Лихо

Часть вторая.

Очнулся я под утро на той же поляне от ударов в спину. Избы, в которой ночью на меня что-то напало, не было, даже травы примятой нет. - Чего разлёгся? – раздался старческий голос из-за спины. В этот момент сердце ушло в пятки, я медленно оборачивался, боясь, лишний раз вдохнуть. За спиной стояла бабулька лет под семьдесят с длинной палкой в руке и не большой корзинкой в другой. - Ты чего это милок? - Бабуль, а где изба? - Какая такая изба милок? - Ну как же, я вчера вечером видел её на этом самом месте – показывая пальцем, продолжал я – старая такая с окнами разбитыми. - Ты что-то путаешь. Была тут не далеко избушка лесника нашего да разобрали её лет, наверное, десять назад за ненадобностью. А ты, поди болеешь? - Я с чего Вы взяли? - Ну как с чего, вон в пятнах весь да шея синяя. Ты сколько тут бродишь то? Худющий, как смерть, дистрофик чтоль? Я конечно толстяком не был ни когда, но и худым назвать было сложно и про какие пятна она говорит? Достав из кармана телефон, я включил фронтальную камеру и посмотрел на себя. Ничего подозрительного от вчерашнего вида не было, разве что чуть бледнее стал, хотя это можно списать на проведённую ночь в лесу под открытым небом. - Бабуль что-то ты совсем на меня жути навела, всё нормально нету синяков. - Да как же нет вот по всей шее, ни как душил тебя кто? – говорила бабка, тыкая пальцами в шею. - Меня? Да нет, просто гулял вчера и видимо плохо стало. - Гулял в такой глуши? Ты как забрёл то сюда? - Как в глуши? Тут же от ручья метров сто, а до деревни километр. - Видать сильно ты стукнулся, когда падал. Тут только до ручейка километр будет, а до деревни твоей, наверное, все три. Вон по этой тропке иди, как раз и выйдешь. - А Вы куда? - Да мне в другую сторону, я из соседнего села. Хожу иногда за ягодами. Поблагодарив бабульку, я пошёл по указанной тропинке. Всё это было как-то странно, я ни когда не замечал за собой глюков, но ведь избушка та и правда была там. Чёрт, как же болит шея, такое ощущение, что мне повесили какой-то груз. Лес становился реже и на выходе я уже видел знакомые кустики, только что-то было не так. Небо странного пепельно-серого цвета, пожухлая трава, абсолютно голые деревья, но это не самое жуткое. Деревня казалась заброшенной, сгнившие крыши домов, перекошенные остатки заборов казалось, что из пустых окон домов на меня кто-то пристально смотрел. Ближе к центру всё было ещё страшнее. На глаза то и дело попадались старики, точно жившие тут, некоторых я видел вчера вечером, только на людей они были мало похожи. Серая кожа, иссушенные тела, истлевшая одежда больше походившая на лохмотья. Они просто стояли перед своими домами и поворачивали свои головы, смотря на меня чёрными впадинами вместо глаз. От страха у меня начало трясти руки, хотелось бежать прочь из этого проклятого места, но нет никакой гарантии, что местные не сорвутся вслед за мной и не растащат меня на ништяки по своим домам. Единственный шанс свалить отсюда был мой старый опель. Чёртова бабка, куда она меня завела или у меня до сих пор глюки? Ну не может же быть такого в реальной жизни. Подходя к своему дому, последние надежды на побег канули в небытие. Ноги подкосились, и я упал на колени, смотря на вросший в землю остов моей машины с остатками когда-то новой резины. По всему выходило, что прошло лет пятьдесят, а то и больше, не могло всё сгнить за одну ночь. Со всех сторон послышался хруст похожий на сухие ветки, страх новой волной пронёсся по всему телу, когда я увидел что издаёт этот звук. Конечности местных вытягивались, издавая тот самый хруст, они опускались на четвереньки,медленно ползя ко мне как пауки. Открытые пасти, именно пасти, по другому это назвать не могу, обнажали сгнившие коричневые зубы с длинными извивающимися языками. Вскочив на ноги, я побежал в дом, надеясь, что неестественное старение не коснулось моего потенциального убежища, как я ошибался. Дверную раму изрядно перекосило, от чего дверь заклинило, но сильные рывки понемногу сдвигали её с мёртвой точки, что придавало некоторую уверенность. За спиной послышалась возня, от прежней медлительности моих соседей не осталось и следа. Через отсутствующий забор были видны быстро приближающиеся серые, горбатые спины, на которых из-под тонкой кожи виднелся каждый позвонок их хребта. Я бы с удовольствием посмеялся над тем, как они бежали на четырёх конечностях в виде страшилки, где ни будь в походе, сидя у костра, но сейчас эти подобия на человека на всех парах бежали ко мне. « Да открывайся ты падла!» - закричал я, упиревшись ногой в раму и изо всех потянув на себя дверь. Противный скрип проржавевших петель ударил по ушам, заставив немного скривиться. Вбежав внутрь, я захлопнул дверь, от чего на голову посыпалась пожелтевшая побелка. Найдя держак от сгнившей лопаты, просунул его через ручку, зафиксировав на дверной коробке, дверь конечно дубовая, но что-то мне подсказывало, что силёнок у этих существ, дай бог каждому. Хорошо, что тут большая часть вещей даже таких мелочей как дверные ручки родом из союза, не смотря на весь происходящий бред со временем, выглядели сносно. В горле было сухо на столько, что можно было гвозди забивать, каждый удар сердца разносился по всему телу не приятным тремором рук и ног. Достав из кармана телефон, включил на нём фонарик и быстрым, но аккуратным шагом пошёл в комнату, где буквально вчера оставил сумку с вещами. Деревянный пол местами прогнил, и старые доски опасно прогибались под ногами. Комнату помещение мало напоминало, пестреющая на стенах плесень, огромные коричневые подтёки на остатках обоев и разводы сырости на полу. Подходя к столу, на котором виднелись остатки сумки, раздался сильный удар в дверь, от которого я инстинктивно отпрыгнул, раздался треск, и моя нога провалилась под пол.