Жених поневоле

      Следующим утром Ричард, Тобиас и ещё с десяток его прихвостней отправились в королевские охотничьи угодья. Своих прихвостней Тобиас лицемерно называл «друзьями». Лицемерно, потому что «дружба» продолжалась ровно до того момента, пока Тобиас не услышит слова против. Однако, Ричарда Тобиас не представил остальным как своего друга. С одной стороны, Ричард понимал, почему так происходит и даже был рад этому. Но с другой, он должен был стремиться к тому, чтобы Тобиас доверился ему, иначе план Урсулы потерпит фиаско. Ричард с грустью подумал о том, что ему частенько придётся прикусывать язык, умалчивать свои истинные мысли. Но иначе ничего не выйдет.       На траве ещё блестела утренняя роса, высокие деревья шумели густой листвой, за которой не было видно неба, поэтому, хоть солнце уже и взошло и погода была достаточно солнечной, в лесу будто бы всё ещё были сумерки. Все, включая Ричарда, восседали на красивых породистых лошадях, рядом шли охотничьи собаки с вытянутыми мордами и длинной шелковистой шерстью. Ноздри собак взволновано трепетали, тела их были напряжены — им не терпелось пуститься в погоню.       И вот сигнал был дан. Как оказалось, эта охота носила бутафорский характер. По настоящему в этих местах охотились только королевские егери — они добывали дичь к монаршему столу, а также отлавливали животных для забав принца. И теперь из клетки был выпущен огромный чёрный дикий кабан.       Кони пустились галопом, собаки были спущены. Кто-нибудь вполне мог пасть жертвой разъярённого дикого животного, но это никого не волновало — всех захватил азарт охоты. Кабана гнали и гнали вглубь леса. Лошади были все в мыле, но они продолжали бежать, погоняемые седоками. Собаки бежали, свесив из пастей длинные языки, но не могли остановиться, погоняемые инстинктом.       Кабан был загнан, окружён, не мог сопротивляться. Несчастное животное только смотрело на своих мучителей полными страха глазами и ждало смерти.       Но никто не спешил убивать животное — даже собак не пускали, хоть им и не терпелось вцепиться в плоть кабана. Люди же не предпринимали ничего, потому что ждали Тобиаса — именно он должен был убить кабана, и никто не смел отнять у него это право.       Тобиас неспеша подошёл к толпе и криво усмехнулся:       — Ну и чего вы тут столпились? Я не стану убивать того, у кого уже нет никакой возможности сбежать. Отпустите его и больше не гонитесь — я справлюсь с ним сам, без вашей помощи. А если не справлюсь, то пусть живёт пока. Всё равно он рано или поздно вновь попадёт в силки к егерям, и тогда человек восторжествует над природой.       Прихвостни Тобиаса радостно заулюлюкали и дали кабану дорогу. Несчастное животное не стало пренебрегать возможностью сбежать и устремилось ещё глубже в лес.       Для Ричарда было очевидно, что у животного нет шансов — кабан устал, из его спины торчало несколько стрел, он уже потерял много крови. Страх ещё давал ему сил бежать, но даже этот источник уже иссякал. Даже если бы Тобиас умудрился упустить кабана, то он всё равно погиб бы, и, возможно, его смерть была бы куда более мучительной. Ричард понимал, что это слишком лёгкая добыча, что Тобиас дал своим прихвостням сделать всё самое сложное, а сам добывает лёгкую славу. Но, похоже, понимал это только он — остальные восхищались и чему-то радовались.       Вдруг случилось кое-что, чего Ричард никак не мог ожидать — главным образом потому, что, при всём своём отвращении к Тобиасу, всё же считал его куда более умным человеком.       Тобиас залихватски выхватил из-за пояса револьвер — не тот, из которого был ранен король, другой, попроще — и выстрелил в бегущего кабана. Очевидно, выстрел достиг цели — кабан упал, но всё ещё был жив. Тогда Тобиас прогулочным шагом дошёл до обездвиженной туши и добил животное прицельным выстрелом в голову.       Толпа ликовала, а в голове у Ричарда тем временем складывалась весьма красивая и логичная мозаика. Конечно, выстрел Тобиаса был далеко не самым виртуозным — крупная, медленно движущаяся цель, не самое большое расстояние… Но Ричард всё ещё помнил, как отвратительно Тобиас обращался с оружием всего несколько недель назад. Для того Тобиаса даже такой простой выстрел был невозможен. К тому же, Ричарда смущал тот факт, что револьвер был другим. Всё это наводило на определённые мысли.       Когда ликующая толпа позволила Ричарду подойти к Тобиасу, то он тихо, так, чтобы больше никто не услышал, произнёс:       — Отличный выстрел! Помнится, ещё совсем недавно ты не умел обращаться с револьвером.       — Я много тренировался, с тех пор как… — Тобиас понизил голос. — Впрочем, ты сам знаешь, с каких пор. Тогда я понял, что это — не шутки, что лучше научиться обращаться с оружием, чтобы не навредить ни себе, ни другим.       — Похвально. А что на счёт револьвера? Это ведь не тот револьвер, что был в прошлый раз?       — Ты прав — это другой. Но смысл идти на охоту с богато украшенным оружием? — пожал плечами Тобиас. — Поэтому я приобрёл другой — попроще.       Хоть Тобиас и старался говорить сдержано, но Ричард слышал, что он раздражён, что его разозлили вопросы, заданные Ричардом. Это навело его на определённые мысли. Ричард не стал больше ни о чём спрашивать Тобиаса, чтобы не вызвать у него подозрений. В то же время Ричард решил, что непременно расскажет обо всём, что произошло на охоте, Урсуле. Возможно, она сможет понять больше, чем смог понять он сам.