как благоразумного и ответственного члена группы, на которого могут положиться младшие, порой он становится центральной фигурой в различных неприятных историях. Его вспыльчивый характер не всегда играл ему на руку, впрочем, именно это люди и находили в нём притягательным. Ямато присаживается и прикладывает руку к ссадине на щеке — Мицуки морщится. Ссадина небольшая, пройти должна быстро, её можно скрыть тональным кремом, но будь это что-то посерьёзнее, то всё могло бы пойти под откос. Наверняка Мицуки и сам это понимает. — Лицо бы поберёг, — Ямато цокает, осматривая синяки. — Повезло ещё, что это можно спрятать. Тебя хоть никто не засёк? Мицуки вертит головой. — Нет, я был в маске. Они меня не узнали. — Я понимаю твои чувства, но ты же сам говорил, что нужно расставлять приоритеты, — Ямато встаёт с колен. — Сейчас обработаем, и будешь как новенький, но тебе бы не помешало научиться держать себя в руках. — Что? Это почему же? — возмущённо ворчит Мицуки. — Ты же чуть что, так сразу на людей с кулаками бросаешься. — Меня просто злить не нужно! Ребята смотрят из-за угла, Ямато и Мицуки это видят. Иори и Сого уже отправились в другую комнату — видимо, в поисках аптечки, — а Рику, Тамаки и Наги жались друг к дружке, виновато смотря. Они были там, они же и привели Мицуки в таком состоянии в общежитие. «Почему не остановили?» — вопрос очень неверный, кривой, попросту потому, что остановить эти трое его не смогли бы: Тамаки, может, выглядит сильным, но если в драку ввяжется, то победит лишь благодаря чистой удаче; Наги скорее сам побежит, чем кого-то остановит, слишком много в нём энтузиазма и такой же нескончаемой энергии, сколько в самом Мицуки; о Рику говорить нечего: не смог бы, а в драку ему лезть слишком опасно — чревато последствиями. Ямато вздыхает. — И как же вас угораздило так попасть… Ну, хоть вы не пострадали. — Прости, Яма-сан, — Тамаки звучит так виновато, что походит на маленькую зверушку всем своим естеством. — Угу, — столь же виновато подхватывает Рику. — Честно говоря, мы потеряли его из виду… Ямато осуждающе смотрит на Мицуки, и тот спешит отвести свой взгляд. Точно, этот парень любит попадать в различные истории, но больше всего он любит теряться в толпе. С ним опасно идти в походы: убежит куда-нибудь, не смотря на то, куда он направляется, и лишь через время поймёт, что отбился. Неудивительно, что ребята не смогли вовремя его остановить. Наги несмело кивает, подтверждая их слова. — Ладно, я вас понял, — Ямато берёт аптечку из рук подошедшего Сого, — но извиняться вам не передо мной нужно. Когда менеджер это увидит, извиняться придётся перед ней, поняли? Ямато чувствует, как по его позвоночнику проходит мерзкий холодок. Он уже знает, что их ждёт: двухчасовая лекция о том, как важно для айдола беречь себя и своё здоровье, лекция о необходимости соблюдения правил осторожности, инструктаж по технике безопасности, и, что самое главное, это всё не пройдёт мимо невинных, ведь получать будут все семеро. Когда шкодит один ученик, наказание получает весь остальной класс без разбирательств. Извиняться придётся им всем, и он это точно знал. Но осуждать Мицуки Ямато тоже не мог. Если человека и впрямь грабили средь бела дня, то совершённый им поступок можно было точно считать героическим. Как бы он сам поступил на его месте, Ямато думать не хотел: все эти философские размышления были ему в тягость, а он человек простой, о сложных вещах думать не любит и не хочет, ко всему предпочитает относиться проще и быть самым что ни на есть заурядным среднестатистическим гражданином с соответствующими ценностями и моралью. Но Мицуки другой. Он расшибётся в лепёшку, сломает себе шею, потеряет ногу, но всё равно поможет и себе, и ближнему. Правило «сначала маску на себя, потом на другого» для него не писано. Он всё равно найдёт способ разделить маску на двоих. Ямато достаёт из аптечки йод и пластырь, пока Иори обрабатывает брату ссадины на лице. Мазь должна быстро залечить их, а вот раны на коленях заживут не скоро. Он обмакивает вату и прикладывает её к царапинам — Мицуки шикает от боли. «Терпи, — говорит Ямато так, словно разговаривает с маленьким ребёнком, — ничего страшного в этом нет». — И без тебя знаю! — Мицуки дуется и краснеет. Замечание едкое, а дразнить Мицуки приятно, так что Ямато тихо хмыкает себе под нос и ухмыляется. Достаёт пластырь и медленными движениями наклеивает его на обработанную рану. «Готово», — встаёт, стряхивает с себя всю пыль, накопившуюся на полу, видит, как Мицуки неуклюже встаёт с кресла, как Иори спешит его поймать, как он отнекивается, говорит, что всё в порядке и что весь этот сыр-бор они устроили беспричинно, ведь ничего опасного с ним не случилось, как извиняется за то, что доставил беспокойства, как обещает, что впредь он так непрофессионально вести себя не будет. Ямато ловит себя на мысли, что Мицуки в тот момент был незаконно мил, и улыбка невольно вырисовывается на его лице. Он чувствует на себе вопросительные взгляды и быстро откашливается, принимая свой отрешённый, серьёзный вид. — Что ж, рад, что всё обошлось, но не забывайте, что впереди нас ждёт разговор с менеджером. Она точно не упустит это из виду, всем ясно? Все семеро чувствуют эту жуткую и угнетающую атмосферу, нависшую над комнатой.