Тихий Дон

Как бы ни было тяжело, молодые люди были преданы друг другу и во всём оказывали поддержку. Самую сильную и самую крепкую. Она за ним – как за каменной стеной, а его дом – тёплый очаг, благодаря тёплым рукам жены. Так и прожили они два года во взаимопонимании и любви. – Соня, я сегодня настроен батрачить. Пойду сено соберу, да на сеновал отвезу. Собери мне, пожалуйста, обед. Я к вечеру буду. – Так может дома бы пообедал? Вот-вот уже, минут десять и готово. А потом бы до вечера и пошёл. Не горит же? – Да не горит, просто отец там с утра всё сгребает, я обещал после обеда его сменить, да неудобно мне. Собери с собой и я пойду. – До чего упрямый..., – вздохнула девушка и принялась собирать обед. – Папа, – услышала она звонкий голос сына, – а ты куда? – Я на работу, сынок, – Анатолий поднял малыша на руки. – А можно с тобой?, – совсем ещё детским голоском говорил мальчик. – Тебе всего два годика, Стёпка, – улыбался Анатолий, держа за маленькую ручку. – И что? – И то. Сейчас с мамой покушаешь, а потом пойди поиграй с Агнюшкой или с Катериной. Они уже вон, на улице бегают. – Толик, – едва слышно говорила Соня, – ему поспать бы. – Спать не хочу!, – возмутился ребёнок. – Пусть побегает. Ночью спать будет, – улыбнулся казак. – Ну... Хорошо, – вздохнула Соня, недоверчиво глядя на мужа с сыном. Анатолий поставил мальчика на ножки и отправил его к бабушке. – Сонечка, ты чего такая грустная? – Да предчувствие какое-то странное... А ты его ещё убеждаешь не спать... – Не переживай, ты чего?, – парень обнял жену и поцеловал в макушку. – Всё, вот обед, можешь идти, – она подвинула кринку ближе к мужу. – Ну, ты что такая смурная? Хочешь, я не пойду никуда? – Нет-нет, раз надо – то иди, – холодно ответила девушка. – Да что случилось?!, – он еле держал себя в руках. – Всё хорошо. Ты не кричи только, – Соня заробела. – Ты так и будешь молчать? Что случилось?! Говори! – Ну, я прошу тебя, не надо повышать голос… Я говорю же, всё хорошо… Просто я очень переживаю за сына… – Не стоит. Смотри, как бегает, резвый. Вон, за ним бабушка приглядывает. – Да это-то понятно, просто… – Никаких "просто"!, – он перебил её. – Необъяснимая тревога…, – тихим шёпотом завершила девушка. – Оставь эти глупости. Всё с ним будет в порядке. – Иди..., – единственное, что смогла выговорить Соня, едва сдерживая слёзы. – Вот и пойду!, – Анатолий резко взял свой обед и целенаправленно вышел из дома, краем глаза заметив, как очи жены наполняются слезами. Он прошёл три дома вперёд, и весь этот недолгий путь его сердце сжимали тиски. Невыносимая боль, которая напомнила ем собственные мучения во имя своей любви... В памяти, озарением вспышки почудились розги, твёрдая рука тестя и горькие слёзы возлюбленной. Затем их спонтанный порыв любви на мягкой траве, её счастливые глаза, которые были полны света и тепла, её губы – терпкий вкус любви... На глазах у отца, который уже возвращался с полей, парень развернулся и метнулся к дому, да так, что позабыл обо всём. – Соня!, – влетел он в горницу, – прости меня, дурака!, – он буквально упал перед ней на колени и взял её нежные руки, судорожно их целуя, а про себя понимал, что она достойна лучшего отношения, – я не прав. я очень не прав!, – в голосе отчётливо звучало раскаяние. – И это всё, что ты можешь сказать?, – тихим шепотом говорила Соня, а её руки бесчувственно лежали в ладонях мужа, – я хочу, чтобы ты меня понимал... Чтобы чувствовал и видел, как для меня это важно... А вместо этого я получила только необоснованный крик... – Любимая..., – он целовал её руки, – я готов на что угодно для тебя. Это не пустые слова, это явь. Ты только шепни, я мигом... – Прекращай, – она смотрела на него мокрыми глазами, но её рука потянулась к его волосам. Глядя ему в глаза и перебирая волосы, её лицо озарила робкая улыбка. Не смотря на все слова, было видно, как он её любит. Чувства всегда рвутся наружу, независимо от слов и дел. Чувства всегда видно. И Соня ему поверила. – Я люблю тебя, – едва шепнула она, – только всё равно, имей ввиду, что мои чувства – не шутка и я тоже могу злиться и срываться. И имей ввиду, что я теперь ещё больше нервничаю. – Что тебя так тревожит? Почему сын?! – Не знаю. Всё и хорошо, но я чувствую в сердце моём неладное... Но почему-то, чувствую только я одна... – Ну, видишь... Такое бывает. Ты мало спишь, почти не отдыхаешь... И если бы Степану что-то угрожало, то я бы тоже это почуял... Поверь. – Я тебе верю..., – тихо прошептала девушка, но тут же молодые люди услышали стук в дверь. – Тук-тук, молодые, кто дома есть?, – молодые люди увидели отца Анатолия, – вообще-то я по делу. Что у вас случилось? Увидел, как ты резко развернулся, да в курень побежал. – Теперь уже всё хорошо, папенька, – слегка улыбнулась Соня. – Ну и хорошо. А теперь, Анатолий, работа не ждёт. Я ушёл, а ты меня смени. – Иду, – сказал казак и дождавшись, пока отец покинет дом, нежно поцеловал жену в щеку, – вечером буду дома. Отец Анатолия пришёл домой и жена, бабушка Степана, отвлеклась от внука. Соня вышла в сени с мужем, и проводив его, отправилась за сыном. Она не нашла его в окрестностях двух домов, и, подумав, что он гостит у родителей мужа, зашла в сени. – Сонечка, что такое? Что-то случилось?, – отозвалась свекровь. – Да, я спросить пришла... Стёпки у вас нет? – Нет, Сонь... Я на пару минут в дом зашла, а он с Агнией играл здесь, не по далеку, – женщина указала в сторону двора. – Странно… Забежали, что ли, куда… Спасибо, пойду поищу. – К Аннушке зайди. – Непременно!, – девушка почти бегом направилась в дом подруги. – Сонька, ты чего бегаешь?, – удивилась Анна, когда та подбежала к их двору. – Агнюшка дома? – Да нет. А не у вас разве? – С чего бы это? Была б у меня, я бы у тебя не стала спрашивать. Я сама Стёпу ищу…, – тревога Сони постепенно нарастала и ей становилось трудно даже дышать. – Она могла к Дону пойти, я её одну пускаю. Соня ахнула. – Дак а что? Она же у меня смышленая, всё знает. Без разрешения никуда не полезет. Я её всему научила. – Стёпка совсем же малой ещё…, – шептала Соня, – спасибо, я побегу!, – она не дослушала речи подруги и метнулась прочь от Хутора к могучему Дону. Спотыкаясь и едва дыша от волнения, девушка прибежала к Дону. Она остановилась недалеко от берега и сменила бег на шаг, но ноги её совсем отказывались идти. – Стёпка!, – громко кличила Соня сына, – Агния! Никто не ответил. – Да как же, куда они запропастились…, – она шептала себе под нос, – мой мальчик… Девушке казалось, что вот-вот и она упадет, потеряет свои силы, но вновь ей придётся поднимать свое тело и в еще большем изнеможении шагать. Соня приняла решение держать свой стержень. Но её внутренние нити, которые так здраво держали на ветру её хрупкое тело, будто бы стали слабеть. Как в тумане она добрела до берега и совсем вдали, на измоченном водою песке, казачка увидела маленькие следы, те, что шли вниз и вверх, образовывая галочку. – Они тут были…, – прошептала Соня сама себе. Уже убедившись, что маленькие ножки убежали вдаль по полю, она едва была не побежала обратно, но ее внимание привлекла коряга, торчащая из под воды. На ней было что-то, что не свойственно природе. Подойдя ближе, Соня с ужасом вгляделась в вещицу… Её глаза наполнились слезами, которые жгли её глаза и мешали смотреть. Мысли навязчиво поступали самые худшие из худших. Вечерело. Её босые фарфоровые ноги опустились в прохладную шумную воду, и путаясь в собственном платье, она дошла до белой волнующей тряпки. Тонкими дрожащими руками Соня потянулась и вынула из воды промокшую насквозь распашонку. Молчание. – Сынок!, – горький плач, казалось бы, был слышен по всей округе, – где же ты?!, – её крик резко сменился на шепот, – может быть, ты просто снял свою рубашку и ушел домой… В селе Агния прибежала в дом. Молча она подошла к матери и крепко её обняла. – Агнюшка, где ты была? Тётя Соня вас обыскалась. Ты со Стёпкой была? – Да, мама. – Ну вот, умница. Надо зайти к тёте Соне и проведать Стёпу. Агния молчала. Анатолий вернулся домой очень скоро, но не увидел ни жены ни сына. Он мгновенно вышел обратно из дома и заглянул к Прокофию. – Прошка!, – он выкликал друга в окно. – Чаго тебе?, – усмехнулся Прокофий. – Анна дома? – Да. – А Соньки у вас нет? – Нет… Мы вот, семьёй… Что-то случилось? – Да нет их дома, ни её, ни Степана…, – к нему словно приходит осознание. Он стал чувствовать что-то тревожное. – Как нет?!, – примчалась Анна, – Агния со Стёпой сегодня гуляла, час назад пришла домой, я думала Соня Стёпку нашла и вернулась… – А куда она пошла?! – К Дону. – Спасибо! Анатолий резко метнулся в ту сторону. Прокофий и Анна решились и метнулись практически следом. Прибежав к дубу, который когда-то свёл Соню и Анатолия. Он стоял в ступоре перед деревом. У его корней лежал посиневший трупик малыша, а чуть выше, на склонившейся ветви, он нашел обнаженный, еще теплый труп жены и порванное, растянутое платье. – Нет… Его крик разнёсся эхом по всей округи. Кинжал, который всегда находился в ножнах, рукой Анатолия вонзился рукой в его же бьющееся сердце. Мгновенно прервалась история любви. Мгновенно прекратилось биение трёх сердец. Трагична и печальна эта выдуманная история.