Первый из нас

Глупо отрицать очевидное: мы всегда ищем виноватого. Даже я. Например, в разрушении моего кристалла определенно виновен Максвелл Лорд, который как раз сидит на полу у моих ног. Он плохо выглядит, и это понятно: у парня выдался тяжелый месяц. Его едва не линчевали прямо перед Монументом Вашингтона, но Диана вступилась и Лорд отделался несколькими синяками и сломанной рукой. Надо отдать дочери Зевса должное, она сделала все возможное, чтобы отмазать бедолагу хотя бы перед законом. К сожалению, большую часть этого веселья я пропустил, а мне хотелось бы посмотреть на выражение лица судьи, когда он разбирал дело, в котором фигурировали волшебный артефакт, Чудо-Женщина и Женщина-леопард. Да, полагаю, на этом фоне Макс смотрелся довольно безобидно. Вообще-то его должен был судить какой-нибудь Гаагский трибунал, но в этом странном мире, возможно, вообще не существует Гааги. А жаль: красивый город, с богатой архитектурой. Но здесь все обошлось и Лорда оправдали. Если бы жизнь могла закончиться как кино, в зале суда для Максвелла Лорда наступил бы хэппи-энд. Но жизнь не заканчивается вот так, и теперь его все знают и ненавидят. Его компания прогорела, собственного сына он не увидит уже никогда и даже из этой убогой конуры, куда он сумел забиться, парня выселят через пару дней. И в довершение, по его душу пришел я. Это, на самом деле, совершенно кошмарное чувство: когда кто-то стоит над тобой вот так. Абсолютная беспомощность. Обреченность. Выворачивающее душу ожидание неизбежного. Максвелл скорчился в углу, обхватив себя руками в безнадежной попытке защититься. Забиться в темную щель, зажмуриться изо всех сил, притвориться, что тебя нет. Тщетная надежда, что тогда чудовище уйдет. Хотя бы в этот раз. Но чудовище не уйдет. Я медленно опускаюсь на пол рядом с ним, и Максвелл сжимается в комок еще больше, хотя я мог бы поклясться, что для его вида это невозможно. Очевидно, у мальчика большой опыт. Не желая усугублять ситуацию, я быстро касаюсь его головы: - Спи. Утро выдалось солнечным и я решил провести его на просторной террасе кафе, с большой чашкой венского кофе. Найти в этом месте и в это время венский кофе было той еще задачей, но я справился. Кажется, Матфей утверждал, что так или иначе упорство окупается. Матфей мне нравился: решительный и сильный духом человек, не боявшийся думать своей головой. Жаль только, что смертный. С людьми такая ерунда сплошь и рядом: только найдешь достойного собеседника, как он уже состарился и умер. А то и состариться не успел. Другой мудрец сказал, что все проходит. Умирают люди, умирают боги, заканчивается кофе. Приходит время решать насущные вопросы. К счастью, Диане из Темискиры хватило ума придти на встречу в деловом костюме, а не в броне-купальнике, но манеры, очевидно, к кремовому пиджаку не прилагались. Оглядев пустую террасу, она решительно подошла к столику и нависла надо мной, уперев кулаки в бедра. - Чего ты хотел? - Поговорить, - я указал на свободный стул. - Думаю, нам не помешает обсудить всю эту неловкую ситуацию. Пару секунд посверлив меня взглядом, амазонка все же села напротив меня и выжидающе сложила на коленях изящные руки. Подошел официант и поставил перед девушкой высокий бокал с чем-то прозрачным. Я не стал выяснять, что именно она предпочитает: просто пожелал, чтобы принесли напиток, который ей нравится. - Итак, мы официально пока не представлены, - начал я. - Ты - Диана из Темискиры, принцесса амазонок, дочь Зевса и Ипполиты. Я - Долос, сын Геи и Эфира… - ...Бог обмана, - закончила за меня девушка. - Я знаю, кто ты. - Едва ли. - Я сделал глоток остывающего кофе. - Насчет бога обмана, я бы сказал, что это не так, но ты все равно мне уже не поверишь. - Верно, - она кивнула. - Трудно поверить тому, кто едва не уничтожил весь мир. - Вот об этом нам и нужно поговорить. - Я вздохнул, жалея, что не обладаю красноречием Гермеса. - Видишь ли… Ты сильно переоцениваешь мою роль в этом беспорядке. Прямо сейчас мне нужно было очень тщательно подбирать слова. Богам нравится упрекать людей в забывчивости, но память бессмертных тоже весьма изменчива. Знает ли Диана, что отправила в небытие собственного дедушку? Осознает ли, что для богов инцест - обычное дело? Вот уже никто и не вспоминает, что Ипполита - дочь Ареса. То есть, люди-то как раз помнят, но спроси саму Ипполиту - что она скажет? Что смертные опять напутали, забыли, переиначили? Или промолчит? Или скажет что-то перед тем, как проткнуть копьем? Так что все попытки оправдаться задним числом, углубившись в семейные перипетии, сейчас бесполезны. Что ни скажу - я лжец. - Что бы я тебе сейчас не сказал тебе, Диана, ты сочтешь меня лжецом. Так расставлены фигуры на доске и глупо об этом сожалеть. Так что я сейчас расскажу тебе свою историю без особой надежды на успех, а там уже ты будешь решать, что с этим делать дальше. - Я сделал ненужный глубокий вдох, собираясь с мыслями. - Для начала, я создавал камень вовсе не для того, чтобы сеять хаос. Мне на самом деле просто было интересно, что будут делать люди с той властью, которой обладают боги. Соглашусь, эксперимент вышел спорным, но раз от разу результаты были все интереснее. - Например, гибель цивилизаций? - Амазонка саркастически изогнула бровь. - Такого не было. - Может, мой ответ прозвучал резко, но это обвинение мне уже приелось. - Видишь ли, камень создан с учетом того, чтобы появиться в момент, когда цивилизация уже достигла какого-то уровня. Нет смысла ставить эксперимент на дикарях: у них и желания дикарские. Раз от раза планка повышалась, но до сих пор результат был одинаковым: несколько человек получали доступ к камню и, за пару дней, передравшись между собой, гибли. Камень исчезал, а цивилизация загибалась под тяжестью собственных проблем. Если приносить в жертву пару сотен человек каждый день или затеять грандиозный долгострой ради пустого эго, ничем хорошим это точно не кончится. - Но в этот раз что-то пошло не так. - Да. Определенно. Я недооценил вредоносность средств массовой информации. Диана весело фыркнула. Что ж, прошло почти пять минут, а она еще не пытается меня убить. - Не смейся. Поверь мне, человечество еще хлебнет горя от этой штуки. Так или иначе, артефакт не был рассчитан на такое количество людей и не моя вина, что смертный умудрился обойти этот момент и поставить мир на грань ядерной войны. К счастью, для решения таких проблем у нас есть герои вроде тебя. Так что, как видишь, моя вина во всей это истории не так уж велика. - Это было бы так, если бы не одна вещь, о которой ты забыл упомянуть. - Дочь Ипполиты откинулась на спинку стула. - Ты забыл о том, что камень работает не так. Он не просто исполняет желание, он забирает что-то взамен. Он дал Барбаре звериную силу, но забрал у нее душу. Вернул мне… - Она осеклась, но продолжила: - Вернул мне Стива, но забрал мою силу. Он едва не убил Максвелла Лорда. - Ну, что до Макса, то человеческое тело просто не предназначено для такого количества силы. Даже большинству богов было бы трудно уцелеть. Поэтому он и начал забирать жизни у тех бедолаг. Этого требовал не камень, а выживание самого Лорда. Хотя он мог и не осознавать этого, сила легко затмевает разум. У Минервы душу тоже никто не забирал. Тебе, Диана, неведомо, что такое настоящее бессилие. Ты лишилась сил на сколько? Едва ли на день? А Барбара всю жизнь жила, оглядываясь через плечо. Ты можешь себе позволить простить обиду, потому что ты, по сути, никогда по настоящему ее не испытала. И не спорь. Таков удел богов и героев: наши пути со смертными не пересекаются. Именно поэтому ты лишилась сил. Ты ведь не просто хотела вернуть этого мальчика. Ты хотела быть с ним. Вместе состариться и умереть. Камень не мог превратить его в бессмертного, ничто не могло бы этого сделать, поэтому камень сделал смертной тебя. Мне правда жаль. Но пока ты такая, какая есть, люди вокруг будут умирать, и чем дольше ты живешь, тем короче будут казаться их жизни. В ее глазах блестели слезы. Пожалуй, какую-то обиду эта жизнь ей все же нанесла, но к счастью этой девочки, настоящего горя она еще не знала. - Так чего ты хочешь? Диана вытерла глаза, все такая же безупречная: никаких опухших век, никакого покрасневшего носа. Ах, милая амазонка, ты едва ли догадываешься, для чего на самом деле нужна пудра. - Я всего лишь прошу оставить меня в покое. Меня и Максвелла. - Максвелла? Зачем он тебе? - Девушка мгновенно напряглась. - Как оказалось, не от каждого желания можно отказаться. Подумай сама: камень разрушен, так где же его сила? - Ты хочешь сказать, что она все еще у Лорда? - Да. Он отказался ее использовать, но сила еще в нем. Мальчик этого пока не осознает, но по сути, он теперь один из богов. Первый бог, бывший смертным. Никакой божественной крови, никакого небесного покровительства. Первый из нас, кто способен действительно понять людей и дать им то, что им нужно. Конечно, ему предстоит многому научиться, но перспективы… Макс, как минимум, способен мыслить нестандартно, да и упорства ему не занимать. Диана смотрела на меня пристально, что-то крутилось в ее красивой голове, поворачивались безупречные шестеренки. Я решил не дожидаться завершения этого процесса и встал. - Просто для ясности, - я бросил на стол несколько купюр. - Что бы ты не решила, я буду защищать Максвелла Лорда. И я предпочитаю селиться в густонаселенных районах, если ты понимаешь, о чем я. В Лондоне была уже середина дня, но в люксе было тихо, только тикали часы на каминной полке. Дворецкий возник в дверях бесшумно, будто обладал собственной магией. - Подайте на двоих чай с легкими закусками через час. Мужчина молча поклонился и исчез. Признаюсь, я мирился с вычурной британской обстановкой в номерах исключительно из-за высокого качества здешнего обслуживания. На огромной кровати Максвелл Лорд почти терялся: расслабленное тело утонуло в мягком матрасе, почти до самой макушки укрытое тяжелым одеялом. Я опустился на край кровати и проверил заклинание. Оно работало исправно, заживляя раны и отгоняя кошмары, но на щеке Макса был виден след от высохших слез. Подавив вздох, я провел пальцами по его светлым волосам, накладывая дополнительный слой чар. Может быть, чай и закуски могут подождать до вечера. У нас впереди еще полно времени.