Диадема Когтевран

В этот раз Элизабет очнулась не сама по себе, а от равнодушного и холодного голоса, звучащего будто из-под пелены.   — Ты снова здесь? — спросил, по всей видимости, Том. Элизабет медленно открыла глаза, отмечая, что прошлой ночью была пободрее в этом странном сне. Сейчас её тело ощущалось будто бы чужим. Казалось, что это не она опирается руками, пытаясь встать, и не она двигает ступнями, желая привыкнуть к ощущениям.   — Я долго здесь лежала? — протерев глаза, спросила Бетти, вытягиваясь во весь рост. В этот раз она учла, что появляется в странном лесу в той одежде, в которой заснула, поэтому предварительно нацепила плотные шерстяные носки, чтобы в ступни было не так холодно.   — Только что появилась, — со странным выражением лица ответил Том, оглядывая Элизабет снизу вверх. Сам же Том выглядел точно так же, как той ночью. Быть может, единственное, что отличалось, это его отстранённое выражение лица. — Сколько прошло времени с тех пор, как мы встретились впервые? — вдруг посмотрев на Элизабет тёмными глазами, спросил он.   — Один день.   — И ты всё время носишь диадему с собой?   — Да. А что? — нахмурилась Бетти. В ответ Том лишь качнул головой, говоря о том, что ничего важного нет.   — Ты пыталась узнать, почему тебе снятся этот лес и я? — спустя минуту тишины спросил Том. Этому вопросу Элизабет даже обрадовалась. Ей очень не нравилось стоять в мрачнейшей тишине, ни о чем не говоря.   — Пока пыталась только узнать, кто ты. Реддл чуть вскинул брови от удивления, но тут же вернул прежнее выражение лица. На это Бетти очень хорошо обратила внимание, ведь сама не раз пыталась скрыть настоящие эмоции. «Всё ясно, — подумала она, — играет».   — И что же ты узнала обо мне? — изогнув бровь в вопросе, вежливо спросил Том.   — Узнала, что ты рос в приюте, в Лондоне, без родителей, — начала перечислять Элизабет, загибая пальцы. — Что был лучшим учеником Хогвартса, в каких школьных клубах состоял, что являешься полукровкой, что получил награду за особые заслуги перед школой, и что работал в лавке «Горбин и Бэркс» после выпуска. Уголки губ Тома дрогнули, и он сжал их, подавляя злость, резко охватившую его. Это было видно по венам, выступающим на его шее сильнее, чем до этого.   — Неплохо, — будто бы выплюнул Том, но Бетти лишь кинула на него недовольный взгляд.   — Я хотела спросить, — аккуратно начала она, заметив, что скулы собеседника сильно сжались после её слов, а взгляд стал чересчур острым. — За что ты получил награду? Я про неё так ничего и не нашла…   — Значит, не там искала, — сухо вымолвил он, всем своим видом показывая, что ему все равно.   — В каком смысле?.. — откровенно говоря, сейчас Элизабет чувствовала себя очень глупой, будто бы всё время ответ лежал на поверхности.   — Где ты нашла информацию обо мне?   — В библиотеке. Там есть пару коробок с некоторой информацией о небольшом количестве учеников за последнее столетие.   — Серьезно? — только сейчас Том позволил себе по-настоящему скривиться, и, кажется, был этому очень рад. — Не удивлён, что ты ничего не нашла о награде.   — Зато нашла о тебе. Ведь ты бы не сказал о том, что рос в приюте и тоже являлся полукровкой. Я права? В этот раз была очередь Тома кидать на Элизабет недовольный взгляд.   — Ищи в газетах, — сведя брови к переносице, от чего посредине возникла небольшая складка, заявил Том.   — Газеты, ну конечно… — Бетти раздраженно закинула голову, сильно сжимая руки в кулаки.   — Почему ты мне снишься? — вдруг спросила она. — Это ведь не просто так, я права? Это связано с диадемой, да? Том снова одарил Элизабет оценивающим взглядом и вдруг, неожиданно для неё, сказал:   — Да, ты права. Я воспоминание, которое было запечатано в диадеме почти на полвека. Элизабет нахмурила брови и отвела взгляд в сторону. Очевидно, она о таком слышала впервые.   — Воспоминание… то есть, ты не живой, но свой собственный разум имеешь, потому что являешься воспоминанием своей настоящей версии? Том кивнул.   — И полвека ты пробыл в этой диадеме один? — снова кивок. — Но почему в Выручай-комнате? Кто тебя там оставил? — её голос с каждым словом становился всё жёстче.   — Предполагаю, я сам, — совершенно спокойно ответил Том, мысленно отмечая, что Элизабет даже не поняла, что диадему не просто оставили, а спрятали, чтобы такие как она не нашли её.   — Сам?.. — она удивленно вскинула брови, странно посмотрев прямо в глаза Тома. — Зачем вообще надо было затачивать своё воспоминание в реликвии одной из основательниц Хогвартса?..   — Знал бы я ответа, сказал бы. «Не уверена», — промелькнула у Бетти мысль, которую она оставила при себе, не дав сорваться с языка. Снова погружаться в длинную и напряжённую тишину Элизабет не желала, а что делать в лесу, в осознанном сне, она не знала и подавно. Именно поэтому, глубоко вздохнув, Бетти аккуратно разместилась возле дерева, которое росло неподалёку, и облокотилась на него.   — А что это за место? — заинтересованно спросила она, кинув самый беззаботный взгляд на Тома. Сейчас ей не хотелось показывать себя наследницей чистокровного рода Булстроуд, который вдруг перестал быть чистокровным, и вспоминать все правила, которым должна следовать любая девушка из семьи аристократов. Наверное, сейчас её отец бы закатил глаза, увидев, что его дочь уместилась на грязной земле, в пижаме, совершенно забыв про вежливость и достоинство. Но было одно «но»: это всё сон.   — Лес, — ответил Том, недовольный её расслабленностью.   — Я вижу. Но где он находится? — закинув руки за голову и прикрыв глаза, уточнила Элизабет.   — Насколько я помню, то это Албания. Бетти моментально села ровно, во все глаза посмотрев на Тома.   — Насколько помнишь? Албания? Это как ещё понимать?   — Тебе нужен пошаговый учебник, где четко рассказывается, что такое Албания и потеря памяти? Фыркнув на прозрачный намёк того, что Элизабет совершенно не понимает то, о чем говорит Том, Бетти вымолвила:   — Я просто подумала, что раз ты воспоминание себя настоящего, то должен был хорошо помнить то, что было до… заточения в диадеме. На это Том решил ничего не отвечать, посчитав, что всё дойдёт до бессмысленного спора, который сейчас был бы далеко не в его пользу.   — А ты жив ещё? Настоящий ты?   — Я не знаю, — равнодушно ответил Том, продолжая стоять на месте, чего Элизабет не понимала.   — А если найти тебя? После этих слов Том широко улыбнулся, прямо как настоящий хищник. Его звериный оскал напряг Бетти, и она неосознанно съёжилась.   — Не думаю, что это хорошая идея. Мало ли, наткнёшься на не того… — также улыбаясь, проговорил Том. Его взгляд заострился, и Элизабет могла поклясться, что на секунду заметила алый отблеск в глазах. «Мутный он какой-то, — отметила Бетти, хмуро глядя на Тома. — Выглядит как маньяк, серьезно». Если бы это был не сон, Элизабет давно бы ушла куда подальше от подозрительного волшебника, но, к сожалению, это не так. Поэтому она продолжила сидеть на холодной земле, поджав ноги под себя, и задавая разнообразные вопросы новому «другу», чтобы не умереть со скуки.   — А лет тебе сколько? — задумчиво глядя на небо, задрав голову, спрашивала Элизабет.   — Воспоминанию — двадцать один, но в твоём времени намного больше, — оперевшись об соседнее дерево, сухо отвечал Том.   — Так, значит, ты у нас уже дедушка в возрасте, — усмехнулась Элизабет, убирая руки за голову. Том поджал губы, а ноздри его расширились. Но порыв ярости он сдержал.   — А Слизнорт? — вдруг спросила Бетти, вспомнив о том, что сейчас её обучает тот же профессор, что и когда-то Реддла.   — Что?   — Профессор Слизнорт. Он преподавал у тебя зельеварение. Ты ведь вступил ещё в его Клуб… Слизней.   — Да. Гораций все ещё занимает роль профессора зельеварения? — эта тема видимо была более интересна Тому, поэтому он заинтересовано, но еле заметно, склонил голову в бок, посмотрев прямо на Элизабет.   — Раньше у нас был другой профессор, но в этом году Слизнорт вернулся, да.   — И он до сих пор держит Клуб Слизней?   — Да. И меня туда тоже взял. Прямо как Гарри Поттера, — Бетти хмыкнула, не удивляясь, что профессор Слизнорт обратил внимание на Гарри. Но, признать честно, всё-таки она была приятно удивлена, что её однокурсник резко подтянулся в зельеварении.   — Гарри Поттер? Тот, который создал клуб по защите от Тёмных искусств, о котором ты тогда говорила? — Том выровнялся, а в его глазах застыл живой интерес.   — Он самый. «Мальчик, Который Выжил», — Бетти хмыкнула. — Сразу понятно, что Слизнорт собирает вокруг себя личностей из знаменитостей и лучших учеников, у которых может быть хорошее будущее. Но Гарри в последнее время правда хорошо справляется с зельями… По крайней мере, Напиток Живой Смерти у него вышел замечательный. Лицо Тома выглядело чересчур задумчивым и удивлённым. Брови свелись к переносице, а взгляд стал жаждущим знать больше. Знать всё, что можно и невозможно.   — Мальчик, Который Выжил? В каком смысле? Почему ты его так назвала? — было видно, как сильно он себя сдерживает. Том был слишком возбуждён разговором и перевариванием новой информации. Элизабет перевела взгляд на Тома. «Конечно, он не знает о нём, дура, — подумала она. — Зато, теперь есть отличная тема, о чем поговорить…».   — Это довольно увлекательная история, — во все тридцать два улыбнулась Элизабет. — Но я знаю не так много. Прямо как и все, кроме самого Гарри.   — Говори, — властно приказал (именно приказал!) Том. Не обращая внимания на тон Реддла, Бетти села в позу лотоса и приступила рассказывать.   — Всё началось с того, как в тысяча девятьсот восемьдесят первом году Лорд Волдеморт решил убить Гарри Поттера…   — Почему он хотел убить его?   — Без понятия. Кроме того, Гарри на тот момент от силы был один год. Но, как бы то ни было, так и есть. В ночь с тридцать первого октября по первое ноября Волдеморт пришел убить Гарри, но всё закончилось тем, что его родители погибли, а сам Гарри выжил. Выжил, так ещё и победил одного из самых темных и сильных магов столетия…   — Подробнее.   — …если бы ты не перебивал, я бы уже всё рассказала! — разозлилась Бетти.   — Продолжай! Глубоко вздохнув, Элизабет всё-таки послушала Тома.   — Его называют «Мальчиком, Который Выжил», потому что так и есть. Гарри выжил после Непростительного заклятия. После «Авада Кедавры». Он стал первым за всю историю, кто пережил это. На лбу у него есть шрам в виде молнии… Я пыталась отыскать что-то в библиотеке, но об этом там ровным счетом ничего. Сам же Волдеморт пал почти на четырнадцать лет. Половину Пожирателей смерти — его последователей — отправили в Азкабан, какую-то часть оправдали, а кто-то скрывался. Но в июне девяносто пятого Лорд Волдеморт вернулся. На Турнире Трёх Волшебников. По словам Гарри, Кубок Огня был порталом, который отправил его на кладбище. Там Волдеморта возродил один из его бывших последователей — Питер Петтигрю. Тогда же был убит Седрик Диггори — один из чемпионов Турнира. И тот клуб по защите… он был создан для того, чтобы научиться противостоять Тёмным искусствам не просто так, а для того, чтобы подготовиться к гредущей войне с Лордом Волдемортом. А всё потому, что Министерство Магии целый год не верило Гарри и Дамблдору, что Он вернулся… В том году ещё погиб Сириус Блэк от руки своей кузины — Беллатрисы Лестрейндж. Это случилось в июне, в Министерстве. Гарри был крестником Сириуса, и он хотел спасти его. Только это оказалась ловушка, и в итоге ничего не вышло…   — Какая ещё ловушка? — требовательно спросил Том.   — Без понятия. Я уже не в курсе таких деталей. Но сейчас в Ежедневном Пророке то и дело пишут, что Гарри — избранный, о котором говорилось в каком-то Пророчестве. Честно, не знаю я, правда это или нет… Да и Гарри не так уж и близко со мной общается, чтобы рассказывать об этом, но… насколько я знаю, это ложь. Хотя, не факт…   — Пророчество? Какое ещё Пророчество?   — Ты глухой? Сказала же — не знаю я! Пишут, что там говорилось, мол «только Поттер способен одолеть Лорда Волдеморта», но как по мне, чепуха всё это. Как шестнадцатилетний парень с Гриффиндора, не закончивший обучение, может победить сильнейшего Темного мага? Увеличенная рассказом, Элизабет даже не заметила, как сменилось выражение лица Тома. Сейчас ей правда стало очень жутко. Эти ощущения даже описать было практически невозможно: находясь рядом с Реддлом, казалось, что он вот-вот убьёт её, но при этом выглядел вполне адекватно.   — Волдеморт был тогда в Министерстве? Когда умер Сириус Блэк? — облизнув пересохшие губы, спросил Том.   — Да. Тогда была дуэль между ним и Дамблдором. Я даже увидела его… ну, Волдеморта. Честно… выглядит он не очень… Том, до этого сурово и задумчиво глядя куда-то в сторону, вопросительно взглянул на Бетти.   — Ну… — она почесала затылок, смущаясь. — Он лысый, но это ещё не худшее… Носа у него нет. А глаза красные, как кровь… Бррр, мурашки по телу. Но Волдеморт правда очень, очень сильный маг. Видел бы ты ту дуэль… Но я толком ничего и не рассмотрела. Было рискованно там находится. Том усмехнулся краем губ, вздернув подбородок.   — Не сомневаюсь, что он сильнейший, — холодно произнёс он. И снова громкий звон в ушах. Всё тело практически моментально пронзила душераздирающая боль, заставляя проснуться, громко вскрикнув и подскочив с постели.   — Бетти?! Всё в порядке? Почему ты кричишь? — к Элизабет моментально подлетела только проснувшаяся Сэм. Её длинные, светлые волосы, достающие до поясницы, были взъерошены. Голубые, как небо, глаза, с испугом смотрели на Элизабет.   — Да-да, всё хорошо… — сиплым голосом ответила Бетти, прочистив горло. Сэм тыльной стороной ладони прикоснулась ко лбу Элизабет.   — Мерлинова борода, ты вся горишь! Тебе стоит не идти на уроки и сходить к мадам Помфри, Бетти!   — Я не буду прогуливать, Сэм. Я же староста, — Элизабет поднялась с кровати, зажмурившись, пытаясь сориентироваться в пространстве от резкого потемнения в глазах. — Тем более, после завтрака у меня свободный час. Тогда и схожу. Бетти оглядела кровати, где не оказалось ни Лайзы, ни Падмы.   — Где они?   — Падма давно уже в общей гостиной. Она проснулась, и сказала, что намного ответственнее тебя, ведь ты ещё спала… Лайза с ней. Громко хмыкнув, Элизабет моментально начала собираться, незаметно закинув в сумку закутанную в зимний шарф диадему вместе с книгой Оула Буллока, выглядевшую сейчас как самый простой учебник. Умывшись ледяной водой в ванной комнате, Бетти стало значительно лучше, но не настолько. Она посмотрела на себя в зеркало: лицо было покрасневшее, а взгляд уставший. Элизабет казалось, что её выжали как половую тряпку раз пятнадцать, если не больше, и бросили высыхать где попало. Совсем ничего не хотелось делать. Совершенно. Она бы явно не отказалась проваляться на кровати весь день.   — Нет, Элизабет, соберись, — сказала себе Бетти, глубоко вздохнув. — Всё в порядке, — но ничего не было в порядке. Почему диадема себя так ведёт? Почему снятся такие сны? Почему перед тем как проснуться, она чувствует ужасающую боль, будто бы под воздействием Круциатуса? Оперевшись руками об умывальник, Бетти смотрела в свои изумрудные глаза впритык. «Почему это происходит?» — крутилось у неё в голове. Что же делать? Сходить в библиотеку и найти что-нибудь о каких-то «воспоминаниях», которые можно затачивать в предметы? Рассказать о диадеме профессору Флитвику? Да, так было бы поступить намного умнее. Но любопытство Бетти брало верх… «Я поговорю с деканом, только ничего про диадему не скажу», — наконец решила Элизабет, и, резко открыв дверь ванной комнаты, вернулась в спальню, чтобы переодеться.

***

На самом деле, во время свободного часа, Элизабет не сходила к мадам Помфри. Жар, конечно, не прошёл, но чувствовала она себя прилично, поэтому спокойно отправилась в библиотеку, чтобы поискать что-то про некие «воспоминания». Перерыв несколько секций библиотеки, которые могли хотя бы отдалённо быть связанными с тем, с чем столкнулась Бетти, она нашла ровным счетом ни-че-го. Тяжело вздохнув, Элизабет захлопнула очередную рукопись, облокотилась об спинку стула и устремила свой взгляд вперёд. Недалеко от неё, за другим столом, расположился Драко Малфой, сосредоточенно что-то читая. «Конечно, волхование», — мысленно хмыкнула Бетти, развернувшись к окну, желая полюбоваться хорошей погодой. «Уверена, вместо того, чтобы учиться на уроках, он будет читать волхование». Разложив по местам книги, которые читала Бетти, она покинула библиотеку. Сейчас должны были быть заклинания у профессора Флитвика, совместные с Гриффиндором. Пробираясь через спешащих куда-то студентов Хогвартса, Элизабет добралась до класса заклинаний, который сейчас был практически пустой. Видимо, многие гриффиндорцы и когтевранцы ещё либо на занятиях, либо доделывают домашние задания.   — Элизабет, привет! — со второй парты её окликнул Энтони Голдстейн. — Хочешь, садись со мной. Пожав плечами, Бетти двинулась к однокурснику. Сегодня утром они почему-то не пересеклись, вероятно, из-за того, что Энтони сбежал из общей гостиной вместе с первокурсниками до того, как туда спустилась Элизабет.   — Привет, Энтони, — она разместилась рядом со старостой, кладя сумку на колени. Раньше Бетти всегда её вешала на стул, но не сейчас, когда в ней находится диадема самой Кандиды Когтевран, и довольно-таки тёмная книжка. — Как прошло зельеварение со Слизнортом? Их расписания были очень схожи, но всё-таки некоторые отличия имеются. Сегодня — в среду — у Энтони первым уроком было зельеварение, пока у Бетти окно.   — Относительно хорошо. Заработал для факультета пять баллов. Было бы неплохо хотя бы в этом году взять кубок, — Энтони неловко улыбнулся, почесав затылок.   — Точно. Гриффиндор и Слизерин последние пять лет враждуют между собой, опережая друг друга каждый день. Про остальные факультеты будто бы и забыли…   — Нет, просто на Когтевране не учится Гарри Поттер, — Энтони улыбнулся, а Бетти усмехнулась. Она понимала, что это всего лишь безобидная шутка, ведь на самом деле Энтони очень хорошо относится к Гарри.   — А… ты что делала в библиотеке? — прервав тишину, поинтересовался Энтони. Бетти, погрузившаяся в свои мысли, перевела взгляд на парня.   — Да так. Читала книги, дорабатывала домашнее задание по трансфигурации. — Она пожала плечами, после чего открыла сумку и приступила доставать принадлежности к скорым заклинаниям. Достав учебник, перо, чернила и пергамент, она принялась листать «мощнейшие заклинания и чары для шестого курса», периодически делая заметки, если замечала что-то новое для себя. Через пару минут подтянулись и остальные ученики двух факультетов, за которыми следовал профессор Флитвик. Всё занятие Элизабет пыталась работать на ура, чтобы задобрить декана своего факультета, и после урока остаться в классе с ним наедине, дабы попытаться разузнать что-то о диадеме.   — Прошу прощения, профессор Флитвик, я бы хотела кое-что спросить у вас… наедине, — начала Бетти, как только класс покинули другие студенты, спеша по своим делам.   — Конечно, спрашиваете, Элизабет, не стесняйтесь, — профессор Флитвик перебирал какие-то бумаги на столе, на мгновение кинув на Бетти дружелюбный взгляд.   — Я хотела спросить, не знаете ли вы что-нибудь о диадеме Когтевран?.. — скользя взглядом по всему, что можно, спросила Элизабет.   — Про диадему Когтевран? — профессор вскинул брови от удивления, и Бетти прямо посмотрела ему в глаза. — Чем она вас заинтересовала именно сейчас?   — Ничего особенного, сэр, просто прочла в книге истории Хогвартса о ней, и хотелось бы знать больше деталей… намного больше.   — Я знаю не больше, чем из книг. Думаю, вам лучше обратиться к Серой Даме.   — Я уже пыталась с ней пообщаться, но она… не очень разговорчива.   — Она вам совсем ничего не рассказала?   — Совсем немного. Только… прошло столько веков, и диадему до сих пор считают потерянной. Может, кто-то её давно нашёл, но не говорит об этом?   — Не думаю, мисс Булстроуд, что кто-то стал бы утаивать такую ценную находку.   — А может, диадема зачарована или проклята, из-за чего люди просто не могут рассказать о ней… Профессор Флитвик туманными и в тоже время задумчивыми глазами глядел на Элизабет, пытаясь её понять.   — Не думаю, мисс Булстроуд. Диадема Когтеврана это не та вещь, которую надо кому-то проклясть. Но вы же знаете, я не из тех времён, и знать точно не могу. Всё-таки, советую ещё пообщаться с Серой Дамой. А сейчас спешите на защиту от Тёмных искусств, а то опоздаете!   — Конечно, профессор. И спасибо, сэр. Элизабет розачарованно развернулась и поспешно вышла из класса заклинаний, услышав напоследок фразу профессора «Поторопитесь, профессор Снейп не жалеет баллов!».

***

Не пойми из-за чего обозленная на Флитвика, Бетти кое-как отсидела защиту от Тёмных искусств, постоянно поглядывая на Драко. Малфой то и дело, что читал зачарованную под учебник по ЗоТИ волхование, с жадным интересом заглатывая новые знания. Профессор Снейп несколько раз сделал ему замечание из-за невнимательности, но баллы всё-таки не отнял (как-никак, это же Слизерин!). Отрабатывая новые невербальные боевые чары, Энтони постоянно лез к Бетти в пару, тем самым раздражая её с каждым разом всё больше и больше, а ведь Голдстейн всего-лишь хотел тренироваться с ней.   — Чего этот когтевранец пристал к тебе? — усмехнувшись, спросил Теодор, когда они вышли из класса.   — Не знаю, — сухо ответила Бетти, даже не взглянув на друга. —Мы с ним просто друзья, знакомые. Мне всё равно.   — Что это с тобой? — Тео, нахмурившись, осмотрел Элизабет снизу вверх, и громко протянул. — А-а… плохое настроение. Всё ясно.   — Не плохое оно, Теодор, — резко отчеканила Бетти, сверкнув зелёными глазами.   — Понял-понял… — слизеринец поднял руки в примирительном жесте. — Я просто хотел предложить прогуляться на территории школы после уроков, как ты любишь, — невинно проговорил он, почесав затылок. «Думает, что знает, как меня задобрить, — подумала Бетти, — но прогуляться всё-таки не помешает».   — Хорошо. Только в этот раз дорогу выбираю я. И в Запретный лес мы больше не пойдём, чтобы снова наткнуться на акромантулов.   — Как скажешь.

***

Оставив школьные учебники в спальне, Элизабет сохранила в сумке только книгу Оула Буллока и диадему Когтевран, чтобы не оставлять их в комнате. Переодевшись в удобное темно-синее платье чуть выше колен и того же цвета мантию, она вышла из общей гостиной Когтеврана, направившись к выходу из школы. «И как всегда я пришла заранее», — глубоко вздохнув, припомнила Бетти. Она всегда приходила раньше назначенного времени, из-за чего страдала: ждать Теодора пришлось тридцать минут, ведь он ещё сам опоздал на двадцать.   — И куда пойдём, мисс Булстроуд?   — Обойдём Чёрное озеро и прогуляемся у опушки леса. Там здорово, — выйдя на улицу, проговорила Элизабет. Тео быстро нагнал её, начав идти с левой стороны.   — Сама же говорила, что в лесу гулять не хочешь.   — Не хочу. Тем более сейчас стоит выйти за барьер — как там будет поджидать нас кучка егерей. А барьер обрывается как раз в лесу, только я не знаю, где именно.   — Думаешь, егеря есть в Запретном лесу? Рядом с Хогвартсом опасно, ведь здесь, как говорит Поттер, — он будто выплюнул фамилию Гарри. — Дамблдор. Но даже без него там достаточно злых кентавров, акромантулов, диких гиппогрифов, живучих и кусачих растений, оборотней, по слухам…   — Думаю, пара-тройка идиотов найдётся, которые захотели сунуться чуть ли не под порог Хогвартса, чтобы схватить Гарри и вручить его Волдеморту, дабы получить награду. Или Волдеморт не такой щедрый и за самого Гарри впервые скажет лишь «спасибо»?.   — Скорее, наоборот. И не называй его по имени.   — Да почему?! Неужели все настолько боятся этого безносого монстра, что не могут произносить его имя?! Или стоит табу, быть может?! Вроде как нет! Я же говорю без умолку «Волдеморт, Волдеморт, Волдеморт…». После громкого высказывания Элизабет наступила мрачная тишина. Шагая по зелёной траве прямо в сторону Запретного леса, в абсолютной тишине, стало как-то не по себе.   — Скоро будет стоять, я тебя уверяю, — почти шепотом ответил Тео, не желая нарушать гладкую тишину. На это Бетти ничего не ответила. Она просто не хотела. Точно также, как не хотела обсуждать тему войны. На кой ей это сдалась? Она не боялась Волдеморта, её отец, прямо как и она, в безопасности, а чересчур близких людей у неё больше нет, чтобы переживать за них. Даже если Поттер погибнет, она скорее расстроится, что Волдеморт победил, а не то, что Гарри умер. Наверное, сейчас ей больше всего хотелось забыться. Потеряться, и никогда не выходить из своей комнаты. Элизабет просто ничего не хотела. Не хотела, чтобы была война, учеба, экзамены, ссоры, да и в общем, жизнь. Сейчас ей не хотелось ничего.