Начало

Кэдзеро перебирала пальчиками его светлые волосы, разглядывая полное умиротворения бледное лицо любящим взглядом. Как все-таки глупо... Куртизанка, влюбленная в своего клиента. Даже звучит смешно. "Смешно, но... Он ведь тоже не просто так приходит который раз именно ко мне", - тонкие пальцы на миг остановились, а затем продолжили теребить прядку за прядкой. Первые их встречи ничем не отличались от встречи с другими мужчинами, все начиналась одинаково, одинаково и заканчивалось, не считая того, что большинство мужчин она видела за жизнь всего раз, поэтому довольно часто даже имени не спрашивала. Но этот... Он пришел снова через неделю. Потом еще через неделю. Через три дня, через два... Теперь он навещал ее каждый день, и уже, заплатив за время, проведенное с куртизанкой, все реже прикасался, все чаще приносил какие-нибудь цветы, сорванные или купленные по дороге. Он мог около получаса просто обнимать ее, опустив голову ей на грудь или, зарываясь носом в длинные волосы, вдыхать запах. Он почти никогда не говорил о чувствах, куда чаще - о погоде, жизни, смерти и слухах, гуляющих в городе. Девушка удивлялась каждый раз, когда снова видела его. Мужчина был молод и, если не красив, то уж, как минимум, очень симпатичен. Зачем же такому услуги купленной женщины? Ответа на этот вопрос Кэдзеро не знала и знать не хотела, тем более что последнее время все чаще ловила себя на том, что думает о нем: "Придет ли он сегодня? А если да, принесет ли он мне тех желтых цветов, как вчера? Или тех странных веток с розовыми цветами, чем-то напоминающими сакуру?" Кубинаши приоткрыл глаза, глядя перед собой, как раз на фигуру девушки, частично прикрытую длинными вьющимися волосами. - Спасибо, Кино, - он чуть шевельнулся перед тем, как подняться, - Я еще приду. - Кубинаши... - они настолько часто виделись, что уже называли друг друга совсем не заботясь о вежливости, словно были очень близкими людьми. И осознание этого грело влюбленное сердечко куртизанки. Вместо ответа уже подошедший к двери мужчина резко обернулся и, сделав два небольших шага, поцеловал Кэдзеро. А у нее в этот момент от приятных ощущений только ноги не подкашивались. Все-таки совершенно нельзя сравнить ласки незнакомого человека с поцелуем любимого, когда не просто окупаешься, а даришь свою частичку безвозмездно, лишь надеясь на ответ, искренне радуясь, если он есть. - До завтра, - улыбнувшись, пожалуй, слишком самоуверенно, блондин стремительно вышел из комнаты. "Если б я только мог ее выкупить, если б мог жениться на ней..." - думал он, идя по темным улицам. Ему самому было непривычно вот так мечтать, потому что чаще всего вместо мечт в его жизни были лишь цели, которых он достигал. Задачи, которые он выполнял. Но она для него была именно мечтой. Мысли Кубинаши прервали странные звуки. Какой-то хлюпающий бас, словно не из этого мира, злобно и предвкушающе хихикающий вместе с кем-то, имеющим противный громкий писклявый голос. Мужчина испугался, ускорил шаг. Если б он только знал, что стал идти быстрее на встречу своей смерти... - Вот, четвертый попался, - бас раздался совсем рядом, словно его обладатель был прямо перед лицом Кубинаши. - Вот скука... - за спиной раздался скучающий скрипучий голос на фоне все того же противного хихиканья. От страха движения мужчины замедлились, и он все никак не мог найти в складках одежды оружие, что обычно привычным движением доставал из ножен. Он так и не смог его найти. Всего на несколько секунд тело сковала жуткая боль, которую он чувствовал. Но это словно уже и не была его боль. Он не успел понять, что голова более не принадлежит телу, потому что шею, хрустя позвонками, жует один из ужасных ёкаев. Так умер совсем молодой Кубинаши. Мужчина, полюбивший куртизанку Кэдзеро.

***

"Пожалели?" - слабо приоткрыв глаза, Кубинаши как-то отстраненно осмотрел то, что его окружало. Солнце, судя по всему, только-только зашло за горизонт. Грязная побочная улица, на которую ни один сумасшедший просто так не забредет. Сумасшедший не забредет, а вот его, Кубинаши, нелегкая занесла. Пахло какой-то дрянью, и голова кружилась. "Это были... ёкаи? Тогда почему я еще..." - мысль он не закончил. Потому что рука, которой он по привычке спросонья тер шею, по шее не попала. Кубинаши даже показалось, что она просто прошла под головой. "До сих пор еле двигаюсь. Напугали же они меня..." - он повторил движение, и снова рука прошла под головой, не нащупав шею. - Что за... - голос его был хриплым, но не это сейчас волновало мужчину. С ужасом до него едва доходило, что произошло, пока он ладонями изучал то места, где у нормальных людей голова крепится к шее и где к ней же крепится тело. "Я умер", - подумал мужчина. И слова эти, словно через пелену, дошли до его сознания. Ему не верилось. Ведь если умер, так почему "жив"? "Ёкаи! Неужели, неужели теперь и я!.." - он не хотел становится таким же. Теперь ему страшно было посмотреть в отражении какой-нибудь лужи, что с ним стало. Ему нравилось жить, ему было ради чего! Где он так провинился, что теперь обязан существовать так? Как он посмотрит в глаза Кино? "А увижу ли я ее вновь?.." - и от последней мысли он чуть не разревелся. И он действительно не знал, что хуже: то, что он стал таким, или то, что теперь не сбудется его мечта быть с длинноволосой женщиной. Совершенно случайно на ум пришли кем-то сказанные слова о том, что "цели и задачи - вещи, которые надо стремиться исполнить. Мечта же на то и мечта, чтобы не сбываться". И представить себе было нельзя, как ему стало в этот момент горько. Кубинаши попытался встать. Ноги с трудом удерживали тело с отсутствующей шеей. Голова странным образом все так же висела над плечами, будто все как обычно и ничего не случилось. "Кино", - он желал увидеть девушку прямо сейчас, сию минуту, словно зомби, уже не думая о последствиях. Он стал в момент похож на безумца, не осознавая этого. Секунду назад впадая в панику, как она отреагирует на его появление, сейчас его это не интересовало, было лишь желание видеть ее, знать, что все в порядке, чувствовать запах ее волос и тепло податливого тела. С помощью стены, он такими же безлюдными грязными улочками прошел три квартала, приближаясь к ее обители. Он не оборачивался, игнорируя все, что происходит рядом, пока не завернул за очередной поворот. Ближе к стене на земле лежало тело, завернутое в красивые едва мерцающие тряпки. Он бы и этого не заметил, если б не длинные волосы, разметающиеся рядом со всем этим. Сомнений о том, кого он увидел, даже не возникло. Быстро, как только Кубинаши был способен, он добежал до кучи тряпья, упав пред ним на колени и перевернул девушку на спину. Тело было холодным, и грудь не вздымалась, сердце не гоняло кровь по венам. Все кимоно было пропитано почти засохнувшей кровью, все еще пачкающей руки. Не сдерживаясь, он звал Кэдзеро, нажимал на грудь, пытаясь заставить охладевшее сердце работать, однако, все было бесполезно. Совершенно отчаявшийся Кубинаши, просидевший у столь любимого тела уже больше нескольких часов, которых он и не заметил, он думал, что делать дальше. Как жить или... существовать? - Я отомщу, - тихо произнесли мужские губы теперь уже ёкая, ничем не отличающегося по сути своей от тех, кто отнял его жизнь и жизнь Кино. Почему-то он и не сомневался, что жизнь куртизанки тоже забрали именно эти создания ночи. - Я отомщу им... В этот момент тело, что все еще лежало на его коленях, слабо дернулось, и ресницы затрепетали, подобно крыльям бабочки. Быстро и легко. В следующий миг Кэдзеро открыла пустые глаза, щурясь, пытаясь разглядеть хоть что-то на совсем темной улице. - Кино! - прошептал мужчина, не веря своим глазам. Она здесь! Она вернулась! И не важно как и почему. В ответ она тихо назвала его по имени, аккуратно и неторопливо поднимая верхнюю половину тела. Она вспомнила, как из-за тревожного чувства, возникшего чуть ли не сразу после ухода Кубинаши, она все-таки выбежала на улицу и хотела крохотными улочками быстрее нагнать возлюбленного... Но сделать этого ей не удалось. Сейчас порезы, что оставили ёкаи, на которых она случайно наткнулась в тот момент, под утро, совершенно не болели, словно их никогда и не было. Вот только ее тело не исчезло, подобно шее Кубинаши. Зато волосы, словно змеи, едва заметно шевелились, но вовсе не от ветра, а сами по себе, будто жили своей собственной жизнью. Глаза Кино в миг стали больше, и на них появились слезы. В отличие от Кубинаши, она поняла сразу, что произошло. - Кубинаши, я... Мужчина с не меньшим ужасом смотрел на волосы девушки, замечая их едва заметное глазу движение. - Кино, я отомщу им. Я отомщу им всем! - прижав к своей груди девушку, с не меньшим ужасом заметившую перемены и в ее возлюбленном, блондин сжал зубы. Как жаль, что не помнил он лица тех, кто напал на него! Как он жалел, что не знал наверняка тех, кто сделал это с девушкой... Жаль, но не важно. Потому что он убьет их всех. На пальцах он чувствовал прочные нити - его оружие самосуда и расплаты.