Человек бывает смертен

Глава 1. О явном и бессмысленном.

      —Эх, какого черта я снова неизвестно где?       — Ууутааа, гууув!       — Блять, и вас еще не хватало, огурцы ходячие, - я осмотрелся и попытался снять на ощупь маску, что каким-то чудом оказалась снова на нём.       — Ууутааа! — они обнажили кривые ножи из костей и кинулись оравой на него, тряся неприкрытыми причиндалами.       —Когда я говорю вам съебаться на четыре стороны, нужно это сделать, а не докучать мне. — простите низкорослики, случайно вышло, что вас в лапшу порезал, случайно-с.       Не ожидал, конечно, что коса может активироваться от гнева, а может и, нет. Впереди закат, что то горит и несет от туда кровякой и мертвечиной. Для кого-то лютый писец и желание уйти куда подальше, а у меня вот, работа. Лес только жалко, людей нет. На отпуске да, жаль, а на работе нет, давно нет. Тут если наматывать сопли на кулак, тебе сам кулак намотают на всем известный орган приложения, и не отлепишь уже кулак этот, ведь жалко. Жалко у пчёлки вот. Отдает оно, свое жалко, неблагодарной сволочи (человеку) и умирает. Быть таким насекомым очень не выкупает и не способствует выживанию. В его тем более: его жалость привела к таким ошибкам, что …       Что, смотрясь в зеркало, он хочет отвернуться.       Что я о своем личном то, а ну да про работу после смерти тоже нельзя. Тогда поговорим о погоде. Она сегодня очень, мягко говоря, отвратная, вместо облаков удушливый дым от сжигаемыми низкоросликами деревни.       Сразу становиться понятно куда идти и почему. Куда? На войнушку, войну, бойню, потасовку, туда, где льется кровь, не переставая, беспощадное столкновение, в скопление хаоса и раздора, столкновение вер и корыстных желаний. Потому что его богу нужна кровь, нужны души; подношения, жертвы, все, что он может дать взамен за прожитую жизнь. Нужны ему они именно для этого.       Его бог очень умен и безумен в своем одиночестве. Он творец всего и одновременно ничего; бог смерти и жизни; обманщик и лжец; первый падший ангел, творение господа Бога; темный принц; преданный и предавший. Его воплощения ходят по мирам, они творят и разрушают. Многоликий и безликий, не две стороны одной медали, а диффузное соединение невозможного, за тысячелетия ставший возможным.       В деревне уже было поздно кого-то спасать, но есть, кого убить. Нужны существа с тяжелой кармой и грехами, коса на таких реагирует особенно остро.       В трактире к нему подсаживается мужичок с козлиной бородкой, хитрыми глазами и простой одежде охотника.       — Мужик ты чей?       — А кого должен быть?       — А тут разные ходят, всех не перечислить. Недавно вот, зашел седой паренек и сразу в драку, Потапычу челюсть поправил налево, Мише Грибу выбил передние зубы, как мог, опозорил семейного человека. Говорят стража, когда его вывела, сама хотела выяснить отношения, да пропала с концами.       —Мужик. Кого, то точно не его. С такими водится, с концами видеться.       —Ваше пиво. Пять медных.       Большой стакан пива с пеной и непонятным привкусом.       —Так, а штож ты в ткани носишь.       Мужичок вдруг стал не в меру допытывающимся.       —Так, шо вы, уважаемый, за пазухой держите, в ткань тоже завернуто.       Он переменился в лице:       —Дорогой, послушай, не узнал своего человека в такой одежде, вот совсем не знал что ты из своих,- наклоняется ближе, говорит дальше шепотом – кого тебе заказали, братан, что ты здесь сидишь, мрачно напиваясь?       —Принесла сюда нелегкая, думаю, посижу, народ посмотрю. Может с кем, и познакомлюсь, с тобой, например.       Собеседник улыбнулся ртом с выбитым зубом:       —Ну, раз такое дело,- бармену - Артакеш, нам за знакомство, как обычно. Все уплатим.       —Верю, господин Цывак, только вас уносить ваш приятель будет.       —Ты ж меня сможешь унести?       —За пиво, конешн.       — Неси Арташа!