Чувство страха вперемешку с болью

" — Мама, я скучал по тебе…» Я так и не успел сказать эти слова. И видимо, никогда больше не смогу.

***

— Слушай сюда, дай мне флакон зелья, что лежит у меня в сумке. Сейчас, я выпью его, и это временно замедлит боль от ран. Я впаду в сон, и могу не контролировать себя, так что лучше не слушай ту ересь, что я могу нести. — с этими словами, ведьмак залпом выпил зелье и покачнувшись, окончательно свалился с ног.

***

" — Болит. Везде всё болит. Жжёт и ноет… Особенно рана на груди.» Кое-как открыв глаза, щурясь, ведьмак косится на раны. И убедившись, что зелье действует, затягивая их, Геральт снова отключается, не слушая болтовню купца, который погрузил его тело на телегу. Он не думает даже где сейчас находится. Узнать, что он давно уже не в Темерии ему предстоит чуть позже. А пока, могучий Белый Волк вновь погрузился в одно из воспоминаний… — Больно… — воздыхает ведьмак, пытаясь разглядеть, что творится вокруг. Он точно не на телеге. Не трясёт. Рука медленно поползла к груди, где накер нехило поцарапал её. Но на месте раны, Геральт обнаружил лишь свежую повязку. Его лечили? Кто? Повернув голову на бок, мужчина искал глазами хоть кого-то. Вдруг, в поле зрения появилась маленькая женщина. Худая, с аккуратными и нежными руками. Волосы её были ярко рыжие, нос миниатюрный, а глаза… Геральт всматривался в них очень внимательно, будто, что-то искал. Искал, что-то схожее… Схожее с ним? Нет, звучит даже бредово. Его кошачьи глаза никак не могли быть похожими на глаза этой женщины. Но нарастающее чувство обеспокоенности начинало напрягать. — Ты… Кто… — выдавливал из себя слова ведьмак. Эта женщина твёрдо его игнорировала. Лишь крутилась и бегала рядом, суетясь. Геральт сразу понял, что она чародейка. И видно очень талантливая целительница, раз он ещё жив. — Имя… — прохрипел Геральт, — Назови… После недолгой паузы, чародейка наконец подала голос. — Висенна. — коротко бросила она. Отнюдь не сложно понять, что разговор будет ужасно сложным. Но оба чувствовали, что его не избежать. Геральт не спешил отступать, желая докопаться до истины, а Висенна хотела лишь поскорее долечить его и уйти. — Рана, — начал он, не в состоянии переносить тишину, — доставила тебе хлопот? — Да, немного. — в голосе холод. — Как обычно при кусаных ранах, но тебе, ведьмак, не внове же? — Да, пожалуй. — ведьмак покосился на ногу, на которой была повязка. — Потом, — продолжала она, задрав его рубаху по самую шею, — добавилось заражение, обычное при кусаных ранах. Его ты приостановил. При помощи ведьмачьих эликсиров, верно? Хорошо помогло. Только вот, не понимаю, зачем одновременно было принимать галлюциногены? Наслушалась я твоего бреда, Геральт из Ривии. " — Точно читает мысли. — подумал он, — а может, Йурга сказал, как меня зовут? Или я сам проболтался во сне, под влиянием «Чёрной чайки»? Кто его знает… Только ей ничего не даст знание моего имени. Ничего. Она не знает, кто я. Понятия не имеет, кто я». Она ещё, что-то добавила про ногу, Геральт хватал каждое её слово. — Я рад. Рад, что наши пути пересеклись, Висенна. — Случайность, не больше. — холодно ответила она, натягивая обратно его рубаху. — Как я могу тебя отблагодарить? — Никак. Я не принимаю плату от ведьмаков. Насчёт мази, скажи купцу, что её нужно втирать в твою ногу минимум дня четыре. Он говорил, что ты его спас, и он обязан тебе жизнью, так что будет пока помогать. — Спасибо, Висенна. За помощь и совет. Благодарю тебя за… Всё. — он вытащил руку из-под кож, нащупал ее колени. Она вздрогнула, потом положила свою руку на его, слегка пожала. Он осторожно высвободил пальцы, провел ими по её руке, по предплечью. Она вздрогнула ещё сильней, но он не отнял руки. Вернулся к её руке и сжал. Медальон на его груди завибрировал, дёрнулся. — Благодарю тебя, Висенна, — повторил он, сдерживая дрожь голоса. — Рад, что пересеклись наши пути. — Случайность, — повторила она, но на этот раз в ее голосе не было холода. — А может, Предназначение? — спросил он и удивился, потому что возбуждение и нервозность улетучились вдруг без следа. — Ты веришь в Предназначение, Висенна? — Да, — не сразу ответила она. — Верю. — В то, — продолжал он, — что люди, связанные Предназначением, всегда встречаются? — хочу взглянуть на твоё лицо… Глаза… Ты должна посмотреть мне в глаза! Он медленно повернул к ней лицо, она сидела на коленях около него, не в силах встать и уйти. Не шевелилась, лишь отвернула голову. Но ведьмак видел, как дрожали её губы. Она стиснула пальцы на его руке. Он смотрел. Не было ничего общего. Другой профиль, этот маленький нос, узкий подбородок. Она молчала. Потом резко наклонилась, поднимая свои глаза, всматриваясь в его. Молча. — Как тебе нравятся, — спокойно спросил он, — мои подправленные глаза? Такие… необычные. А знаешь, Висенна, что делают с глазами ведьмаков, чтобы их подправить? Знаешь ли, что это удается не всегда? — Перестань, — мягко сказала она. — Перестань, Геральт. — Геральт… — Он вдруг почувствовал, как что-то разрывается внутри. — Это имя мне дал Весемир. Геральт из Ривии! Я даже научился подражать ривскому акценту. Наверное из-за нужды иметь родную сторону. Пусть даже выдуманную. Весемир… дал мне имя. Весемир выдал мне также и твое. Правда, очень неохотно. — он криво улыбнулся. — Тише, Геральт, тише. — Теперь, ты говоришь, что веришь в Предназначение… А тогда? Тогда ты верила? Ну конечно. Конечно верила. Ты и так знала, что судьба сведёт нас. Только следует отметить факт, что сама ты, отнюдь, не стремилась к этой встрече. Она продолжала молчать. — Я всегда… Я всегда думал, что скажу, когда мы наконец встретимся. Думал, какие вопросы тебе задам. Думал, что это удовлетворит меня. То, что сверкнуло у неё на щеке, было слезой. Несомненно. Он почувствовал, как ему до боли перехватывает горло. Почувствовал утомление. Сонливость. Слабость. — Днём… — простонал он, — Завтра днём я ещё раз взгляну в твои глаза, и задам вопрос. Или не задам, слишком уж поздно. Предназначение? О, да, Йен была права. Недостаточно быть друг другу предназначением. Нужно… Нужно нечто большее. Завтра, я обязательно посмотрю в твои глаза. При свете солнца… — Нет, — мягко и тихо проговорила она. Таким бархатным голосом, что разрывал остатки памяти. Памяти, что давно уже нет. Которой никогда не было. — Да! — возразил он. — Да, я этого хочу. — Нет, а теперь, ты уснёшь. А проснувшись, перестанешь хотеть. Зачем нам смотреть в глаза при свете солнца, Геральт? Что это может изменить? Прошлое никак не изменить. Есть ли смысл задавать вопросы? Смогут ли мои ответы удовлетворить тебя? Неужели то, что я не смогу ответить на них действительно тебя успокоит? Что даст нам взаимная обида? А так, между нами, имя дала тебе я, но и это никак не повлияет на прошлое. Но всё же, я хотела б, чтобы ты об этом знал. Береги себя и будь здоров. — Висенна… — Нет, Геральт. А теперь ты уснёшь. Я… Я была твоим сном. Выздоравливай. — Нет! Висенна! — Усни, — в бархатном голосе тихий приказ, ломающий волю. Рука, что была согрета теплом, осталась одна. И тишина. Одиночество вновь врезалось в ведьмака, но он не вспомнит больше о ней. Никогда. Но почему… Почему же он так часто повторяет: " — Мама, я скучал по тебе…».