Ступая в темноте...

      Как и обещала, через пару дней Лена привела сына в родное отделение. Она решила убить двух зайцев: познакомить Глеба с друзьями и поговорить с Жанной более подробно насчет травмы Максима.       Лена заранее объяснила мальчику, что не все присутствующие знали его папу, что за столько лет многое меняется в жизни, но всё равно эти люди — их друзья. — Ребят, к вам можно? — заглянула женщина в кабинет. Там как раз была вся компания: Катя, Леша, Жанна и Кеша. — О, Лен, привет, проходи, мы как раз чай пьем, — Самойлов вскочил за ещё одной чашкой. Но замер на месте, увидев, что подруга не одна.        Около Лены стоял маленький мальчик, державший мамину руку и с неким стеснением смотревший на присутствующих. Жанна с Кешей синхронно поставили свои чашки на стол, переглянулись, на лицах промелькнула тень узнавания. Для Кати все происходящее было менее личным и болезненным, чем для остальных, но даже она отложила плюшку.       Лена поставила сына перед собой, обняв его за плечи и пригладив волосы. — Я, как видите, не одна. Этот молодой человек мой, наш с Артёмом сын, Глеб. — Здравствуйте, — поздоровался мальчик. — Ну привет, Глеб Артёмович, — видя замешательство экспертов, Лёша первым подошел к мальчику, присел перед ним на корточки, всё же для него происходящее тоже менее болезненное, — я дядя Лёша. Будем знакомы? — первое рукопожатие прошло успешно.       Жанна с Кешей к этому моменту пришли в себя и тоже подошли к мальчику, а затем представилась Катя, поспешившая переключить внимание ребёнка от прослезившейся Жанетты на себя. После знакомства Глеб взглянул на маму, потом снова на экспертов и, наконец, обратился к ним. — А я вас помню, мне мама вас показывала на фотог…фотографиях, — длинное слово далось мальчику не с первой попытки, — вы с папой работали. — Верно, малыш, — кивнул Кеша с улыбкой, — твой папа был замечательный человек. Правда, Жанн? — Конечно. Ты очень похож на него, Глебушка, — согласилась судмедэксперт с мужем. — Деда говорит, у меня папина внешность и мамин характер. — Ну раз деда говорит, значит, так оно и есть, — подмигнул Лёша.       Обстановка сама собой стала вновь расслабленной, схлынули первые эмоции, Глеб перестал стесняться и держался уже свободнее. Мальчик удивлял присутствующих своими иногда очень взрослыми рассуждениями.       Через некоторое время Лена попросила сына посидеть вместе с дядей Лёшей, пока она отойдет по делам. Глеб, тем более увлеченный рисованием какой-то абстракции, согласился, а Лена позвала с собой Жанну. — Что случилось-то, Лен?       Жанна захлопнула дверь их с Кешей кабинета, женщины сели за стол. — Расскажи мне про травму Макса. Что там конкретно случилось, что врачи говорили? Ты ведь наверняка знаешь, ты в госпитале МВД как у себя дома.       Сельская тяжело вздохнула, смахнула со стола невидимую пыль, сложила руки перед собой крест-накрест. — Ой Ленка… Если говорить о фактах, то там химический ожог. Но не той степени тяжести, которая повлекла бы за собой слепоту. Снижение зрения — да, но не больше. Гораздо большие опасение у врачей вызвала черепно-мозговая. Там хорошее сотрясение мозга. Со всем этим Макс месяц в госпитале и провалялся. На момент выписки по снимкам и обследованиям ни внешних ни внутренних причин потери зрения выявлено не было. Да, сохранился спазм в глазной мышце и синдром сухого глаза, но это лечится каплями и к потере зрения бы не привело. — И откуда тогда его слепота? — Врачи склоняются к психосоматике. Гибель Василисы стала очень сильным потрясением, катализатором, если хочешь. На момент того задержания Макс жил на автопилоте. А когда пришел в себя в госпитале и понял, что слеп — это стало очередным потрясением и очень болезненным. Ну представь себе, здоровому мужчине понять, что он инвалид. И всё это друг на дружку наложилось. Смерть Василисы, сотрясение, ожог, ужас от потери зрения, которая на тот момент вполне могла объясняться ожогом. А далее уже психосоматика. Он не ослеп в механическом смысле, он просто предпочел эту темноту и неопределенность тому, что есть на самом деле. Своеобразная защитная реакция.       Лена слушала подругу, вспоминала состояние Максима, его поведение и неважные, на первый взгляд, мелочи. Безразличное выражение лица, отсутствие желания совершать элементарные действия вроде уборки, отсутствие какого-либо вообще интереса к жизни. Совмещая всё вместе, выходило, что Жанна вполне могла быть права. Это не механика, это внутреннее убеждение. — И что с этим делать? Как его вытащить? — Ленка, ему нужно вернуть желание жить. Твердое желание, вернуть какую-то внутреннюю уверенность. Возможно, помочь ему забыть об этом, отвлечься что ли. Ну или, — невесело усмехнулась Жанна, — нужно какое-то потрясение, так сказать, чтобы запустить обратный процесс. Только…со знаком плюс что ли потрясение. — Час от часу не легче, — Лена подперла голову рукой, упершись в нее лбом, — но и как есть всё оставлять нельзя, это неправильно. — Катя говорила, ты ездила с ними к нему. — Да, ездила. Получила массу впечатлений.       Лена рассказала подруге про тот свой визит к Максиму, про воспитательные беседы. Рассказала о своих чувствах от всего увиденного. Рассказала и про знакомство Максима и Глеба, что Муха мальчика сразу признал. — Может, у тебя и получится, — вздохнула Жанна, — мы тут сами в ауте были от происходящего. Катю тоже по касательной задело, вроде она и ни при чем, а вот принять всю ситуацию было сложно. — Да уж. Действительно параллельные прямые… — Ты о чем? — Да не бери в голову. Собственные мысли покоя не дают. — Лен, — Жанна накрыла руку подруги своей ладонью, — Ленка, ты сама-то как? — Мне его не хватает — Колосова подняла на Сельскую тяжелый взгляд, — но это не та тема, которую я хочу обсуждать. Пойду за Глебом, — с этими словами Лена поднялась, Жанна подавила стон, — нам ещё спортивный костюм в сад купить надо. — Можно для профилактики ещё раз отвести Макса на КТ и к офтальмологу, но, я думаю, итог будет тем же. Он сам должен захотеть. По настоящему захотеть. — Спасибо, Жанн.

***

      В ближайший понедельник Лена отвела сына в новый детский садик, Глеб ждал этого с нетерпением, а накануне вечером долго не мог заснуть от предвкушения. Он сам под маминым надзором собрал себе рюкзачок, долго и аккуратно складывал спортивную форму, чтобы она не помялась. — И постарайся в первый же день не наставить себе шишек, хорошо? — говорила мальчику Лена, прекрасно понимая, что это по большому счету бессмысленно.       Они находились в раздевалке детского садика, Колосова помогала сыну переодеться. — Ага. Но мама, я же не специально, — пожал плечами Глеб, — оно само всегда.       Лена не смогла сдержать улыбки, повесила курточку в шкафчик, туда же поставила уличные кроссовки. — Знаю, непоседа ты мой. Ладно, беги, — она дала сыну рюкзачок, — хорошего дня, — поцеловала в щечку, подмигнув. — До вечера, мама! — малыш крепко обнял её на прощание и ушел с ожидавшей его воспитательницей.       Освободившись, Лена несколько часов после этого решала рабочие и личные вопросы. Ей надо было встретиться с поставщиком для интернет-магазина, обговорить несколько моментов их сотрудничества, а после самой пройтись по магазинам, просто побаловать себя.       Деловая встреча прошла успешно, женщина даже позволила себе задуматься о расширении ассортимента, но это пока было только в планах. Лене нравилось то, чем она сейчас занимается. Она не жалела, что рассталась с погонами.       Себе она прикупила несколько вещей на весну и лето, зашла в магазин косметики — такие радости ей тоже были нечужды — а после заодно и в детский мир. Вещи на Глебе горели, так что джинсы, кроссовки и худи точно лишними не будут, как и пара футболок.       Когда Лена покинула торговый центр, время уже было обедать, и она не удивилась, что проголодалась. Подумав, набрала Максима. Они хотели сегодня вместе вечером пойти за Глебом, а после этого прогуляться. На этом настояла — не без боев — Лена: выходил на улицу Макс неохотно. Он ссылался на то, что на него глазеют все, кому не лень. Однако женщина была непреклонна: ему нужно гулять. Так какая разница часом раньше или часом позже они встретятся? Но Максим не ответил ни на первый, ни на пятый вызов. Чертыхнувшись, женщина развернулась в направлении его дома.       Пока практически бегом бежала с пакетами к дому Жарова, Лена старалась не думать о том, что там с ним могло случиться. Она очень надеялась, что у него просто сел телефон. На звонки в дверь тоже никакой реакции, Лена воспользовалась запасными ключами, которые ей отдали ребята.       Влетев в квартиру, она бросила пакеты на пороге и устремилась в комнату. Макс беспокойно спал на диване, ворочаясь и метаясь на постели, мобильник лежал на столе, Мухтара не было вообще. — Вась… Вася, нет! — застонал мужчина во сне. — Уходи! Вася! — Макс! — Лена подбежала к мужчине, перехватив его руку. — Макс, проснись! Это просто дурной сон, проснись! Тщщщ, Максим! — она похлопала его по щекам.       Мужчина резко открыл глаза и не сразу сориентировался в пространстве и времени, не сразу понял, что его руку кто-то держит. — Максим, это я, всё хорошо, — Лена обратила на себя его внимание, — всё, это просто был дурной сон. — Лена?! — мужчина пришел наконец в себя, повернулся к ней лицом. — Ты здесь? Какого черта?! — Я звонила тебе, ты не отвечал, я испугалась. Я хотела предложить пообедать вместе. — Я не услышал телефона, — мужчина отёр лицо ладонями, — блять, я же без очков, не смотри на меня! — он отвернулся в другую сторону. — Макс, ты чего? — Лена приобняла его за плечи. — Почему мне нельзя на тебя смотреть? — Я не хочу, чтобы ты видела мои изуродованные глаза! — закричал Жаров, его внезапно застрясло, тело била крупная дрожь. — Ожоги на глазах долго заживают, я уродлив. Там рубцы и шрамы. Зачем ты вообще пришла, не сдох бы я от кошмара! Ты не должна видеть меня таким, уходи!       Лена усилием воли сдержала стон, отбросила за спину светлую косу, крепче обняла мужчину за плечи со спины, сев на диване на колени. Она молча обнимала его, прижимая к себе, зная, что пока его не перестанет трясти, разговаривать бесполезно. В какой-то момент она начала покачиваться вместе с ним из стороны в сторону. Он всё так же закрывал ладонями лицо, всё его тело было напряжено, как натянутая до предела струна. — Тише, Макс, — Лена говорила практически ему на ухо, — я рядом и уж точно никуда не уйду…       Лена запрокинула голову и зажмурилась в попытке сдержать подступившие слёзы, но по щекам всё же покатилась пара солёных капель. Яма, в которую он себя загнал, оказалась ещё глубже, чем она думала. Внутри женщины всё разрывалось: он не заслуживает этого всего, он не виноват в том, что случилось с Василисой, он сам накрутил себя и рядом не оказалось никого, кто был бы способен вытащить его. Максим же постепенно переставал дрожать, согреваясь в руках женщины. — Не закрывайся от меня, поверь мне, — шептала Лена, — ты не урод, ты мой друг. И этого не изменят никакие твои шрамы, слышишь? Верь мне.       Спустя какое-то время Жарова окончательно отпустила дрожь, он постепенно расслаблялся. Лена массирующими движениями гладила его руки и спину. В этот момент она оконательно убедилась: Макс не может справиться с собственными демонами в голове, с чувством вины и презрения к самому себе. — Повернись ко мне, — тихо, но твёрдо попросила она, — убери руки от лица, повернись ко мне.       Она сидела на месте. Максим должен поверить ей и повернуться сам, только так это можно преодолеть.       Спустя минуты без единого движения он начал медленно поворачиваться на её голос. Когда почувствовал, что хватит, остановился. Но руки от лица убрать было страшно. Несмотря на то, что она говорила, что не ушла, не бросила его, что выдержала его срыв, было страшно: а вдруг увидев его глаза, она отвернется? Единственный человек, которому так отчаянно хотелось верить. И он поверил. Осторожно убрал ладони от лица, подняв голову. Замер в ожидании.        На Лену смотрели, точнее, сквозь неё, два глаза, покрасневших внутри. На нижних веках химия разъела кожу, там образовались рубцы, на верхних веках ещё сохранялась небольшая припухлость, около висков и над бровями кожа была уж почти в норме. Лена аккуратно коснулась рукой его лица, отвела волосы, которые лезли в глаза, чуть задержала ладонь на щеке. — Всё хорошо. Ничего абсолютно нет ужасного, ты всё ещё мой друг, слышишь? Я здесь, с тобой и не собираюсь никуда уходить.       Лена приподнялась на коленях, чуть подалась вперед, обняла мужчину, запустив пальцы ему в волосы. Почувствовала, что его руки обняли её в ответ. — Прости меня, — едва слышно наконец проговорил Жаров, — я сорвался на тебя. — Тщщ. Всё хорошо. Ты мне веришь? — Да. — Тогда запоми, что прогонять меня бессмысленно. Я рядом, хочешь ты этого или нет. И никакими вот такими срывами ты меня не отпугнешь, — Лена опустилась и села на диван, спустив ноги на пол, посмотрела ему в лицо, он собирался что-то сказать, она закрыла ему рот рукой, — глупый, что ж ты с собой делаешь… Кстати, где Мухтар? — Лёша утром забрал, у них там дело какое-то сложное. Я потом поел и снова уснул, думал, твой звонок разбудит. Хотел тебе предложить за ним сходить, когда Глеба заберём. — Сходим, конечно. А сейчас давай все же пообедаем, горе ты мое луковое, — улыбнулась Лена.