Он заслужил этот шанс

В это время в Азкабане заключенному Драко Малфою тоже снился сон. Только это был необычный сон, где он ее теряет в серой мгле. Скорее сон воспоминаний: Вот он впервые видит копну густых, кучерявых почти рыжих волос – почти классическое маггловское описание ведьмы. Это было на вокзале Кингс-кросс в первый год обучения. Вот ее рука, быстро поднятая в ответ на вопрос профессора, вот опять. Выскочка, хоть и умная. Вот она впервые смотрит на него укоризненно, а его детское сердце от чего-то ухает внутри и он ей говорит какую-то гадость. Вот она заступается за кого-то из однокурсников, а он называет ее тем самым словом. Это сейчас он знает, что слово поганое и ни она, никто другой не заслуживает. Но тогда он верил в то, что говорил. Потому что вырос в этой вере. А в ответ она просто посмотрела на него своим фирменным взглядом. Вот она смеется в Трех метлах в Хогсмиде. Смеется со своими друзьями, а ему так захотелось, чтобы эти веселые глаза смотрели на него и смеялись с ним. Снова она на вокзале на третьем году обучения. После лета как-то изменилась. Теперь огонь в ее глазах и удар по носу. Почти даже чувствует боль. Это первый раз, когда она его коснулась, и единственный. Хотя нет. Потом этот Святочный бал и она на ступенях лестницы. Такая очаровательная и смущенная (он что, употребляет слово очаровательная?). Адское пламя внутри при виде чужих рук на ее талии и плече, ее смеха. Видения сменяют друг друга как картинки калейдоскопа. Густые, волосы цвета горячего шоколада и карие глаза, подпрыгивающие на спине локоны от ее особенной Грейнджеровской походки. Хочется дотянуться, коснуться, почувствовать. Котел в подземелье. Смешки однокурсниц. Ее ответ на вопрос профессора, прерванный смущением и дурацкая фраза о зубной пасте. Он не знал ее запаха, ведь она никогда не касалась его, никогда не была так близко, чтобы он мог вдохнуть и запомнить его, запечатать в своей памяти. Поэтому для него из котла доносился аромат горячего шоколада, карамели и малицы. Он видел как она постоянно в Трем метлах брала малиновый десерт. Он не знал ее запаха до того момента в поезде. Легкий аромат незнакомых цветов. Волосы, почти касающиеся его лица и она, вблизи такая маленькая и хрупкая. Напряженная спина, явно ей неприятно вот так чувствовать его близость. А он втянул ее запах. Так громко, что почувствовал, как она замерла. Пришлось опять ляпнуть что-то гадкое и мерзкое. Крики, ее тело на полу, кровь на руке лежащей и нависшая над ней свихнувшаяся ведьма. Жизнь, покидающая ее глаза. Что-то нужно сделать. Вот и решение – домовик в тени дальней стены, приготовившийся щелкнуть пальцами и замерший при виде глаз Драко. Кивок. Хлопок. И облегчение – спасена. Хоть сейчас. Снова ужас в венах и направленная на Нее палочка с загорающимся зеленым концом в Выручай комнате. И собственные руки, самостоятельно принявшие решение. Темный коридор. Знакомые волосы, появившиеся из-за поворота рядом и черная фигура одного из пожирателей с другого конца коридора, уже заметившая ее. Уже сверкнувший оскал. Ярость внутри и страх. За нее. И все злость на отца, на пожирателей и их темного лорда, на себя, особенно на себя, вдруг сконцентрировалась где-то внутри в груди, разрастаясь, освобождая от боли, страха, сковывающих все это время всю его суть, внутренних оков. Рванулся к ней и толкнул. Ей больно. Не думай об этом. Другое сейчас важнее. Отразить, увести как можно дальше от нее угрозу. И вот она. Перед ним. Так близко. Страх, который он гнал от себя последние месяцы. Страх, что больше не увидит ее. Она стоит рядом. Сморит. На него. Наконец. И в карих глазах нет ни страха ни презрения. Закушенная нижняя губа. Локон на лице. И запах нежных цветов и малины! Вдруг она стала исчезать. Рука ее выскальзывает из его и холодный, серый, вязкий туман затягивает его. Забирая все. Свет, ее глаза, тепло руки, ее запах. Проснувшись в холодном поту, он просунул руку под подушку, пытаясь нащупать зачарованный цветок и убедиться что вчера она не была всего лишь сном. Уснуть ему больше не удалось. Он провел оставшиеся предрассветные часы у окна. Утро тянулось мучительно долго. Его накрывало. То воспоминания о вчерашнем визите, то презрение и злость на самого себя, на отца с его фетишем чистокровия и пресмыканием перед Темным лордом. Картинки битвы постоянно стояли перед его глазами. Волшебники и волшебницы, взрослые и совсем юные, с отчаянием и яростью, с верой сражались и погибали. И он понял, он увидел это в тот день: величие и сила волшебной крови не в ее родословной и «чистоте». Величие ее оказалось в том, чему он завидовал с первого года в Хогвартсе и чего он жаждал – свободе быть собой, равенстве, дружбе…любви. Он зарычал, сжимая спинку стула в своих руках, вспоминая тепло выскальзывающей из его пальцев маленькой руки. - Ну, здравствуй, мой мальчик. У решетки в его камеру стояла высокая красивая женщина. Он помнил ее бархатный смешливый голос, мягкость движений и живость в зеленых глазах, которые он видел всего пару раз в своей жизни. Они с мамой встречались украдкой, втайне от отца. Давно, еще в его раннем возрасте. А после их последней встречи он получил на свой день рождения странный и смешной подарок из маггловского мира с неизменной подписью «моему славному мальчику». Отец нашел и уничтожил этот подарок через пару недель. И между ним и матерью был большой скандал. Больше он не виделся с этой чудесной и веселой женщиной. Той самой, что сейчас смотрела на него. - Вы можете меня впустить? – обратилась она к преведшим ее мракоборцам бархатным, мягким голосом. Решетка открылась и Драко почувствовал, крепкое крепкое короткое пожатие руки, а потом неожиданное объятие. Он все еще не мог придумать, что ей сказать. - Привет, - выдавил наконец. - Извини, мой мальчик, что пришлось так долго ждать. Столько дел с утра надо было сделать. Сначала встреча с начальником отдела защиты магических прав, потом посетила Циссу в госпитале. Не волнуйся, она относительно в порядке. Даже в вашем поместье побывала. Нужно сказать, чересчур мрачноватое местечко. Тут одежда для завтрашнего дня, - она протянула ему сверток, - ничего вычурного, хотя в вашем гардеробе сложненько было найти что-то подходящее. - Она нашла тебя, - прошептал Драко. - Ты о Гермионе? О, да, деятельная девчонка. Мне понравилась. Как и ее друзья. Он открыл было рот. - Нам нужно обсудить стратегию твоего выступления на суде и доработать линию защиты тебя и твоей мамы. И она деловито села на стул, достала свои маггловский блокнот с немагическим пером и взглядом указала ему сесть. - Я больше не боюсь, Дора, и не стану защищаться и врать, что был под заклятием. - О, мальчик, мой и не надо. Защищать тебя будет нашей задачей. У нас с тобой есть еще сегодня время. Я хочу, чтобы ты мне все рассказал. Слова сами собой полились из уст Драко, освобождая его разум, заключенный болью и ненавистью, страхом и сожалением. Начиная со странной активностью в Малфой-мэноре, которая впервые появилась после первого года обучения в Хогвартсе, о последовавших событиях. О встрече с Темным лордом и принятием черной метке, о направленной в этот момент на его мать, волшебной палочке свихнувшейся ведьмы и огромной змее, застывшей перед отцом. О задании Темного лорда и как не смог его выполнить. Не смог убить этого великого волшебника. О наказаниях, которым подверглись он, и что самое ужасное, его родители в Малфой-мэноре. Слова лились и лились из него. Освобождая наконец. Он устал. Дора молчала недолго, не давая тишине поглотить его вместе с высвободившейся болью. Она заходила по комнате, рассказывая как и когда говорить, как вести себя, как реагировать на вопросы. Он пытался все запомнить и сосредоточиться на ее словах. А внутри освободившаяся пустота стала заполняться теплом, после ее утвердительного ответа на вопрос «Она там будет?». Когда Дора уже собралась уходить, давая ему последние напутствия он вдруг решился: - У меня есть одна просьба. Только это обязательно должно произойти перед судом.