Ивент в честь юбилея с объятиями

На улице так же пасмурно и сыро, как у Ламбо на душе. Когда-то он верил в людей и был полон надежд дожить хотя бы до тридцати. Ну, в крайнем случае до двадцати пяти, чтобы успеть начистить рожу Грозе Варии в Конфликте Колец и не дать мелкому себе погибнуть. Не забыв посмотреться перед этим в зеркало и заценить мускулы, не зря же его взрослую версию так хвалили. Со временем вера начала таять, как крошки разбитого льда, а надежда исчезать подобно туманной дымке из печной трубы, уносимой порывами холодного ветра в бескрайнюю синеву. Началось всё этим утром, когда последнюю конфету сцапал злой и раздражённый Гокудера, пытаясь заесть выкуренную пачку сигарет сладким. Он был чуть более нервным, чем обычно: правый глаз чуть дёргался; на правой ладони, сжимающей пустую пачку «Мальборо», побелели костяшки; на привычное, автоматически прилетевшее в ответ на акт вандализма – фантик мужчина просто смял и выкинул, не глядя попав в корзину, меткий гад – ругательство, предвещающее добрую ссору, Хаято буркнул что-то не разборчиво, и вылетел из комнаты. Ламбо прикрыл лениво один глаз, озадаченно смотря на дверь. «Если пожар – меня первого в окно выкинут.» – Решил подросток, без особых усилий отдаваясь на милость лени, и заснул, сладко зевнув. Разбудил его Реборн, пнув диван, чуть не перевернув его вместе с Ламбо. Черноглазая скотина улыбался ехидно, из-под шляпы, и прятал взгляд. Юный Бовино решил не отчаиваться и, в крайнем случае, сесть в угол и наблюдать за шоу. Реборн ушёл сразу, как понял, что Ламбо встал. Без единого сказанного слова. Где-то в этот момент его чуйка, заботливо выращенная в хаосе Десятого поколения Вонголы, подсказала, что в окно лучше выйти самому. Юноша покосился на раму, на собирающийся дождь, и на всякий случай захватил с собой рога. Коридоры особняка были на удивление пусты. Тишину прерывал разве что стук редких капель в окно, гулким эхом отдаваясь в ушах. Нехорошее предчувствие закралось куда-то под рёбра, засев там ежовым комком. «Сегодня же должно быть собрание? Или какие-то гости?...» – Ламбо знать не знал, кто сегодня должен был приехать, но кто бы это ни был, затишье казалось слишком подозрительным. Искусственным. Вскоре подросток добрался до знакомой комнаты, глубоко вздохнул, и резко открыл, заходя внутрь. Но он не успел даже перешагнуть порог, когда что-то на огромной скорости толкнуло его назад. Ламбо упал на спину, слыша писк и непонятный звон в голове. – …й, Глуп…рова, ты в поря…ке? Лица Гокудеры и Ямамото, нависшие сверху, расплывались перед глазами. Сбоку слышался голос Реохея, возмущённые крики старшего брата, и пакостливый смех Хранителя Тумана. Вскоре тот прервался, и Ламбо на секунду увидел черноту перед глазами. Но прежде, чем он успел испугаться, Хибари уже перешагнул через него и вышел из кабинета. «Надоело стоять, видимо. Сколько они тут разговаривали вообще? И о чём?» Ламбо сел, тряхнул головой. Реохей хлопнул его по плечу, Ямамото рассмеялся, а братик Тсуна почему-то тяжело вздохнул. Что-то ощущалось в этой привычной картине… неправильным. Мрачный взгляд Гокудеры наводил на не самые хорошие подозрения. Реборн, стоя в отдалении, смотрел с подозрением и каким-то ожиданием. В поле зрения мелькнуло что-то зелёное, и подросток узнал Верде, сидящего в кресле, с блокнотом в руках. – Я… Я пойду. – Хрипло просипел юноша и вылетел за дверь, игнорируя возгласы и обеспокоенные просьбы вернуться членов Семьи. Ему было не до этого. У Ламбо пылали щёки, пекло что-то с ожиданием в груди, а в голову пришла глупая идея, которую он намеревался осуществить во что бы то ни стало. «…Итак, я застрял.» – Это была первая осознанная мысль Ламбо за последние…несколько часов? Судя по предзакатным сумеркам и фиолетовому небу, ближе к тёмно-голубому у горизонта с одной стороны, и розово-красному с другой, юноша потратил на что-то очень большое количество времени. Голова пухла, левая коленка разбита в кровь, а по губам стекало что-то тёплое. Смотря на смазанную пальцами кровь, Ламбо едва ли чувствовал удивление. Только усталость и предвкушение конца. Нахмурившись, он вцепился в ветку дерева, на котором сидел, вспоминая, как вообще тут оказался. ««Тут» – это вообще, где?» Слитые в одно большое расколотое воспоминание картинки сложились в пазл спустя какое-то время мозговой деятельности. Ламбо позволил себе всплакнуть на минутку, чтобы осознать происходящее. «Итак, я сбежал из дома. В замок Варии. На дерево рядом с замком Варии. Пешком. Гокудера убьёт меня… Чёрт, что если кто-нибудь из Варии меня увидит? Что, если меня заметит шрамоголовый здоровяк?!» Ламбо обнял коленями ствол дерева, чтобы унять дрожь. «Технически, я не виноват. Это всё тупица Реборн. И придурок Верде. И неумеха Тсуна. И…» – Не то, чтобы Ламбо боялся проблем. Но получить пулю в задницу от Занзаса, прежде чем он отправит его домой, а потом ещё слушать лекции от старших братьев… Ему на самом деле стоило выпрыгнуть в окно, вместо того, чтобы слушать Реборна. Глубоко вдохнув, парень взял себя в руки. Нащупав в кармане шоколадку, он успокоился. В животе заурчало от голода, и Ламбо вздохнул. Шурша обёрткой, он флегматично посмотрел в окно, не сосредотачивая взгляд. «Только без паники, главное – без паники. Всё устаканится. Они же не будут против, если я сопру у них машину? На время. А Тсуна-нии или кто-нибудь ещё вернут потом. У Такеши-нии вроде спарринг с длинноволосым кэпом на этой неделе… Или он был вчера?» В голове было пусто, как никогда. В ушах зазвенело, и Ламбо прищурился. Знакомая до боли спина в окне показалось до странного привлекательной, так и хотелось на неё…забраться. В конфликте Колец пятнадцатилетний Бовино поучаствовал с месяц назад, и эти дурацкие зонтики не забудет, кажется, никогда. Вздохнув ещё раз, подросток смирился со своей участью. Тело его будто не слушалось, а желание прижаться к Леви стало практически невыносимым. «Что ж, надеюсь, он не раскроет свой зонтик у меня в заднице.» Ламбо перемахнул через открытое окно, в тайне радуясь, что не придётся его разбивать, и, не думая больше ни о чём, прыгнул на шею обернувшегося на звук Грозы Варии. Для верности, Ламбо обнял его ещё и ногами, чтобы не упасть. Руки тряслись невыносимо, а здоровяк был гораздо выше него. Повиснув на мужчине, как ленивец на дереве, Ламбо вцепился в него крепко, до боли. Отчего-то это оказалось очень… приятно. Тепло и безопасно. Леви не пошатнулся от его веса, только замер как-то неестественно. Подросток вспомнил, как когда-то так же прижимался к маман, после долгой разлуки. От неё обычно пахло какими-нибудь специями и домом. Не тем, который витает в особняке Вонголы, а привычный запах старого дома в Намимори. «Может, он летал туда недавно на какую-нибудь миссию?» – Подумал Ламбо, прежде чем ещё сильнее уткнуться носом в шею Леви. Хотя, конечно, у Леви был свой запах, отличный от любого другого. А ещё крепкие широкие плечи, которые он так и не смог обхватить целиком. И усы, щекочущие загривок. Жёсткие волосы, которые юноша ощущал под ладонью. Твёрдые пресс спина, где под ремнями ощущались зонтики, которые Ламбо обнял вместе с желанным телом. Капля пота скатилась по виску, дыхание участилось. Внезапно, подросток обратил внимание на то, что виснет на мужчине уже какое-то время. Пыхтит ему в ухо, продолжая цепляться руками за шею. Ноги перестали держать Ламбо, и он плюхнулся задницей на пол. Задержал взгляд на лодыжках и сапогах, начищенных до блеска. И пулей вылетел в окно. Осознал себя Ламбо уже на улице, где-то по среди пустой дороги. В груди больше не пекло от непонятного желания. Пламя вновь потоками струилось по телу, перестав мертветь одной точкой где-то под рёбрами. Голова не гудела, но щёки горели красным, как маки под солнцем. Сжав ткань рубашки на груди, Ламбо вдохнул полной грудью. Запахи, ударившие в нос, заставили почувствовать себя вновь живым. До этого они не ощущались, как и собственное пламя. Достав из кармана телефон, Ламбо отправил сообщение на номер старшего брата, смахнув входящие с экрана. «Потом, всё потом.» – Машина должна была приехать минут через двадцать, если брать в расчёт безбожное нарушение правил дорожного движения, и юноша сел на обочину, в ожидании. Штаны было уже не жалко, те были порваны и замарались в грязи, ещё когда Ламбо улепётывал из замка Варии через окно, упав в клумбу. Ветки деревьев шелестели под порывами ночного ветра. Ламбо съёжился, облизывая губы. Он очень хотел забыть этот эпизод, стереть его из воспоминаний Грозы Варии. Но, почему-то, прямо сейчас лодыжки Леви-а-Тана казались гораздо привлекательнее любых последствий. «Как бы они ощущались под моими ладонями?» – Подумал подросток, сжимая руку в кулак. С левой стороны послышался громкий гудок и знакомый голос крикнул из открытого окна автомобиля: – Чего расселся? Залазь. – Голос Гокудеры звучал обеспокоено и устало одновременно. В машине больше никого не было, так что Ламбо сел на переднее сиденье в тишине. Он представил, как беспокоились старшие, когда он внезапно убежал, весь взъерошенный, и злорадно подумал: «Правильно, сами виноваты.» Но, искоса взглянув на Хаято, Ламбо сдержал желание закатить истерику. Он был вымотан долгими блужданиями и стрессом непонятной ситуации, но, в сущности, ничего страшного не произошло. Пуля, конечно, была сюрпризом, но не таким неожиданным на фоне прочих приключений его Семьи. В пять лет Бовино объездил пол Европы и облазил всю Японию в поисках Реборна. Что для него несколько часов блужданий по лесу? «К тому же, я обнял… синьора Леви-а-Тана.» – Ламбо до сих пор сам для себя не решил, считать это своим подвигом и провалом. Но Гроза Варии был тёплым, ощущать его так близко оказалось на самом деле приятно, а последствия… Что ж, за них будут отдуваться другие. – Глопудера, эй! Помнишь, ты сожрал мою конфету сегодня утром? Он была последняя, с тебя новая партия.