The Only Exception.

- Мам... - Элли, что случилось? Уже очень поздно, - ответила моя мама, взглянув на часы. - Кто такая Перри? - я решила спросить прямо и не мучаться. - Я не понимаю, о ком ты говоришь. - А может все-таки понимаешь? - я протянула ей телефон с одной из фотографий Перри в социальных сетях, - папа назвал ее дочерью. Объясни мне, пожалуйста, хоть что-нибудь. - Это.. это твоя сестра, которую мы вынуждены были отдать другим, - почти безмолвно говорила она, смотрев на фотографию, - мы с твоим папой в то врем едва сводили концы с концами. Отдали твоей тетке, которая любезно согласилась забрать ребенка. У нее самой не было детей, но она очень хотела девочку. Потом, мы уехали из города, не оставив своих координат, ни адреса, ни телефонов. Их не было в городе. Сколько раз мы не пытались наладить связь, их не могли найти. Мы потеряли их... Я очень хотела забрать ее, но отец вечно отнекивался. Элли, где ты ее видела? Где?! - Она действительно моя сестра? Настоящая... - Элли, где она? - со слезящимися глазами спросила мама. Родная, любимая, которой нужно было отдать собственного ребенка... - Она учится со мной в школе. И я пойду туда завтра. То есть, уже сегодня. Похоже, отец с самого начала знал, где она. Просто не хотел тебе говорить. *** Уроки прошли незаметно. Слишком погруженная в свои мысли, я совсем не замечала ребят. Не замечала, как беспокоится Найл, когда не смог меня развеселить и даже заставить улыбнуться. Как переживал Гарри, кидая непонятные взгляды. Как вел себя Зейн не подпуская ко мне Стайлса, наверняка думая, что все это из-за него. Зейн смог до меня достучаться позже, правда не без помощи своего лучшего друга. Они завели меня непонятно куда и стали спрашивать, бесконечно повторяя мое имя: - Элли! - ... - Элли! - ... - Зейн, я не знаю, что с ней. Она постоянно молчит. Это плохо. - Найл, я тоже не в курсе. Милая, что с тобой, скажи нам? - спрашивал Зейн, обращаясь ко мне. - Я не могу спать. Мне нельзя. Нельзя. Нельзя. - Тебе снятся кошмары? - Хуже. Мне постоянно снится смерть. Как я могу отличить сон от реальности? - Элли, но ты не спишь сейчас. Ты с нами, слышишь? Вспоминай бабочек, - сказал Найл. - Бабочек? - Которых мы считали в детстве, помнишь? - Да, помню, - ответила я. Помолчав минуту, я сказала: - Мне нужна Перри. - Зачем тебе моя девушка? - спросил Зейн. - Девушка? - Да, но она очень стеснительная. Я знаю ее с начала учебного года. Вместе ходим на некоторые предметы. Чаще всего, я брал работу организатора, только для того, чтобы увидеть ее. Она такая .. замечательная. - Не обижай ее, хорошо? - Ни за что, - улыбнулся Зейн. - А это правда, что вы с ней переспали? - встрял Найл. - Чушь, я не знаю, кто пустил подобный слух, - сквозь зубы говорил пакистанец, - задушить бы. Перри очень сильно расстроилась. Я не знаю, кто мог настолько ненавидеть ее. - Тут дело не в ненависти, а скорее в зависти к ней. Но кому нужно было оклеветать мою сестру? - Твою сестру?! - воскликнули оба. - Упс, проболталась. Пропустите меня? Мне сказать ей. - Иди, - выпуская меня из каморки, где мы втроем прятались когда-то в мой первый день в этой школе, сказал Зейн. Похоже, это их секретное место. *** - Итак, я готова торжественно сообщить, что... платье готово! - воскликнула Деми, чуть не прыгая от радости. - Ура, мы сделали это. Причем, как раз вовремя. И смотрится как покупное, - поддержала ее Перри. - Иди меряй, - улыбнувшись, сказала я. Дождавшись,когда она скроется в гримерке, я повернулась к Перри: - Мне нужно с тобой поговорить. - Что-то случилось? - спросила она с тревогой в глазах. - Да, но это дела семейные... - Не бойся, мне можно рассказать. - Я бы скорее сказала - нужно. Перри, ты моя родня сестра, которую отдали на удочерение. Я видела, как ты недавно в парке гуляла с отцом и Максом. Я спрашивала у матери и она рассказала мне о тебе. - Я догадывалась. Мы внешне очень похожи. Но Элли... сестра? - Да, поверь мне. - Я верю, - улыбнулась она. - Смотрите! - вбежала радостная Деми, хвастаясь прекрасным платьем, которое мы сшили совместными усилиями буквально за полмесяца. А тем временем, до Рождественского бала оставалась одна неделя.