ОДИН ВЗДОХ ДО РАССВЕТА

… В это же время в Токио… – Ну как она, Мичи? – Спит. Дыхание ровное, но не просыпается. – Ты думаешь, это нормально? Уже почти сутки прошли… – Сец сказала, что она потеряла много энергии и должна хорошенько отдохнуть. – Ну не знаю, не знаю… О чем вообще думал этот Хронос, когда посылал ребенка на такое дело?! – Ох, Хару… Хоти самая сильная из нас, ты ведь знаешь. И только она имеет доступ к Вратам Теней. И потом… кто знает, о чем может думать Хронос? – Все-таки мог бы и помочь, от него бы не убыло. Мало ему смертей? – По-моему, он как раз решил исправить некоторые смерти. И потом, – улыбка, – разве не здорово, что Четверо снова среди живых? – Да уж, – короткий смешок. – С этими головорезами жизнь станет намного веселее. Будет с кем позубоскалить… и мечами помахать на досуге. Короткое молчание. – Они были врагами, Хару. Как ты думаешь, они помнят? – Думаю, да. Но они выдержат. – А девочки? Выдержат ли они воспоминания? – Сейчас – да, они справятся. А тогда, два года назад… Знаешь, я думаю, что Хронос был прав, не возвращая им память во время той, первой битвы. Тогда им было бы невыносимо все помнить и сражаться с теми, кого они любили. – Что я слышу? Ты согласна с Хроносом? – Так чего же не согласиться-то, если он прав… Он, знаешь ли, тоже иногда прав бывает. Так, изредка. Опять молчание. – Да, ситуация изменилась, Ветер. Раньше они были почти детьми. Ну что такое четырнадцать лет? А теперь они начинают ощущать свою силу. Повзрослели… Семнадцатый год на подходе. – Да, летят годы. Вовремя товарищи Лорды вернулись, ох как вовремя… – По-моему, девочки давно уже заслужили второй шанс, Хару. Да и воины Терры тоже. – Звенящая тишина. Потом: – Это… это ведь шанс и для всех нас, Хару. Шанс вернуть то, что было утрачено. Вздох. – Будет буря, Мичи. – Нам ли бояться бурь, Ветер? Сколько мы их уже видели? – Да, Волна. Но прежняя подобная буря унесла жизнь нашей королевы. Чью жизнь потребует эта? – Не знаю. Знаю одно: никакая сила больше не заставит меня наблюдать со стороны. – Да уж, достаточно было и одного раза. До сих пор забыть не могу… Пусть мы погибнем, если так суждено. Но погибнем сражаясь. Снова вздох. – Хару… Хоти говорила, что видела там Берилл. – Да ну? – сквозь стиснутые зубы. – Как жаль, что меня там не было. – Она кричала, что вернется. Чтобы отомстить… – Даже так? – улыбка, как лезвие клинка. – Жду с нетерпением. У меня к ней старые счеты. – Не у тебя одной, Ветер. Но лучше бы она не возвращалась. Никогда. Еще вздох. – Можешь быть уверена, нас никто не спросит, Мичи. Хронос, как всегда, решит все по-своему. – Сец говорит, Хранитель Времени устранился от событий. Скептический хмык. – У него наверняка далеко идущие планы. Иначе он вернул бы Ши-Тенноу еще два с половиной года назад. Никогда не поверю, что он сделал это из сострадания. – Он позволил событиям идти так, как они сами выберут…– Тихий вздох. – Как ты думаешь, что теперь будет? Еле заметная усмешка. – Одно могу сказать точно, Мичи. Скучно не будет. Молчание. – Знаешь… Иногда мне кажется, что сейчас мы и не живем вовсе, Хару. Что вся наша жизнь осталась там, под серым пеплом Луны. А здесь – только воспоминания. Но, – вздох, – я ни на что не променяла бы этих воспоминаний. По крайней мере, там мы были собой. А здесь… – А здесь мы только тени самих себя. Тени, которые оживают только во время сражений. – Может, еще и поэтому мы так рады возвращению Четверых? Это ведь… как будто прошлое ожило. Они вернулись, хотя не было почти никакой надежды… – Не почти. Никакой. Будущее уже было предсказано нам заранее. – А теперь… – А теперь, – усмешка, – теперь впереди у нас неизвестность. Как по мне, это лучше, чем то стерильное будущее, которое приготовил нам Хронос. Он не имел права за нас выбирать, в конце концов. – Вообще-то, у него есть все права… Он же хранитель Времени. Но… – вздох, – я согласна с тобой, Хару. Только вот чего нам теперь ждать… Гранатовый Шар Сец больше ничего не показывает. – А твое Зеркало? Что ты там видишь? – Тени и свет. – Что?.. – Тени и свет. И не спрашивай, я сама ничего не понимаю. Все меняется – это единственное, что я могу сказать тебе. Снова хмыканье. – Знать бы еще, в какую сторону это ВСЕ меняется. – А что говорит ветер? Улыбка. – Ветер пахнет рассветом. Ветер поет о буре, о смерти, битве и пламени. И о жизни. И о весне, яростной и нежной… И еще о прошлом, Волна. О прошлом, которое никуда не исчезло. – Я… верю, что все может вернуться, Ветер. Аквамариновый взгляд полыхает упрямым огнем. – Оно вернется, Волна. Не может не вернуться. Светлейшая отдала жизнь за это. Длинные ресницы прикрывают глаза цвета глубокого моря. – Она тогда так и не сказала нам, что идет на верную смерть… Вздох. – А ты представь, как бы мы тогда отреагировали? Исполнили бы ее просьбу? – Да. Да, исполнили бы. Но нам было бы несравнимо труднее. – Вот именно. Ее Величество оставила нам надежду. – Которую не оставила себе. – Нет, Мира, – морские глаза изумлено вспыхивают при звуке древнего имени. – Леди Селена никогда не теряла надежды. Поэтому она и победила в той битве. – Ты права. – Недолгое молчание. – Иногда я смотрю на нашу Серенити и вижу в ней… – Короткий смешок, похожий на всхлип. – Она так похожа… – Да, – очень тихо. – Королева оставила нам свой свет. – Свет Надежды, – улыбка сквозь слезы. – Знаешь, Хаура, после всех этих событий я, кажется, начинаю верить в чудеса. – Наша принцесса – одно большое чудо, Мичи. Но… думаю, даже ей будет не под силу остановить подступающую бурю. – Кто знает, может эту бурю и не надо останавливать, Хару. Может, она принесет на своих крыльях весну. – У этой бури будут сильные крылья. Я не знаю, сможем ли мы на этот раз удержать этот мир. Снова молчание. Потом: – Вопрос в том, какой мир для нас важнее, Ветер. Тот, в котором мы живем сейчас… или тот, который мы потеряли. Аквамариновые и сине-зеленые глаза встречаются и замирают. В них – поровну печали и надежды. Они обе слишком хорошо знают ответ на последний вопрос… …– Ты изменился, Энд, – льдисто-ясный взгляд Кунсайта сканировал собеседника, как рентгеновский луч. – Глаза стали другими. Они сидели в тени дерева, вокруг плескался золотой свет Иллюзиона, а чуть поодаль жизнерадостно препирались Второй и Четвертый Лорды. Джедайт добрался до источника знаний в лице Гелиоса и дотошно выяснял, что произошло на Земле за два с половиной года их отсутствия. А заодно и обо всех пропущенных столетиях, которые они провели в Темном Королевстве. Судя по горящему азартом бирюзовому взгляду, Третий Лорд серьезно сожалел о том, что сейчас с ним нет его верного блокнота для конспектов… – Глаза, говоришь… – Мамору отстраненно посмотрел на вечно ясное небо. – Все изменилось, Кун. Я иногда сомневаюсь, осталось ли хоть что-то от меня прежнего. – Я помню, что ты искал Серебряный Кристалл, чтобы вернуть память, – тихо сказал Первый Лорд. – Ты достиг своей цели? – Да, – невесело усмехнулся тот. – И?.. – И лучше бы не возвращал. – ?.. – Непонятно, что ли? Я вспомнил, кто я и кто вы… были. А вас к тому времени уже… – Ясно. Не продолжай. – Кунсайт отвернулся. Помолчал. Потом медленно, будто через силу, произнес: – Такое непросто простить, верно? – Что – такое? – в тон ему, бесстрастно спросил Мамору. – То, что мы сделали с твоей жизнью. И с твоим миром. – Это сделала Берилл. – А мы позволили. Длинный вздох. – Кун, посмотри на меня. Первый Лорд Терры обернулся. Сейчас его глаза совсем не напоминали лед. Скорее – светлое северное небо. Чистое, пронзительное, печальное. – Кун, я тоже был в Темном Королевстве. Я тоже испытал на себе власть Металлии. Я знаю, что это такое. Ты разве не помнишь? – С тобой это сделали не по доброй воле. – Давай будем честными, старший брат. Принять власть Металлии можно только добровольно. В моей душе было то, за что он смог зацепиться. И он сделал из меня худшее чудовище, чем были вы четверо. Он помолчал, потом тихо добавил: – У меня ведь тоже есть то, что я никогда себе не прощу, Кун. И никогда не забуду. Теплая рука осторожно легла ему на плечо. – А Серенити, она… простила? Хранитель Земли мягко улыбнулся, синие глаза потеплели. – Она даже не заводила разговора о прощении. С ее точки зрения, прощать было нечего. – Но не с твоей. Мамору усмехнулся. – Ты хорошо меня знаешь. Ледяной Лорд послал ему ответную ухмылку. – А чего ты хотел? Это после стольких-то тысячелетий? Он посерьезнел. – А теперь послушай меня. Ты сказал, что от тебя прежнего ничего не осталось. Ты не прав. Нет, не перебивай меня. Да, мы не виделись целую эпоху, и эта эпоха нас изменила. Но мы – это все еще мы, Энд. Твои глаза стали намного старше. Но это по-прежнему глаза моего брата. – Голос Кунсайта вдруг сорвался. – Если, конечно, ты готов принять предателя. Стальные пальцы больно вцепились в его запястье. – Никогда. Не смей. Так. Говорить. Понял? Кун невесело улыбнулся. – Понял. Только и ты пойми. И не мучь себя зря. За что ты себя винишь, Энд? – Я не смог помочь вам. Не смог вернуть. – Да что ты мог сделать-то?! – вспылил Кунсайт. – Еще раз подставиться под удар? – Если бы это помогло, я бы подставился, – Мамору скривился в недоброй усмешке. – Но как-то не хотелось, понимаешь, радовать Берилл. Кунсайт запрокинул голову. Вздохнул. – Не вини себя в том, что с нами случилось, Энд. Это был наш выбор, нам за него было и отвечать. Его собеседник только вздохнул. – Вы не чужие мне, Кун. Ваша вина – и моя вина тоже. Ваше наказание – и мое наказание. А ваша боль – моя боль. Я никогда от вас не отрекался. Серые глаза устало закрылись. – Зато отреклись мы. – Брось, Кун. Мы все знаем, почему вы это сделали. Я сделал бы то же, если бы смог. По губам Первого Лорда прошла судорога. – Если бы это сделал ты, то вся Земля уже давно и надежно принадлежала бы Металлии. Ты ведь, как-никак, Хранитель. – Это ты к тому, что лучше вы, чем я? – синие глаза предостерегающе сузились. – Как говорит, Джед, лучше – никто, – горько улыбнулся Кунсайт. Потом поймал темно-синий взгляд своим серебряно-серым. – Пойми же наконец, упрямец. Целую эпоху ты в одиночку нес бремя ответственности за всю планету. Да еще и за всех нас в придачу. Но теперь мы – здесь. Слышишь, Энд, здесь! Ты позволишь нам помочь тебе? Позволишь разделить с тобой твою тяжесть? Мамору нахмурился. – Раньше тебе не требовалось мое разрешение, Кун. – Раньше я не был предателем, Энд. Взгляд синих глаз стал острым, как наконечник стрелы. – Ты никогда не был им, Кун. И никто из вас не был. Первый Лорд покачал головой. – Ну уж нет. У тебя не получится взять всю ответственность на себя. – Но и вам я не позволю одним отвечать за все, – непреклонно заявил будущий король Терры. – Тогда, – серые глаза сузились, – как прежде? Все поровну? Две ладони крепко сцепились друг с другом. – Все поровну, северный волк. Тот усмехнулся: – Надо же, помнишь. – Вас забудешь, как же… Даже на том свете и то не выходило. – Ага, а ты там часто бывал. Мамору невесело улыбнулся. – Бывал. Два раза. Кун поперхнулся. – Это… То есть, ты не шутишь? Энд, что тут без нас было?! – Много чего… Слушай, пошли тех спорщиков разнимать. А то будет у нас на двух лордов меньше. Первый Лорд подозрительно покосился на своего принца. Его взгляд красноречиво говорил: «К этому мы еще вернемся, не отвертишься». Но вслух он дипломатично ответил: – Это вряд ли. Они получают слишком много удовольствия от самого процесса. И они отправились на звуки дружеской перепалки. …– Язва ты, Неф, хорошего пинка тебе не хватает. – Вот чего мне все это время действительно не хватало, так это твоей физиономии, рыжий. – От рыжего слышу! – А вот дудки, я шатен. – Зараза ты, а не шатен. – Одно другому не мешает… – Ага, то есть насчет заразы ты согласен? – Вот доведешь меня, я Энду настучу… – А вот дудки, наше Величество ябед не выносит! – Я тут предупреждал насчет Величества… – раздался за их спинами скучающий голос. Они синхронно обернулись. Мамору с подчеркнуто-внимательным видом рассматривал кроны деревьев. Кунсайт старательно прятал улыбку. Зой быстро вышел из ступора и жизнерадостно фыркнул: – Напугал! Ты меня догони сначала. Я, между прочим, быстрее тебя… – Был. – Вот не факт, не факт… Нефрит шлепнул себя ладонью по лбу. – Куда ж тебя несет, Зой, он же тебя на первой же крыше обскачет… – Вот-вот, – невозмутимо подтвердил Мамору. – Это тебе не лепесточками кидаться. – Розочкой оно сподручнее, да, Энд? Тот ехидно улыбнулся. – Из-за стебля балансировка лучше, ага. – Вижу, язвить ты не разучился, – сдержанно усмехнулся Кунсайт. – Неа. Я практиковался. – Помню-помню. Меня от фонарных столбов аж в дрожь бросало… Его собеседник изобразил фирменную улыбку Такседо Маска. – Я старался. В это время к компании наконец присоединился Джедайт, который наконец оставил Гелиоса в покое. Вид у последнего был усталый и слегка ошарашенный: он успел позабыть, что объем оперативной памяти у Третьего Лорда стремился к бесконечности… – Милорд. – Джед коротко, но почтительно кивнул своему принцу и обратился к товарищам: – Господа, у меня сложилось убеждение, что мы здесь изрядно задержались. За время нашего отсутствия на Земле произошло немало событий, в том числе опасных. На слове «опасных» взгляд Кунсайта приобрел характерное выражение: «Я так и думал!» – Это каких таких событий? – насторожился Нефрит. – Энд, ты чего тут без нас творил, а? – Вот и я хотел бы это знать, – подозрительно ровным голосом добавил Первый Лорд. – Хранитель Иллюзиона поведал мне, что планета многократно подвергалась нападениям, – Джедайт, кажется, волновался. – В том числе и из Внешнего Космоса. – Энд? Четыре разноцветных лазера требовательно уставились на будущего короля. Тот пожал плечами. – Да нас как-то особо не спрашивали. Нападали и все. Невежливые, заразы… – М-да, похоже, мы тут самое интересное пропустили, – очень серьезно пробормотал Зой. – Ничего, и на вашу долю хватит, – невесело усмехнулся Мамору. – У нас тут жизнь веселая. – Да я уж вижу… – мрачно пробормотал Кунсайт. Потом подозрительно прищурился: – Как вы тут справлялись… одни? – Справлялись, – коротко ответил Воин Земли. Лорды, знавшие его не одну сотню лет, поняли, что скрывается за обманчивой небрежностью голоса. – Было тяжело, Энд? – тон Второго Лорда был скорее утвердительным, чем вопросительным. Эндимион отвел глаза, пристально разглядывая красные лепестки. – Девочкам было тяжелее, чем мне, – сказал он наконец. – Силы остальных планет Системы сейчас не так велики, как в прежнюю эпоху. Меня-то в любом случае защищала энергия Земли. Правда, на мне и ответственности больше… Но, – по его губам скользнула невеселая усмешка, – мы ее никогда не делили. Он повернулся к молчащим друзьям. – Хорошо, что вы вернулись. Теперь девочки будут не одни. Тишина облаком накрыла все вокруг. Серая, тяжелая, как мокрая вата. Серебряные глаза Кунсайта потускнели. Во взгляде Нефрита пропали искорки. Джед и Зой побледнели. – Ребята? – осторожно спросил Мамору. – Что не так? Вы не собираетесь помогать им? У Первого Лорда вырвался горький сухой смешок. – Неверный вопрос, Энд. Захотят ли они принять нашу помощь – вот в чем дело. – Из-за того, что вы были на стороне Берилл? – удивился тот. – Но сейлоры никогда не держат зла на бывших врагов. Они умеют прощать. – Слишком многое предстоит простить, дружище, – покачал головой Нефрит. – Слишком многое… – Дело не в сражениях двухлетней давности, милорд, – добавил Джедайт. – Дело в том, что произошло на развалинах Серебряного Тысячелетия, во время той, последней битвы. Ты… знаешь, что там было? Синие глаза Хранителя Земли стали жестче. – Я помню, что было со мной и Серенити. Дальше, как вы понимаете, мои воспоминания обрываются. Правда, Луна и Артемис рассказывали, что тогда было. Все погибли – и леди Селена, и воительницы Внутренних Планет. – Да, – голос Кунсайта был как натянутая тетива. – Но… знаешь ли ты, как они погибли? – Они говорили – во время сражения, – нахмурился Мамору. Потом он что-то понял, и его глаза резко потемнели: – Кун… Ребята… Вы хотите сказать, что… Небо и Хаос! – Да, – жестко ответил Первый Лорд. Его голос был хриплым, будто он задыхался. – Да, так все и было. – Это… были… мы… – сквозь стиснутые зубы выдохнул белый, как бумага, Зой. – Ты понимаешь – это были мы! – Они погибли от наших рук, Энд, – безжизненным тоном проговорил Джедайт. – Я не буду говорить, как именно это было, но… Такое нелегко простить. Забыть – и вовсе нельзя. Эндимион не ответил. Он вспомнил свой давний – очень давний разговор с Усаги. Это был единственный случай, когда они говорили о последнем сражении с Темным Королевством. И о том, что происходило в тронном зале Берилл. …Он тогда пытался что-то рассказать, попросить у нее прощения… но она просто накрыла его губы теплой ладошкой: «Молчи. Не надо об этом». А потом уткнулась лицом ему в плечо и на несколько минут замерла, прижавшись к нему, маленькая и мягкая, как котенок. А потом еле слышно прошептала: «Давай больше не будем вспоминать. Все закончилось. Давай просто жить дальше, хорошо?» Он больше никогда не затрагивал эту тему – боялся снова увидеть то странное, затравленное выражение в ее глазах. Луна потом рассказала ему некоторые подробности, но он сильно подозревал, что даже мудрой кошке было известно далеко не все из того, о чем помнила сама Усаги. Но его лунная воительница никогда – ни словом, ни взглядом – не дала понять, что в тот роковой день было что-то, за что ей следовало прощать своего принца. А ведь было. Мамору это точно знал. Сознание может забыть, сердце – никогда. А сердце говорило о боли и ужасе. Но Усаги простила… Однако – то Усаги. Ангелы нечасто слетают с небес к людям. …Мамору отвлекся от размышлений. Посмотрел в потемневшие глаза друзей. – Забыть невозможно, Джед, – очень спокойно сказал он. – Сейлоры вообще ничего не забывают. А вот простить… Простить можно все. Хотя, может, и не сразу. Теперь я это точно знаю. – Простить можно все? – горько переспросил Кунсайт. – Даже предательство… и смерть? Ты бы простил? – А это смотря кому, – честно ответил Мамору. – Вот, например, Берилл – той я ничего прощать не намерен. – А нам, Энд? – вырвалось у Лорда Огня. – А вас… – синие глаза прищурились. – А вас у меня вообще нет никакого права судить, Зой. – Вообще-то оно у тебя есть, – ответил принципиальный Джедайт. – Ты наш король. Эндимион нахмурился, и его лицо исказилось, как от сильной боли. – Джед, давай не надо об этом, а? Тот покачал головой. – От того, что ты не будешь это признавать, ничего не изменится. – Прирожденный исследователь, Третий Лорд выше всего ценил истину, какой бы она ни была. – В чем дело, Энд? – очень серьезно спросил Нефрит. – Ты ведь не выбирал, быть тебе королем или нет. Так же, как и мы не выбирали свои стихии. Мы… мы просто есть и все. Так что тебя гнетет? Хранитель Земли горько усмехнулся. – Не думаю, что сейчас я достоин называться королем, Неф. – Прекрати. – Тихий голос Кунсайта был тверд, как арктический лед. – Прекрати винить себя непонятно в чем, слышишь? – Кун прав, – кивнул Джедайт. – В том, что случилось тогда с Системой, виноваты многие. Мы – не последние из них. – Нет, Джед, – отрезал принц. – Я тогда отвечал за все. – Ты сделал все, что мог, – мягко сказал Нефрит. – И даже больше того. – Этого оказалось недостаточно. До сего момента молчавший Зой нахмурился, и его глаза цвета летней травы потемнели. – Энд, – тихо позвал он. – Да? – Однажды давно – очень давно, когда я еще был глупым мальчишкой и ничего толком не умел, один мой старший друг дал мне совет. Он сказал: «Не трать зря силы на сомнения – заслуживаешь ты своей судьбы или нет. Лучше приложи их к тому, чтобы стать ее достойным». Эндимион не ответил. Синие глаза были плотно закрыты, будто он пытался удержать что-то внутри. Лорд Огня положил руку ему на плечо – на то самое, куда вонзился когда-то ледяной кинжал. – Так вот, тот мой друг – он стал достойным своей судьбы, Энд. И даже больше, чем достойным. Это я точно знаю. – Ты можешь считать, что не заслуживаешь своего титула – и своих прав, – негромко произнес Джедайт. – Но у нас есть право думать иначе. – Королем Терры не становятся, – подтвердил Нефрит. – Им рождаются. И им родился ты. – Терра выбрала тебя, – серые глаза Кунсайта сияли чистейшим серебром. – И уж позволь нам верить, что в этом наша общая мать не ошиблась. – И позволь нам самим решать, кому отдавать свой меч и свою верность, – ровный голос Лорда Иллюзий рассекал воздух, как невидимый кинжал. – Это наше право. Ты помнишь? О да, он помнил. Ши-Тенноу, или Небесные Короли, как их звали люди, имели освященное обычаем право присягать на верность по собственному выбору. Гордые и опасные, как их стихии, выше всего прочего они ценили честь. Их воля была сталью, их ярость – бурей, их сердце – огнем. Очень немногих считали они достойными своей клятвы. И только одного – достойным своей дружбы. Это был дар, которого не отвергают. – Да, – выдохнул Эндимион, открыв глаза. В них металось синее пламя. – Да, я помню. Все. Нефрит выступил вперед. Его бархатно-синий взгляд был необычно серьезен. – Вы сочтете нас достойными служить вам, Ваше Высочество? – произнес он древнюю ритуальную фразу. И склонил голову в предписанном обычаем поклоне. – Да, – тихо ответил Принц Терры. Потом поднял голову и добавил: – Если вы сочтете меня достойным своей дружбы, Лорды Стихий. И в свою очередь склонил голову. – Гелиос, – негромко попросил Кунсайт. – Засвидетельствуй. Хранитель Иллюзиона положил руку поверх пяти сомкнутых ладоней. – Клятва принесена. Клятва услышана. Клятва принята. В золотой тишине его голос прозвучал как колокол. – И помни, – добавил Первый Лорд Терры. – Оттого, что ты станешь нашим королем, ты не перестанешь быть нашим другом. Никогда. – И вы помните, – ответил принц, впечатывая слова в звенящую вечность. – Кем бы вы не считались – моими подданными, моими воинами, моими лордами – вы прежде всего мои братья. Были и будете. Всегда. – Мы запомним эту минуту, Эндимион, – глаза Звездного Лорда искрились ярче обычного. – Запомни ее и ты, – он улыбнулся, – на тот случай, если нам все-таки придется когда-нибудь преклонить перед тобой колени, Хранитель. – Запомню, – беззвучно выдохнул тот. Потом тоже улыбнулся: – Но вы все же постарайтесь, чтобы этого не случилось, а? – Соблюдение обычая – священная обязанность монарха, – назидательно изрек Джедайт. Мамору только безнадежно покачал головой. – Смотри-ка, Гелиос, у тебя единомышленник появился. Будете теперь меня вдвоем воспитывать… – Вдвоем? Размечтался, – усмехнулся Кунсайт. – Нас тут четверо, а ты вон – совсем от рук отбился. В этот момент их прервал Хранитель Иллюзиона: – Ваше Высочество, милорды. Вам пора на Землю. Сейчас там начинается утро. Самое подходящее время для возвращения. – Да, – кивнул Мамору. И обернулся к товарищам. – Ну что, ребята? Домой? Четыре пары глаз полыхнули ярким золотом. – Домой… – мечтательно выдохнул Зой. – Домой, на Землю… – Да, рыжий, – улыбнулся принц. – На нашу Землю. И… Зой? – Что? – Твой старший друг говорит тебе "спасибо", лисенок. Тот в ответ только молча кивнул, потом резко отвернулся в сторону, часто моргая, будто от яркого света. Проницательные серые глаза Первого Лорда заметили это, и он выступил вперед, обращаясь к Гелиосу: – Мы благодарны тебе за помощь и поддержку, Хранитель, – он почтительно склонил голову. Светловолосый подросток тоже поклонился: – И я благодарен вам, милорды. За возвращение. Вас очень не хватало в мире живых. – Спасибо тебе, Гелиос, – тихо сказал Мамору. Тот улыбнулся: – Передайте мои приветствия и благословение Иллюзиона Ее Высочеству. На губах Хранителя Терры мелькнула особенная улыбка. – Непременно. – Он махнул ладонью, и золотой свет Священной Земли свился в кружевную спираль портала. – Идем, что ли? – обернулся он к своим спутникам. И они шагнули в открытую дверь. …Гелиос был прав. На Земле начиналось утро. Город, вымытый ночной прохладой и блестящий от росы, заливали яркие золотистые лучи. Солнце сонно жмурилось, теплое, румяное, как корочка свежевыпеченного хлеба. Воздух пах горьковатой свежестью очень ранней весны. В этот ранний час прохожих было совсем немного. Так что никто не обратил особого внимания на пятерых не совсем обычных молодых людей, неподвижно застывших посреди залитой светом улицы… …Они завороженно оглядывались вокруг. Это был тот же самый мир, который они покинули два года назад. И – совсем другой. Утро было радостным, ярким, как спелое яблоко. В воздухе еще витала искристая звонкая свежесть – наверное, ночью были заморозки – но солнечные лучи уже были горячими и ясными. Живыми. Они причудливо играли на стенах и панелях домов бликами жидкого огня, ненадолго превращая суетливый мегаполис в сказочную страну. Не таким он виделся им когда-то – сквозь липко-холодную паутину темного морока… – Эй, что вы застыли? – обернулся Мамору. – Солнце… – зачарованно прошептал Зой, по-кошачьи жмурясь под золотыми лучами. – Ну да, утро уже, – кивнул его собеседник. – Давно солнца не видели? Все притихли. Потом Кунсайт как-то сдавленно сказал: – Давно, Энд. Ты даже представить себе не можешь, как давно… Синие глаза посерьезнели. – Но… ведь вы были на Земле два года назад, разве нет? Вы же видели город. – Нет, – покачал головой Джед. – Ничего мы тогда не видели. По-настоящему. – Ни неба, ни солнца, ни этого ветра, – прошептал Нефрит. – Ничего. – Будь проклята Берилл, которая отняла у нас все это, – выдохнул Лорд Огня. Его лицо было таким бледным, что веснушки казались горстью черных маковых зерен. Но глаза горели ясно, как изумруды. – Она давно уже проклята, Зой, – тихо сказал Кунсайт. – Она так и не смогла понять… – Да, – кивнул Хранитель Земли. – Можно завоевать этот город, другие города и страны… или даже всю планету. Но вот это, – он обвел рукой утреннее небо, – это невозможно подчинить себе. Никогда. – Терра не принадлежит никому, – негромко добавил Лорд Иллюзий. – Если уж на то пошло, то это мы принадлежим ей. Они помолчали, впитывая утреннюю свежесть, как изысканное вино. Потом Мамору встрепенулся. Его глаза усмехнулись: – Пора бы нам в темпе отсюда убираться, господа, – сказал он. – Гелиос, молодец, вывел портал поблизости от моей квартиры. А то увидит вас кто-нибудь в таком виде, объясняй потом… – Это в каком таком виде? – удивился Зойсайт. Нефрит хмыкнул. – Ага, ну конечно, генералы в форме Негаверса каждый день по Токио гуляют. Дело привычное! – Язва ты звезданутая… – притворно обиделся Четвертый Лорд. – Лучше бы материализовал нам что-нибудь поприличнее, у тебя это всегда хорошо получалось… – Не могу, – развел руками Второй Лорд. – Пробовал уже, не выходит. – В самом деле, Энд, что случилось с планетой? – тон Джедайта был серьезен. – Магический фон аномально низок. Я просканировал собственные возможности и могу сказать, что они сократились в разы. Мамору вздохнул: – Изменение системообразующих свойств пространственно-временного континуума в связи с деформацией базового онтологического уровня. – А-а… – глубокомысленно протянул Зойсайт. – А можно теперь по-человечески все это повторить, а не только для Джеда? – Мир переменился, – лаконично сказал принц. – Время, пространство, стихии, силы. – И теперь, без поддержки Металлии, наши способности не так велики, как раньше, – кивнул Кун. – Ясно. – А коли ясно, давайте уже пойдем? – в голосе Мамору проскользнуло нетерпение. – Телепортироваться мы все равно сейчас не сможем, а топать как-никак не очень близко… – А пока мы будем топать, ты подробно расскажешь нам, что все-таки произошло за это время, – нахмурился Первый Лорд. – Не упуская не одной переделки, слышишь? – добавил Джедайт. – Значит, ни одной переделки? – усмехнулся принц. – Ну ладно. Сами напросились. Значит, так. Сначала к нам наведались зеленые инопланетяне… … – Таким образом, после Негаверса на Землю было еще пять крупных нападений, – устало закончил рассказ Мамору. Они сидели в его квартире уже, наверное, несколько часов: солнце успело высоко подняться, и тени стали короче. Но его собеседники не замечали времени, ошеломленные потоком свалившейся на них информации. Густые светлые волосы Первого Лорда, всегда аккуратно приглаженные, напоминали сейчас причудливый сугроб – он бессознательно ворошил их, пытаясь привести мысли в порядок. Получалось не очень… Нефрит по локти зарылся руками в свою роскошную гриву и не шевелился вот уже несколько минут. Зеленые глаза Зоя потемнели до черноты. Один только Джедайт сохранял невозмутимость. Его бирюзовые глаза загадочно поблескивали, выдавая напряженный мыслительный процесс. – Да-а… Древесные мутанты… враги из будущего… Апостолы эти… – протянул наконец Лорд Звезд. – Даже в самых кошмарных снах я бы не вообразил то, что у вас тут было… – Реальность всегда превосходит сновидения по степени многообразия, – хладнокровно констатировал Лорд Иллюзий. – Прискорбно, что нас не было во время этих событий. Планета подвергалась огромному риску. – Серенити защитила ее, – в синих глазах замерцала необычная мягкость. – Она ни разу ни отступила. Она всегда верила в счастливый исход – даже когда надежды не оставалось. А сейлоры всегда верили в нее. Поэтому и побеждали даже то, что было практически непобедимо. – Им… было трудно… – виновато прошептал Зойсайт. – Джед прав, мы должны были быть рядом. А в самые трудные моменты они оказались одни… Мамору покачал головой. – Они всегда были вместе, Зой. И отлично справлялись. А когда пришли Внешние воины, стало еще легче, – он усмехнулся. – Правда, Нехеления и Галаксия немало нервов потрепали, да уж чего там… – Королева Темной Луны… Воительница Галактики… – пораженно выдохнул Нефрит. – Никак представить не могу… ведь это же… мифы? Легенды? – Ага, – с готовностью кивнул Эндимион. – Очень живучие и вредные легенды с на редкость неприятным характером. – Но… сейлор-воины ведь победили их? – все эмоции во взгляде Кунсайта прятались за непроницаемой серебристой пеленой. Хранитель Земли усмехнулся. – Лучше. Они их осветлили. Теперь сии барышни на стороне добра. – Хаос знает что у вас тут творится… – покачал головой Зойсайт. – Неа. Хаос уже ничего не знает. Его Серенити в последнем сражении из Галактики изгнала, – добил его Эндимион. Кунсайт только в очередной раз молча схватился за голову. … Утро обещало быть прекрасным. Прямо-таки замечательным. Усаги поняла это с первой минуты, как проснулась. Во-первых, сегодня был выходной. Сам по себе повод для хорошего настроения, верно? Да и погода была просто отличной для ранней весны – никаких вам туч и осадков, только яркое солнце. Во-вторых, сегодня Усаги приснилось что-то очень радостное. Она не могла точно вспомнить свой сон, но он оставил в душе предчувствие. Нет, даже не так – Предчувствие. Чего-то хорошего и светлого. А она свято придерживалась правила – всегда верить добрым предчувствиям. В-третьих, принципиальная Луна не стала сегодня утром настойчиво будить свою хозяйку и читать ей нотации (да-да, она делала это даже в выходные). Она вообще сегодня была на редкость молчалива, находясь в глубоких раздумьях. Рассеянно пробурчала что-то насчет того, что ей надо посоветоваться с Артемисом, и тихо улетучилась. Интересно, а Артемис тоже Мине не дает прохода своими нотациями?.. …И, наконец, в-четвертых, на кухне Усаги поджидала полная миска печенья. Заботливая Икуко, зная аппетит своей дочери, предусмотрительно напекла его столько, что хватило бы на десятерых… Словом, день начинался как нельзя лучше. Оставалось только решить, как его лучше провести. И Усаги серьезно задумалась. С девочками они договорились встретиться только после обеда – чтобы позаниматься (нет, ну когда же все-таки закончится эта учеба?!). Идти одной гулять неинтересно… Ну, конечно! Сегодня выходной, а это значит, что Мамору тоже не занят. И она сделает ему сюрприз! Усаги задумчиво посмотрела на миску с печеньем и подумала, что для нее одной тут, пожалуй, многовато. А вот для двоих… Радости жизни надо делить с близкими, ведь так? Она решительно запихнула вкусно пахнущий пакет в рюкзачок и вприпрыжку (как она всегда делала, если ей было особенно весело) направилась по знакомому маршруту… …Она почувствовала ЭТО на полдороге. Что-то необычное. Не опасность, нет. Что-то… тревожное, но не злое. Как колючие пузырьки в газировке. Это не было похоже на присутствие темных сил. Это вообще не было похоже ни на что из ее нынешней жизни… Она давно поняла, что может чувствовать людей. Их настроение, эмоции… иногда мысли. Вот так, просто, без слов, чувствовать, как она чувствовала биение своего сердца. И чем ближе был ей человек, тем острее было это ощущение. Вот и сейчас она ощутила эмоции Мамору. И их было столько, что ее даже пошатнуло… Страх? Нет, не страх… Замешательство? Смятение? Тепло. Невероятная смесь из боли, вины и надежды. И… радость? Да, радость. Усаги ринулась бежать. Что бы сейчас ни происходило в квартире Мамору, она должна быть там. Просто обязана. … – Энд, – от сдерживаемых эмоций голос Первого Лорда был напряжен, как тетива. – Как они справлялись со всем этим? Жертв среди воительниц… не было? Мамору понял, что он хочет знать. И что, судя по взволнованным взглядам, хотят знать они все. – Не буду обманывать, им было нелегко. Они бросали вызов очень опасным силам. Были сражения, были тревоги, – он вздохнул, – была и боль. И смерть. Но сейчас они все живы. Серенити всегда возвращала и исцеляла их. – Да благословит ее Небо, – тихо выдохнул Нефрит, вспомнив заплаканные глаза девочки-воина, которая когда-то пыталась спасти от смерти Темного Демона Негаверса. – Да, – кивнул Мамору. – Не будь ее, не знаю, что случилось бы с Землей. Ну а меня, – он криво усмехнулся. – Меня бы уж точно не было бы в живых. Незачем. – А за это отдельное спасибо малышке, – улыбнулся Зой. – Без тебя было бы скучновато. – Ты счастливый, – вздохнул Первый Лорд. Его серые глаза потемнели. Больше он не сказал ничего. Но Мамору понял. – Мина свободна, Кун. У нее никого нет. И у остальных девочек тоже. Я… приглядываю за ними – мало ли что… Нефрит медленно поднял голову, машинально отбросил назад спутанную каштановую гриву. – Энд, ты… расскажешь нам о них? Как они сейчас? Мамору вздохнул. – Об этом вам лучше спросить Усако. Они подруги – не разлей вода. – Уса… кого? – удивился Джедайт. – А я вам не сказал? Это имя Лунной принцессы. Усаги. – Конечно! – воскликнул Нефрит. – Цукино Усаги, как я мог забыть! Ведь вертелось же в голове! – А у тебя там столько всего вертится, что и запутаться немудрено, – ехидно заметил Зойсайт. – Нет, рыжий, доберусь я когда-нибудь до тебя… – Жду с нетерпением… – ХВАТИТ! Все замерли. Никто не помнил ни одного случая, чтобы обычно спокойный Джедайт хотя бы голос повысил. А тут – крик. – Джед, ты чего?.. – потрясенно выдохнул Лорд Огня. – Простите, – ровным, вибрирующим, как струна, тоном произнес Лорд Иллюзий. – Я знаю, что вы препираетесь в шутку, и вам это нравится. Но я очень вас прошу – не сейчас. Мамору заметил, что левая рука Третьего Лорда стиснута в кулак – признак крайнего волнения. – Не переживай так, Джед, – тихо сказал он. – Усако расскажет вам о них. И обязательно поможет. Я ее знаю. – Ты не учел один вариант, – медленно, будто через силу произнес тот. – Леди Серенити может не захотеть оказать нам помощь. Она может вообще не пожелать видеть нас. И у нее есть на это право. Мамору вздохнул. Помолчал, что-то вспоминая. Его собеседники тоже молчали и вспоминали – каждый о своем. – Усако плакала, когда рассказывала мне о той битве, – наконец сказал Хранитель Терры. – А знаете, почему? – Почему? – почти беззвучно выдохнул Кунсайт. – Она горевала, что не смогла вернуть вас. Она надеялась, что Серебряный Кристалл сможет сделать это. Она очень этого хотела. Зой побледнел. – Она хотела нас вернуть? – А чему ты удивляешься? – Чему?! Мы были в числе тех, кто разрушил ее планету! Мы были врагами! Мы пытались убить ее и ее подруг – да и тебя, кстати! Было бы справедливо, если бы она желала для нас сурового наказания. – У Сейлор Мун свои представления о справедливости, – улыбнулся Мамору. – И в этом она мудрее многих. – Тем не менее, нас ей любить не за что, – тихо сказал Третий Лорд. – Она не умеет ненавидеть, Джед. – Как бы то ни было, ей от нас досталось. А она тогда была четырнадцатилетней девочкой, – негромко сказал Кунсайт. – Я бы очень хотел попросить у нее прощения. – Попросишь, – усмехнулся Мамору. – Она скоро будет здесь. – Почему ты так уверен? – спросил Джедайт. – Сам меня ментальному разговору обучал, а теперь спрашивает! – Да, я помню, вы с Серенити всегда чувствовали друг друга. Даже на разных планетах, – кивнул Звездный Лорд. – Ну а сейчас мы и вовсе на одной планете, – пожал плечами принц. – Она уже где-то рядом. – Он улыбнулся. – И очень спешит. Небось, опять проспала, соня… И в этот момент в дверь позвонили. …Дверь, как и обычно, распахнулась прежде, чем Усаги успела убрать палец с кнопки. Ее возлюбленный всегда чувствовал ее присутствие так же остро, как и она. Даже на расстоянии. Она порой всерьез задумывалась о том, что скоро они уже смогут обходиться без телефона… Итак, дверь распахнулась. Мамору стоял на пороге, взлохмаченный сильнее обычного, и смотрел на нее совершенно непереводимым взглядом. Слишком много всего там было перемешано. Удивление, неверие, радость… и боль. И – ровное, золотистое тепло, которое она привыкла всегда видеть в его глазах, устремленных на нее. Тепло нежности, готовое каждую секунду полыхнуть яростным огнем, если ей что-то будет угрожать. Этот свет не покидал глаз Эндимиона уже никогда. Но сейчас в нем появилось что-то новое… Что-то давно забытое. Ну, конечно! Глаза Мамору всегда были старше его лица. Глубокие, внимательные, чуть усталые. С тенью привычной застарелой боли на дне. Усаги рада была бы забрать эту боль себе, но она прекрасно понимала, что это невозможно. Это – принадлежало только Эндимиону. И тем, далеким друзьям, которых он потерял. А сейчас боли не было. На ее месте было глубокое потрясение человека, который уже давно смирился с неизлечимым недугом, а потом вдруг проснулся – и понял, что того и след простыл. Сейчас на нее смотрели синие глаза двадцатилетнего мальчишки. Недоверчиво-радостные. Удивленные. Ласковые. – Мамору, – осторожно спросила она. – Ничего, что я без предупреждения? Вместо ответа он молча сгреб ее в объятия и крепко прижал к себе. Спрятал лицо в теплых золотых волосах. Усаги чувствовала, как вздрагивают его руки и быстро-быстро бьется сердце. – Мамо-чан, – тихо прошептала она, успокаивающе гладя его плечи. – Мамо-чан, все хорошо? Что-то случилось? – Да, – выдохнул он ей в волосы. – Случилось чудо, малыш. Самое настоящее чудо. … Какой они увидят ее сейчас?.. Они помнили ее разной. Тонкая, неземная девочка-принцесса с огромными небесными глазами, которой когда-то удалось невозможное – без единого усилия покорить неприступного и ироничного принца Терры. Забавная, слегка встрепанная школьница с жизнерадостной улыбкой. Юная воительница, еще воспринимающая смертельную битву, как игру, где смерть не может быть настоящей. И – та же воительница, впервые столкнувшаяся с подлинным горем. Потемневшие заплаканные глаза, белое, как снег, тонкое лицо… обреченно-спокойная полуулыбка на губах… …Нет, они не ждали от нее гнева. Они много раз встречались с ней в битве, но ни разу не видели в ее глазах ненависти. Но… как она посмотрит на них теперь? На вернувшихся бывших врагов? При том, что она, возможно, знает, как когда-то погибли ее воительницы… Она, скорее всего, простит зло, причиненное ей лично. Но боль своих подруг? Своего возлюбленного? Серенити была ангелом. Но даже ангелы могут страдать… …– Усако, я хочу тебя кое с кем познакомить, – в голосе Мамору проскальзывало тщательно скрытое беспокойство. – Впрочем, ты их уже знаешь. – А-а, у тебя гости? – обрадовалась она. И чего он так волнуется? – Так пойдем поздороваемся. Мамору мягко подтолкнул ее к двери комнаты: – Ты только не пугайся… Ага, это ОЧЕНЬ успокаивает… Усаги открыла дверь. Вошла. И замерла на месте. Ее внимательно изучали четыре разноцветных взгляда. Очень хорошо ей знакомых. …Нет, она не испугалась. Глаза смотревшие на нее, вовсе не были злыми – как когда-то. Немного встревоженными – да, но в них больше не было теней. Они снова были прежними – такими, какими она помнила их из смутных своих снов о прошлом. Веселыми и серьезными. Чуть насмешливыми. Опасными… и надежными одновременно. Они снова были настоящими. Те, кого она когда-то считала почти что своими братьями. …Она никогда не удивлялась чудесам. Чудеса – это правильно. Это – так, как и должно быть. Но это чудо было одно из лучших в ее жизни. Теперь ее сумрачный рыцарь снова будет улыбаться. Теперь ее подруги снова обретут потерянную половину души. Теперь их мир станет по-настоящему живым. Теперь все будет хорошо. Рано или поздно. Она точно это знала. …Нет, это была не грозная воительница. И не ангелоподобная сияющая фея. И… да, уже не неуклюжая школьница. А просто милая, очень юная девушка в смешном розовом комбинезоне, с двумя неизменными хвостиками на голове. За спиной у нее болтался рюкзачок на одной лямке. Вторая, видимо, сползла в спешке… Остановилась в дверях. Смотрит на них своими огромными чистыми глазами. Внимательно, немного настороженно. Может, даже с любопытством. Странно, она почти не удивлена. И не испугана. И уж тем более не сердита. Она… рада?.. …Усаги спохватилась, что стоит с распахнутым ртом уже, наверное, минуту. И четверо когда-то Темных, а сейчас просто Лордов внимательно на нее смотрят. И терпеливо ждут. Надо что-то сказать. Ну хоть тресни – а надо… Но все мысли перемешались в ее голове, как блестящие шары в коробке с елочными игрушками. Первая мысль, немного опасливая: а вдруг она забыла утром проснуться, и теперь ей снится какой-нибудь особенно причудливый сон? Вторая, виновато-радостная: теперь надоевшие занятия точно придется отложить. Ну, по крайней мере, на сегодня. И третья, самая важная и насущная: хватит ли теперь на всех печенья?.. Наконец, отчаявшись отыскать правильные слова, она сделала самое мудрое, что пришло ей в голову. Она улыбнулась. Широко, тепло и радостно. И получила четыре ответные улыбки. Открытую, чуть озорную – от Зоя, мягкую – от Джеда, ослепительную – от Нефа и сдержанно-ласковую – от Куна. – Привет! – выпалила она. Нефрит грациозным движением стек с дивана и бережно взял ее за руку. Вопросительно посмотрев на своего принца – можно ли? – склонился над маленькой ладошкой в поцелуе: – Принцесса. Усаги во второй раз утратила дар речи, чувствуя, как предательский румянец расползается по щекам и ушам и добирается, кажется, до затылка… – Э-э… М-м… Я… Спасибо… – и она окончательно смутилась. Ну прямо до слез. Потом тихо прошептала: – Как же хорошо, что вы живы. Вы все… – Это вам спасибо, Принцесса, – очень мягко ответил Кунсайт. – У вас ведь есть все причины не радоваться нашему появлению. – Это какие такие причины? – от возмущения Усаги даже перестала стесняться. – Мы были врагами, леди Серенити, – напомнил Джедайт. – Два года назад. – Ах, это, – Усаги махнула рукой. – Ну, это же ясно. Вы ведь не по собственной воле. – И она снова улыбнулась (чтобы их подбодрить, а то что-то они очень грустные сидят…) – Вы…– начал Зой, но Усаги перебила его: – Ты. Четвертый Лорд почему-то прикрыл глаза и странно хриплым голосом сказал: – Ты… очень добрая, Серенити. И всегда была. – Он поднял голову на Мамору: – Тебе повезло, Энд. Очень повезло… – Я знаю, – мягко прозвучал за ее спиной знакомый голос, и пара ладоней легла ей на плечи, усаживая на диван. – Садись, Усако. Разговор будет долгим, я полагаю. – Ага, – с энтузиазмом кивнула та. – Кто-нибудь хочет печенья? – Пе… ченья? – поперхнулся Джед. – Ну да. Я пока не знаю, где вы эти годы пропадали, но мне почему-то кажется, что там точно не было ничего вкусного. А Мамо-чан ведь не догадается, он и сам про обед забывает, когда занят… Так что… – она извлекла из недр своего рюкзачка немаленький пакет, источающий бесподобный запах свежей выпечки. И приветливо улыбнулась: – Давайте чаю попьем, что ли? А уж потом вы все расскажете… Четыре Лорда Терры переглянулись. И вспомнили, что у Ее Высочества Лунной Принцессы всегда был свой, проверенный метод справляться с острыми углами неприветливой реальности. Она их попросту не замечала. И, как правило, эти самые углы сразу куда-то исчезали. Кроме того, печенье пахло и впрямь необыкновенно соблазнительно…