Не убежать

Я вздрогнула и проснулась. Пижама слегка мокрая от пота и вакуумной жары, которая сложилась, благодаря одеялу. Чувствую руку Пита между моей головой и подушкой. Судя по дыханию в спину - спит. Ну и хорошо, что не проснулся. Не хочу его будить, и так вчера утром выглядел не важно - спасибо моим кошмарам, обоих разбудили. В горле, как в пустыне - все пересохло. На столе пустой стакан, знала ведь, надо было оставить что-то на утро или на такой случай, но нет, ни капли влаги. А так хочется пить. Пробую встать. И встаю. Аккуратно, чтобы не разбудить Пита. Не помню, как он пришел опять ко мне в кровать, или, скорее, не помню, как сама его об это попросила, но это не важно. Я привыкла, да и не против. Залезаю в мягкие тапочки, набрасываю теплый, слегка тяжелый халат, и на ощупь пробираюсь к двери. Дальше так же, вслепую, по коридору, с пустым стаканом в руке, чтобы почем зря не искать новый в буфете. Дохожу до вагона-ресторана. Темно и тихо. Поезд совершенно неслышно едет по рельсам. Я даже не чувствую этого. Если бы не свет фонарей, проносящийся мимо окон, можно было подумать, что поезд стоит. Помню, на уроке истории нам рассказывали, что раньше поезда были другими. Что они шумели и тряслись. И звук был, будто бы били железом о железо. Как будто били ложки их внутренними частями друг о дружку, немного смещая их каждый раз в разные стороны. Учительница показывала пример, выходил гулкий звук: чух-чух. Странно. Включаю маленькую лампу на столе и наливаю воду, думая о старых поездах. Я редко вспоминаю школу и вещи, которые там говорили. Ведь это было до Игр. Именно Игры покажут тебе, что к чему лучше, чем любые уроки. Выпиваю стакан залпом. Наливаю второй и похожу к окну. Я бы сейчас с удовольствием попила чаю, но заваривать что-либо нет сил - хочется спать. Пытаюсь допить второй стакан, пробуя рассмотреть пейзажи в тусклом свете фонарей, выстроившихся вдоль железной дороги. Вроде бы лес вдалеке. Перед ним - поле. Мы же подъезжаем к Седьмому Дистрикту, да? Вопрос останется без ответа до завтрашнего, точнее, сегодняшнего утра. После Одиннадцатого Дистрикта все стало слишком одинаковым. В каждом - один и тот же сюжет, одни и те же мероприятия, даже спрятанный гнев людей почти один и тот же. Ухожу с полупустым стаканом в руке, так и не выключив свет. Хорошо, что есть еще хоть пару часов на сон. Смотрю под ноги, чтобы не запнуться обо что-нибудь в темноте. Стало светлее или мне кажется? Нет. Перевожу взгляд на дверь своей комнаты. Там горит свет. Пит проснулся? Черт, значит, все-таки разбудила его. Ускоряю шаг, чтобы быстрее оказаться в комнате, полной света. Бежать не могу, иначе вода выплеснется. Стою у двери. Секунда - свет на мгновение ослепляет меня, но я могу различить Пита, стоящего по середине комнаты с обеспокоенным лицом. Секунда - и он заключает меня в самые крепкие объятия в моей жизни. Стакан чуть не выскальзывает из рук от неожиданности. Я просто зажата в его объятиях как в тисках. У Пита все-таки сильные руки - кости болят. У самого уха слышу его нервное дыхание. Он прижимает меня к себе. Ничего не остается, кроме как обнять его в ответ. Я слышу его сердцебиение, частое, сильное. Его можно услышать не только у груди, как будто все его тело вторит ударам сердца. С каждой секундой он успокаивается. Наконец, слышу объяснение: - Прости. Кошмар. Опять про тебя. Так и думала. В отличие от меня, кошмары Пита не такие разнообразные. Но, должно быть, от этого еще страшнее. В каждом своем кошмаре он теряет меня. Однажды, я спросила его почему он не будит меня, когда просыпается от кошмара, как делаю с ним я. Ответ был такой: "Потому, что, просыпаясь, я понимаю,что ты рядом и все в порядке". И в этом - весь Пит! В каждом его прикосновении, в каждом его движении и взгляде, даже вне камер - чувство. А что я? У меня даже перед камерами не ахти получается. И в этом вся я, Китнисс Эвердин, огненная девушка, скупая на чувства. Которая не может разобраться в себе. Которая, скорее, не огонь, а бесстрастный уголь, который сложно разжечь. Хватка спадает, и я могу пошевелить плечами, но не хочу прерывать объятия. Как, похоже, и Пит. Он запустил свою руку ко мне в волосы. Как тепло. И сколько нежности в таком прикосновении. Год назад я бы не позволила себе такого. Не позволила бы вообще кому-нибудь, кроме, разве что Гейла и Прим дотронуться до меня. Но это было до Игр. От всего тела Пита веет невероятным теплом. У каждого человека свое тепло, и у него оно просто особенное. Слишком нежное, теплое, заботливое, верное, любящее. Он первый разжимает руки, и я предлагаю ему стакан воды. Смотрит мне в глаза, а я разглядываю его лицо: золотистые ресницы, мужественные скулы, знакомые по многим поцелуям перед камерой губы. Допивает всю воду в стакане: - Надо еще поспать. Сегодня Шестой Дистрикт. Значит Шестой все-таки. Ошиблась на один. И как у него получается за всем уследить? Молча киваю, соглашаясь с его высказыванием, и иду за ним в кровать, предварительно выключив свет. Его рука как и прежде под моей головой, а вот вторая рука оказывается на талии. Я не против, так теплее. Он как бы обхватил меня и прижал сильнее к себе. Я чувствую его теплое дыхание у своего уха. От этого немного щекотно, но надежнее. - Теперь ты никуда не убежишь, - шепчет Пит. - И не собиралась, - с улыбкой отвечаю я.