Твои глаза

Северус Снегг сидел в старом потертом кресле у камина в своей темной и неуютной гостиной. Во всем доме пахло сыростью и плесенью, да и неудивительно, хозяин так редко здесь появлялся. На столике перед зельеваром стояла початая бутылка огневиски. Перед камином выстроился целый ряд таких же: уже пустых и еще не откупоренных. Снегг пил, мечтал опьянеть простым магловским способом, чтобы сознание помутилось, боль ушла из сердца и не осталось никаких мыслей, разрывающих мозг. И плевать, что завтра будет болеть голова, напиться и не думать! Сегодня годовщина Ее смерти. 31 октября. Прошел ровно год с того проклятого всеми богами дня, когда Ее не стало. Вместе с Ней ушла красота и доброта этого мира. Порой Северусу казалось, что он умер вместе с Ней, когда Ее грудь пронзил смертельный зеленый луч, его сердце остановилось одновременно с Ее. И пусть Снегг еще дышит, ходит по этой земле, но он не живет и никогда не будет, потому что все это имело смысл только пока по земле ходила Лили Эванс, или Поттер, ему ровно год назад стало безразлично. Когда Она вышла замуж за ненавистного Поттера, Северус думал, что это самое страшное, что могло случиться. Лили жена другого мужчины, Лили в постели другого мужчины, Лили родила сына другому мужчине! Каким же слепым он тогда был! Неважно с кем Она, главное, что Она есть, Она живет где-то в этом сумасшедшем мире, улыбается, где-то звучат Ее голос и смех. Северус ведь даже мог видеть Ее иногда, мельком, случайно встретившись в Косом переулке, это ли не главное сокровище? Теперь Ее вообще нет! Ни Эванс, ни Поттер, ни... Снегг! Просто нет и никогда не будет! Вот это по-настоящему страшно, а не ее замужество! Северус залпом допил огневиски из стакана и налил себе еще. Он хотел опьянеть, но не пьянел, рассудок оставался ясным. Что это? Неужели ничто в этом мире неспособно хоть на минуту избавить его от этой боли, от понимания непоправимости трагедии? Где же тогда справедливость, в которую так верует Дамблдор? ‒ Северус! Снегг обернулся. За его спиной стояла Она. Лили. Почти прозрачная, но все такая же прекрасная, с той же неуловимой доброй улыбкой, которую он так любил. Северус протер глаза, не веря, но Она не пропала. Она по-прежнему стояла в его убогой гостиной и смотрела на него ярко-зелеными глазами, в которых он знал каждую крапинку. Снегг так любил смотреть в Ее глаза, драгоценные изумруды! Такие ясные, такие выразительные, такие необъяснимо прекрасные и притягательные, в них можно было утонуть, заблудиться. ‒ Лили, ‒ голос звучал хрипло и неуверенно. Северус еще не знал, что это: он все-таки пьян, он спит или это какая-то неизвестная ему магия? Но зельевар хотел, чтобы это не кончалось. ‒ Северус, я пришла попросить тебя... ‒ Она замолчала, не решаясь продолжить. Он протянул руку к ней, но поймал пустоту. Призрак. Фантом. Видение. Но ведь Он мог Ее видеть, слышать Ее переливчатый певучий голос, даже чувствовал Ее цветочный запах. ‒ Лили, ‒ ему доставляло удовольствие называть Ее по имени, потому что даже в этом имени была неизъяснимая прелесть для него. ‒ Северус, позаботься о моем сыне, о Гарри! ‒ Гарри? ‒ Снегг даже не сразу понял, о чем она говорит, разве это важно? ‒ О нем заботится Дамблдор. Он отдал его твоей сестре. ‒ С Туньей он будет в безопасности, но... Северус, придет время, и Гарри поедет в Хогвартс. У него будет много врагов, я чувствую! Ему понадобится друг и защитник. Это должны были быть мы с Джеймсом, но судьба сложилась иначе. Помоги ему, Северус, защити его! ‒ Сама-Знаешь-Кого больше нет, он пал. Гарри в безопасности! ‒ Ты сам не веришь в это, Сев! ‒ Лили назвала его этим странным сокращением, которое использовала только Она, и сердце его похолодело. Он не хотел защищать чужого сына, Ее сына от другого мужчины, но не мог Ей отказать. ‒ Ради меня, моей памяти. Чтобы моя смерть не оказалась напрасной! ‒ от слова «смерть» Северуса передернуло. ‒ Хорошо, я помогу ему, обещаю! ‒ ответил Северус, зная, что из кожи вон вылезет, но выполнит обещание, данное Ей, пусть и неживой. ‒ Спасибо, Северус! ‒ она улыбнулась, мягкой родной улыбкой, такой знакомой и причиняющей такую боль. Ее нет, а он остался! Где справедливость? Почему уходят лучшие? Почему не убили его вместо Нее? ‒ Он мой сын, часть меня, помни это. И у него мои глаза! Я умерла, Северус, но буду смотреть на тебя его глазами, глазами моего Гарри. Помни это! Верь в это! И не хорони себя рядом со мной, у тебя впереди еще столько счастливых лет! ‒ Я буду помнить, Лили, но я не могу жить без тебя! Зачем все это? Жизнь ‒ игра, и я проиграл свою партию, когда потерял тебя! ‒ Не говори так, все еще впереди. Люди поймут, какой ты на самом деле чудесный! «Никакой я не чудесный! Таким меня делала Ты» ‒ хотелось закричать Северусу, но слова застряли в горле. Лили наклонилась и коснулась губами его губ, едва ощутимое касание призрака, похожее на легкое дуновение от взмаха крыла бабочки. ‒ Прощай, Северус! Не бросай Гарри и будь счастлив, ‒ прошелестели в воздухе Ее прощальные слова. Но Лили в гостиной больше не было. Снегг вскочил с кресла. Он какое-то время стоял, ловя отзвук Ее голоса, остаток Ее запаха, хоть что-нибудь, что напомнило бы о том, что мгновение назад Она была рядом. Потом Северус выбежал из дома, как был в рубашке, без мантии. Стояла глубокая осенняя ночь. С неба сыпал мелкий холодный дождик. Звезд не было видно за тучами. ‒ ЛИЛИ! ЛИЛИ! ВЕРНИСЬ! Я НЕ СМОГУ! ‒ завопил Снегг в ночь, срывая связки. От его крика по дворам залаяло множество собак, но ему было все равно. Небо как и всегда осталось глухо к его мольбам. Северус не признался бы себе, но он с нетерпением ждал дня, когда в школе появится Гарри Поттер. Никому не рассказав о своем странном видении, Снегг верил, что это была правда, а не сон или действие огневиски. Зельевар помнил, что сказала Лили, Она будет смотреть на него из глаз своего сына, Ее глаз, на лице мальчишки. Первого сентября, когда Гарри переступил порог школы, Северус молча наблюдал за ним. Внимательно, пристально. Обычный мальчишка, веселый, любопытный, похожий на множество маглорожденных первокурсников. Но он так напоминал Джеймса Поттера, что зубы сводило! Зачем, за что? Почему все, что осталось у него от Лили, должно так напоминать об этом ненавистном гриффиндорце, кричать о нем. На первом уроке зельеварения, Снеггу представилась возможность заглянуть в глаза одиннадцатилетнего Гарри. Он чуть не вскрикнул. Ярко-зеленые, с теми же крапинками и прожилками, что у его матери, точно такие же, один в один. Только Северус, так хорошо знавший Ее глаза, мог узнать их в Ее сыне. Но судьба снова над ним пошутила, глаза Лили Эванс смотрели на него с лица Джеймса Поттера, с выражением Джеймса Поттера. В мальчишке не было Ее, в нем жил только Ее муж. Злая ирония! Так тщательно ища Лили, Северус видел только ненавистного гриффиндорца! Поздним вечером того же дня, Снегг сидел в своей комнате в подземельях и пил огневиски. Он старался залить боль, но не мог. Чего он ждал? Явления самой Лили в теле мальчика? Глупо! Какой же он глупец! И все же, Она не смотрит его глазами, Она отдала эти глаза Джеймсу Поттеру! ‒ Ты обманула меня, ‒ крикнул Северус, ни к кому не обращаясь. ‒ Обманула! Но я не обману, я сдержу обещание! Мальчик глуп, высокомерен, заносчив! Но он будет жить, а я буду его защищать, ценой своей жизни, если понадобится, она все равно не дорога мне без Тебя! В ту ночь ему приснились ярко-зеленые глаза Лили, в которых светилась Ее теплая улыбка...