Жених поневоле

      Время неторопливо шло вперёд. Ричард продолжал втираться в доверие к Тобиасу и, по ощущениям, Тобиас постепенно начинал ему доверять. Урсула тоже была довольна — главным образом тем, что Ричард теперь спал с ней рядом. Конечно, она наверняка понимала, что он делал это, во-первых, потому что она сама об этом попросила, а во-вторых, из соображений удобства, а не из-за каких-либо терзающих сердце чувств, но сам этот факт делал Урсулу чуточку счастливее.       Лишь одно обстоятельство омрачало её счастье — король всё никак не поправлялся.       Ричард очень хотел поддержать её, хотел хоть как-нибудь поднять ей настроение. Но всякий раз, когда Урсула приходила из покоев короля, лицо её выражало крайнюю обеспокоенность, а из глаз едва ли не текли слёзы. Ричарду было тяжело на это смотреть, ему было до боли в сердце жаль Урсулу.       И Ричард говорил с ней. Старался шутить — иногда получалось неловко, а порой ему удавалось рассмешить Урсулу. Порой они не спали целыми ночами — говорили обо всём на свете. Ричард видел, что от этих разговоров Урсуле становится легче, поэтому порой пренебрегал не только своим личным временем, но и сном — всё для того, чтобы Урсула была спокойна.       Но в один из вечеров Урсула ворвалась в их брачные покои куда более взволнованной, чем обычно. Ричард понял, что такое состояние вызвано не состоянием короля — тут было что-то другое. Ричард решил спросить об этом Урсулу напрямую:       — Ты сама не своя. Что произошло?       — Я следила за Тобиасом, — прошептала Урсула. Она была словно бы в бреду.       Ричард уже успел забыть, что по их договорённости Урсула должна была следить за Тобиасом там, где этого не сможет делать сам Ричард — так долго от неё не было никаких вестей. Но теперь, видимо, Урсула выяснила что-то настолько шокирующее, что требовало внимания:       — И что ты узнала?       — Кажется, мы были правы. Тобиас убивает отца.       — «Убивает»? — это слово показалось Ричарду странным. — То есть, он делает это прямо сейчас? Что ты имеешь ввиду?       — Мне кажется, что Тобиас в сговоре со служанкой, которая подаёт отцу еду. Они добавляют какой-то медленно действующий яд, который не даёт отцу умереть быстро, но делает ему хуже. Рано или поздно количество яда в организме отца достигнет критических значений и убьёт его. Но всё будет выглядеть естественно, никто ничего не заподозрит.       — Всё это звучит, как тот самый план, который мог придумать Тобиас. Только одна смущает — зачем служанке ему помогать? Ты говорила, что твоего отца все очень любят, — подозрения Урсулы показались Ричарду вполне разумными, но всё же кое-что смущало.       — Кто знает? — пожала плечами Урсула. — Может, Тобиас ей что-то пообещал. А может, конкретно эта служанка за что-то недолюбливает отца. Кто знает?       — Если это действительно так, то нужно добыть доказательства. Продолжать за ним следить — это необходимый минимум. А там… Может, Тобиас о чём-нибудь мне проболтается. Или мы сможем расколоть служанку, заставить её пойти с повинной к королю и сдать Тобиаса с потрохами. Второй вариант даже лучше.       — Да, это было бы прекрасно, — задумчиво произнесла Урсула. — Но для того, чтобы убедить служанку во всём сознаться, нужно будет пообещать ей больше, чем обещает ей Тобиас. Ну, или припугнуть так, чтобы ей было выгоднее избежать того, чем мы станем ей угрожать, чем получить то, что обещает ей Тобиас.       — И для этого нужно узнать, что Тобиас обещает служанке, — продолжил Ричард мысли Урсулы. — Значит, нужно продолжать слежку.       — Именно! — радостно заключила Урсула. — Так приятно, что мы с тобой мыслим в одном направлении! Всё-таки отец очень мудро поступил, что поженил нас. Тогда я была с ним не согласна, но теперь я понимаю, что лучшего супруга, чем ты, у меня не могло бы быть, даже если бы я была красавицей.       Ричард стыдливо отвернулся. Он не мог признаться Урсуле, что хотел бы, чтобы его женой была другая — красавица, и желательно из простой семьи. Ричард хотел бы жить в любви и уюте с женой, хотел бы плавать по разным странам и заниматься торговлей, хотел бы, чтобы миловидная жёнушка вела хозяйство и встречала его из поездок вместе с толпой детишек. Ричарду совсем не нравились все те дворцовые интриги, в которые он был втянут. Ему не нравилась вся эта атмосфера лжи и лицемерия, в которую ему пришлось окунуться и о которой не позволяли забыть ни богатства, ни титул, ни даже единственный настоящий друг в его жизни, которого он, по иронии судьбы, встретил именно в замке.       Да, Урсула стала для него другом — очень хорошим другом, с которым он не хотел бы расстаться. Он готов был оставаться с ней в статусе супруга, готов был спать каждую ночь с ней рядом, проводить всё свободное время вместе. Более того — Ричард всё чаще ловил себя на мысли, что его совсем не смущает внешность Урсулы и что он мог бы попробовать ответить взаимностью на её чувства… Но не здесь, не в этом замке.       Наверное, за стенами замка Ричард мог бы полюбить Урсулу. Но, с другой стороны, вне стен замка Ричард никогда бы не познакомился с ней поближе, не познал бы всю глубину её личности. Но всё равно — там, вне дворцовых интриг и условностей, всё было бы иначе…       …Вопрос лишь в том, смогла бы Урсула выжить вне стен замка…