Бедняжка

Увидел я её в смирительной рубашке, Она вздохнула: «Никому я не нужна. Вчера соседу проиграла в шашки... Кому пойдёт такая глупая жена?»

      Канкуро не был любителем пеших прогулок. Но попросту отсиживаться в комнате нравилось ему ещё меньше. Искать место для тренировки, осматривать местность, приглядываться к жителям, просто ходить по улицам Конохи — он готов был делать что угодно, лишь бы на какое-то время избавиться от необходимости так долго находиться в одном помещении с братом и сестрой, которых и без того он видел в последнее время слишком часто. Собственно, именно из-за таких суждений он и забрёл в лес Конохи, где среди шума листвы слышался отчётливый звон металла и звук распечатываемых свитков.       Когда Канкуро, оказавшись на максимально безопасном для наблюдения расстоянии, увидел девушку, бывшую причиной нарушения лесного спокойствия, он потерял дар речи. Он знал её: не один раз видел за время экзамена. С ней у Темари был поединок на промежуточном этапе. Тогда сестра с лёгкостью победила, а на эту девушку — кажется, её Тен-Тен звали — Канкуро и внимания не обратил. Да, у неё было несколько интересных техник, вот только против веера Темари они были заведомо проигрышными. Сейчас же Канкуро понимал, что в ближнем бою с этой девушкой встретиться бы не хотел: она так ловко обращалась с оружием — названий некоторых предметов он даже не знал, — что можно было только догадываться, сколько времени ушло бы на ремонт марионетки после пары её атак. И только эта мысль скользнула в подсознании, как Канкуро тут же пришлось отскочить в сторону, чтобы спрятаться от полетевшего в него куная. Снаряд вонзился в дерево за его спиной, и, подняв голову, Канкуро встретился со злым взглядом Тен-Тен, направленным в его сторону. Заметила...       — Ты бы это... полегче, — стараясь не показывать удивления, Канкуро вышел из своего импровизированного укрытия. — Зачем так резко сразу?       — Терпеть не могу, когда за мной наблюдают незнакомцы из других деревень, — Тен-Тен не сводила с него пронзительный взгляд и говорила это сквозь плотно стиснутые зубы. Совсем не боялась, хотя он и старше, и опытнее. Странно... Канкуро привык видеть на лицах людей другое выражение. Но эта идущая в разрез с привычками ситуация только подогрела интерес.       — Ну, с деревней ничего изменить я не могу, а вот познакомиться можем, — почему-то это казалось ему очень забавной шуткой. В конце концов, почему бы и нет? Девчонка-то симпатичная. А до момента, когда отношения Суны и Конохи расстроятся, ещё есть уйма времени. Почему бы не потратить его с пользой?       — Не считаю это уместным, Канкуро из Скрытого Песка, — Тен-Тен смотрела на него снизу вверх с вызовом, явно не желая продолжать разговор. Интересно, с чего она вдруг так злится? Он вроде пока ничего плохого ей не сделал. — Мне твоего имени и уже показанных техник хватает с головой. Разговоры по душам я не люблю, а более существенной информацией ты наверняка и не думаешь делиться, так что мне наше общение не принесёт никакой пользы. А меня такое не устраивает.       — А, ясно... Видимо, поэтому Тен-Тен из Скрытого Листа тренируется здесь в полном одиночестве, — подражая её манере обращения, Канкуро чуть наклонился, чтобы их глаза оказались на одном уровне. — Никто из товарищей не удовлетворяет потребность в «полезном общении»?       — А может ты не будешь лезть не в своё дело? — Тен-Тен нахмурилась, но не сделала и шага назад. Канкуро криво усмехнулся. Смелая, упрямая, неприступная. Просто не будет. Но ведь так только интереснее?       — Может, и не буду, — он поднял руку и медленно очертил пальцами линию её подбородка. Если играть, то играть по крупному. — Если, конечно, ты сама расскажешь что-нибудь о себе.       — Неужели так интересно узнавать что-то о куноичи, даже не прошедшей в следующий этап? — Тен-Тен резко отбросила его руку, и перед глазами Канкуро блеснуло лезвие куная.       — Так вот в чём дело... — пазл в голове постепенно сложился. Она злилась не на него — на себя. Видимо, проигрыш на экзамене задел её гордость. Что ж, Канкуро бы тоже не обрадовался, если бы проиграл по невнимательности — ведь шанс на победу был, Тен-Тен не могла этого не заметить, анализируя поединок после. В крайнем случае, подсказал бы тот заносчивый паренёк из её команды. Вот она теперь и злится, корит себя за поспешность и упущенную возможность. А занимается одна, наверняка, потому, что не хочет лишний раз обременять сенсея и прошедшего в следующий этап товарища. Сама хочет стать сильнее, сама хочет доказать, что чего-то она да стоит. Стремление похвальное, вот только способ его реализации...       — Слушай, иди куда шёл, — Тен-Тен, кажется, заметила, что Канкуро догадался. Взгляд её стал холоднее, пальцы сильнее сжали рукоятку куная, чудом не оставившего в спешке пару царапин на покрытом узорами лице. — Не хочу нарываться на конфликт с представителем союзного селения.       — Как скажешь, — Канкуро выпрямился и развернулся, готовясь уйти. Но вдруг остановился и небрежно бросил через плечо: — Кстати, Темари даже я бы не победил. Она сильная. Не переживай на этот счёт.       До слуха Канкуро донёсся раздражённый вдох, на что он снова коротко усмехнулся. Эта девчонка, определённо, была интересной.

Я утешал её: «Не унывай, родная, Сказать по правде, все мы не в своём уме. Свои пороки глубоко в себе скрывая, Мы очень мало знаем о себе».

      Следующий раз Канкуро увидел её у госпиталя Конохи после операции по возвращению Саске. Прислонившись спиной к дереву, он ждал новостей об участниках миссии, когда Тен-Тен вышла из здания. На лице её была странная смесь облегчения и переживаний, но шаг был твёрдым. Что ж, значит, всё не так плохо.       — Что слышно? — он окликнул её, не надеясь на ответ: в памяти живы были воспоминания о том, как она относилась к нему раньше, а после нападения на Коноху и надеяться на доверие не стоило. Но вопреки его догадкам, Тен-Тен остановилась и смерила его внимательным взглядом, словно вспоминая.       — А, Канкуро... Не узнала тебя, — растерянно пробормотала она и после недолгого молчания ответила на заданный вопрос: — Неджи стабилен, но к нему пока нельзя. Состояние Ли получше. Отдохнёт пару дней и сможет снова приступать к тренировкам. Про остальных не спрашивала.       — Вот как... — Канкуро прищурился, пытаясь понять настроение Тен-Тен. Она радовалась, что товарищи в порядке, это факт. Но было и что-то кроме этого. Неужели снова корила себя за то, что не соответствует чьему-то уровню? Возможно... Она ведь единственный член команды, кто в операции не участвовал. Наверное, обидно осознавать, что ничем не смог помочь друзьям, когда те находились на краю гибели. Хотя не Канкуро было рассуждать на эту тему.       — Куда ты теперь? — молчать, когда сам же и начал разговор, было бы как минимум странно, поэтому он спросил первое, что пришло в голову.       — На тренировку, — ответ его почему-то не удивил. — Хочу успеть попрактиковаться, пока ещё не стемнело.       — Мне вот интересно, тебя хоть когда-нибудь можно найти не на тренировочном полигоне? — Канкуро спросил это ради шутки, чтобы немного разрядить обстановку. Но ответ Тен-Тен последовал максимально серьёзный:       — Да. Сплю я дома, — Канкуро надеялся, что она шутит. Но с тем немногим, что он знал о её сокомандниках, он бы не удивился, если бы это было правдой.       — Угробишь ведь себя такими темпами, — Канкуро знал, что совет этот так и останется пустым звуком висеть в воздухе. А даже если его услышат — проигнорируют. Порой казалось, что упрямство — отличительная черта всех жителей Конохи.       — Я хочу стать сильнее, — Тен-Тен впервые с их знакомства посмотрела ему в глаза. В этот момент словно стёрлась какая-то грань, ранее державшая их на расстоянии. Хотя Канкуро, наверное, показалось. — И я стану сильнее, чего бы мне это ни стоило.       — Никогда не понимал, зачем это девушкам, — в глазах Тен-Тен вдруг загорелся недобрый огонёк. — Вы не грубой силой брать должны, а... — не успел Канкуро договорить, как рядом с ним пролетел небольшой сюрикен. Край одежды прикололо к дереву.       — Наверное, за этим, — губы стоящей напротив Тен-Тен растянулись в победоносной улыбке. — Ладно, ещё увидимся, мне пора, — она махнула рукой на прощание и пошла дальше. Лишь увидев её отдаляющуюся спину, Канкуро опомнился.       — Эй, это нечестно! Я был не готов! Ты... Зачем ты это сделала?       — Не кричи так, я ведь даже кожу не задела. Да и силы немного приложила, неглубоко должен был войти, — Тен-Тен обернулась, пытаясь скрыть смех: похоже, его реакция её развеселила. — Поверь, дырка на одежде это самое меньшее, чем может обойтись сомнение в моих силах. Считай, что тебе повезло. Но теперь думай лучше, прежде чем говорить что-то.       Канкуро ещё долго смотрел ей вслед. Только когда Тен-Тен скрылась за ближайшим поворотом, он наконец выдернул сюрикен, освобождаясь из своего нежданного «плена». Снаряд поддался на удивление легко: Тен-Тен и в самом деле приложила немного силы и сюрикен вонзился в кору дерева не больше, чем на пару сантиметров. Впрочем, дыра на ткани всё равно осталась.       — Повезло, значит... — пробормотал Канкуро, пряча незамысловатое оружие в карман. Что ж, теперь у него были все основания побаиваться этой девушки. А может, «восхищаться» — более подходящее слово? В любом случае, ситуация была явно куда сложнее, чем казалось на первый взгляд.

Её лицо на время прояснилось: «Я благодарна нашему врачу. Он добрый, я в него почти влюбилась. И от него ребёночка хочу».

      Когда вместо эскиза новой марионетки на желтоватом листе бумаги появился аккуратный портрет, Канкуро понял, что влип. Его нельзя было назвать отменным художником, но с одного взгляда на рисунок было понятно, кто на нём изображён. Не узнать большие карие глаза, задорную улыбку и неизменные пучки на голове было невозможно.       — Ты не против, если я составлю тебе компанию? — жизнерадостный голос Тен-Тен, раздавшийся над ухом, заставил Канкуро резко захлопнуть блокнот и попытаться спрятать его куда подальше. Нет, ей видеть пока совсем не обязательно. Объяснять ведь придётся...       — Когда же я отказывался от такой замечательной компании? — он охотно подвинулся на скамейке, позволяя Тен-Тен сесть. Она благодарно улыбнулась и опустилась рядом.       Сложно сказать, что именно положило начало их дружбы. Канкуро предпочитал думать, что началось всё когда Тен-Тен пригвоздила его к дереву сюрикеном пару лет назад. Она же это отрицала и говорила, что стартовым событием стала первая миссия их команды в Суне: у неё очень некстати затупилось оружие, а инструменты для заточки нашлись только в мастерской Канкуро. Он помог ей, она рассказала о некоторых предметах своего арсенала и показала несколько нехитрых приёмов с ними. А после этого уже ни один визит Тен-Тен в Суну не обходился без разговоров в сумерках в каком-нибудь безлюдном закоулке селения.       — Снова создаёшь эскизы шедевральных шедевров? — Тен-Тен усмехнулась, кивнув на спешно закрытый блокнот в руках Канкуро. Ну конечно, как она могла не спросить?       — В каком-то смысле, — он усмехнулся, накрывая блокнот рукой. Что ж, вроде и не соврал. Может, когда-нибудь её портрет он и дорисует до «шедевра».       — Дашь посмотреть?       — В следующий раз. Там пока ничего толкового и нет.       Тен-Тен неопределённо хмыкнула, пробормотала что-то вроде «Ну не хочешь и не надо» и замолчала, глядя на постепенно темнеющий вдали горизонт. Способность не лезть, если человек этого не хочет, была тем, что Канкуро в ней искренне любил. Сам он так не умел, из-за чего при общении с ним ни он сам, ни кто-либо другой не обращал внимания на личные границы. Не то чтобы его это сильно напрягало, но иногда в последнем случае это доставляло немало дискомфорта. Тен-Тен же была единственной, кто не пытался выведать всё, если сам он не хотел говорить. Было виной тому общение с Хьюгой, неизменно упоминавшемся в их разговорах и одним своим чересчур правильным видом заставлявшим трястись от ненависти всё внутри, или причина была не в этом, но Канкуро, бесспорно, это качество нравилось. Хотя сам он выработать его так и не смог.       — Слушай, Тен-Тен... — вот и сейчас удержаться от провакационного вопроса не вышло. — Какой у тебя типаж?       — Что? — она посмотрела на него с выражением полного непонимания в глазах. Канкуро в этот момент захотелось прикусить свой болтливый язык, но он терпеть не мог недоговаривать, поэтому пояснил:       — Обычно по девушкам понятно, если им кто-то нравится. Но за тобой я этого не замечал. Вот мне и интересно стало... Короче, какие парни тебе нравятся?       — А, это... — Тен-Тен сосредоточенно свела брови к переносице и поднесла руку к подбородку. — Никогда не задумывалась. Но в целом... — она прищурилась и улыбнулась краешком губ, словно вспоминая что-то приятное. Или кого-то. Канкуро сразу стало не по себе от этого мечтательного взгляда. — Не могу сказать, что люблю какие-то конкретные черты. Это от человека зависит. Ли, например: он добрый, щедрый, за другом на край света пойдёт, а за любимой — ещё дальше. Всё при нём, но в нём я вижу только товарища и не более того. А вот Неджи... — при упоминании этого имени Канкуро захотелось завыть. Снова этот со всех сторон идеальный человек... Как же он его порой раздражал! Вот только Тен-Тен явно говорила о нём с удовольствием. — Он не такой легкомысленный, ответственный, умный, способный решить любую проблему. Может, чуть холодный, но я представить его без этого не могу. А при своих ещё и заботливый, хотя ни за что это не признает и не покажет никому. Я люблю таких, — она вдруг засмеялась каким-то болезненным смехом и, скрестив руки за головой, откинулась на спинку скамейки. — Ками, о чём я говорю! Да он ведь и не посмотрит на меня как на девушку! Столько лет в одной команде — и всё без толку. Извини, Канкуро. Нет у меня типажа. Есть только один белоглазый гений, который моим будет только в мечтах.       Канкуро окончательно пожалел, что задал этот вопрос. И Тен-Тен расстроил зря, и сам себя убедил, что шансов нет. Раньше бывшая живой, теперь надежда превратилась в невесомого призрака.       — Но если он не вариант, может же быть кто-то более реальный? — похоже, упрямство жителей Листа заразно. Иначе Канкуро не мог объяснить, почему не закрыл эту тему сразу же. — Не он же один во всём мире есть.       — Скажешь тоже! — Тен-Тен снова рассмеялась, глядя в небо. — Давай смотреть правде в глаза: у меня нет красоты Ино, покладистости Хинаты, способностей Сакуры, ума Темари... Нет ничего, что может нравиться мужчинам. Какой нормальный человек может меня полюбить?       — Я могу.       Улыбка мгновенно сошла с лица Тен-Тен, оставив на своём месте лишь выражение полной растерянности. Она медленно повернулась к нему и смотрела долго-долго, ошарашено хлопая густыми ресницами. Теперь пришёл черед Канкуро ставить её в тупик. Он с самого начала не планировал говорить ничего такого — само вырвалось. Сложно сказать, стоило ли оно того. Но Канкуро надоело молчать.       — А я ведь почти поверила, — Тен-Тен улыбнулась как-то совсем криво и неестественно, даже печально. Канкуро понял: это полнейший провал. — Спасибо за поддержку, но... не шути так больше. Это может плохо кончиться.       — Хорошо. Не буду, — проще всего было кивнуть и отвернуться, подтвердив шаткую теорию о неудавшейся шутке. И эта теория даже выглядела бы правдоподобно, если бы не одно «но». Канкуро не шутил.

Я сделал вид, что рад её желанью. «Чудесно!» — ей в ответ проговорил. Что она чувствует, живя во тьме за гранью? Да, я её по-прежнему любил.

      Когда через пару месяцев после окончания войны Тен-Тен посетила Суну, чтобы вернуть взятое Конохой на время боевых действий оружие, на лице её уже не было улыбки. Канкуро понял, что так будет, ещё когда только увидел её силуэт на горизонте: с ней был только Ли, хотя обычно миссии здесь они выполняли всей командой. Исключений никогда не было. Впрочем, и этот случай так назвать было сложно: вся дееспособная часть команды была здесь, так что формально... Канкуро не стал развивать эту тему. Это явно было неуместным. Тен-Тен и Ли тоже старались не говорить о войне. Хотя по их лицам слишком уж явно было видно, что это событие оставило на них неизгладимый след.       Тен-Тен и раньше интересовалась марионетками Канкуро, но после войны впервые сама, не дожидаясь приглашения, как то бывало раньше, попросила его показать ей мастерскую. Канкуро, не колеблясь, согласился. Сейчас почему-то особенно хотелось исполнять все её просьбы, хотя бы пытаться отвлечь её от всех переживаний войны. А переживаний, определённо, было много.       Когда перед Тен-Тен открылась дверь мастерской, лицо её на пару мгновений прояснилось. Если в этом мире было что-то, способное заставить её забыть обо всём, то это было оружие всех его видов, Канкуро знал это наверняка. Поэтому охотно показывал новые марионетки, отвечал на все вопросы и рассказывал, рассказывал, рассказывал... Только бы увидеть в глазах прежние жизнерадостные огоньки. Канкуро казалось, что если даже Тен-Тен потеряет извечный оптимизм, то не будет его уже ни у кого.       — Слушай, Канкуро... — взяв в руки одну из деталей, лежавших на столе, Тен-Тен с серьёзным видом повернулась к нему. — А ты... Можешь научить меня? Хотя бы основам? — глаза её на мгновение загорелись энтузиазмом, но тут же погасли, стоило им встретиться с удивлённым взглядом Канкуро. Она заметно сконфузилась и неловко добавила: — В смысле... Марионетки это ведь тоже... Оружие... Да?..       — Хах, в какой-то степени. Но ничего у нас не выйдет, — слышать, что кто-то интересуется тем же, чем он сам, было приятно. Слышать, что марионетки зацепили именно Тен-Тен — ещё приятнее. Вот только взгляд её Канкуро совсем не нравился. В нём было то же «стать сильнее», что и много лет назад. Упрямое, твёрдое и непоколебимое желание. Хотя самому ему казалось, что сильнее уже некуда — своих пределов Тен-Тен давно достигла, став лучшей в своём деле. Дальше она лишь себе навредит.       — Дай угадаю. Нужен хороший контроль чакры, а у меня с этим не ладится? — Тен-Тен положила деталь на место и бросила взгляд куда-то в сторону. Обиделась...       — Не в этом дело, — Канкуро покачал головой и скрестил руки на груди, в упор глядя на Тен-Тен. — Я бы с радостью тебе показал основы и уверен, что у тебя получилось бы. Да только, боюсь, Чиё-баасама меня с того света достанет, если я позволю техникам марионеток выйти за пределы деревни. Это что-то вроде... Искусства, которым только выходцам Суны можно заниматься.       — А, я поняла. Секретная техника, которую нельзя знать другим. Как бьякуган Хьюга... — ну вот опять, опять, опять эта треклятая фамилия! Даже имя Шикамару, в последнее время ставшего главной причиной постоянных отъездов Темари, было бы приятнее слышать сейчас.       — Да... Как бьякуган Хьюга, — не сорваться на недовольный рык было сложно, но Канкуро изо всех сил старался. В конце концов, это его ревность с головой накрывает, а Тен-Тен вспоминать, наверняка, больно. Сейчас особенно — прошло ведь всего ничего, несколько месяцев — не срок. Сцепленные в замок руки и пустой взгляд лишь подтверждали догадку, ножом режа по сердцу.       — Слушай, у меня идея, — готовность видеть Тен-Тен подавленной так и не появилась, а вот желание ободрить её только усилилось. План действий созрел в голове как-то слишком быстро, и через пару мгновений Канкуро уже искал в беспорядке стола чистый лист бумаги. — Я не могу научить тебя техникам, но никто не запрещал мне подарить тебе марионетку. О, нашёл, — Канкуро одним движением смёл со стола ненужные вещи, освобождая место, и расположил на нём вырванный из какой-то старой тетради лист и чуть затупившийся карандаш. Затем повернулся к ничего не понимающей Тен-Тен и, широко улыбаясь, предложил: — Нарисуй эскиз того, что хочешь видеть, и я специально для тебя сделаю марионетку. Что скажешь?       — Даже не знаю, — Тен-Тен посмотрела на него скептически, то ли не будучи уверенной в его словах, то ли сомневаясь в своих силах. — Не хочу тебя утруждать. Наверняка, у тебя и без этого работы много. Да и рисовать я не особо умею...       — Если я предлагаю, значит мне не в напряг, — Канкуро пожал плечами и, скрестив руки на груди, прислонился к стене. — А шедевров я от тебя и не требую. Нарисуй стилизовано, простыми формами, а я потом подправлю, если нужно будет. Ну, давай. Карандаш в руки и вперёд.       Тен-Тен пару мгновений постояла в стороне, но потом вздохнула и всё же подошла к столу. Первые штрихи были неуверенными, но со временем Тен-Тен вошла во вкус и начала нажимать на карандаш сильнее, делая более чёткие штрихи и добавляя всё больше деталей и пометок. Канкуро наблюдал за ней с лёгкой улыбкой — наконец-то удалось отвлечь её на то, чему она отдалась полностью, не захламляя голову воспоминаниями.       Когда эскиз был почти закончен, а короткие штрихи Тен-Тен уже лишь уточняли формы, Канкуро позволил себе стать за её спиной и взглянуть на пожелтевший от времени лист через плечо. Что ж, он должен был признать, что Тен-Тен свои художественные способности недооценила, причём недооценила сильно. Перед ним был полноценный эскиз, на основе которого после уточнения пары технических моментов вполне можно было сделать марионетку.       — Ну что? Не сильно плохо? — Тен-Тен не могла не заметить, что он уже рассматривает изображение, оценивающим взглядом подмечая все детали. Канкуро на этот вопрос лишь усмехнулся ещё шире.       — Смеёшься? Да это можно в пособие по изучению марионеток вставить! Признавайся, тайком от меня у кого-то училась?       — Ну, я... — Тен-Тен заметно смутилась и наклонила голову, окончательно пряча глаза за непослушной чёлкой. — Твоих марионеток за основу брала. Немного от одной, немного от другой, немного от себя... Вот и получилось... Что-то.       — Так вот почему мне взгляд показался знакомым, — Канкуро засмеялся и чуть наклонился, оперевшись руками на стол. Он тут же почувствовал, как тёплая спина Тен-Тен коснулась его грудной клетки. Девушка дёрнулась, но не попыталась отстраниться. Да и некуда было прятаться. — Дай-ка... — Канкуро аккуратно забрал у неё карандаш, стараясь не обращать внимания на забившееся быстрее сердце, и начал отработанными движениями поправлять эскиз. — Всё прекрасно, но здесь я бы добавил ещё один шарнир, чтобы конечность была менее громоздкой и более подвижной. Мне нравится идея с тайниками в теле, а металлические вставки отражают твой род деятельности: сразу понятно, кто владелец. Только вот эти две я бы всё же убрал. Они лишают куклу маневренности, блокируя суставы. В остальном же замечательная марионетка. Я бы сам её использовал, да только слишком сильно привык к Карасу и Куроари.       — Фух, я рада. Спасибо за комплимент, — сказав это, Тен-Тен повернулась, и их лица очень некстати оказались как-то слишком близко. Канкуро нервно сглотнул. Её чуть приоткрытые губы словно сами призывали к действию, а широко распахнутые глаза смотрели без толики смущения и страха, с лишь им присущим оживлением. Канкуро показалось, что, потеряв такой момент, жалеть он будет всю свою жизнь. Все данные себе обещания и моральные принципы сразу отошли на второй план. Но не успел он податься вперёд, как Тен-Тен порывисто, хоть и не сразу, отклонилась.       — Краска смажется, — с нервной усмешкой проговорила она, указывая на узоры на лице Канкуро, но он чувствовал, что прежней уверенности в этом голосе не было.       — Я могу смыть, — Канкуро особенно больно было упускать возможность сейчас. Хотелось всё же довести дело до конца, действиями показать, что ему не всё равно, что сказанное несколько лет назад «Я могу» не шутка... Но Тен-Тен то ли и правда не понимала, то ли делала вид, что не догадывалась: произошедшее — не мимолётное, а самое настоящее, давно появившееся чувство.       — Слишком много мороки, — Тен-Тен пожала плечами и ловко выскользнула из-под его руки, в одно мгновение оказавшись в другом конце небольшой мастерской. — Да и момент уже испорчен. Может быть, в другой раз. Как случай подвернётся, — она добавила уже без улыбки, шёпотом, а в Канкуро это отозвалось лишь печалью. Для неё всё это — не более чем шутка, она даже не думает рассматривать другие варианты. А может — Канкуро даже надеяться не мог на такой исход, — боится подпустить его слишком близко. Влюблённые девушки порой бывают слишком принципиальными.       — Прости, мне пора, — Тен-Тен нервно поправила волосы, намеренно не глядя в его сторону. Канкуро показалось, что голос её дрогнул. — Ли, наверное, заискался. До встречи.       Не дождавшись ответа, Тен-Тен покинула мастерскую, уже выходя промакнув глаза рукавом. В этот момент Канкуро почувствовал себя самым последним эгоистом. Как же глупо и наивно было полагать, что она сможет так скоро отпустить давнюю любовь только потому, что он вдруг смог набраться смелости...

Нет, я не в силах ей помочь, Мне нелегко её понять. Мне проще удалиться прочь, Чем что-то нужное сказать.

      Следующие несколько лет их встречи ограничивались собраниями Каге и то лишь теми, что проходили в Конохе: Тен-Тен с годами всё реже покидала селение, большей частью из-за того, что магазин не на кого оставить было — никто не хотел отсиживаться в окружении оружия, которое, по правде говоря, и не нужно было никому, и всю работу ей пришлось взвалить на себя. Канкуро, впрочем, тоже не так часто удавалось покинуть деревню: у телохранителя Казекаге достаточно дел было в родных местах. К тому же он сам осознанно сводил встречи с Тен-Тен к минимуму. После происшествия в мастерской он твёрдо для себя решил, что не предпримет и попытки завести их с Тен-Тен взаимоотношения дальше понятия «друзья», пока она сама не будет к этому готова. Либо пока он не закончит марионетку, которую сам же ей и пообещал. Почему-то в голове его создалась иллюзия, что эти два события должны произойти одновременно. И хотя работа над куклой затянулась на гораздо больший срок, чем он планировал, в день, когда он её закончил, Канкуро пообещал себе во что бы то ни стало отдать марионетку Тен-Тен во время следующего визита в Коноху.       — Надеюсь, не будет считаться слишком непрофессиональным, если я на пару часов оставлю Казекаге без телохранителя, но в компании сестры? — вопрос, прозвучавший в гостиной дома Нара, был крайне странным, но как более разумно сформулировать просьбу Канкуро так и не придумал. Все взгляды в комнате мгновенно обратились к нему.       — Я, кажется, никогда тебя не держал. Это твоя инициатива, — Канкуро, наверное, впервые радовался тому, что брат плохо разбирается в разного рода формальностях. Конечно, с годами и опытом он усвоил многое, но некоторые правила до сих пор оставались за гранью его понимания.       — Я просто решил уточнить. На всякий случай.       — То есть мы не виделись столько времени, а ты куда-то сбегаешь, не проведя в нашей компании и часа? — Темари же на всё и всегда имела своё мнение, которое почти всегда выражалось в достаточно грубой форме, хотя и не несло в себе реальной угрозы. Что-то вроде ритуала, который неизменно надо повторять, чтобы не терять форму.       — Извини. Но того человека, с которым я хочу встретиться, я не видел ещё дольше. По многим причинам.       — М... Ясно, — Темари кивнула каким-то своим мыслям и взяла в руки чашку чая. — Что ж, иди. Только не задерживайся долго: собрание Каге через два часа, вам нельзя опаздывать.       — Буду здесь через полтора, — Канкуро быстро встал и, подхватив марионетку, направился к двери. — Спасибо.       — В магазине её не ищи, — уже когда он почти перетупил порог до его слуха донёсся голос Темари. — Сегодня годовщина... Она никогда не работает в этот день. Вспоминает...       — Откуда ты... — Канкуро резко обернулся, чтобы встретиться с понимающей улыбкой сестры.       — Ты мой младший брат. Знать о тебе всё — моя обязанность, — она немного помолчала, после чего вдруг повернулась к нему, серьёзно сведя брови к переносице: — Ты что здесь стоишь? Иди давай, пока время есть.       Канкуро не надо было долго уговаривать. Он быстро кивнул в благодарность и покинул комнату.       Найти на кладбище Конохи Тен-Тен — наипростейшая задача: одинокая тёмная макушка с неизменными пучками слишком ярко выделялась среди холодных могильных плит. Искать её в другом месте Канкуро даже не думал — слишком хорошо знал, что значит «годовщина». Возможно, неуместно было именно это место выбирать для встречи. Но вариантов было не так уж много.       — Я могу составить тебе компанию? — Тен-Тен не заметила, как он подошёл, поэтому от звука его голоса вздрогнула и резко обернулась. Но, увидев Канкуро, с облегчением выдохнула и улыбнулась.       — Напугал... Конечно, можешь, — он никак не ожидал увидеть на её лице искреннюю улыбку. Тем удивительней был этот жест. Неужели она правда рада его видеть? Даже сейчас?       — А ты изменился с нашей последней встречи, — Тен-Тен бросила на него ещё один короткий взгляд. — Солиднее стал, что ли?       — Ты тоже похорошела, — это не было жестом вежливости: Канкуро в самом деле так казалось. Может, это оттого, что он её давно не видел. Но отказываться от своих слов он не собирался.       — Это кажется. Я просто начала серёжки носить, — Тен-Тен сдержанно засмеялась, поднеся руку ко рту. Так она казалась особенно замечательной. — Раньше это неудобно было, а как осела в магазине — смогла себе позволить пару безделушек.       — Тебе идёт. Кстати, — Канкуро протянул ей небольшую марионетку. — Я её всё-таки закончил. Теперь она твоя.       — Ого. Я думала, ты уже забыл, — глаза Тен-Тен удивлённо расширились, когда она с улыбкой приняла куклу — та размерами не превышала её средней величины свитков. — Большое спасибо. Только она какая-то... Непривычно маленькая.       — Было бы глупо делать полноценную боевую марионетку, если бы ей не пользовались по назначению, — Канкуро пожал плечами, пряча руки в карманы. Кажется, сюрприз удался. — Она бы только место занимала, а так будет небольшой сувенир на память. Или тебе не нравится?       — Шутишь? Да я даже мечтать о такой не могла! — Тен-Тен даже подскочила на пару сантиметров, но тут же одёрнула себя и постаралась стереть с лица улыбку: всё же, место, где они находились, обязывало. — Спасибо, — она ещё раз поблагодарила его и снова повернулась к надгробью с аккуратно выбитыми на нём иероглифами и лежащими рядом белыми цветами.       — Скучаешь по нему? — с лица Канкуро тоже ушла улыбка. Он не мог понять, каково это — потерять настолько близкого и дорого человека. Но он мог попытаться понять.       — Честно... С каждым годом всё меньше, — ответ не на шутку удивил его. Канкуро никак не мог ожидать, что нечто подобное Тен-Тен может говорить так спокойно. — Я всё ещё помню его, всё ещё думаю порой о том, как бы всё сложилось, не погибни он тогда, но... Образ с каждым годом становится всё менее чётким. В какой-то момент я поняла, что уже не помню его голос. А боль постепенно затупляется. Мне иногда кажется, что это неправильно, что я не должна так просто забывать. Но потом я вспоминаю слова Гай-сенсея о том, что нельзя всё время жить прошлым. Ему тоже было тяжело оправиться после войны, но он каждый раз говорил, что без потерь не было бы и жизни. И нельзя закапывать себя в вечных страданиях из-за них. Я верила Гай-сенсею раньше, и в этом тоже буду ему верить. Да и Неджи, наверное, не хотел бы, чтобы я так убивалась по нему.       — Ты... успела признаться ему? — этот вопрос вспомнился почему-то только теперь. Раньше Канкуро никогда им не задавался и уж тем более не спрашивал об этом Тен-Тен.       — Не-а, — она ответила как-то слишком легко и вскинула голову, глядя куда-то вдаль. Напряжение, неизменно появлявшееся на её лице с десяток лет назад, стоило затронуть эту тему, уже совсем исчезло. — Побоялась, что чувства могут быть невзаимны и решила не искушать судьбу. Тем более перед войной, когда все и без этого на взводе. Не хотела зря его тревожить. С другой стороны, может, знай он это, всё сложилось бы иначе. Хотя... Нет, не сложилось бы. Неджи бы не стал менять свой выбор из-за такой мелочи, — Тен-Тен покачала головой, ещё раз подтверждая свои слова. После недолгого молчания она снова повернулась к Канкуро. На этот раз на губах её снова играла сдержанная улыбка. — Прости, что всё это на тебя вывалила. Давно ни с кем поговорить не удавалось... Пойдём я тебя хоть чаем угощу. Заодно покажешь, где здесь лучше прикрепить леску, — Тен-Тен кивнула на марионетку в руках. — Хочу сделать её чуть более подвижной, чтобы совсем как настоящая была.       — Что ж, это можно устроить, — глядя на оживившееся лицо Тен-Тен, Канкуро тоже улыбнулся. Может, всё не так просто будет, как казалось с самого начала. Отпустить Неджи она сможет ещё нескоро, забыть, наверное, и вовсе ей не суждено. Но есть ли у них повод куда-то торопиться? Кто знает, может, из этой давно вышедшей из-под контроля шутки что-то да и выйдет.

От этих странных её слов Меня колотит и трясёт. Она в плену печальных снов, Она такую чушь несёт...