Открой лицо

Гюльнихаль робко взглянула на своего будущего супруга. Ей казалось, что она умрет от стыда, только оказавшись перед ним - ведь до сих пор закрывала своё изуродованное ожогами лицо. Конечно, Сюмбюль-ага уверял ее, что всё заживет, и она умоляла подождать со свадьбой до этого времени, но ночное нападение неведомого убийцы, когда Гюльнихаль невольно приняла на себя удары ножа, предназначавшиеся Хюррем, сломало все эти планы. Видимо, Дайе-хатун всерьез беспокоилась за ее жизнь, раз решила выдать едва оправившуюся девушку замуж так поспешно. Гюльнихаль не представляла себе, кем окажется ее жених, но уже заранее словно видела перед собой его насмешливый и презрительный взгляд - кому захочется взять в жены уродину, калеку, пусть и из султанского гарема? Гюльнихаль думала, что готова ко всему - но никак не ожидала, что ее жених окажется таким странным. Он явился перед ней посреди леса, как будто из воздуха - она даже не услышала его шагов, ощутила лишь дуновение ветра, пахнущего зноем, песком и какими-то неведомыми цветами. И в этом ветре перед ней возник молодой мужчина с длинными черными кудрями и пристальным взглядом темных глаз. Это всё, что Гюльнихаль могла увидеть, потому что мужчина, закрывал лицо - точь-в-точь, как она сама! Неужто Дайе-хатун решила в насмешку подобрать ей такого же несчастного с искалеченным лицом, мелькнула мысль у несчастной Гюльнихаль. - Как тебя зовут? - голос мужчины прозвучал чуть глухо из-за маски, но в нём не слышалось ни разочарования, ни брезгливости. Скорее, радость и странное нетерпение. - Гюльнихаль, - девушка торопливо поклонилась. - А тебя? - Хан, - кратко ответил он, и отчего-то в этом имени Гюльнихаль снова послышалось дуновение знойного ветра неведомых степей и пустынь. - Открой лицо, Гюльнихаль. Сердце девушки упало. Вот и всё. Дайе-хатун наверняка скрыла от жениха все те беды, что ей пришлось перенести, а сейчас он всё увидит... Но Хан вдруг покачал головой. - Прости, я понимаю, что странно слышать это от того, кто сам закрывает лицо. Поэтому я первый. Быстрым и явно привычным движением Хан отбросил в сторону черную ткань, закрывавшую его лицо почти до самых глаз. Гюльнихаль тихонько ахнула. Молодой смуглый красавец с мужественным взглядом и улыбкой, затаенной в уголках красиво очерченных губ. - Ты такой красивый… - вырвалось у нее. - Почему же прячешь лицо? - Моя жизнь такова, что чем меньше людей видит моё лицо, тем лучше, - ответил Хан - Но тебе я решил показать его, потому что... - Я твоя невеста? - И не только поэтому, - Хан покачал головой. - Прошу тебя, открой лицо, Гюльнихаль. Девушка вздрогнула. - Я не могу... И тебе лучше этого не видеть! - Я открыл тебе свою тайну и не услышал от тебя упреков, - ласково произнес Хан. - Даю тебе слово, так же поступлю и я сам, что бы ни увидел. Открой лицо, Гюльнихаль. Словно во сне Гюльнихаль непослушными пальцами откинула чадру, дрожа от стыда и страха посмотрела на жениха. Хан шагнул вперед, протянул руки - и его ладони, широкие чуть шершавые, легли на щёки девушки. Скользнули по ним легко и гладко, не причинив ни малейшей боли. - Я так и думал, - прошептал Хан. - Я всё же нашел тебя! Взгляд его горел торжеством, и Гюльнихаль даже не сразу осознала, что именно произошло - Хан гладит ее лицо, а она вовсе не чувствует боли! - Твои шрамы исчезли, верно? - подрагивающим от волнения голосом спросил Хан. - Шрамы? Так ты знал? Дайе-хатун рассказала, да? - Неважно, откуда я это узнал. Важнее другое. Твоё лицо было обожжено, и шрамы должны были остаться там навсегда, но сейчас они исчезли. А совсем недавно тебе нанесли удары ножом, от которых ты должна была умереть, но ты выжила, - Хан не спрашивал, а утверждал. - Твои раны зажили так быстро, как невозможно было ожидать. Лекари в гареме удивились, должно быть! - А ты не удивляешься, - заметила Гюльнихаль. - Нет, я не удивляюсь. Я рад. Потому что очень долго искал такую, как ты. - Несчастную, на которую свалилось столько бед? - Гюльнихаль невесело улыбнулась. - Ты счастливее, чем тебе кажется, Гюльнихаль. То, что твои шрамы и раны исчезают так быстро... - Милость Аллаха... - Нет, - перебил он ее, - это твой дар. Ты родилась с ним, Гюльнихаль. Любая твоя рана заживет во много раз быстрее, чем у обычного человека. Тебя не сломить, не убить. Ты сильнее, чем кажешься, нежный росток розы. Ты сама не осознаешь, что за сила тебе дана, но тебя научат пользоваться ею, и она сможет стать и твоим щитом, и оружием, не хуже, чем моё. Гюльнихаль впервые взглянула за плечо жениха, только сейчас заметив две исполинские странного вида сабли у него за спиной. Кто же он такой? Воин? Разбойник? Или кто-то совсем иной? - Кто же научит меня? Ты? - Не только я. Есть другие люди, сильнее и искуснее меня. Но я буду рядом с тобой, всегда. Пойдем домой, Гюльнихаль. - Домой? - Да, на те земли, с которых тебя привезли сюда, и откуда тебя уже никто не похитит и не уволочет против твоей воли. Идём! Обещаю, мы домчимся туда быстрее ветра. Он вдруг ловко подхватил девушку на руки - и она вновь ощутила запах песка и тех неведомых цветов. Ветер, пропитанный этим странным запахом, ударил в исцеленное лицо, весь мир превратился в расплывчатое пятно - но Гюльнихаль видела перед собой только прекрасное лицо жениха, его вдруг изменившиеся глаза, и чувствовала, как медленно закрывается, зарастает самая страшная рана, оставленная бывшей подругой и султанским гаремом на ее сердце. Может быть, Хан прав, и она действительно счастливее, чем ей кажется?