Little Dark Age

10 августа Регулус отпустил руку Гермионы, как только их ноги коснулись травы. — Мне нужно на Гриммо, — отстраненно сказал он, отходя от девушки на несколько шагов. Гермиона кивнула, на этот раз даже не удивившись смене настроения Блэка, и на поляне воцарилось молчание. В нем можно было почувствовать неловкость, но кроме этого в воздухе витало что-то ещё. Что-то, что заставляло гриффиндорку кусать щеку, не зная какие слова подобрать для прощания. Регулус ещё несколько секунд смотрел на девушку, а затем с громким хлопком исчез. Грейнджер выдохнула, опуская плечи. Это определенно был очень странный вечер. По пути в Лондон она мысленно успела несколько раз похоронить родителей и попасть в плен к Пожирателям смерти, затем смотрела, как догорает ее родной дом, а в конце целовалась с человеком, который еще полгода назад был мёртв. Хорошо, что Регулус отправился в свой старый дом. Гермиона не знала, действительно ли ему там что-то было нужно, ведь ночевать он там никогда не оставался. Но даже если он специально придумал этот повод чтобы не идти сейчас в Хижину вместе с ней, она все равно испытала что-то вроде облегчения, как только осталась на поляне одна. Ей нужно было хорошенько все обдумать. Без неловких пауз и возможного напряжения между ней и Блэком, пока они вдвоем шли бы через лес. К тому же, выражение лица слизеринца перед самой трансгрессией не давало ей покоя. Гермиона не могла подобрать никакого другого слова, чтобы описать его, кроме как «терзание». Грейнджер развернулась в сторону дорожки, ведущей к штабу, отмечая, как странно покосились деревья, словно на тропинке произошёл небольшой взрыв. Она прошла мимо них, чувствуя, как в груди постепенно разрастается странное волнение, когда она вспоминает о поцелуе, случившемся несколько минут назад. На ее лице засияла легкая улыбка, и Гермиона закусила губу, даже не пытаясь думать о чем-то другом.

***

Регулус трансгрессировал прямо в свою комнату и тут же, взмахнув палочкой, взорвал старый шкаф. Щепки разлетелись по полу, а старая одежда вместе со школьной формой пыльной грудой осела в углу. Он поцеловал Гермиону. Поцеловал маглорожденную девушку. Он. Представитель чистокровного семейства. Человек, всю жизнь считавший таких, как она низшим сортом. Недостойными даже жить среди волшебников. Регулус зло выдохнул, ощущая, как внутри вибрирует его магия. Он сжал руки в кулаки и задержал дыхание. Разве это все теперь имеет значение? Парень заозирался по сторонам в поисках того, что можно было бы еще взорвать, но в комнате было пусто. Он уничтожил почти все, что напоминало ему о прошлой жизни, и сейчас она выглядела так, будто бы в ней давно никто живет. Темная, безликая и пустая. Словно едва различимое воспоминание. Разве не этого он хотел? Разве не об этом думал, стоило ему только остаться с Гермионой наедине? Его так непреодолимо тянуло к ней. Он бы абсолютно точно поцеловал ее раньше, если бы не патронус Поттера. Почему же тогда он почувствовал облегчение, что этого не случилось? Разве его смерть не дает ему шанс начать новую жизнь? Жизнь с чистого листа без прежних предрассудков. Может быть, он просто боялся того, куда это может его привести? Регулус поморщился своим мыслям и с силой тряхнул головой. Он снова забыл, кто он. Пожиратель смерти. Даже смерть не смогла избавить его от того клейма, что он носил на руке. Размытый силуэт метки позора, о которой он когда-то мечтал, как и другие невидимые отголоски прошлого, все равно был с ним. Каждый раз, когда он забывался недолгим и тревожным сном. Каждый раз, когда участвовал в операциях и ловил на себе косые взгляды авроров. Каждый раз, когда позволял себе мысли о маглорожденной девушке. Теперь было бесполезно уверять себя в ошибочности своих чувств. Пытаться списать все на простое и естественное желание, которое может возникнуть у молодого парня при общении с противоположным полом. Он провел достаточно времени рядом с Парвати, чтобы понять, что не просто присутствие любой девушки рядом заставляет его кровь бурлить. Его чистую кровь, запятнанную столькими невинными смертями… Сколько маглорожденных погибло из-за него? Скольких он пытал? Может ли он после этого позволить себе жить дальше? Как бы он не хотел и как бы сильно не желал, он просто не достоин. Пока не смоет со своих рук всю кровь. Пока не искупит все, что натворил.

***

— Доброй ночи, — Люпин остановился в конце коридора, и его изучающий взгляд был направлен прямо на Регулуса. Желтый свет от старых ламп, тускло освещавших коридор, подрагивал на его лице, приводя старые шрамы в движение. — Мне не нравится, когда ты смотришь на меня так, — произнес Регулус, направляясь к нему навстречу. Он остановился в нескольких метрах от Ремуса, между двух одинаковых темно-зеленых дверей, расположенных на разных сторонах коридора. — Как именно? — спросил Люпин. — Будто бы хочешь прочитать лекцию о том, как следует жить. — Этого я делать не собирался, но кое о чем нам поговорить стоит. — Прямо сейчас? — удивился Блэк. — Я на дежурстве, а ты, как я могу заметить, не спишь. — О чем? — спросил Регулус. Ему уже не нравился настрой Люпина, и желания вести с ним сейчас какой-либо разговор абсолютно не было. — Давай пройдем в наш кабинет. — Ремус мягко улыбнулся и развернулся в сторону лестницы. — Или ты куда-то торопишься? — К сожалению, нет, но я планировал встретить утро в постели. — В комнате Сириуса, я полагаю? Регулус раздраженно выдохнул. — У Ордена задача такая? Следить за каждым моим шагом? — Просто моя наблюдательность, не более того, — произнес Ремус, покручивая пуговицу на своем кардигане. — Надеюсь, это не займет много времени.

***

— Хочешь, чтобы я стал вашим личным легилиментом? — произнес Регулус, постукивая рукой по подлокотнику старого кресла, которое когда-то стояло в гостиной на первом этаже. Кабинет Люпина и Кингсли находился на втором этаже дома на Площади Гриммо и занимал помещение, бывшее когда-то библиотекой. Его окна выходили на маленький внутридворовой сквер, принадлежавший семье маглов, живущих по соседству. Внутреннее убранство помещения было скудным. Антикварная мебель, собранная со всех углов дома, создавала резкий контраст с магловской и была не способна заполнить огромное пространство, которое когда-то было занято большими шкафами и стеллажами. Эхо разговоров разносилось по полупустому помещению, заставляя каждый звук казаться громче, однако, несмотря на это, все здесь выглядело гораздо более свежим и живым, чем в любой другой части старого дома. — Я просто хочу, чтобы ты изучил память тех Пожирателей смерти, что ворвались в лазарет, — голос Люпина прозвучал устало. — Если вы не смогли вытащить из них информацию с помощью своих методов, с чего это должно получиться у меня? Я не верю, что из ваших авроров никто не владеет легилименцией в достаточной степени, чтобы не смочь заглянуть хотя бы поверхностно. — Поэтому я прошу тебя. Никто из нас не сможет этого сделать, не нанеся вред мозгу, а ты сможешь. Информация, а они ей точно владеют, слишком хорошо скрыта. Сириус говорил, что легилименция удавалась тебе особенно хорошо и в школе, я помню, Дамблдор несколько раз ловил тебя на ней. Ты пытался разыграть второкурсников, кажется… — Интересно, я думал, что все твое внимание было приковано к моему брату. — Как я сказал ранее, просто наблюдательность. — Ремус сложил руки домиком, упираясь локтями в мягкие подлокотники кресла. — В любом случае, я не против. Поупражняться лишним не будет. — Регулус приподнялся в кресле, намереваясь уйти. — Скажи, когда нужно будет явиться и куда. Я даже не знаю, где вы держите пленных. — Подожди, это еще не все. Регулус насторожился. Он медленно опустился назад в кресло и выжидающе посмотрел на собеседника. — Хотел спросить тебя о личном, если позволишь, — начал Ремус и не дожидаясь ответа продолжил: — как обстоят дела у тебя в Хижине? Я не мог не заметить, что ты предпочитаешь штаб в лесу своему собственному дому. — Этот дом Сириус завещал младшему Поттеру. Сомневаюсь, что при стоимости моей головы в тридцать пять тысяч галеонов я смогу прийти в Гринготтс и оспорить завещание. По всем бумагам я мертв. — Регулус, я имел в виду не это. — Тогда считай, что я нахожу компанию Нотта и Малфоя намного более привлекательной, чем одинокое пребывание в своей старой комнате, — сказал Регулус и скептически посмотрел на Люпина. — Переживаешь за мою социальную адаптацию? — Скорее, за твое психическое состояние. — Не о чем переживать. Я в полном порядке. — Твои стычки с аврорами. Нестабильное эмоциональное состояние. Я разговаривал с Гарри, и он мне кое что рассказал. Блэк нервно выдохнул, запрокидывая голову назад и окидывая взглядом резной потолок. Его руки сжались в кулаки, а нога начала нервно трястись, отбивая какой-то быстрый ритм на старом деревянном покрытии. — Почему я чувствую себя так, будто бы профессор задержал меня после урока и отчитывает за плохое поведение? Мне рассказали, что ты преподавал в Хогвартсе один прекрасный год, но из роли учителя так и не вышел, да? — Регулус… — И эти Поттеры, — фыркнул парень. Его глаза зло сверкнули, а лицо приняло надменное выражение, ужесточая все черты. — Джеймс тоже всегда много болтал. — Гарри совсем не похож на Джеймса, и ты должен был это заметить, не нужно их сравнивать. — А я не похож на Сириуса, хватит пытаться влиять на меня, как влиял на него, — огрызнулся Блэк. — Не все стороннее вмешательство плохо или губительно, — отчеканил Ремус. — Я прекрасно знаю, кто ты и как сильно отличаешься от своего брата. Я действительно хочу помочь тебе. — Спасибо за участие, но я как-нибудь сам. Если это все, то я, пожалуй, пойду. — Регулус встал из кресла и направился к двери. — Как часто во сне ты видишь Марлин? — спросил Люпин, едва рука Блэка коснулась бронзовой ручки. Воздух в комнате завибрировал. Старая люстра на потолке начала подрагивать, звеня хрустальными элементами. Листы, лежащие в аккуратной стопке на столе, подхватил невидимый ветер и разметал по полу. Дверцы шкафов стучали в такт ножкам стульев, подпрыгивающих на своем месте. — Лучше. Не. Надо. — Тогда, может, обсудим тот день перед тем, как ты отправился в пещеру? Ты уже хорошо вспомнил, что было до того, как ты пришел к Кричеру? — спросил Люпин, и от усталости в его голосе не осталась и следа. Он поднялся из кресла и направился к дальнему концу комнаты. Регулус молчал, стоя лицом к двери. Его плечи поднимались и опускались, вторя тяжелому дыханию. — Ты наверное не знаешь, я мало кому это рассказывал, но после Хогвартса, до начала открытой войны, я несколько семестров учился в магловском университете. МакГонагалл через своих знакомых помогла мне зачислиться в магловскую академию. — Люпин подошел к одному из шкафов и достал из-за стеклянной дверцы высокую бутылку. Взмахнув палочкой, он призвал скачущий по столу стакан и налил в него немного огневиски. — Может, желаешь немного выпить? Регулус не ответил. — Как знаешь, — произнес Ремус, щедро наливая в парящий возле него стакан. — Так вот, я учился в магловской академии, и у нас там был курс по психологии. Так маглы называют науку… — Я знаю, что такое психология, — перебил его Регулус. — Что ж, это многое упрощает, — улыбнулся мужчина, отпивая огневиски. — Курс был довольно коротким, но показался мне очень интересным, и я до сих пор изучаю некоторые магловские труды на разные темы, касающиеся человеческих реакций и восприятий. После того, как ты появился в Хижине, и после нескольких разговоров с тобой, я решил перечитать одну из своих старых книг. Я не берусь ставить диагнозы, Регулус, я могу ошибаться, это свойственно абсолютно всем. Сделав на последнем слове небольшой акцент и не получив никакой реакции, Люпин продолжил. — Повторяющиеся тревожные сны, интенсивный психологический или физиологический дискомфорт при упоминании о травматическом событии, избегание воспоминаний, а в твоем случае невозможность четко вспомнить последние дни перед посещением пещеры, устойчивые и гиперболизированные негативные убеждения относительно самого себя… Прошу тебя, давай присядем. — Просто закончи то, что решил сказать мне, — грубо произнес Блэк. Он развернулся и выжидающе посмотрел на Ремуса. На его пальцах ярко светились искры, и казалось, что он сдерживает себя из последних сил. — Твоя раздражительность и вспышки гнева, Регулус, — продолжил Люпин. — Я почти уверен, что ты не позволяешь себе допустить ни единой мысли о том, чтобы проявить хотя бы каплю сочувствия к самому себе. — Что ты хочешь всем этим сказать? — скалясь, спросил парень. — Что я ненормальный? Что тронулся умом и помешался? Это бы многое объяснило… — Все, что я перечислил может относиться к множеству различных расстройств, но если брать во внимание причину твоего нахождения тут, то я рискну предположить, что это напрямую связано с твоей смертью. — Не нужно читать умные книги, чтобы это понять, — резко произнес Блэк. — Согласен, чтобы просто понять не нужно, но чтобы помочь справиться с этим и начать жить дальше после столь травмирующего события, просто необходимо, — голос Люпина звучал размеренно и спокойно. Он медленно пересек комнату, возвращаясь к двум креслам с бутылкой огневиски в руках, и остановился возле одного из них. — И как ты собираешься мне помочь? У тебя есть волшебное зелье, которое превратит меня в милого и робкого первокурсника? Или, может, есть зелье, которое перепишет мою память, желательно последние лет десять? Вот это была бы неоценимая помощь! — Давай начнем с того, что поговорим начистоту, — произнес Ремус, присаживаясь в кресло. Он в пригласительном жесте указал на второе рукой и выжидающе посмотрел на Регулуса. — Я знаю, что ты привык видеть во мне врага. Не отрицаю, что Сириус внес в это свой вклад, но давай попробуем от этого абстрагироваться. Ты жив, Регулус, и тебе предстоит жить в этом мире и дальше. Надеюсь, ты не питаешь каких-то мыслей об еще одном искупляющем самопожертвовании? — Я не… — начал Блэк. — Присядь и давай поговорим об этом, — перебил его Люпин. — К тому же, я уверен, это все может благоприятно сказаться на твоей удивительной магии. Люпин замолчал. Он смотрел, как метается взгляд Регулуса и как гнев сменяется на его лице нерешительностью. Хлопнули дверцы шкафа и, взмахнув рукой, парень призвал к себе красивый витиеватый бокал. Он со звонким ударом опустился на стол, рядом с бутылкой огневиски. — Не жди, что я разрыдаюсь у тебя на плече, — произнес Регулус, за три шага преодолевая расстояние от двери до недавно покинутого кресла. — И налей мне.

***

— Ты нигде не найдешь искупления, пока не простишь себя сам, — тихо произнес Люпин, глядя на тяжело дышащего Регулуса. — Позволь себе жить дальше и прими наконец, что ты не плохой человек, как минимум, потому что сейчас здесь с нами.

***

— Где ты сейчас чувствуешь себя наиболее комфортно? — спросил Люпин, доливая остатки алкоголя по бокалам. — В комнате Сириуса? Ты поэтому проводишь там так много времени? Регулус промолчал. Перед его глазами со всей ясностью представилась гостиная Хижины. Теплые летние лучи закатного солнца проникали сквозь небольшие окна, освещая и без того светлую комнату. Маленький столик у кресла был завален книгами, а на большом расположилась шахматная доска с недоигранной партией. Где-то с улицы раздавались голоса Малфоя и Нотта, о чем-то спорящие с Поттером. А на кресле, стоящем в самом дальнем углу, перебросив ноги через подлокотник, сидела Гермиона. Она увлеченно читала книгу, придерживая ее одной рукой на коленях, а другой накручивала кудрявый локон на палец. — Ты не обязан отвечать, — сказал Ремус. — Я и не собирался, — ответил Блэк, допивая содержимое своего бокала. 13 августа — Привет, Луна, что ты тут делаешь? Гермиона зашла в теплицу с улицы, и ее тут же обдало теплой волной воздуха. Луна Лавгуд стояла возле одной из грядок и, наклонив голову, смотрела на маленький кустик синих цветов, расположившихся между растениями. — Привет, Гермиона. — Блондинка повернулась и туманно улыбнулась. — Разве ты не должна быть в лазарете с Мадам Помфри? — Она отпустила меня, чтобы я могла прийти в Хижину и встретиться с тобой. — Я не слышала, как ты пришла, — нахмурилась Гермиона, — думала, что я, как всегда, в доме одна. Всех забрали на очередное задание. Давно ты тут? — Около часа, кажется. — Луна снова наклонила голову и вернулась к рассмотрению цветка. — Видела, что ты читаешь и решила не мешать тебе. — А что это за цветы? — спросила Грейнджер, указывая рукой на синий кустик. — Мы с отцом на днях ездили к одному знакомому магу, он ботаник. — Ты привезла это от него? — гриффиндорка, уворачиваясь от свисающих лиан плюща, подошла к цветку и слегка наклонилась, пытаясь внимательнее его рассмотреть. — Да, — задумчиво произнесла Луна, — он отказался присоединиться к Ордену, к сожалению, но дал нам некоторое количество трав для зелий. Это горечавка, она сможет заменить собой пыльцу фей. Я решила, что нам необходимо ее посадить. Как ты думаешь, где она будет смотреться лучше? — А это имеет значение? — непонимающе спросила Гермиона. — Давай просто посадим в любое свободное место. — Так нельзя, — отрезала блондинка, — она не терпит нарглов. А тут повсюду растет омела. — Ну, она довольно популярный ингредиент и растет очень хорошо. Невилл чем-то ее удобрил. — Как считаешь, в этом месте ей будет неплохо? Гермиона скептически оглядела небольшой участок между двух больших кустов целебных трав, искренне не понимая, чем он отличается от соседней практически пустой грядки и как нарглы могут помешать росту цветка. — Говорят, что эти цветы вдохновили Ровену Рейвенкло на создание своей диадемы. — Луна взмахнула палочкой, делая небольшое углубление в земле. — Те, кто не знает, как она на на самом деле выглядит, считают что сапфиры были именно такого цвета, как эти лепестки. — Диадема? — переспросила Гермиона, чувствуя, как участилось ее сердцебиение. — В нашей гостиной в Хогвартсе стояла огромная статуя Ровены Рейвенкло с красивой, но неправдоподобной диадемой, — вдумчиво произнесла Лавгуд. — Говорили, что тот, кто наденет ее, станет умнее. — А где сейчас эта диадема? — Никто не знает, считается, что она утеряна. — Луна взмахнула палочкой еще раз, засыпая небольшую лунку с цветком горстью влажной земли. Гермиона лихорадочно соображала. Может ли утерянная диадема быть крестражем? Если она принадлежала одному из основателей Хогвартса, какова вероятность, что Волан-де-морт мог позариться на нее и захотеть получить ее в свою коллекцию к медальону, кольцу и чаше? Ей нужно срочно обсудить это с Гарри и Регулусом. Может быть, Блэк знает об этом что-нибудь? — Ты случайно не знаешь, куда отправили Гарри и остальных слизеринцев? Может, слышала, когда они вернутся? — немного взволнованно спросила Гермиона. — Гарри точно в Норе, а Регулус на Гриммо, — ответила Луна, придирчиво осматривая только что посаженное растение, — остальные — не знаю, но если они на задании, а Мадам Помфри меня отпустила, значит, вернутся не скоро. — Регулус на Гриммо? — переспросила Гермиона. — Да, он заходил позавчера утром и спрашивал, есть ли что-нибудь от похмелья. Сегодня я тоже его видела, отказался от лечения, — Лавгуд многозначительно посмотрела на Гермиону, — все его в лицо в жутких царапинах. Грейнджер открыла рот, намереваясь что-то сказать, но тут же его закрыла. В ее груди разлилась обида, заслоняя все остальные чувства и заставляя мысли о крестраже отойти на задний план. Регулус, что, прячется от нее? — Думаешь, он разрастется? — спросила Лавгуд. — Что? — переспросила Грейнджер. Из ее головы уже напрочь вылетела тема их основного разговора. — Цветок, — уточнила Луна, — ему нужно много солнца, а уже конец лета. — Думаю, надо спросить у Невилла. Он может знать подходящие заклинания, — отстраненно ответила Гермиона. Воодушевленное настроение, в котором она пребывала весь день, исчезло, постепенно превращаясь в уныние.

***

Гермиона вошла в гостиную и упала в любимое кресло, забирая под себя ноги. Крестражем может оказаться диадема. Потерянная диадема. Она знала, что с помощью магии можно найти потерянные вещи, если сохранился хотя бы какой-то след, но все это были скорее бытовые заклинания. Можно найти потерянную пару от носка или несколько карандашей из набора, но у таких заклинаний есть определенный радиус. Невозможно найти неизвестно что и неизвестно где. Как же ей сейчас не хватало библиотеки! Зарыться с головой в книги и искать ответы, не тратя время на построение множества теорий, без возможности отсеивать непригодные. Быть может, Регулус знает что-то о крестраже? Ведь он так и не рассказал о том, как узнал про медальон Слизерина… Регулус сейчас на Гриммо. Мысли Гермионы резко сменили направление, и она снова вспомнила о вечере после возвращения из Лондона. Он сказал ей, что ему нужно на Гриммо, но не сказал для чего. Но ведь он не обязан перед ней отчитываться, ведь так? Хотя, обычно он никогда там не ночует, не говоря о нахождении там в течение нескольких суток… Может ли это быть связано с их поцелуем? От этой мысли в груди гриффиндорки неприятно кольнуло. Важен ли для него сейчас статус ее крови? Насколько сильно успели измениться его взгляды? Он сам поцеловал ее. Первым. Гермиона не позволила бы себе первой перейти эту незримую черту, не будучи уверенной до конца в его готовности пренебречь своими идеалами, взращиваемыми с самого рождения. Хотя, несомненно, ей не нужно было так близко наклоняться к нему, чтобы продезинфицировать раны. Она это знала, как и то, что будь перед ней кто-то другой из Ордена, то абсолютно точно соблюдала бы необходимую дистанцию. 14 августа — Нога все еще болит? — спросила Гермиона. — Как будто бы у старика, реагирует на плохую погоду, — ответил Джордж, растирая левое бедро. — Странно, мы же полностью ее вылечили, — хмурясь, произнесла девушка, — я могу дать тебе только магловские таблетки. Они снимут боль, но только на какое-то время. У нас все еще нет нужного количества ингредиентов, чтобы сварить обезболивающий отвар. — Я согласен на что угодно, лишь бы стало легче. Гермиона отошла к стеллажу и достала оттуда упаковку таблеток, критично оглядывая содержимое отделения. Дефицит лекарств в лазарете с каждым днем ощущался все сильнее. Запасы даже магловских препаратов почти полностью истощились и теперь лежали скромной кучкой на дне глубокого ящика. Девушка вытащила две разные упаковки и замерла, рассматривая их. — Какие же выбрать… — тихо произнесла она себе под нос. Раздался стук в дверь. Гермиона, бросив на нее быстрый взгляд, положила в ящик более сильный препарат, оставляя в руке самое простое обезболивающее. — Входите, — закрывая ящик, произнесла Гермиона и направилась обратно к Джорджу. Дверь приоткрылась, и в лазарет зашёл Регулус. Грейнджер замерла и от удивления приоткрыла рот. Почти все его лицо было в порезах и ссадинах. Вокруг более глубоких ран виднелись синяки и кровоподтеки. Он улыбнулся ей, но из-за пореза на нижней губе улыбка вышла слегка кривой. — Ого, кто это тебя? — присвистнул Джордж, разглядывая лицо Регулуса. — Или ты упал с метлы, показывая выкрутасы перед Парвати? — Скорее, проиграл в неравной схватке с опасными чудовищами, — усмехнувшись, ответил Блэк и, задержав на Уизли недолгий взгляд, перевел его на Гермиону. — Я чудом выжил. Девушка фыркнула, чуть вздернула нос и снова развернулась к Джорджу. — Пей по две таблетки примерно через час после еды не больше двух раз в день, — гриффиндорка вложила в вытянутую руку Уизли пачку таблеток. — Я поговорю на счет твоей ноги с мадам Помфри, и мы подумаем, как можно тебе помочь. — Спасибо, Гермиона. — Джордж встал с кушетки и направился к выходу. — Джордж! — окликнула парня Грейнджер. — Не больше двух раз в день. Не злоупотребляй ими. — Да, госпожа целительница. Когда я нарушал предписания? — усмехнулся близнец и вышел из лазарета. Гермиона окинула Блэка быстрым взглядом, отмечая насколько серьезные ссадины на его лице, и развернулась к кушетке, на которой только что сидел Джордж. — Подлатаешь меня? — раздался позади нее голос. — Ты и сам в состоянии залечить простые царапины, да и от помощи Луны ты отказался, значит, и моя тебе не нужна, — произнесла Гермиона, решив, что необходимо прибраться на прикроватной тумбочке. Пусть она и была почти пустой. — У меня как-то не было времени, и пару дней назад они не выглядели так жутко, — произнёс Блэк. — Ну, сейчас ты явно ничем не занят… — Ты злишься, — утвердительно произнес Регулус, перебивая девушку. — Мне не на что злиться, — с напускной уверенностью произнесла Гермиона. — Правда? — недоверчиво спросил Блэк. Он пересек комнату и остановился возле гриффиндорки, облокотившись на кушетку. — Тогда, может, все-таки подлечишь? Твои птицы просто адские существа. Не думал, что царапины будут такими глубокими, да ещё и пойдут синяками. — Значит, не нужно было нарываться, — отчеканила Гермиона, поворачиваясь к Блэку. — Вот эта, — Регулус поднял указательный палец и постучал им по ране на губе, вокруг которой виднелся желтый синяк, — болит сильнее остальных. Щеки Гермионы вспыхнули, а в памяти тут же всплыл металлический вкус крови. — Регулус, прекрати, — тихо сказала она, серьезно глядя на слизеринца. — Ты же просто сбежал и три дня специально не появлялся в Хижине. Я знаю, что ты все это время был тут на Гриммо. — Хорошо, давай поговорим серьезно, — сосредоточено сказал слизеринец. — Я видел твоё лицо, Гермиона. Ты была растеряна и смущена. Нам обоим нужно было подумать. — Значит, ты решил это за меня? — спросила Гермиона. — А как ты определил, что трех дней хватит? — Гермиона… — Ты мог просто сказать мне об этом, написать или… я не знаю… послать Кричера? — произнесла Грейнджер и с горечью добавила. — Я понимаю, насколько это может быть сложно для тебя в какой-то степени. Целоваться с грязнокровкой… — Меня уже не заботит статус твоей крови, — тихо произнес Регулус, беря девушку за руку. — И что это значит? — Что я очень хотел бы повторить тот вечер, если убрать из него твоих птиц, магловский Лондон с Пожирателями смерти и отвратительную сцену прощания, — сказал Блэк, и на его лице заиграла кривая ухмылка. — Если ты не против. Гермиона выдохнула и высвободила свою руку из руки Регулуса. — Твое лицо выглядит ужасно, — поджав губы произнесла она и вытащила из кармана палочку. — Сиди смирно. Грейнджер вывела в воздухе руну и прошептала заклинание. Кончиком палочки она поочередно коснулась каждой царапины, наблюдая, как раны затягиваются, а синяки и кровоподтеки пропадают. — Благодарю, — Регулус слегка наклонил голову и его кудри упали ему на лоб. — Увидимся в хижине? — Увидимся в хижине, — повторила Гермиона. Она сделала шаг ему навстречу и, поддавшись порыву, быстро коснулась его губ своими. Руки Блэка тут же притянули ее к себе за талию. Он крепко прижал ее к себе, словно только и ждал, чтобы она сделала первый шаг. Гермиона резко выдохнула, врезаясь ему в грудь, но Регулус поймал ее вздох своим ртом. Этот поцелуй ощущался совершенно по-другому. Блэк дразнил ее губы, прикусывая и посасывая их, а его ладони крепко сжимали ее за талию, постепенно опускаясь к пояснице. Сейчас он целовал ее так уверенно, что тот, их первый поцелуй в Лондоне, казался ей до невозможности робким. Гермиона обвила его шею руками, запуская одну руку ему в волосы и провела языком по его нижней губе. Регулус подался ей навстречу, глубже проникая в ее рот и с усилием сжал ткань ее джинс. Его язык по-хозяйски исследовал каждый уголок ее рта, и когда Грейнджер легонько прикусила его, то услышала низкий стон, вырвавшийся из его горла. Все мысли, до этого момента ещё обитавшие в ее голове, улетучились, оставляя девушку наедине с просыпающимся где-то внутри желанием. С каждой новой секундой ей становилось все жарче. Жар накапливался в груди и расходился дрожью по всему телу. Гермиона почувствовала, как выбивается из-под ее ног пол, и если бы Регулус не прижимал ее так сильно к себе, то ее ноги точно бы подкосились. Вдруг до ее ушей донеслись отдаленные голоса из коридора, и Гермиона резко открыла глаза. Реальность вернулась к ней с ужасающей скоростью, и она встревоженно взглянула на Регулуса. — Я же на дежурстве! — с ужасом в голосе произнесла гриффиндорка. Она попыталась отстраниться от Блэка, но он все еще крепко держал ее, не расцепляя объятий. — Ну и что, — сказал Регулус, и его голос прозвучал хрипло. — Сюда могут зайти, может что-то случиться! Я должна быть готова, кто-нибудь может вернуться с задания. И кстати, — Гермиона внимательно посмотрела на Блэка, — нам нужно обсудить крестражи. Я узнала кое-какую информацию, которая может оказаться полезной. 15 мая 1977 г. Регулус ковырял давно остывший омлет, чувствуя на себе огромное количество взглядов, направленных с разных сторон Большого зала. Даже за столом Слизерина нашлось несколько человек с интересом наблюдавших за ним. Однако особенно остро ощущался только один, направленный на него со стола гриффиндора. Сегодня Сириус даже изменил своим привычкам, и сидел к нему лицом, и, видимо, вознамерился проглядеть в нем дыру. Новость о зверской расправе над магловской деревней Норсворлд разлетелась по школе слишком быстро, даже по меркам Хогвартса. Еще до прибытия первых сов, приносящих с собой письма и свежие выпуски Еженедельного пророка каждое утро понедельника, все знали, что произошло в выходные. Ему вообще не стоило идти на это чертов завтрак. Будь проклят Рабастан. Лучше бы он провел это утро в гостиной факультета или, еще лучше, в своей спальне. И плевать, что это недостойное поведение для будущего Пожирателя смерти, или что там еще с утра наплел ему Раб. Все лучше, чем сидеть в окружении шепчущихся людей под сверлящим взглядом брата. Регулус взглянул на часы. Осталось всего несколько минут до окончания завтрака, и он надеялся, что ненавистная четверка семикурсников с гриффиндора вот-вот встанет из-за стола и направится на свои занятия. Ему абсолютно не хотелось встречаться с Сириусом в каком-нибудь из коридоров, ведь тот явно что-то задумал. Когда в последний раз он дарил столько своего внимания младшему брату? Он знал, что у Сириуса сейчас Защита от Темных искусств. Чтобы попасть на это занятие нужно сначала подняться до третьего этажа по главным лестницам, а затем свернуть в северный коридор. Он бы очень хотел, чтобы брат сейчас встал и в сопровождении своей разношерстной свиты направился прямо на урок. Но старший Блэк явно не намеревался покидать Большой зал так быстро. Регулус потянулся за стаканом и бросил быстрый взгляд в сторону стола гриффиндора, встречаясь с пронизывающим взглядом серых глаз. Какова вероятность того, что если он сейчас встанет и пойдет на свой урок, то Сириус направится прямо за ним? Или, может, он подкараулит его где-нибудь в подземельях? Знает ли он, что у шестого курса слизерина первый урок сегодня зелья? Регулус нервно выдохнул. Ему нужно сделать все, чтобы избежать встречи с братом хотя бы сегодня. А еще лучше, пока вся эта шумиха не уляжется и на стол его факультета не перестанут бросаться нервные и подозрительные взгляды со всех сторон. — Редж, ты идешь? — Барти встал из-за стола напротив Блэка, закрывая собой Сириуса. — Я пропущу сегодня зельеварение, — ответил Регулус, бросая взгляд на выход из Большого зала, где только что скрылись Эванс и Маккиннон. — Рано или поздно терпение Слагхорна закончится, и тебя не спасет даже то, что ты его любимчик. — Спросит — скажи, что я приболел и пошел до больничного крыла. — Не часто ли ты болеешь? Твое поведение начинает привлекать внимание, — сощурился Крауч. — Мне не нужны твои нотации, Барти, — ответил Регулус, не сводя взгляда с больших дверей. — Если тебе так хочется, можешь сказать, что я не пришел, потому что нашел более подходящее для себя занятие, чем двухчасовое нахождение возле котла. В любом случае, я уже изучил всю программу до конца этого года. — Эй, Блэк! — сзади раздался голос, и в следующее мгновение широкая рука резко опустилась Регулусу на плечо, заставляя вздрогнуть. Волосы на его затылке встали дыбом, как только голос Нотта разнесся по всему Большому залу. — Отлично провели выходные! Надо как-нибудь повторить, как считаешь? Барти раздраженно выдохнул и бросил осторожный взгляд на стол преподавателей. — Не нужно об этом так кричать! — зло произнес он, понижая голос. — Ты выпустишься в этом году, а нам еще целый год тут учиться. — Крауч, расслабься. Твой отец ни о чем не узнает. — Плевать на отца, я не хочу чтобы Дамблдор что-то заподозрил, — ответил слизеринец, закидывая ремешок сумки на плечо. — В общем, Редж, как знаешь, я на урок. — Мне тоже пора, не хочу опаздывать, — произнес Нотт, убирая руку с плеча Блэка. — Уверен, сегодня будет очень интересное занятие. Твой брат со своими дружками не сводили глаз с нашего стола, думаю, дуэль начнется еще до того, как мы зайдем в кабинет. У меня уже чешутся руки запустить в них парочку новых проклятий. Но Регулус уже не слушал его. Из-за стола гриффиндора поднялся Сириус и, дождавшись пока Поттер, Люпин и Петтигрю встанут, направился к выходу из Большого зала. Прямо у дверей он обернулся, бросил еще один взгляд на брата и скрылся в коридоре.

***

Регулус шел по пустому коридору, и звук его шагов отражался от каменных стен. С тех пор, как он свернул в сторону Часовой башни, ему не встретилось ни единой души, и сейчас он мог с облегчением выдохнуть. Ему просто необходимо было подумать в тишине и одиночестве. Подумать о тех маглах. Об их криках и лужах крови, которые скапливались под висящими безжизненными телами. Подумать о безумном смехе Беллатрисы, от которого содрогались стены небольших уютных домов. О том, что теперь все это выглядело несмешно и не вызывало в нем и тени удовольствия. В какой момент благородные представители чистокровных семейств, ратующих за свободу магического сообщества и свято верящие в угрозу со стороны грязнокровок, словно террористы, посреди ночи появляются на безлюдной улице магловской деревни и начинают массовую казнь, убивая всех без разбора? Разве не предатели крови и грязнокровки их главная цель? Не маглорожденные волшебники, стремящиеся подорвать многовековые устои и искоренить все традиции, в которых их воспитывали? Не общество, которое заставляет жить в рамках тех, в чьих жилах течет почти королевская кровь? Разве для этого они тренируются и развивают свои магические способности? Чтобы просто убивать и мучить грязных маглов, не способных каким-либо образом противостоять? На это тратят свою исключительную магию, с которой не могут сравниться грязнокровки? Погруженный в свои мысли, Регулус почти дошел до конца коридора и резко остановился, когда из-за угла вывернули Поттер и Петтигрю, перекрывая дорогу. — С дороги, — голос Блэка прозвучал бы грубо, если бы не едва слышное волнение, с которым он это произнес. — Мы просто хотим поговорить, — произнес Джеймс. — Держа меня на прицеле? — спросил Регулус, делая шаг назад и кивком головы, указывая на две палочки, направленные на него, в руках гриффиндорцев. — Экспеллиармус! Позади него прозвучал мужской голос — палочка, которую Регулус едва успел вытащить из кармана, вылетела из его руки. Он развернулся и тут же встретился с серыми глазами, смотрящими на него со злобой. Сириус стоял в нескольких метрах от него, а за его спиной виднелся Люпин, прислонившийся к другому выходу из коридора. Его окружили и обезоружили. — Нужно поговорить, — произнес Сириус, стремительно приближаясь к Регулусу. — Нам не о чем разговаривать. — А вот я так не думаю. Сириус толкнул Регулуса в грудь, и тот отступил, ударяясь спиной о каменный свод коридора. Яркое солнце, пробивающееся через витражи, на секунду ослепило его и тут же пропало за кудрявой головой брата, подошедшего почти вплотную. — Где ты был в эти выходные? — зло произнес старший Блэк. Он нависал над Регулусом, и его глаза казались практически черными от плескавшегося в них гнева. — Не твое дело, — огрызнулся слизеринец. — Ты был в Норсворлде?! ОТВЕЧАЙ! — И не подумаю. — Покажи свою руку, — Сириус схватил брата за рукав, пытаясь оголить предплечье, но Регулус быстро одернул его. Старший Блэк сцепил челюсть, и из его рта вырвалось что-то похожее на рык, а в следующую секунду в грудь слизеринца уткнулась палочка. — Покажи сам или я заставлю тебя. — Сириус, — предостерегающе произнес из конца коридора Люпин, — держи себя в руках. — Твоя совесть дает неплохие советы, — произнес Регулус, бросив быстрый взгляд на Ремуса. — Жаль, что среди вас нет пятого, который отвечал бы за мозги. Эй, Люпин, скажи ему, чтобы вернул мою палочку и мы поговорили на равных. — Покажи мне свою руку, — прорычал гриффиндорец, сильнее надавливая древком на грудь брата. Регулус оскалился, чувствуя, как накалился от магии брата кончик волшебной палочки, и с силой дернул себя за рукав, обнажая чистую кожу предплечья на левой руке. — То, что у меня ее еще нет, ничего не значит. Это просто вопрос времени. Он приведет нас к величию, которое тебе и не снилось. — Я убью тебя, Реджи, — глухо произнес Сириус, и Регулус почувствовал, как внутри все похолодело. — Если встречу тебя в этом чертовом капюшоне, вырезающим ни в чем неповинных маглов или моих маглорожденных друзей. Я и не вспомню о том, что ты мой брат. Словно целый ушат холодной воды вылили на Регулуса. Он замер, не в силах поверить в услышанное. Это, наверное, было даже очевидно? С самого первого курса, когда шляпа распределила его на Слизерин, и дороги братьев разошлись, продолжая с годами все сильнее отдалять их друг от друга. Разные убеждения, цели и способы достигнуть внимания, чтобы показать, на что они способны, в конечном итоге привели их сюда. Сириус так просто озвучил то, о чем он боялся даже подумать. Постепенно, слова, сказанные братом, оседали в нем, пробуждая чувства, спрятанные где-то очень глубоко. Помнил ли Сириус о том, что у него есть брат, когда смеялся и издевался над ним вместе с Джеймсом? Когда сказал, что Поттеры его настоящая семья? Когда лишь издевательски посмеялся над ним, смотря на давно не работающее зеркало Регулуса, что в порыве злости и отчаяния он достал из сумки? Зеркало, которое им привёз отец и которое Сириус сломал, зачаровав свои осколки так, чтобы иметь связь с Джеймсом, теряя при этом возможность общаться с младшим братом. Помнил ли Сириус о нем, когда говорил, что носить фамилию «Блэк» — для него самый худший кошмар? И что он отдал бы все на свете, чтобы его братом был этот заносчивый очкарик Поттер, а не Регулус? — А я — тебя, — сквозь зубы процедил Регулус, — можешь быть в этом уверен. Вот только по брату я горевать не буду, ведь у меня давно его нет. Регулус с силой оттолкнул Сириуса, застывшего со смесью гнева и разочарования на лице, и быстро выхватил свою палочку из его руки. — Какой же ты идиот! — с досадой воскликнул Сириус. — Можешь говорить, что угодно, — Регулус поправил форму и направился в сторону Поттера и Петтигрю. Он хотел скорее оказаться как можно дальше от этого коридора. — Реджи, одумайся, пока не поздно, — голос старшего Блэка дрогнул и в нем была слышна мольба. — Мы можем помочь тебе. То, во что они тебя втягивают, и то, что творят, отвратительно! У Джеймса… — А мне отвратителен ты, — перебил брата Регулус, — я не нуждаюсь в помощи! Особенно в вашей.