Безответная любовь

      Жизнь в одиночестве подарило мне нового меня: я устал выяснять, кто быстрее и сильнее — я или Соник. Это уже не имеет никакого значения. Мне гораздо важнее то, чтобы Эми сумела меня простить... иначе пусть она даже после того, как я жестоко обращался с ней в прошлом, безжалостно нападая особенно в тот момент, когда моя любимая, обессилев, просила меня остановиться; посчитает должным ударить меня своим молотом... Я заслужил это и бить её в ответ больше не посмею, даже если Эми свалит меня с ног, заставив лежать на холодной земле, я не буду сопротивляться, так как знаю, что она поступает со мной справедливо... О, Эми, я наконец осознал, сколько незаслуженной боли я тебе доставил, сколько слёз, которые бежали из твоих изумрудных глаз по твоим нежным щекам, оставляя за собой мокрые дорожки, ты пролила из-за меня, почему, атакуя тебя, беззащитную, я чувствовал, как покалывает моё сердце. Однажды я позволил себе ударить тебя изо всех сил, когда тебя от бессилия перестали держать ноги. Я вечно благодарен Сонику, остановившему меня в тот момент. Ненависть затуманила мой разум!       От одной мысли, что когда-нибудь, возможно, мне удастся добиться твоего прощения и в словах выразить свои чувства, возникшие ещё очень давно, когда даже само понятие любви мне было чуждо, становится тепло на душе... Но пока... пусть темнота будет моим лучшим другом... так же как и для моей розы, которую похитил доктор Эггман, чьи роботы в этот момент насильно затолкнули её в одну из пустых тёмных камер, громко хлопнув за ней решётку... Сам же доктор, довольный, ушёл досыпать в тихое место, где её не будет слышно. Никто не смеет так обращаться с моим хрупким цветком! Она — моя! Только моя! Нет!.. Я должен навсегда избавиться от желания мести — лишь тогда роза отбросит тень даже в ненастную погоду, когда солнце спряталось за плотными облаками, а ночью, когда луну закроют облака, я стану для неё верным спутником и всегда, куда бы она ни пошла, буду сопровождать и защищать её, как тень... Вы-пус-ти-те ме-ня от-сю-да! Кто-нибудь! — угрожающе вспылила Эми, дёргая всеми силами за решётку, но она не поддавалась, а лишь раздавался тяжёлый грохот, будто молния разорвала небо. Она... такая неотразимая, когда сердится! Может, именно за её способность быстро впадать в ярость, упрямство и владение молотом, которым она со спины ударила меня в нашем последнем бою, я и полюбил её? Причём в тот раз я ожидал удара посильнее, что заставит меня упасть на землю, но будто она специально ослабила замах, словно просто толкнула меня руками... Значит, она не хотела причинять боль? Может быть, она вовсе и не считала меня своим врагом? Наносить ответный удар не позволило мне сердце, в которое проникло добро, смягчившее мою душу, когда мой взгляд пересёкся с её взглядом, полным страха, что я собираюсь теперь напасть на неё, но я в этот миг задумался над тем, что моя любовь нанесла мне рану... Моя любовь!.. Пусть незначительную, но мне и этого хватило, чтобы пасть в печаль от осознания того, как наши отношения далеки от взаимных — и я покинул поле боя... Все, наверно, подумали, что они выиграли бой, но победу надо мной одержало одиночество, когда кажется, что все настроены против меня, а любовь одновременно так близко и так далеко...       Эми... Её ангельский зов о помощи мог услышать, пожалуй, лишь бездушный робот-охранник, стоявший на посту по ту сторону решётки и неспособный понять, что моей розе, чтобы цвести, необходим свежий воздух и ласка тёплого солнечного света, которого и так не хватает в эти серые дни, когда небо покрылось облаками, точно так же как и мой разум — туманом... Я должен наладить отношения с моей любимой... с чистого листа, а затем этот лист перерастёт в книгу под названием «Истинная любовь», на первой странице которой, я надеюсь, будет описываться наша с ней совместная жизнь, в которой нет места ненависти... Эй... — осторожно произнесла Эми, обращаясь к бедному роботу, которому на долю выпало служить беспечному доктору, не знающему о том, что такое забота. — Я даже не знаю, как тебя зовут... Наверняка злой доктор и имени тебе не дал, а лишь использует вас в своих целях... Если задуматься — вы ведь тоже живые существа, имеющие право на жизнь, а мы... Ну же, поговори со мной! Я знаю: пусть тебя создал Эггман, ты должен меня понять! Пожалуйста, открой мне дверь... Я хочу домой... Нет!.. По зову сердца я всё что угодно отдала бы, чтобы оказаться на берегу и увидеться с ним лицом к лицу... Ох... Эггман лишил тебя и способности разговаривать... Жаль... — с чувством отчаяния она присела на холодный металлический пол, так обратившись к своим мыслям и позабыв на секунду о всех своих проблемах, что её сознание даже не затрагивало бы то, что происходит у неё прямо под носом: «Что ж, похоже, у меня полно времени, чтобы разложить всё по полкам... Кто же ты такой милый и красноречивый, что пригласил меня на свидание? Чьи же добрые руки, способные на такую заботу, оставляли мне все эти подарки около порога моего дома? Уверена, он никогда не желал мне зла и неспособен ни на какое насилие, раз его слова в приглашении, которые останутся в моей памяти навсегда, затрагивают душу и дают понять, что он писал, вкладывая в них самого себя, энергию своего тела... Мне подсказывает сердце, что мы с ним можем стать замечательной парой... которую объединит истинная любовь... а в будущем — и родителями... Только бы нашли друг друга и взглянули вдвоём в глаза... Он писал, что мы прекрасно знаем друг друга и его имя состоит из пяти букв... Я верю: твои руки никогда не били меня и ты всегда был на нашей стороне... Если поразмыслить, то выходит, что Соник, Тейлз и Наклз здесь не при чём... Во-первых, в тот раз, когда мы устроили праздник в честь моего дня рождения, Соник и Тейлз были у меня всё время на виду, после чего мы обнаружили подарок, внутри которого лежали блестящие кольца с чёрными манжетами с красным языком, которые сейчас я и ношу на запястьях... Во-вторых, не могу утверждать, что это был Наклз... Он слишком горд и неразговорчив... Я прямо чувствую, будто знаю, что это был ёж... Но... не Соник, и его имя состоит из пяти букв... Ах!.. Этого не может быть... Неужели... все эти знаки внимания оказывал мне ты, мой тёмный ежик? Значит, твоё сердце смягчилось и... стало способно на любовь?..       Ей, несомненно, страшно сидеть в темноте в логове врага, но не так, когда она сталкивалась со мной в бою... Такого больше не повторится... О, роза моя, пожалуйста, лишь бы ты верила мне... Однако, погрузившись в мысли о чём-то светлом, Эми и забыла, что сидит в заточении... Впервые и я познал страх — страх одиночества, когда никого со мной рядом нет, кто бы мог вызвать у меня улыбку на лице... Лишь бескрайнее море, глядя на которое у меня складывается такое ощущение, будто только что отчалил корабль, отправившийся в путь в один конец, и на борту был кто-то, кто была для меня ценнее любого сокровища мира, кого я вижу в последний раз, а я, стоя на причале и махая ей вслед, разбираю среди других голосов её, который я ни с чьим не спутаю: «Прощай! Не забывай обо мне, любимый!.. Я уже скучаю по тебе! Жаль, что меня не будет рядом! Прощай!». Я опустил взгляд и с грустным видом наблюдал за своим отражением в воде, которое исказилось волнами, вызванными внезапно упавшим на него лепестком розы, принесённым ветром. «Она ещё помнит обо мне!» — Стало так тепло на душе, будто моя Эми бесшумно подошла ко мне сзади и заключила меня в свои нежные объятия... Это как с солнцем: оно ведь очень далеко, но всё же... греет... От её слабых рук, я уверен, просто веет лаской, но когда в них находится молот или она пришла в ярость, они наполняются некой силой, совсем не свойственной ей, поэтому я знаю, что лучше к ней в такой момент не подходить даже с добрыми намерениями... И это особенно выделяет мою розу среди других!.. Я беспрерывно смотрел на этот лепесток, вызвавший у меня невольно улыбку на лице... Он будто разговаривал со мной: «Не падай духом! Всё образумится... Твоя роза выслушает тебя и сумеет понять, что Высшей Форме Жизни незнакомы никакие чувства, но ты отличился от них и доказал, что и они в силах питать чувство прекрасного, в том числе и самое замечательное, что только может быть на свете, — любовь. Ничего страшного в том, что ты познал его слишком поздно, даже когда нанёс своей розе немало увечий. В твоих силах что-то изменить! Тебе следует искренне попросить прощения. Объясни, что ты до встречи с ней никогда не испытывал никаких чувств, считал, что другие, как и ты сам, ничего не чувствуют, но со временем ты осознал, как был неправ и что у тебя возникли тёплые чувства к этому милому беззащитному созданию. Она обязательно всё поймёт, ведь судьбой предначертано, что вы идеально дополняете друг друга и являетесь двумя половинками одного целого. Самое главное — скажи те самые заветные слова, которые послужат тебе ключом к её сердцу». Подхваченный течением, лепесток розы, вселивший в меня неожиданно возникший проблеск надежды, поплыл по своему пути, будто подавая знак, что с моей розой, которая итак страдала от моей жестокости, случилась беда, но как же я, с другой стороны, рад, что к этому я абсолютно непричастен. Ради я благополучия я теперь готов рискнуть даже собственной жизнью. «Хм... Так ты прощаешься со мной, уплывая от меня в неизвестном направлении... либо... Ах! Но там же... логово Эггмана!.. Значит, мне не послышалось и мои уши меня не подвели... Я подвёл её: вместо того, чтобы поспешить на помощь и вызволить её из лап злодея, я жалел себя... А может быть, она бы подумала, что я с Эггманом заодно и желаю навредить ей? Обещаю: я больше не буду помогать ему и покончил со злом... Или, может быть... она и вовсе не хочет меня видеть... Мне даже стыдно подходить к ней и смотреть ей в глаза... Но... я всё равно попробую... Если ты... хоть пальцем посмел тронуть её!.. — собрав силы в кулак, я помчался к моей любимой на выручку, хоть и точно не знал, что она там находится, но я чувствовал... — Не бойся, роза моя, я спасу тебя!»       Тем временем Эми продолжила раздумья: «Да что это со мной! — потрясла головой Эми, в миг изменившись в лице. — Ты мне даже не друг! Каждый бой я могла лишь беспомощно защищаться от твоих атак и, глядя в злые глаза этому очаровательному ежу, просить его остановиться, но он пропускал мои слова мимо ушей... Его глаза... так красивы, когда он злится... О, Шэдоу, почему же ты примкнул к злу и помогаешь иногда Эггману в исполнении его коварных планов? Не могу поверить, что мы встречаемся на поле боя... как враги... Почему ты наносишь мне боль? У меня до сих пор болит всё тело от твоих ударов! Однажды... я упала... на землю... но... ты, несмотря на моё слабое состояние... продолжал нападать на меня и поднял меня на ноги, взяв за горло... В этот момент ты был ко мне, как никогда близко, так, что я ощущала твоё тёплое дыхание... С другой стороны, я чувствовала... твои сильные и тёплые руки... доставлявшие мне одновременно и нестерпимую боль, и из ниоткуда возникшую теплоту, когда твоя рука коснулась меня... Твой грозный, но всё же милый взгляд, полный жестокости и жажды мести, запомнился мне надолго... Вражда разделила нас... и испортила тебя... Несмотря на всё это, ты всё равно будешь олицетворять для меня второго Соника, но... немного злого и беспощадного, того ежа, который, я верю, когда-нибудь встанет на путь исправления... И я знаю: все эти преподношения и приглашение на свидание свидетельствуют о том, что ты начал меняться в лучшую сторону... Если мне не изменяет память, всё это началось... с того дня, когда я обнаружила под дверью нежный букет роз, которые источали чудесный аромат... Мне уже давно никто не дарил ничего подобного... А возможно, и никогда. Но почему же ты не ждал меня у порога? Скорее всего, ты подумал, что я буду не рада тебе или я в страхе захлопну прямо перед тобой дверь? Конечно, я бы испугалась, но если бы ты заговорил со мной вежливым тоном или улыбнулся, я бы обязательно тебя выслушала, медленно улыбнулась тебе в ответ и нежно, чтобы поднять тебе настроение и восполнить твоё одинокое сердце, обхватила бы тебя руками, радостно приняв к сведению, что этот букет послужит началом улучшения наших отношений... Ах! Точно! — В этот момент Эми вспомнила, как краем глаза заметила меня, следившего за ней в тот день из-за дерева. — Это и в самом деле был ты... Нет теперь никаких сомнений... Почему же ты посчитал должным избежать нашей встречи?.. На следующий день я обнаружила, как в кустах застряла коробка конфет... Значит, то, что ты оказался так близко ко мне, — не совпадение, и именно ты подошёл ко мне сзади и закрыл мои глаза руками... Я должна была понять по голосу, что это был ты, Шэдоу... Твои слова останутся в моей памяти навсегда: «Я давно хотел тебе сказать... Знаешь, когда ты рядом, мне на душе становится тепло... Я тебя...» Получается, Соник ошибся, подумав, что в тот раз ты намеревался причинить мне боль... Ты ведь и вправду не собирался этого делать, ведь так, а лишь хотел произнести те самые три святых слóва?.. Но я не понимаю одного: зачем ты заставлял меня терпеть такую боль, от которой ломит всё тело, Шэдоу? В-третьих, приглядевшись, я осознала, что точно такие же кольца, как у меня, украшают твои руки. Кольца... Я буду носить их всегда... Они мне сразу понравились, когда мы достали их подарочной коробки... Я так и не сказала тебе даже спасибо... Жаль, что ты не отметил мой день рождения вместе с нами... Мы бы непременно были рады видеть тебя счастливого, знающего, что ты не один, что у тебя есть с кем обсудить проблему или же провести день... Выходит, приглашение было написано твоей рукой... В каждое слово ты вложил душу... Я по первым строчкам поняла, что ты писал от чистого сердца, которое, я чувствую, страдает от одиночества... Это должно было быть незабываемое свидание, когда мы с тобой, Шэдоу, были бы одни... Встретив тебя тогда, я бы в миг позабыла о наших прошлых обидах и разногласиях... и со спокойной душой выслушала, зная, что мне не зачем тебя бояться, ведь ты пригласил меня на свидание не для того, чтобы сделать со мной что-то плохое, верно? Я глубоко сожалею, что меня не было рядом в тот холодный и пасмурный день... И последнее... вчера, когда мы пережидали непогоду, сидя внутри беседки, я успела заметить два красных глаза, которые сразу же исчезли спустя долю секунды. Это был ты, Шэдоу... Я чувствовала твоё присутствие... Может быть, судьба связала нас крепче, чем просто заставлять встречаться на поле боя? Возможно... Итак, хватит путаться в догадках! Всё сходится... Но... как бы это романтично ни было, я уже успела разочароваться в тебе... Если бы я впервые увидела тебя, я бы никогда и не подумала, что ты способен на такое зло... Я верила, что из тебя сможет выйти ёж, похожий на Соника, ведь вы с ним так похожи, будто братья! Хотелось бы, чтобы вы оба ничем не отличались не только снаружи, но и внутри... душой... Почему ты причинял мне боль? Почему? Всё же ты очень жестоко обращался со мной, будто питал ко мне глубокую ненависть... Или, может, я ошибаюсь? Некоторые раны, нанесённые твоими твёрдыми руками, всё ещё не зажили... а силы иссякали всё больше и больше с каждым боем против тебя. Ещё один, ёж мой, я не выстою... Пожалуйста, пусть твоя душа это поймёт и заставит тебя... перестать быть таким злым, миленький мой... Стоит признать: ты очень силён... Не могу поверить, что ты используешь свою силу во зло, Шэдоу...»              Перед моими глазами начали вырисовываться очертания логова злодея... Столько воспоминаний связано с этим местом... Я терялся в догадках, с какой части базы Эггмана начать поиски... Казалось, я ищу иголку в стоге сена... или свою розу среди множества других на поле цветов... Но мои мысли были неожиданно прерваны, когда её ангельский голос, которым, будто зовя именно меня о помощи, она произнесла так нежно моё имя, проник в самые затаённые глубины моей души... Это было так, словно ветер донёс до меня её голосок, словно я установил с ней невидимую слуховую связь, дающую знать, где искать мне мою Эми, несмотря ни на какие расстояния... «Эми, это означает, что ты уже всё поняла... Но в твоём голосе не было никакой злобы — значит, ты не злишься на меня? Значит, ты не очень злопамятна? Кого я обманываю? Я прямо чувствую, ты держишь на меня обиду и жаждешь напасть на меня своим молотом за всю боль, причинённую моими руками... На твоём месте я бы делал тоже самое... Но это не важно... Гораздо важнее, чтобы ты была в безопасности...» — подумал я, беспокоясь за жизнь моей Эми.       Тщательно представив себе место, где я окажусь, и применив мгновенное перемещение в пространстве, я проник на базу Эггмана... Стояла гробовая тишина и царила абсолютная темнота, играющая мне на руку. Свернув за угол, я заметил первые пустующие камеры вдоль длинного коридора. Мимо меня, не заметив, только что пронёсся тот самый робот, видимо, приступив к патрулированию местности. «Хм... Голос Эми подсказал мне искать её здесь... Роза моя, здесь ли ты? Что случится со мной — не важно... Главное, чтобы ты обрела свободу». — Эми!.. — шёпотом окликал её я. — Я знаю, что ты где-то тут! Отзовись! — И тут я поразмыслил: — «Хоть ты бы и хотела, чтобы тебя вместо меня спас Соник, и, увидев меня, ты испугаешься ещё больше, подумаешь, что я пришёл обидеть тебя или, скажем, пользуясь твоей слабостью, взять тебя силой, но чем больше времени проходит, тем сильнее я за тебя беспокоюсь. Даже если бы в этот момент я был на стороне Эггмана, я бы тебя всё равно не тронул, а что-нибудь придумал, чтобы вызволить тебя». — Ничего не бойся, пока я здесь! Эми!.. Эми? Пожалуйста, ответь мне... Я хочу услышать твой голос... С чего я вообще решил, что тебе нужна моя помощь? Ты не захочешь даже меня видеть, Эми... Я уверен... — Не получив ответа, я впал в отчаяние, признав, что я начал слышать её голос у себя в голове из-за того, что я не сплю уже долгое время, и собирался уходить. — Этот голос... Почему-то мне кажется он таким знакомым... А что, если... это он... Шэдоу... Он же тоже может быть добрым, ведь в последнем бою он не нанёс мне ни одного удара, будто не хотел мне навредить... Почему мои мысли все направлены на него? Быть может, это и вовсе Соник? — задумчиво произнесла Эми. Хоть её взгляд и был обращён на стену, но не будь её, она смотрела точно на меня. — Сюда! Эй! Я здесь! — «Ах! Я снова слышу её ангельский голосок, наполненный нежностью... Услада для моих ушей! Если задуматься, то иногда я бил её, чтобы услышать жалобный голос моей розы, просящий меня остановиться... Ты была так хрупка, а я не замечал этого, считал, что вы все, как и я, ничего не чувствуете... Слишком много раз я обижал тебя, Эми, а ты всё ещё называешь меня по имени... Значит, ты не хочешь меня забыть — тёмного ежа, причинившего тебе незаслуженную боль, которую я нанёс своими собственными руками... Я понимаю, что не имею права даже подойти к тебе после этого и смотреть тебе в глаза, но я исправился, обещаю, и больше не посмею поднимать на тебя руку, даже если ты сочтёшь нужным поступать со мной так же, как и я по отношению к тебе, — нанести мне смертельные раны своим молотом, что было бы для меня лучшим наказанием, но я знаю: твоё сердце слишком доброе для этого, оно не позволит тебе причинить мне боль...»       Медленными шагами, будто ноги сами знают, куда идти, я дошёл до конца коридора, чувствуя всё сильнее, как Эми близко ко мне, обернулся и моим глазам из камеры, куда проникал слабый лунный свет, предстал образ моей любимой, такой нежной и беззащитной, будто роза, которую может сорвать кто угодно... Я могу забыть обо всех своих проблемах и о том, что существует мир вокруг меня, если я всмотрюсь в эти невинные изумрудные глаза, в которых читались усталость и страх, будто я целенаправленно приближаюсь к ней, загнав её в угол, но на этот раз вместо того, чтобы посметь обидеть такую красоту, я беру её за руку, глядя на неё добрыми глазами, неторопливо нашёптываю ей в ухо слова признания в любви и, если она даже и будет сопротивляться, одной рукой заключаю её в свои объятия, другой — касаюсь её гладкой щеки... Но даже подойти к ней — для меня испытание, так же как и моей розе — ко мне... Её взгляд был обманчив: с одной стороны, понадеявшись, что перед ней стоит Соник, она обрела веру во спасение, с другой — она не исключала того, что за ней пришёл я, отчего в её сердце поселялась тревога, будто я собираюсь, осознавая своё превосходство, сделать с ней всё, что захочу, насильно заставив подчиниться мне, но я не хочу такой любви — я должен построить её на взаимных отношениях, чтобы видеть её улыбку на её лице, когда она меня видит... Ох, роза моя... — Это ты, Соник? — спросила слабым голосом Эми. В её голосе я чувствовал ещё и страх... Прошло ещё несколько секунд, которые нисколько не смягчили её беспокойство. Она внимательно всмотрелась в меня и, судя по учащённому дыханию и неспособность даже двинуться, явно обнаружила во мне то, что отличает меня от Соника. — Ах! Красные глаза... Неужели это ты... — Отойди назад, — попросил я, готовясь в форме шара выбить решётку с петель. Чтобы не напугать мою розу, я глядел на неё добрыми глазами и таким же тоном начал говорить. Она покорно послушалась меня, уже поняв, что сопротивляться нет смысла.              Раздался грохот. Теперь нас не разделяло ничто... Казалось, само время замерло... Мы стояли друг напротив друга, не двигаясь и питая самые разные чувства — от страха до любви... Мне так хотелось побежать ей навстречу с распростёртыми руками и сжать её в руках, словно сын — родную мать после долгой разлуки, когда их связывало только то, что они каждый вечер, глядя на чистое небо, желают друг другу спокойной ночи, но их разделяет слишком большое расстояние, чтобы эти слова смогли долететь... Наши взгляды пересеклись... Не знаю, что именно было в мыслях у Эми в этот момент... Вероятнее всего, она считала, что я пришёл с недобрыми намерениями, затевая напасть на неё, которая никогда не желала мне зла и даже на поле боя относилась ко мне не как к врагу, а как к способному быть добрым ежу, которому она пыталась объяснить, что тот избрал не тот путь, что и его стая, потому он остался одинок... — Эми... — еле сдерживая навернувшиеся на моих глазах слёзы, произнёс я её имя. Я осознал, как мои поступки, связанные с насилием, были далеки от таких простых действий, как обнять, поцеловать, взять за руку, улыбнуться, любить... Мне было стыдно смотреть ей в лицо, вспомнив то, как жестоко я раньше обращался с ней... с моей любимой... Я не знал, что мне нужно сделать, какие слова я должен был сказать, чтобы она верила моим словам и смогла простить меня... Казалось, что всё безнадёжно и я так и останусь один. Я выглядел как ребёнок, которого ругают родители. — Мне... так тебя не хватало... Все эти дни я не мог перестать думать о тебе... Душа моя, иди ко мне, — протянув руки к ней, нежно произнёс я, медленно приближаясь к моей розе, которая прислонилась к стене, словно я задумал применить насилие, но у меня и в мыслях не было обидеть эту девчонку, ведь... я люблю её. Я старался улыбнуться ей, хоть и было непривычно, а в моих глазах отражалось спокойствие. — Ничего не бойся... пока я рядом... — Нет! — тот же испуганный голос, когда мы с ней сталкивались в бою, и закрытые глаза. Никогда себе не прощу то, как жестоко я позволил себе обращаться с Эми... Она же... та, кого выбрало моё сердце. — Не подходи ко мне! Ты убьёшь меня? Я не знаю, что тебе наговорил Эггман, что ты вновь начал с ним сотрудничать, раз ты здесь, но, прошу, давай обойдёмся без драки... Я не хочу сражаться с тобой... К тому же у меня и молота нет с собой, но, если всё же считаешь нужным напасть на меня, — сделай это... Я не буду сопротивляться... — У неё и сил не было, чтобы оказать мне сопротивление. Я это понимал... Но вдруг она на миг забыла о страхе, переведя свой взгляд на меня. — Ах! У тебя — добрые глаза... Помнишь, наш последний бой, в котором я... ударила тебя молотом? — Я виновато кивнул, осознав, что в них не было никакого смысла. Из-за них... я чуть не потерял свою любовь, которая с самого начала была у меня под носом, а я не замечал этого. Она сделала шаг вперёд. — Ты не напал на меня в ответ, хоть и присутствовал твой злой взгляд... Видимо, ты не хотел причинить мне боль, так же как и я тебе...       Мы медленно приближались друг к другу, но наш разговор прервал робот-охранник, внезапно появившийся у порога камеры. Я знал, что если его уничтожить или он увидит нас вместе, то поднимет на ноги всю охрану и, возможно, самого усатого учёного — и отовсюду начнут сбегаться роботы, от которых даже я не смогу защитить это розовое беспомощное создание. Мне в голову ничего не пришло лучше, как вспомнить прошлого себя, беспощадного и лишённого, как я раньше думал, таких излишеств, как милосердие, понимание и чувства любить. Моё сердце оставалось добрым... просто оно временно замаскировалось под каменное и наполнилось злом, которое я мог контролировать, будучи спокойным за то, что я свою любовь не позволю себе больше обидеть. Одни только мои злые глаза, отвыкшие за всё это время смотреть на кого-то с презрением, могли поселить страх в сердце любого. Хоть я этого и не хотел и всецело понимал, что моя роза хрупка и от моих рук она больше никогда не должна получить никакой боли, но выход из этой ситуации я видел лишь в том, чтобы, рывком направившись, встать сзади моей Эми и взять её в удушающий захват за шею, как врага посреди боя, — так робот-охранник, просканировав нас своим зрением, идентифицирует мои действия как насилие и не поднимет тревогу. «О, Эми, ты рядом со мной...» — думал я, радуясь от всего сердца, которое согревалось лишь одним её присутствием. В этот момент я не наносил ей боль, стараясь обращаться нежно со своей беззащитной любовью, чтобы с неё ни один лепесток не выпал, и радовался тому, что моя рука, чувствовавшая учащённое дыхание Эми, крепко обнимает её, заканчиваясь ладонью, положенной на плечо моей розе. Она и не производила попытки сопротивляться и тем более выбраться из моего захвата, полностью сдавшись мне, так как понимала, что если бы я хотел убить её, я бы давно уже это сделал... Но от этой мысли ей не становилось легче: Эми думала, что у меня на уме было что-то недоброе, и видела во мне всё ещё ежа, склонного к жестокости и равнодушию. Её глаза, из которых от страха были выжаты слёзы, были полны того ужаса, от которого она готова была закричать, однако я... только крепко прижимал её к себе, получая от своей любви удовольствие и неподдельное чувство удовлетворения. — Отпусти! А я думала, что заметила, как в твоих глазах промелькнула капелька добра. Слепо поверила, что внутри тебя... сидит милый ёжик, который всё это время обитал пока только в твоём внутреннем мире, сражаясь со злом... Прошу, хватит! Я сейчас закричу! — дрожащим голосом умоляла Эми, закрыв глаза и дрожа от страха так, будто я приставил нож к её горлу, но я лишь одновременно и обнимал её, скрывая это. — Т-с-с... — показывая жестом руки молчать, прошипел я, ещё сильнее прижимая её к себе, будто единственное самое ценное, что у меня осталось, а из-за своей глупости я чуть не лишился и её... Она буквально возродила во мне давно забытое чувство радости... Я не хотел её отпускать! Я глядел в её испуганные глаза, из которых пролилось по одной капле слёз, оставивших на её щеках за собой мокрый след... «Они выступают даже тогда, когда я не наношу ей никакой боли... — значит, её беспокоило другое. Быть может, то, что её любовь... наносит ей боль?.. С другой стороны, хотелось бы верить, что это правда...» — рассуждал я, стоя с ней в обнимку и не делая никаких резких движений, чтобы не испугать её ещё больше. — Тебе не надо больше меня бояться, Эми... Но сейчас, роза моя, я попрошу тебя лишь об одном: подыграй мне, иначе роботы набегут сюда со всех концов базы...       Робот, стоя перед нами, уже пустил в ход сканирование, перемещая по нам световой луч красного цвета. Похоже, мой план сработал, а робот удалился прочь, судя по всему, с целью продолжить патрулирование, оставив нас наедине. Пора бы и нам отсюда уходить... В таком же положении, нежно обнимая её за шею, я телепортировался вместе с ней в безопасное место... Побег удался...       Эми, вдохнув свежий воздух, медленно открыла глаза, не доверяя мне, и с облегчением поняла, что перед ней стоит её дом. — Шэдоу... — ласково обратилась она ко мне по имени. В её голосе было что-то необычное, будто чувство страха, смешанное с чувством любви. — Ах... — мечтательно умилилась Эми. — Добрые глаза идут тебе больше... То есть я хотела сказать... — Этот разозлённый взгляд. Он для меня всегда будет ассоциироваться с тем, что моя роза отрастила шипы, которыми она выстрелила прямо мне в сердце. — Почему ты помогаешь мне? Отпусти, — жалобно просила она, схватив меня за руку... Эми коснулась меня!.. Я чувствовал её руки... Её руки... По её голосу можно было понять, что она держит на меня обиду... И в то же время я смог в нём различить ноты, звучащие так, будто ей приятно со мной находиться... Это уже было для меня великим счастьем. — Чтобы ты убежала от меня? — напрямую спросил я. Она меня просила так, будто готовлюсь её душить, но... я всего лишь стоял, стискивая её в объятиях. Чем сильнее я прижимал её к себе, тем сильнее пугалась она. Я верю, что от этого моя роза скоро будет только радоваться и отвечать мне тем же...       Следующие слова она произносила, всхлипывая и плача: — У меня и так нет сил, и я много дней не спала от боли, нанесённой тобой! Тобой! А некоторые раны до сих пор не зажили... Перед сном каждую ночь я, понимая, что на меня нападает такой милый ёжик, как ты, думала лишь об одном: почему ты наносишь мне боль?       Я слушал всё это так, будто всю эту боль испытал сам, понимая, что ей пришлось испытать. На её месте я бы даже общаться со мной не стал... Но она... продолжает смотреть мне прямо в глаза... Она даже не сопротивляется мне, будто знает, что я её не трону... Пусть бессонные ночи, ставшие тяжким испытанием и для меня, послужат мне наказанием, а любовь — уроком.       Я заговорил с ней тихим утешающим голосом, нежно вытирая её слёзы: — Эми, прошу, не плачь... — Не нужно было подсказок, чтобы понять, что мой тон словно пытался сказать ей: «Теперь я с тобой. Успокойся, всё позади» или «Тихо-тихо... всё хорошо. Я рядом». — Пожалуйста, выслушай меня... Признаю: я не должен был так поступать с тобой, ведь ты с самого начала хотела донести это до меня... Я знаю: в прошлом я заставил тебя... терпеть боль от моих рук... Пойми... Я же не виноват в том... что был создан, а не рождён... Будучи высшей формой жизни, я не знаю, что такое детство, забота, терпение, счастье, и никогда не испытывал никаких чувств... Именно поэтому я нападал на вас и мне тяжело понимать других и найти с кем-то общий язык... Думал, вы тоже ничего не чувствуете, но потом осознал, как сильно я заблуждался... Я признаю свои ошибки... — О, Шэдоу, — медленно произнесла Эми, сострадая. Эти два слова, означающие, что она и жалела, и называла меня по имени, согрели моё сердце. — Пусть это прозвучит для тебя неожиданно, но я... вынужден... попросить у тебя прощения, моя Эми... — искренне, от чистого сердца извинился я, хоть для меня это было ново. — Не держи на меня больше обиды... Давай помиримся! Однако я пойму, если ты... не сможешь меня простить... — Даже не знаю... — сомневалась Эми в своём выборе. Этих слов она точно не думала услышать. — Мне нужно всё обдумать... — Её голос перешёл на страх. — Несмотря на то, что твои глаза отражают спокойствие твоей души и твоё сердце... я чувствую его учащённое биение, я тебя всё равно боюсь! Ведь ты держишь меня в плену своими руками, будто угрожаешь мне... Я знаю: по своей воле ты никогда не убьёшь меня... Но я не исключаю, что ты задумал что-то злое...       Я, доказывая чистоту своих намерений, отпустил её — Эми, еле заметно прихрамывая, сделала несколько шагов в сторону своего дома и вдруг остановилась, стоя ко мне спиной. — Я вот, как взгляну на тебя... — В её голосе ощущалось сожаление, словно она была в тот момент небезразлична ко мне и переживала за меня... — сразу думаю, что ты снова решил... обратиться к насилию... доставить кому-то несчастье и страдание... Ай! — с болью вскрикнула Эми, приложив ладонь к груди. Именно в этом месте я и нанёс ей свой последний удар... Очевидно, боль, что причинил я, ещё не прошла и ей было тяжело даже ходить... — Это всё, что ты... хотел сказать? — Я... Я... — растерявшись, проговорил я с чувством вины, которое только усилилось, когда мой взгляд пал на это слабое, но нежное создание... Она была в этот момент так беззащитна, особенно стоя ко мне спиной, но моё сердце больше никогда не позволит мне обидеть её... Она не боялась того, что я нападу сзади, так как знала, что я этого не сделаю... — Я давно мечтал тебе кое в чём признаться... — «Если не сейчас, то когда? Терять нечего... Может, следующие мои слова заставят её разозлиться ещё больше и взять в руки молот, которым она возжаждет отомстить мне? Нет... Месть вовсе не свойственна для моей любимой розы. Я верю, что моя любовь не нанесёт мне боль. Давай... скажи ей про свои чувства». — Послушай. Раньше нас разделяла вражда, но обещаю: впредь я никогда не трону тебя, Эми, поверь. Знай же: именно ты скрасила мои серые дни, заставила забыть хоть на мгновенье об одиночестве, а моё сердце — испытать самое первое и прекрасное чувство... Я тебя... лю... — Можешь не говорить... Я уже знаю об этом... — перебила Эми и медленно обернулась ко мне — я увидел, как её глаза наполнились слезами. Её голос дрожал. Она дышала глубоко и невольно. — Но... — Эми, закрыв крепко глаза, выжала слёзы, которые побежали по её щекам... — если бы... ты... любил меня... ты бы не наносил мне столько боли... Ты не представляешь!.. как мне было больно... от каждого твоего удара, каждого рывка, ёжик мой... Если бы ты любил меня, ты бы не обращался со мной как с врагом... Когда ты нападал на меня, мне было больно ещё и внутренне. Когда ты устремлялся на меня на сверхзвуковой скорости, оставляя за собой тёмный след, я, закрыв от страха глаза, могла лишь представить, что ко мне навстречу, чтобы обнять, мчится Соник, такой же ёжик как ты, который и не подумает ударить меня... но вместо этого... получала ужасную боль... Я, желая видеть тебя добрым, каждый бой просила остановиться, но ты... — Мне очень жаль... — произнёс я, потеряв надежду, так тихо, что она вряд ли это услышала... — Честно... — Нам... не о чем больше говорить, — Обида взяла над ней верх. В глубине души ей не хотелось расставаться со мной. Пусть она хотя бы знает, что я при нашей следующей встрече поприветствую её уже лёгкой улыбкой. — Уходи... — Я тебя понял, Эми... — кивнул я в знак согласия. Мне ничего не оставалось, кроме как смириться... На мои глаза, подобно морю, навернулись слёзы, но они стали для меня поводом невольно улыбнуться. В порыве отчаяния этой улыбкой я хотел показать Эми, что она поступила справедливо и я против ничего не имею... «Она поступила правильно... Но это нисколько не ослабит мои тёплые чувства к тебе... Я всё равно буду любить тебя... Нас всегда будет объединять то, что наши сердца бьются как единое целое...» — Не волнуйся, я уже ухожу...       Моя слеза соскочила со щеки и упала на землю, в миг впитавшись в неё... Пусть земля хранит её, как я берёг бы Эми, если бы мы нашли общий язык... В последнюю секунду Эми обратила внимание на мои прослезившиеся глаза... и вспомнила, как всё начиналось с того дня, когда она обнаружила у порога букет её любимых роз, а также о приглашении на свидании, в котором содержались когда-то написанные мной от чистого сердца слова, завораживающие её до глубины души... Я, уходя, обернулся к ней в последний раз, улыбаясь, через плечо. «Прощай, любимая...» — подумал я и собирался, применив хаос-контроль, уйти, как моя Эми, спохватившись, по неизвестной причине остановила меня: — Стой... — ...Ну что ещё? — погрузившись в глубокую печаль, отчеканил я, отделяя каждое слово друг от друга. В этот момент я думал лишь об одном: она вдобавок хочет отомстить мне за прошлые обиды и напасть молотом для успокоения своей души... Но вместо этого Эми подошла ко мне на расстояние вытянутой руки и заговорила со мной неравнодушным голосом: — Признайся, ты ведь оставлял все эти подарки и пригласил меня на свидание? Нет смысла отрицать. Говори правду! Я знаю, что это ты... — Значит, ты уже обо всём догадалась... — чувствуя глубокую неловкость, подтвердил я и закрыл глаза, чтобы не знать ничего... Я стоял неподвижно, словно мне так приказали стоять. Вдруг, когда я успел чувству одиночества взять над собой верх, по моим плечам, как две змеи, неторопливо прошлись чьи-то горячие руки и, крепко сжимая в кольце, сомкнулись на моей шее, которую ласково щекотало тёплое дыхание той, кто прижалась ко мне, как к родному, уже не оставляя возможности вырваться. Какое приятное чувство... словно любящая мать обняла своего единственного ежонка. Я почувствовал себя защищённым от одиночества, я почувствовал, что у меня есть она, я почувствовал себя любимым... Моя душа успокоилась, но не сердце, которое забилось в два раза быстрее... Я открыл глаза и понял, что моя Эми... молча ткнулась лицом в мою грудь, при этом головой тёрлась о мой белый пушистый мех, посапывая с любовью, а руки, в которых она так крепко держала свой молот, теперь обнимают меня за шею... Всхлипы перекрывали мне дыхание... Я дрожа раздвинул руки, готовясь давить её на своей груди до такой степени, чтобы слушать треск её хрупких костей, и, глубоко вдохнув, заключил её в свои объятия, как последнего ценного мне человека, который у меня остался. — Эми... Любовь моя... Как я мог нападать на такое нежное создание, как ты? Ты так беззащитна передо мной, особенно когда стоишь в моих объятиях... После всего, что я сделал тебе, ты всё равно испытываешь ко мне любовь... Вчера я только мог мечтать о том моменте, когда мы оба были только рады друг другу и нашей встрече: твои нежные руки вместо того, чтобы взяться за молот, обхватили меня, а мои — медленно обняли тебя в ответ, не желая причинить тебе никакого зла... Обещаю: я тебя больше никогда не посмею обидеть... Прости меня... Сколько боли я нанёс тебе, а ты... — Её слёзы беспрерывно текли из её глаз и намочили мой белый мех на груди... Она обернулась ко мне и смотрела на меня такими добрыми глазами, будто между нами и не было раньше никаких обид... — ...продолжаешь улыбаться мне... Прости...       Её голос, её глаза были полны любви: — Я верю, все твои слова были искренними, ты изменился, и прощаю тебя, ведь это всё, что осталось, чтобы мы воссоединились? Всё-таки за Соником я бегала уже много лет и за эти годы поняла, что не догоню его никогда... Так почему бы мне не полюбить такого же милого ежа, готового любить меня так же, как и я — его... Я знаю: вместе мы проживём долгую и счастливую жизнь, уже никогда не ссорясь друг с другом...              Я прижал её к себе... Моя слеза упала прямо на её руку и потекла куда-то вниз, оставляя мокрый след... Облака начали рассеиваться, небо потихоньку прояснилось — и мы увидели рассвет на горизонте, а первые лучи солнца озарили нас. Наблюдающий за нами со стороны на фоне восходящего светила увидел бы вдалеке силуэт двух ежей, которые стоят неподвижно, обняв друг друга. — Ай! — неожиданно вскрикнула Эми, сузив глаза от боли. — Тебе больно? — тревожно спросил я, догадываясь, что сам в этом виноват. — Да, — шёпотом ответила Эми. — Но я... буду терпеть боль, чтобы обниматься с тобой. О, Шэдоу, — вздохнула влюблённо она. — Знаешь, твои слёзы для меня... лучшее доказательство того... что ты изменился и осознал свою ошибку, а твои слова были искренними... — Тут её взгляд переменился и на лице читалась грусть. — Почему ты был... таким жестоким раньше? — Я не знал, что такое любовь, Эми, и, если бы не ты, до сих пор не знал бы, — объяснил я всё как есть, ничего не скрывая. — Начнём всё с чистого листа и забудем прошлые обиды? — Я всё понимаю... Чувства были тебе неведомы, именно поэтому ты жил лишь одной ненавистью... Твоя улыбка, твои добрые красные глаза, твои слёзы говорят за тебя, что в твоём сердце поселилась доброта. — Вижу, — перевёл я взгляд на такие же кольца, какие были и у меня на запястьях, — на тебе мои кольца... — К слову, о них... Мы обнаружили их в коробке, оставленной у порога... Но... почему ты не вошёл внутрь? — поинтересовалась Эми, любуясь на свои кольца, которые были, по моему мнению, ей к лицу. — Я думал, ты будешь не рада мне, Соник и Тейлз — тем более... — Я хотел на этом закончить, но в последнюю секунду вспомнил про ещё одну деталь, не будь которой я бы не так усомнился в своей уверенности. — И к тому же я помню твои слова: «...я рада, что он не пришёл...» — Хм, — задумалась Эми, припоминая тот день. — Ну да... я... говорила такое... Глупенький... — Она нежно щёлкнула меня по носу. — С чего ты решил, что я имела в виду тебя? Речь шла о Наклзе. В прошлом году, забыв про мой день рождения, он пришёл без подарка, но решил возместить это, показав фокус с вытягиванием скатерти с накрытого стола. Вытянул, мягко говоря, неудачно... Нам ещё пришлось потом взяться за уборку... — Старые воспоминания вызвали у неё улыбку на лице, но неожиданно смех пропал из её лица... — Прости, что... не пришла на свидание... — Сейчас это казалось для меня уже не столь важным и не имело никакого значения. Я теперь не расстраивался из-за этого. Главное, моя любовь, которую я когда-то считал врагом, простила меня и обхватила меня руками... — В тот день мой собственный дом стал для меня заточением. Дерево, упавшее в результате сильной бури прямо перед дверью, преградило собой выход.... Я просто горела желанием прийти на берег и узнать, с кем я проведу незабываемый вечер... Даже если бы я знала, что меня пригласил ты, я бы обязательно не оставила тебя одного, хоть и боялась бы тебя... Зато я бы знала, что ты не сделаешь со мной ничего плохого, ведь слова в приглашении были написаны от чистого сердца и смогли бы очаровать любую даму... — Я думал... ты не захотела со мной встретиться и выкинула моё приглашение. Какое облегчение! — Так легко стало на душе. Любовь всегда была с нами и заставляла наши сердца биться в одном ритме. Именно это прекрасное чувство объединило нас. Просто это чувство проявилось у меня позже, поэтому я уже успел сотворить с моей розой немало зла, но я больше не посмею никогда поднимать на неё руку. — Видимо, я слишком помешался на тебе. — Улыбка тебе идёт куда больше. Улыбнись ещё раз, — попросила Эми. Я не мог ей отказать... — О, мой Шэдоу, — чмокнула меня в нос она, заглядывая в лицо славными своими глазами, — я люблю тебя тоже. Такова сила любви. Она способна изменить кого угодно и, как оказалось, даже тебя...       Я прижал её к себе ещё крепче: — Не каждая смогла бы меня простить... Я знаю: таких, как ты, единицы, а может, и вовсе нет на всём белом свете... Эми, любимая, спасибо, что ты есть и что всегда была рядом...