Изменчивый Ветер

Темнота не может разогнать темноту: на это способен только свет. Ненависть не может уничтожить ненависть: только любовь способна на это. (с) Мартин Лютер Кинг В темный час, когда казалось, что свет пропал бесследно, а ужас заполнил все щели мира, по холодным коридорам, глухим эхом, раздавались шаги. Три фигуры медленно шли в промозглых сумерках комнат. Прыгающие тени от факела едва касались лиц, и в этот момент можно было заметить блеск слез в женских голубых глазах. Нарцисса Малфой взяла мужа за руку и со всей теплотой, на которую была способна, сжала ее. Женщина перевела взгляд на осунувшийся, заостренный профиль Люциуса. Серые глаза мужчины были пусты, а горделивая ухмылка исчезла с лица, уступив место гримасе обреченности. Казалось, на плечи мистера Малфоя взвалились все мирские проблемы, и он устал с ними бороться. Леди Малфой смахнула предательскую слезу с бледной щеки и посмотрела на сына. Юноша шел позади своих родителей и всеми силами избегал встречи с взглядом матери. Драко Малфой боялся увидеть в них осуждения и вопрос, который он даже сам себе не желал задавать. – Что же будет дальше? – тихо прозвучал скрипучий голос в подсознание молодого человека. Драко не представлял своего будущего. Впервые в жизни он был в растерянности. Потерян. Угодил в ловушку, которую сам и построил и, чтобы найти выход, придется перенести немало ран. Нарцисса всей душой хотела помочь своему ребенку, укрыть его от всех невзгод. Как любая мать, она желала ему лучшую жизнь и теперь готова была отдать все, что у нее было, лишь бы снова увидеть улыбку на лице любимого сына. – Он просто мальчик. Зачем ему такие испытания? – обращалась к небесам леди Малфой. Женщина, вздохнув, опустила голову и еще сильнее прижалась к мужу. Как же она устала. Драко смотрел на силуэты своих родителей и его мысли с каждым шагом становились все мрачнее. Сама природа звучала в унисон с мыслями юноши. За окном раздались раскаты грома. Клочья тяжелых туч скрыли робкие лунные лучи. Воздух стал затхлым, не давая дышать полной грудью. По саду Малфой – мэнора, словно змея, полз туман, окутывая кусты роз мерзкими щупальцами. А тучи все плотнее подходили к башням поместья, пытаясь поглотить их в свою бездну. Тяжелая кованая дверь растворилась перед семьей Малфой, пропуская их в главный зал, где за большим столом из темного мрамора сидели Пожирателя смерти, а во главе восседал Темный лорд. – Мы ждали вас – шипящим голосом произнес Волдеморт. Лорд длинными, скрюченными пальцами указывает на свободные места рядом с Беллатрисой Лестрейндж. Люциус пропускает свою жену вперед и все чета Малфой в полном молчании заняла предложенные места. Эта встреча отнюдь не семейный ужин, где можно свободно распоряжаться своими действиями и словами. Любое несоответствие правилам строго карается. Да и какой свободе идет речь? Война не дает выбора, она туго связывает твои конечности и управляет тобой как умелый кукловод. Волдеморт обводит взглядом присутствующих и в его красных глазах замечается нехорошее оживление. Он взмахивает палочкой и на стол падает бездыханное тело Ханны Эббот. Светлые волосы девушки разбросались по поверхности стола, все ее тело было покрыто ранами, а глаза навеки застыли в агонии ужаса. – Жалкие члены ордена, – проговорил Темный лорд, растягивая тонкие губы в нечто подобие улыбки. – Они серьезно думают, что выиграют битву с кучей слабых, сопливых детишек? По залу разносится смех Пожирателей. Драко не поднимает взгляд на объект всеобщей радости. Да, и как он может смотреть? Он знал Ханну, пусть и не напрямую. На совместных уроках с Пуффендуем, он видел ее. Волосы Эббот почти всегда были собраны в две косы, говорила она тихо и в разговорах с преподавателями в ее голосе слышались нотки стеснения. Кто тот сумасшедший, что смог отправить эту девчонку на столь опасное задание? И у кого поднялась рука так безжалостно оборвать ее жизнь? В мыслях Драко появилась тень сомнения: на той ли он стороне? Это вопрос юноша задает себе уже не в первый раз, однако только в двух случаях он с уверенностью мог ответить на него. И это был второй. Волдеморт опустил свою руку на плечо Беллатрисы и жестом указал на тело девушки. Лестрейндж с безумной улыбкой и жестокостью в глазах взмахнула волшебной палочкой и бывшая узница, прежде чем превратиться в горстку черного пепла, одарила присутствующих отголоском прошлых криков и яркой вспышкой огня. Когда восторг среди Пожирателей от увиденного поутих, к Темному лорду смеренной походкой подошел слуга. Он что-то прошептал Волдеморту и тот разразился злобным смехом. Лорд одобрительно кивнул слуге и в ту же минуту в зале раздался хлопок аппарации. Все взгляды устремились в середину зала, а Темный лорд занял свое место в преддверии нового шоу. Послышался шелест мантии и одна из четырех новоприбывших, безликих фигур направилась к столу. Отбросив капюшон, человек поклонился. Поднял на собравшихся вокруг свои глаза - щелки и улыбнулся. Обнажая при этом, ряд заостренных зубов. – Мой лорд, - хриплым голосом произнес человек, – мы схватили членов ордена, когда они пытались пробраться в подземелья замка. К сожалению, остальных мы упустили. На последних словах он щелкнул пальцами и на каменный пол с громким стуком упали три тела. Руки у них были заломлены за спиной и связаны заклинанием. Надзиратели одним резким движением поставили пленных на колени и сжали их плечи подобно коршуну. Драко оторвал взгляд от поверхности стола и посмотрел в сторону «гостей». В этот миг ему показалось, что его пронзили ножом. Среди пойманных он различил хрупкую девичью фигуру. Из косы выбились пряди каштановых кудрей, голова была опущена вниз и лицо скрывалось в тени. Юноша прикрыл глаза, а в мыслях звучало только одно предложение: «Только не она, только не она». Темный лорд обратил свой взгляд на пленных. Легким кивком он приказывает надзирателям поднять головы ребят. Пожиратели, не церемонясь, дернули узников за волосы, словно котят за шкирку, и три пары глаз, сверкая ненавистью, устремили взор на собравшихся. Лица пойманных покрывали уродливые шрамы, борозды, рубцы и синяки. Лорд встал со своего трона и, спокойной походкой направился к пленным. Он задержал свой взгляд на темноволосом парне и ухмыльнулся. – Драко, будь добр, подойди ближе – Волдеморт жестом указывает на место рядом с собой. Малфой на негнущихся ногах подошел к Темному лорду. – Знакомы ли тебе эти люди? – лорд показал на пленных – Скажи, Драко. Волдеморт сделал несколько шагов назад, освобождая место молодому Малфою. Драко, надев маску безразличия, посмотрел на рыжего парня. Малфой быстро распознал в нем Рона Уизли, хоть его лицо покрывали глубокие продолговатые шрамы, а от уголков губ тянулись ожоги. Рон с недоверием наблюдал за Малфоем и готов был в любую минуту броситься в бой. Ни одно движение слизеринца не ускользнуло от внимательно взора Уизли. Лицо второго юноши затянул уродливый ожог, тянувшийся от самой ключицы до лба, захватывая даже висок. Темные волосы в некоторых местах свалялись, были видны проплешины. Великий Гарри Поттер в своем новом амплуа не выглядел будущим спасителем волшебного мира. Скорее он был похож на бездомного, познавшего все тяжести жизни. Выдавали Гарри только глаза. В них, как и прежде, отражалась отвага и способность противостоять любому страху. Смотря на Поттера, Драко удивлялся, как он может сохранять свою хваленую храбрость, находясь в логове врага. На последнего пленного Малфой боялся взглянуть. Боялся, что его опасения подтвердятся, и перед ним возникнет лицо Гермионы. Драко понимал, что глупо надеяться на иной исход. Она ни за что не бросила бы своих друзей. Когда молодой Малфой успел проникнуть к гриффиндорке симпатией? Может в тот момент, когда она колко ответила на его оскорбления? И стала первой, кто не побоялась противостоять ему в споре. А может, когда появилась на Святочном балу и одарила всех своей лучезарной улыбкой? Драко так сильно сжал кулаки, что костяшки пальцев побелели. Девушка смотрела не него, и во взгляде ее карих глаз читалось презрение. Малфой стоял спиной к Темному лорду и не заметил, что Волдеморт подозвал к себе Питера Петтигрю и взглядом указал на пленных. Хвост своими крысиными глазками перебегал с фигуры одного узника на другого. Его руки дрожали от нетерпения, он всем существом желал вычислить Гарри Поттера. Драко отвел свой взгляд от шрамов Грейнджер и уверенно произнес: – Мой лорд, мне не знакомы лазутчики. Скорее всего, это просто пешки, которыми даже милостивый орден с легкой руки может пренебречь. Позвольте… – Лжец! – выкрикнул Петтигрю и, оттолкнув Драко, вплотную приблизился к «Золотому Трио». Ребята ощущали на щеках его омерзительное дыхание, но все равно продолжали следить за выходками Хвоста. Взгляд Петтигрю пал на Гарри и в глазах юноши он сразу увидел знакомые проблески решимости и уверенности. Те же ноты присутствовали во взглядах его бывших друзей Джеймса и Лили. – Повелитель, это Гарри Поттер! Мы схватили Гарри Поттера! – воскликнул Питер Петтигрю, размахивая руками. – Экспеллиармус! – голос отразился от каменных стен и эхом заполнил все пространство. Хвост отлетел к противоположной стене, и его толстая туша растянулась на полу комнаты. Драко стоял с поднятой палочкой. Между его бровями пролегла складка, он готов был нанести следующий удар. Первым из оцепенения вышел один из стражников и послал в Драко заклятием. – Протего! – раздался голос Нарциссы Малфой, защищающий своего сына. Пользуясь замешательством надзирателей, Драко быстро обездвижил их. Не прошло и пяти минут, как комната заполнилась криками посылающих заклятия. Нарцисса и Люциус встали защиту своего сына и трех гриффиндорцев. Драко уклоняясь от летящих вспышек, бежал к камину и схватив с полки небольшую коробочку, в несколько шагов преодолел расстояние разделявшее его и ребят. Нарцисса успела снять с них заклинание невидимых оков, и вся троица скрывалась от летящих в них проклятий за колоннами. Гарри и Рон вооружившись палочками, отбивались от Пожирателей и защищали Гермиону, выронившую свою волшебную палочку во время захвата. Драко не ходу активировал порт – ключ и кинул его в сторону ребят. Гриффиндорцы стремглав бросаются к ключу и вихрь переносит их в безопасное место. Однако на лице Драко Малфоя не отразилась радость, напротив, оно выражало жгучее отчаяние. На полу без сознания лежала Гермиона Грейнджер. А лужица крови рядом с ней медленно, но стремительно увеличивалась.