Лилии

***

«Будь моим огнём или водопадом, Будь моим самым-самым сладким ядом. Без тебя всё гаснет, будто искры зари. Ты люби меня, как белые лилии…»

 — Лилии купил? Думаешь, ты ей нужен? Дружеской поддержки, которая сейчас была так ему нужна, как таковой практически не было. Единственный старый знакомый, другом назвать которого уже не поворачивается язык, с самого начала был искренне против этой затеи.  — Тебе двадцать семь с хвостиком, чувак. О чём ты думаешь? О какой-то девчонке, с которой когда-то вас связывала дружба? Ты свихнулся!

«Ты сыпала пустыми фразами, Но всё же столько недосказано. И быть мы вместе не обязаны, но…»

 — Если вдруг она уже не горит в объятиях чужих…  — А душою с тобой? — мужчина расхохотался и кулаки зачесались так сильно, что Квитко едва сдержался. — Прости, чувак, но у тебя реально едет крыша. Думаешь, она наберёт тебя? А ты так и побежишь к ней на задних лапках, как собачонка?  — Я брошу весь мир ради неё одной! — он тяжело выдохнул и решительно направился в сторону ресторана. — А вот с тем, что ты называешь дружбой, готов попрощаться прямо сейчас.  — Что? Да ты идиот! Бегай дальше за своей Лаврецкой, пока она прыгает в койки к сказочным принцам! За крепкой спиной послышался рёв мотора и белое авто стремительно удалялось, смешиваясь с потоком машин. Петька ещё раз выдохнул, поправил слегка поседевшие кудри на голове, одёрнул зачем-то пиджак и дёрнул ручку двери.

«Ветер колыхнёт в памяти моей Раны, занавески и мы заново на Невском. Я опять о больном и о личном, Я менял номера и привычки, Слово «люблю», слово «друзья» Оказались взяты в кавычки…»

 — Ваша дама ожидает за тем столиком! Прошу вас! Доброжелательная девушка в форме официантки проводила его к столику и, слегка улыбнувшись, удалилась. Квитко крепко сжал в руке букет белых лилий, пытаясь унять волнение, пока она медленно подняла на него глаза и застыла, будто не узнала. Молчание не должно было длиться долго, он так думал, когда покупал цветы, когда писал ей в каком-то мессенджере, когда, словно неуверенный подросток, репетировал перед зеркалом речь в три часа ночи. Сейчас же она молчала и этот промежуток времени казался бесконечным.  — Здравствуй, Лаврецкая… — она улыбнулась и он резко ощутил прилив уверенности и сил. По венам заструилась странная, хоть и вполне обоснованная радость, когда он протягивал ей пышный букет, от которого несло сладковатым приятным запахом. — Я помню, что ты любила лилии…  — Да, белые… я и сейчас люблю. — девушка благодарно приняла из его рук букет и тогда он заметил, что её тонкие пальцы тоже бились в судороге. — Привет, Петь…  — Можно я сразу скажу тебе кое-что? — она пожала плечами и посмотрела в глубокие серые глаза. — Возможно, глупо, но я…  — Петь, подожди… — девушка вдруг поднялась с места и порывисто обняла его. Внутри всё сжалось, как будто заледеневшие внутренние органы кто-то окатил кипятком. Квитко замер на месте, кажется, просто забыл, как дышать. Даша почти не изменилась, и даже духи остались теми же — не приторными, а свежими и приятными. Она помолчала немного, а затем тихо прошептала:  — Я давно не горю в чужих объятиях, а моя душа… она с тобой, Петь. Я всё ждала, пока ты меня наберёшь, и я так рада, что ты это сделал… я готова на всё, даже бросить весь мир…  — Будь моим огнём или водопадом… — мужчина крепко прижал её к себе, наслаждаясь приятными покалываниями в пальцах и шумом в голове от проносящихся в мыслях картинок из прошлого. — Будь моим сладким ядом, Даша. Я пытался, но без тебя всё гаснет, как искры зари…  — Я люблю тебя… Лаврецкая медленно перевела взгляд на букет и также тихо, почти неслышно, добавила:  — И белые лилии…

«Будь моим огнём или водопадом, Будь моим самым-самым сладким ядом. Без тебя всё гаснет, будто искры зари. Ты люби меня, как белые лилии…»

***