Но так бывает: сводит два раза жизнь

Ей было всего восемнадцать, когда она впервые увидела его на льду. Агрессивный, не терпящий поражений, с полной отдачей, он бил клюшкой по шайбе. Ей, девушке, отдавшей искусству, в частности рисованию почти всю сознательную жизнь, было совсем скучно на спортивных мероприятиях. Она искренне не понимала, как можно добровольно прийти в профессиональный спорт и проводить все свободное время на тренировках, а не где-то в галереях или за чтением книг. Он стоял на коньках сколько себя помнил и терпеть не мог людей, пытающихся влить в уши, что хоккей — не работа, а хобби. Он готов был влезть в драку, только чтобы доказать обратное. Ему до жути не нравилась учеба и смысла в высшем образовании он не видел. Наверно, если не крики родителей, то диплом не красовался бы в папке с документами. Они очень разные, с разных миров и с разными ценностями в жизни. Он мечтает стать профессиональным спортсменом и играть где-то за океаном. Она же, напротив, хочет быть признанным художником на родине. Они разные, но объединяло их только упорство и любовь к своему делу. Судьба каждому написала свой путь и, по всем законам логики, их пути, как параллельные прямые, никогда не должны были пересечься, вот только дурацкое стечение обстоятельств заставило его скупать книги с полок в книжных магазинах, а её — смотреть по вечером хоккей и искать в нем что-то интересное, романтичное, местами вдохновляющие. Спустя сотни неловких встреч в холле ледового дворца, где она подрабатывала после учебы, её портфолио стало пополняться рисунками с тренировок, а он — стал цитировать авторов книг. Они не встречались и, кроме имён друг друга и пары фактов из жизни, ничего больше не знали. Мия, терялась под пронзительным взглядом голубых глаз, а он, будучи уверенным на площадке, говорил какую-то чушь при ней. Наверно, они ещё долго бы перекидывались просто фразами в холле, не решаясь на первый шаг, если бы его не позвали играть в другой клуб, где условия получше и команда посильные. Он светился от счастья и, не думая ни минуты, дал согласие на переезд. Она ждала его каждый день, не понимала, почему он больше не заходит в буфет, где у неё всегда был отложен ягодный кекс для него. Расстроенная уходила домой, пока не услышала от его бывших коллег, что он уехал. По-английски, без прощальных речей. Мия много рисовала, наверно, впервые в жизни запойно. Ей не хватало встреч и разговоров после учебы, наверно, по этой причине, уволилась. Жизнь, по сути, никак не изменилась, но вот краски для неё потеряла. Времени прошло прилично с того момента. Она успела закончить университет, стать профессиональной художницей, выйти замуж и, через три года брака, развестись. Ей уже не восемнадцать и слёзы лить не подходит по статусу, поэтому она берет за руку подружку и идёт в бар. Где-то после третьего коктейля, ей начала мерещиться белобрысая голова и ослепительная улыбка. Она решила оставить подругу, которая была увлечена разговором с барменом и выйти на свежий воздух. Осень была холодной, дождливой и до одури унылой. Мия за несколько минут продрогла в чёрном платье, но идти обратно ей не хотелось. Чья-то кофта упала на плечи, что заставило её вздрогнуть и повернуться. Или она так и не научилась пить, или перед ней действительно стоял парень, уехавший так внезапно десять лет назад. Игорь, с очень милой птичьей фамилией, стоял перед ней почти не изменившись внешне, словно все это время пил эликсир молодости. Слов не было, как и тогда, но и без них было все ясно. Она все ещё та влюблённая девочка только уже без розовых очков, с сильным характером, неплохой карьерой и двумя штампами в паспорте с разницей в три года. Он — профессиональный хоккеист, капитан команды, амбассадор какого-то известного бренда. Ей было всего восемнадцать, когда она впервые увидела его на льду и влюбилась. Ему было чуть больше двадцати, когда он впервые начал интересоваться кем-то и чем-то, кроме хоккея. За спинами у обоих успешная карьера и полный хаос на личном фронте. Они разбиты внутренне, но улыбка не сползает с их лиц. Может, эти десять лет стоили того, чтобы она рисовала не в тишине, а под шум телевизора, на котором Дрозд смотрит повтор какого-то из матчей?