Ты красивая

Почему ты скрываешься под маской? Зачем ты прячешь боль внутри? И в чем твоя боль? У каждого из нас, помощников Госпожи, есть тайны, собственное прошлое, о котором не всегда хочется говорить, потому что это причиняет страдания. Этим мы напоминаем живых людей, в особенности тех, кто обращается к нам за помощью. Но, в отличие от них, мы смирились и пошли за той, кто обещает ответы на наши, казалось бы, несуществующие вопросы. Мы ждем веками в терпении, готовые сделать все, чтоб защитить хрупкое тельце брошенной девочки. Но в последнее время в душе у меня что-то резко изменилось. Больше не хочется знать, почему люди так жестоки, почему вся их жизнь состоит из ненависти, зависти и озлобленности. Те давно уже обрекли себя на уничтожение, а я не в состоянии что-либо изменить. Что может сделать катана, которая в свое время убивала с помощью рук хозяина, невольно захлебываясь кровью? Ничего. А осознание и очередное смирение не давали должного спокойствия взамен, лишь порой начинало что-то теснить сердце, которое существовать у цуконогами просто не могло. Зачем я тут, если единственный вопрос принес мне столько разочарования и чувство бессилия? - Рен, ты знаешь, что неприлично так долго смотреть на человека, - я улыбнулся, продолжая глядеть в даль, где у водоема, подобрав под себя подолы осеннего кимоно, сидела Хонэ, медленно расчесывая пряди темных волос. Сейчас её обнаженная лебединая шея выглядела особо красиво, а я даже не заметил, как уже долгое время с веранды наблюдаю за ней. Ванюдо сел рядом, кряхтя и жалуясь, что старческие кости уже не те, а я все еще продолжал смотреть за изящными движениями длинных пальцев женщины, - всегда знал, что тут что-то не так. - О чем ты, старичок, я пока в своем уме, - еле заметно вздрогнув, отвожу взгляд, запрокинув голову назад. Небо сегодня голубое, почти безоблачное, а солнце нежно греет каждый лепесток в этом саду. Хонэ, почему ты так часто смотришь в отражение в водоеме? До недавних пор я думал, что ты просто восхищаешься собой, упиваясь собственной безупречностью. И ты имела на это право. Но я ошибался. В зеркале воды ты видишь отнюдь не то, что видят другие. Женщина – скелет, да? Странно, я ведь, по сути, старше, но в сравнении с тобой выгляжу совсем как пацан. Возможно, именно это меня отталкивало, хотя я не осознавал, просто твердя, что ... Черт, Хонэ, я вижу твою боль, не совсем её понимая. Хочу помочь, хочу быть хоть на что-то годен. Не просто отнимать жизнь, взамен на еще одну,а хотя бы раз подарить.. Замах катаны над головой. Нет, прошу, опомнись, живи! Забудь гордость, забудь все и живи! - Я никогда не буду твоей! Прошу... Не надо. Остановись! И вновь по моим губам течет кровь... Почему люди поступают так? Эти воспоминания, эта гордая женщина, наделенная неземной красотой. Почему из всех жертв я помню только ее? Возможно, потому что именно в этот день решил, что хочу понять людей? А Хонэ... Она мне напоминала о ней. Поворачиваю голову. Ванюдо ушел. Вновь смотрю на фигуру женщины, которую не хочу терять во второй раз. Я подарю надежду, я попробую... Не замечаю, как подбегаю к ней. - Хонэ... - опускаюсь на колени, осторожно, но уверенно обнимая со спины. - Ты красивая... Она красива. Даже без лица, обычным скелетом женщины, она красива. - Рен... - чуть удивленный голос. Сейчас она устало смотрит в одну точку. Не вижу – знаю.- Рен, ты ведь знаешь. Катаны не отдают... Не дарят, не дают ничего. Они лишь отнимают. - Я знаю. Но мне ведь можно попробовать? Я постараюсь. Смогу.