Эпилог
16 июня 2024 г. в 05:25
— Но Эдвард! Я же не накрашена! — причитала Белла, которую насильно куда-то тащили за руку.
— Ничего страшного, я тоже, — довольно оскалился Каллен и помахал перед девушкой утренней газетой.
На первой странице красовался заголовок «Было ваше, стало наше! — к чёрту волшебников, когда есть боги!». В статье говорилось об открытии школы по борьбе с психически неуравновешенными эфемерными существами по методике великих стратегов-импровизаторов, директором который был сам Деймон Сальваторе. Она находилась на территории бывшей школы чародейства и волшебства, именуемой Дурмстранг, которая пала под грозным натиском экипажа «Пикачу».
Эдвард затащил всё ещё визжащую о неидеальности её макияжа Беллу в банкетный зал, где уже собрался экипаж грозного броненосца «Пикачу», преподаватели школы магии Хогвартс и их ученики. Каллен усадил девушку на первое попавшееся место и побежал дальше, желая подобрать место в зале, с которого всем его посетителям будет хорошо виден фильм, который он снял за время всего их путешествия, начавшегося с того самого дня, как они отправились в Дурмстранг и попали к Эриде, и заканчивая тем днём, когда Дурмстранг поменял свою специализацию от лёгкой руки Деймона Сальваторе. Несмотря на кажущуюся красочность картины, снятой Эдвардом Калленом, книга Стефана Сальваторе о том же приключении возымела куда больший успех и привлекла толпы желающих обучаться в школе его брата.
Единственное, что не внушало доверия ученикам, была столовская стряпня Винчестеров.
— А что, если мы добавим сыр к маршмеллоу? — помешивая какое-то варево, спросил Сэм.
— Смешной вопрос… — дожевывая какую-то булку, ответил Дин. — Конечно, надо попробовать! Мир ещё никогда не пробовал маршмеллоу с сыром!
— А после этого продолжим наш эксперимент с пельменями и виноградным соком…
— У нас будут свои звёзды Мишлен!
В полицейском участке Зверополиса возвращение домой праздновалось не так помпезно. Утренняя пятиминутка началась с ажиотажа, вызванного заявлением капитана Буйволсона.
— У нас сегодня новенькие претенденты на доску почёта… — капитан Буйволсон оглядел переговорную, — Пёс с ними! — буркнул он и уткнулся в лист со сводкой текущих дел.
— Ха! — громко усмехнулся Ник Уайлд. — Да вам бы поздравительные открытки выпускать, шеф!
Всё вернулось на круги своя, с тем лишь исключением, что Джуди и Ник получили внеочередные звания и личную благодарность от мэра Зверополиса за скорое восстановление порядков в городе, которые были нарушены внезапным исчезновением всего полицейского участка.
Кот Учёный важно потянулся, выглядывая из своего дупла. Снег у подножья дуба стремительно таял, как и тот, что лежал на массивных золотых цепях, образовывая маленькие сосульки. Откуда-то с верхней ветки донесся шелест, и мимо дупла вниз пролетела русалка. Хныканье «Ну я же соскальзываю!» по обыкновению донеслось со стороны упавшей девушки. Учёный умиротворённо улыбнулся, чувствуя себя по-настоящему дома.
Он прошел в дальний конец своего жилища и поправил рамочку с фотографией, которую недавно повесил на стену. На фотокарточке были изображены весёлые рожицы Анны и Орма, обнимающих Кота. Лута вылезла на передний план и скорчила гримасу прямо в камеру. Кот Учёный с теплотой огладил деревянную рамочку, вспоминая прошедшее приключение, с улыбкой нацепил очки на нос и отправился проводить экскурсии гостям тридевятого царства.
Орм нашел Герду, и первое, что он сделал при встрече, были крепкие объятия, и они говорили о его раскаянии лучше тысячи слов извинений. Вместе они преодолели путь до Снежной Королевы. Тролль ни на секунду не выпускал Герду из виду, прикрывая её от малейшей опасности. До замка они добрались очень вовремя, и успели спасти Кая до того, как осколок в его сердце превратил мальчика в холодную глыбу льда. В честь разрушения проклятия Снежной Королевы в городе был устроен праздник. На ярмарке, организованной по этому случаю, Кай смог продать несколько своих картин, которые тайком рисовал в приюте.
Для Герды стало приятной неожиданностью изменившееся поведение мохнатого друга. По вечерам они часто собирались всей компанией, чтобы вместе провести время у камина и рассказать друг другу тёплые истории. В такие вечера Орм часто возвращался к воспоминаниям об Анне, Коте Учёном и зверьках, которых так яро защищала девушка. Лута сопровождала рассказы Орма красочными пантомимами, что добавляло шарма этим приключениям.
Королевой Эренделла стала Анна. После того, как она нашла в лесах замок Эльзы, девушке стоило ещё большего труда уговорить сестру вернуться в замороженный город, чтобы та исправила последствия своего страха. После коронации Анны Эльза ещё немного погостила во дворце, и изъявила желание вернуться в свой ледяной замок. Как новоиспеченная королева ни старалась убедить сестру, та наотрез отказывалась оставаться в Эренделле.
— Не волнуйся, — уверяла Анна, — я не собираюсь выходить замуж за первого встречного!
— Ещё бы ты вышла замуж за первого встречного! — с наигранным возмущением всплеснула руками Эльза, направляясь к выходу из дворца, — Если найдёшь себе какого-нибудь принца, пригласи его на ужин. Вдруг он чавкает! — она поморщилась. — А что, если мерзко ковыряет в носу? — на мгновение Эльза остановилась на месте.
— Принц?! Ковыряет в носу? — Анна недоумённо выглянула из-за спины сестры.
— И ест козявки!.. — ужасающим шепотом добавила Эльза, глядя в глаза Анне. Повисла неловкая пауза, а затем сёстры рассмеялись.
— Точно не хочешь остаться? — с теплотой спросила Анна, беря сестру за руку. Та кивнула и взяла руку в ответ.
— Не переживай, я буду заглядывать в гости.
— Только если не собираешься всё тут опять заморозить, — хохотнула Анна. Эльза улыбнулась.
— Приходи ко мне, если захочешь. Горячий чай не обещаю, но мы можем слепить снеговика.
Сёстры обнялись на прощание.
Мстители вернулись к своему обычному образу жизни в короткие перерывы между спасением мира от катастроф вселенского масштаба. Наташа неожиданно для себя поняла, что соскучилась по докучливому домовёнку, и взяла себе из детского приюта ученика. Мстители его так и прозвали Домовёнком.
Тор стал меньше пить, а каждый раз, когда в его руках оказывался алкоголь, он вспоминал энергичную крольчиху Джуди.
— Надеюсь, у тебя всё отлично, ушастое плоскостопие, — однажды сказал он, стоя на балконе и потягивая пиво.
— Обязательно, — ответил Тони Старк, пристраиваясь рядом и держа в руках бокал виски. Стив Роджерс присел на край балкона. — Как думаете, — немного погодя, спросил Старк, — как дела у Деймона?
— Да как обычно, — прыснул Стив, — даёт ученикам задания по типу прыжка с парашютом без парашюта.
— Держу пари, его занятия начинаются вот так, — хохотнул Железный Человек и откашлялся. — Доброе утро, никчёмные и бесполезные! — громогласно заявил он, старательно пародируя голос Сальваторе. — Я рад вас всех видеть. Сегодня вы будете проклинать меня, как никогда! — Старк дисциплинированно поклонился под аплодисменты и хохот зрителей.
В одном из парижских кафе среди тепла и уюта за столиком устроились Лука Куффен и Маринетт Дюпен Чен. Девушка в замешательстве оглядывается вокруг, наблюдая красивые цветы и свечи рядом с собой. Было видно, как Лука нервничает, держа в руках гитару. Маринетт смотрит на него с опасливым любопытством.
— Маринетт, я… — замялся юноша, — Я хотел бы сказать тебе что-то важное.
Маринетт неловко улыбнулась. Она выжидательно продолжала смотреть на него, заламывая под столом пальцы.
— Знаешь, — глубоко вздохнув, произнёс Лука, — мы с тобой не так давно знакомы, но я… я не могу больше скрывать то, что чувствую. — Он сделал короткую паузу. — Не знаю, как об это правильно говорить, поэтому я написал для тебя песню.
— О, нет… это же не признание в любви?
Лука нервно сглотнул и, стараясь скрыть нервозность, просто начал играть. Мелодичные аккорды заполнили кафе, заставив девушку охнуть от чувственности этой музыки. Дрожащим голосом парень стал нараспев читать слова. Постепенно он перестал дрожать и начал наполняться нежностью и трепетом к своей музе. Текст, ложась на музыку, с каждым аккордом становился всё более мелодичным, и более походящим на песню. В глазах Маринетт стояли слёзы. Никто никогда не посвящал ей стихов. Когда дозвучал последний аккорд, кафе погрузилось в тишину.
— Я люблю тебя, Маринетт, — прошептал Лука. — Я понял это, когда оказался посреди бескрайних просторов морей и океанов, — юноша взял руки девушки в свои. — Я боялся, что никогда тебя больше не увижу… Маринетт, — Лука заглянул девушке в глаза, — ты согласна стать моей девушкой?
— Соглашайся, Маринетт! — пролепетала розовенькая квами Тикки ей на ухо. — Нафиг Адриана! Ты смотри, какой красавчик! Ещё и талантливый!
Дюпен Чен покраснела, взвизгнула и выбежала из кафе, оставив Луку в недоуменном одиночестве.
Корона наконец-то нашла свою принцессу. Рапунцель, ведомая фонариками, вернулась в свой настоящий дом, в котором её окружили уютом и заботой. Жизнь принцессы не стала её призванием, несмотря на то, что она легко находила общий язык со всеми жителями своего королевства. Храня в памяти все то, что произошло на «Крокозябре», девушка каждый день просыпалась с мыслью, что где-то там её ждут новые горизонты, которые она должна открыть. Хватило её ненадолго. В один прекрасный день она столкнулась на рынке с вором, который чуть было не обчистил прилавок с украшениями.
— Осторожнее, красотка! — возмущенно буркнул мужчина.
— Рапунцель!
— Будь здорова, — бросил он, и ослепительно улыбнулся. Девушка остолбенела.
— Тони?.. — настороженно спросила она.
— Вообще-то, Флинн, — рассмеялся незнакомец.
Ни слова больше не говоря, принцесса что было мочи бросилась во дворец, потащив за собой Флинна. Мурашки табуном пробежали по спине мужчины, когда парочка пронеслась мимо королевской стражи. Единственное, что взяла с собой Рапунцель, была сковородка, которую девушка хранила в тайнике около королевской конюшни. Флинн Райдер ошарашенно наблюдал за тем, как принцесса Короны седлала коня. Следующим ловким движением она взобралась верхом.
— Чего застыл? Садись! — Вор повиновался, шокированный и заинтригованный, куда же это всё приведет. — Вперед, Максимус! В «Сладкий утёнок»!
Конь с радостным ржанием выскочил из конюшни и понёсся по мостовой. Ему вторил такой же радостный визг Рапунцель и настолько же громкий, но скорее напуганный, чем радостный, крик Флинна.
По возвращении в Сиракузы Синдбад решил завязать с пиратскими промыслами и познать прелести спокойной жизни. Однако, у всех своё понятие о спокойной жизни. Ни он, ни его команда не представляли её без морских походов, поэтому вскоре после возвращения было принято решение найти корабль, который сможет служить экипажу верой и правдой долгие годы. Ещё одним членом экипажа Синдбада стала Марина — девушка, которая всю жизнь прожила во дворце в мечтах о путешествиях. Свадьбу они сыграли в узком кругу в одной из уютных портовых забегаловок. В знак примирения Эрида вернула Синдбаду потопленный одним из её питомцев корабль в качестве свадебного подарка. В тот самый значимый день в жизни Синдбада и Марины судно одиноко красовалось в порту.
— Да ладно! — охнул моряк, наблюдая, как лучи зари играют на парусах корабля. Он в неверии бросился к причалу. — Быть не может! — он провёл рукой по массивному корпусу, проходя мимо, и вбежал на трап, — Как же я скучал…
Синдбад с наслаждением перегнулся через фальшборт, силясь обнять родной корабль. Его восторг разделяла вся команда, расположившись кто где: на вантах, мачтах и на самой палубе. Всюду слышались очарованные вздохи. Окрылённые, моряки, так и не добравшись до подушек после ночной тусовки в честь свадьбы капитана, начали готовить судно к отбытию. На это потребовались считанные дни.
— Курс на Фиджи! — громогласно заявил Мореход, стоя на носу корабля в день отбытия. Марина нежно прижалась к мужу, предвкушая незабываемое свадебное путешествие.
На Мотунуи жизнь наладилась. Вернувшись домой, Моана стала больше участвовать в жизни деревни, чтобы потом стать достойным продолжением отца как вождя. Она также много уделяла времени пению, но решила-таки найти себе репетитора по вокалу. Поначалу не многих хватало надолго, но усилиями наиболее упорных и терпеливых ситуацию удалось улучшить. По крайней мере, народ уже не прятался в домах, когда Моана прогуливалась по деревне, горланя свои песни.
Жизнь на острове процветала. Чернота, затягивающая остров, отступила. Растения снова начали цвести, наполняя воздух своим ароматом. Моана все реже уходила в лес, чтобы не мучить свой народ собственным отсутствием слуха — это просто перестало быть нужным. К тому времени как девушка приняла на себя роль вождя, она уже прекрасно владела своим голосом, а любое собрание по делам деревни могла превратить в вечеринку с песнями и танцами. Поначалу люди не понимали такой тяги девушки, а потом и просто закрыли глаза — её странные методы работали. А ночами Моана смотрела в морскую даль и думала о Луке. Ей ведь так и не довелось завладеть вниманием юноши. А он так и не узнал о её чувствах. Бережно храня воспоминания о «Крокозябре» и его обитателях, девушка и продолжала свою жизнь, в надежде, что когда-нибудь она найдет то, чего её душе так не хватает.
Эрида по-прежнему находила привлекательным наблюдение за миром. Однако теперь, когда богиня решила устроить себе отдых, она просто наслаждалась спокойным течением событий и отсутствием в них хаоса. Вечерами они с Аидом часто разделяли друг с другом тихое созерцание наладившейся после возвращения в свои миры жизни отборных головорезов, а зелёная уточка, любезно под страхом смерти подаренная Эриде Эдвардом Калленом, служила светлым напоминанием о том дне, когда богиня раздора решила кардинально изменить свою жизнь.
