Вернейший способ сдержать слово — не давать его.
Замок превратился в руины, вокруг которого плясали стаи муравьёв. Он святился от ярких красок – заклинаний, что летали из стороны в сторону, отскакивая от стен. Битва за Хогвартс. Её дом, который стал слишком чужим. Кровь была везде. Казалось, она впиталась в каменные стены замка; медленно стекала на плиты, образуя лужицы. На полу лежали трупы с перекошенными от страха и злости лицами. Замок больше не был её домом. Эта мысль больно отдалась в сознании. Недалеко от Гермионы прогрохотал взрыв бомбы. Она резко подняла лицо вверх и увидела груду больших камней, что верно падали на неё. Она вскрикнула, когда кто-то быстро оттолкнул девушку в сторону и увёл за коридор. Перед этим прозвучал женский крик – камни придавили рядом стоящую с Гермионой девушку. Грейнджер стала вырываться из лап, как она увидела по кожаным перчаткам и чёрной мантии, Пожирателя, но тот повернул ту к себе и она увидела его. Его серые глаза. Это он. И вправду он. Стоит перед ней, сняв серебряную маску, которая переливалась от света луны и огня, что загорел рядом с ними, живой. Боже. Он жив. – Драко, – выдохнула Гермиона, прикасаясь к его лицу, нежно проведя по щеке. Они не успели поговорить, перед тем как началась битва. Помнятся только его глаза, в которых плескалось беспокойство. И предупреждение: не-высовывай-свою-лохматую-голову. Послушала ли девушка его? Конечно нет. Стоя на Астрономической башне, Гермиона хотела сказать так много слов. Мысли одна за другой переворачивались в голове. Но изо рта не было сказано абсолютно ничего. И тогда сердце бешено стучало от страха. Страха за него. Страха за то, что она больше никогда ничего не сможет ему сказать. Не сможет поцеловать. Крепко обнять. Не будет переглядок через весь Большой зал. Не будет тех ночных разговоров на той же Астрономической башне. Не будет ничего. И этого гриффиндорка боялась больше всего. С их разлуки, казалось бы, прошла вечность. А то и больше. Настолько девушка скучала по нему. Ей лишь бы услышать его голос. Увидеть его, живого. Про целого и невредимого она молчала. – Грейнджер, – Малфой прикоснулся лбом к её, тяжело дыша. Будто пробежал марафон. Прозвучал гром, от чего девушка вздрогнула. – Ты жива. Я так... черт, – он покачал головой. – Я так переживал. Я думал... когда я... не увидел тебя, то подумал... – Тш, тш... Всё в порядке. Я здесь. Со мной все хорошо, – она разделяла с ним те же чувства. – Грейнджер, тебе надо уходить, – сказал Малфой, подняв на нее хмурый взгляд. – И не нужно геройствовать. – Я не уйду, – Гермиона покачала головой. – И ты это знаешь. – Это опасно. – А что сейчас безопасно, Драко? В этом мире нет ничего безопасного. – В данный момент есть. В Мадриде. – Ты же не серьёзно? – она отошла назад на один шаг. – Я не уйду. И точка. – Грейнджер, какая же ты... – он прервался на полуслове, как град громко начал стучать по небольшому окну, создавая шум. Малфой прошёлся пятерней по волосам. Они молчали. Каждый не находил слов друг для друга, хотя сейчас как никогда подходящий момент, чтобы раскрыть свои души. – Пообещай мне вот что, Драко, – начала Гермиона, решив первой нарушить тишину, зажав руки в кулаки, пытаясь успокоиться от внезапно нахлынувшей её тревоги. – Грейнджер, не надо, – сузил глаза он, предупреждая. – Я не смогу сдер... – Пообещай мне кое-что, Малфой, – повысила голос девушка, не желая слушать, что говорит слизеринец. – Грейнджер, – раздраженно выдохнул Малфой-младший. – Обещай мне, что несмотря на ужасную битву, несмотря на всю опасность, что тебя ждёт за каждом углом, несмотря на... – Хватит, – парень закрыл глаза. – Несмотря на сраного Волдеморта, ты выживешь. Ты будешь, черт возьми, жить. – девушка почти кричала, хотя понимала всю опасность этой ситуации. В любой момент Пожиратель мог прийти на шум. – Ты же знаешь, что я не могу этого обещать, – выдохнул Драко, подойдя к ней. Но она снова отошла назад и указала на него пальцем. Только она смеет с ним так разговаривать. – Ты должен мне это пообещать. Ты просто обязан. Потому что если нет... то, – девушка моргнула, уже не пытаясь сдерживать слезы. Они скатились так же легко, как и дождь, что просился к ним, громко стуча по стеклу. – Если ты не выполнишь обещание, то я... я... Драко тихо выдохнул, подошёл ближе и положил руки на щеки, заставляя ту посмотреть ему в глаза. – Ладно. Слышишь, Грейнджер? Хорошо. Я обещаю. Обещаю, что я выживу. Что буду жить. И вернусь к тебе. – Повтори, – Гермиона обняла его, уткнувшись в шею, и тихо заплакала. – Я обещаю. Обещаю. Обещаю, – всё шептал как мантру Драко, поглаживая Гермиону по волосам, прижав к себе. Оба осознали насколько этот мир хрупок и жесток. И то, что он может, переигрывая, случайно сломать жизнь другому, поистине чудовищно. Страшно. Жутко. И сейчас, прижимаясь к друг другу они пытались сохранить в памяти все то, что пережили. Вместе. Град. Крики людей. Звуки заклинаний. Бомбы. Взрывы. И они. Гермиона и Драко. Грейнджер и Малфой. И так тонкая нить может разорваться, и больше никогда снова не починиться. – Мне пора, – он очертил линию ее брови, носа, щёк, губ. Пытаясь запомнить абсолютно всё, не желая пропустить хоть что-нибудь. – Я вернусь. Пообещаешь, что будешь ждать меня, ладно? Драко улыбнулся уголком губ. А потом, схватив маску с подоконника, завернул за коридор и скрылся под грудой камней. Унося за собой частичку её. Гермиона, смотря ему в след, шептала, не умолкая только одно единственное слово, будто оно могло помочь ей вернуть его. – Обещаю. Обещаю. Обещаю. Обещаю. И осознала, что так и не поцеловала его. Не сказала ему эти три слова. Но успокаивает себя тем, что обязательно скажет. Поцелует. Ведь, всё же, он обещал. Обещал, черт возьми. Тогда почему же на сердце так тяжело?***
Два часа. Два часа идёт битва и два часа она его не видела. Бесконечно отражая проклятия Пожирателей, она думала, а вдруг это Драко? Но у него серебряная маска, – знак того, что он ближе всех к Волдеморту и тот ему доверяет. У этих же чёрные, как тьма. Во время сражения девушке два раза попали в плечо, и пару раз в левый бок. Все тело ломит. Рук не чувствует. Мельком взглянула на других ребят из Ордена – те тоже устают, и это заметно. Пожирателей слишком много. – Гермиона, – услышала она где-то позади. Взмахнув палочкой, враг, вылупив глаза, упал. И больше не двигался. Повернувшись, она увидела рыжие волосы, которые от крови стали на тон темнее. – Ты не видела Гарри? – спросил Рон, на ходу отражая проклятия. – Нет, – крикнула Гермиона, повторяя за его действиями. – Что случилось? – Его нигде нет. Когда Волдеморт сказал, чтобы тот пришёл в лес, ибо все, кто ему дорог, умрут, я его не видел. Я просто не верю, что он и вправду поверил... – Нет... – пробормотала Гермиона, доставая алый от крови клинок из кармашка на ноге, и кинула его во врага. Тот, что находился за спиной, девушка убила Авадой. Если Гарри и вправду пошёл в лес, навстречу смерти, то... О боже. Девушка вытащила из мёртвого тела свой клинок. Шанса на спасение не будет. – Рон, – окликнула девушка Уизли. – Нужно уничтожить последний крестраж. – Нагайна. Но как? Она все время с ним. – Рон увернулся от летящую в него стрелу, и та приземлилась в спину Пожирателя. Немного подумав, ответила: – Если мы не справимся, нужен кто-то, кто сможет это сделать за нас. Предупреди Орден, ладно? Только из близ... Вдруг воздух пронзил громкий шепот. Он резанул по ушам, причиняя боль. – Закончить битву, – довольно сказал сквозь тишину Том. – Вы проиграли. Повернувшись, Гермиона увидела толпу Пожирателей смерти и Хагрида в цепях. – Что он несёт на руках? – крикнул кто-то в толпе. – О нет... – Не может быть... Присмотревшись, она ахнула от ужаса, что охватил её полностью, и девушка остолбенела. Что-то со звоном разбилось у неё внутри, растекаясь. Яд? Он пожирал всё, делая боль. Боль. И Боль. – НЕ-Е-ЕТ! – Гермиона внутренне вздрогнула от того, насколько крик был наполнен обреченностью. Неверием. Болью. Боль. Боль. Боль. Джинни выбежала вперёд, но отец успел схватить ту за руку. – Стоять, глупая девчонка, – с презрением проговорил Том, выйдя вперёд. – Вы глупо проиграли. Все вы. – Волдеморт замолчал, а потом засмеялся. Только он один мешал тишине. – Гарри Поттер мертв! – закричал он. – ГАРРИ ПОТТЕР МЕРТВ! – Беллатриса закричала, ликуя. Пожиратели взорвались весёлым хохотом. Гермиона не верила. Этого просто не могло быть. Гарри не мог совершить такой поступок, не обдумав ничего и не проговорив всё с ними. Но вот он, лежит на руках вздрагивающего от плача Хагрида. Не двигаясь. Это был её страшный сон. Но это ещё ничего. Самое страшное в таких снах, когда они исполняются. Всё произошло будто в тумане. Невилл произносит какую-то речь. Смех Пожирателей. Визг. Крики. Все бегут в Большой зал. Что происходит? Где Драко? Грейнджер, не думая, побежала сквозь толпу, осматриваясь по сторонам, выискивая белую макушку, что легко различить среди остальных. Дождь яростно бил в лицо. Мокрые волосы мешали. Смотря на лица Пожирателей, она пыталась найти его маску. – Гермиона! Пожалуйста, будь жив. Пожалуйста, вернись ко мне. – Гермиона! Ты обещал мне. Обещал. Прошу. – Гермиона-а-а! Её кто-то звал. Но в гуще толпы было невозможно определить кто. Но ей было все равно. Только лишь бы узнать, что с ним все в порядке. Вдруг проклятие стрелой пролетело мимо, чуть в нее не попав. Крепче схватив палочку в руке, девушка отбивалась от врагов. Бежала. Бежала. Искала. Она не могла уйти в себя. Переварить информацию. Или горе захлестнет её с головой, и она будет тонуть все глубже и глубже, а водоросли с радостью будут тянуть её вниз, на глубину. А ноги слишком устали, чтобы отталкиваться от дна. Проклятие ударило в ногу, начиная кровоточить. Девушка ахнула, повернулась в сторону. Достав маленький клинок, подаренный отцом на ее восьмой день рождения, она немедля кинула его во врага. Тот, покачнувшись, упал. Лужа крови растекалась по земле. Боль в ноге помогала не думать. Хоть бежать доставалось теперь трудно, Гермиона, хромая, проталкивалась через людей. Зелёная и красная вспышки освятили ночное небо, встретившись с друг другом. Это было невероятно. Но ещё более невозможно, так это то, что ее друг, – её брат, её семья, живой. Он живой. Повернув голову, она наконец заметила его. Он... это он. Выдохнув, побежала к нему. Наплевав на боль в ноге и другие глубокие раны на теле. Но здесь что-то не так. Малфой тяжело дышал. А заметив её, улыбнулся уголком губ. А потом его ноги подкосились, и он упал. Что? – Драко, – прошептала Гермиона. Она села на колени, прикасаясь к его лицу. – Мне что-то не хорошо, – хрипел он, закатывая глаза. О боже. Нетнетнетнет. – Эй, эй, – дала слабую пощёчину, чтобы тот открыл глаза. – Что с тобой? Рана, да? Скажи мне где, я... я залечу её, давай же, – девушка начала судорожно снимать с него одежду, но Драко её остановил, докасаясь к руке. – Герм... Гермиона, – выдохнул он. Речь ему казалась слишком сложной. И имя у неё было какое-то сложное. И видеть её становиться сложно. – Проклятие... – сморщился он от боли. – Темное проклятие. В моей крови. Его не... это не... – Замолчи, – всхлипнула Грейнджер, мотая головой. – Можно же что-то сделать, ведь так? – Нет... Ничего сделать нель... – Малфой кашлянул и из его рта полилась кровь. По лбу капельками стекал пот. – У этого заклятия пять стадий. По ощущениям, я на третьей. Времени слишком... слишком мало. – Нет, нет, нет, – пальцем стирая кровь, девушка плакала. – Ты... ты не можешь. Ты же обещал мне, помнишь? Драко, ну же. Давай. Посмотри на меня, – ее голос надломился. – Гермиона... тихо. Тшш. Я хочу сказать тебе так много всего, столько много важных слов. Но времени так чертовски мало. Ты самая удивительная девушка, которую я смог увидеть. – продолжал он. – Я не спец во всем этом, но я хочу, чтобы ты знала. Я люблю тебя. – Малфой сглотнул, и некрепко сжал её руку. – Я так сильно люблю тебя. И мне так обидно, что я все это время... отрицал этого. Не хотел верить. И теперь, когда я понял, время ускользает из моих лап. – на шее стали проявляться чёрные полосы, что текли по венам. Гермиона рыдала, захлебываясь в своих же слезах. Она сжала его руку, все время качая головой из стороны в сторону. – Ты... ты изменила мою жизнь. И я тебе благодарен. Спасибо тебе. За всё. – черная тьма почти поглотила его глаза. Грудь быстро поднималась и опускалась. – Драко, я... – И прости меня, – задержав дыхание, прошептал парень. – Прости, что не сдержал обещание. Но знай, что я хотел. Хотел вернуться к тебе. Просто... знай это. Знай, что последнее, о чем я думаю перед своей смертью – это ты. – Последний выдох и он закрыл чёрные глаза. Рука, что не отпускала её ни на секунду, расслабилась. Сердце больше не билось. – Нет, – пробормотала Гермиона в который раз это слово. – Нет. Драко, открой глаза. Пожалуйста, открой свои глаза, – рыдания превратились в крики. Капли дождя смывали кровь с волос и слезы со щёк. Она так и не сказала, что тоже. Что тоже любит его. И Грейнджер завопила от боли, прижимая неподвижное тело к себе. Кричала, а боль даже и не пыталась выйти вместе с криком. Наоборот. Её становилось только больше. И она потеряла его. Частичку своей души. Частичку себя. И он больше не прижмет ее к себе после очередного кошмара, успокаивая. И он больше не ухмыльнется. Не ляжет рядом с ней. Не будет рядом с ней. И больше никогда он не поцелует её. И больше никогда в жизни не скажет ей хоть слова. И девушка была уверена, что без него она не сможет. А ноги слишком устали отталкиваться от дна. Драко Люциус Малфой умер второго мая тысяча девятьсот девяносто восьмого года от неизвестного тёмного проклятия возле своей первой и последней любви.