к свету

Чтоб холодный вихрь Ароматом напоить, опять раскрылись Поздней осенью цветы. темно-синий В Нескучном саду сегодня было необыкновенно тихо. Создавалось ощущение, что даже птицы сговорились между собой и перестали петь. В воздухе стоял запах свежести и гари. Будто где-то затушили одну большую спичку. Так и должно пахнуть в конце октября после дождя. Когда он кончился, траву обдуло промозглым ветром, и она покрылась светло-голубой коркой инея. Денис Галиакберов прогуливался по саду в одиночестве. Которую неделю подряд он ощущал необъяснимую печаль в душе, отвращение абсолютно ко всему окружающему, он стал уставать от каждой минуты, проведённой в обществе. Единственная эмоция, которую он чувствовал – это эмоциональное истощение. Особенно ужасно было, что этому состоянию абсолютно не находилось объяснения. Это не была боязнь ответственности в случае проигрыша команды, не был это и страх перед неизвестностью или тревога за будущее. Скорее все казалось абсолютно бессмысленным, фальшивым, как будто смотришь на это со стороны и кто-то управляет твоим каждым действием и словом. Денис запутался во всем на свете и отчаянно надеялся, что изоляция поможет ему разобраться в себе. Ему нравилось быть наедине с природой, вдыхать первый морозный воздух и рассматривать верхушки елей, укутанных утренним туманом. Наручные часы показали 6 утра. Сегодня день эфира, и Денис решил уединиться с самим собой и своими мыслями здесь, как в своё время делал Владимир Ворошилов. В день эфира тот становился необычайно тихим и гулял в одиночестве, в ожидании игры, которая решала все, как непостижимая сила, определяющая судьбу. Денис любил одиночество, но в то же время в такие моменты, как сейчас, чувствовал его мёртвую пронзительную хватку. Юноша тяжело вздохнул и остановился, вглядываясь в синюю даль. Руки почти полностью онемели от холода. Он даже не подумал, что выходить в костюме в сад было бредовой идеей, -- это было неважно. Он забыл о том, что сейчас конец октября, забыл, что его ждёт через несколько часов. Его мысли были где-то за пределами этого мира, он постоянно ощущал всеобъемлющую тоску, от которой было невозможно никак избавиться. Она медленно сдавливала его сердце, будто прессом. Вдали послышались ровные медленные шаги, они все приближались и приближались, пока не остановились прямо за спиной Галиакберова. После этого чья-то рука мягко легла на плечо парня. Денис не спешил поворачиваться. Тепло от руки стремительно разлилось по всему телу, и будто бы стало единственным согревающим огоньком в этом замерзающем месте. Этот огонёк вернул его обратно в Нескучный сад. Галиакберов повернулся. Перед ним стоял Борис Крюк. В лице читалась необычная обеспокоенность. Казалось, что он смотрит прямо в душу. – Я чувствовал, что ты будешь тут... - произнёс ведущий. Денис моргнул, удостоверившись, что перед ним не галлюцинация: – Разве такое возможно... – произнёс он после недолгой паузы . Крюк ухмыльнулся: – Я ведь здесь. Можешь считать, что я просто тебе мерещусь. – ...Но...как.... - возмутился Денис. Крюк ухмыльнулся и, пропустив вопрос мимо ушей, повернулся боком к юноше. Чуть приподняв подбородок, он прищурился и начал рассматривать что-то в туманном горизонте: – Смотри, какой рассвет, - он кивнул в сторону медленно поднимающегося над елями солнца. Рассвет был нежно-розовый. – К дождю, - медленно произнёс ведущий и повернулся в сторону Дениса. Тот, смотрел на рассвет, не отрываясь, будто погруженный в состояние медитативности. Возможно, созерцательность как раз и помогла бы Денису обрести душевное равновесие, которого так не хватало юноше. Казалось, что ведущий знал каждую его мысль и догадывался о каждом колебании в его душе. Он почувствовал невероятную силу, просыпавшуюся где-то глубоко внутри. Вдали закричала сова. О этот долгий путь! Сгущается сумрак осенний, И - ни души кругом. черный Темнота, размытое множество огней. Лица в масках пестреют разными цветами. Откуда-то сверху играет устрашающая дьявольская музыка. Денис пытается уследить за движениями масок, поймать в поле зрения хоть одно лицо, но у него не получается. Безликая толпа, почему-то состоящая из множества лиц. Тревожность в груди парня нарастает с бешеной силой. Внезапно взгляд его останавливается на одном-единственном лице в маске, которое будто бы излучает свет. Оно дает поймать себя дольше, чем на секунду. Денис уцепляется за него взглядом, как за спасительный круг. Он начинает двигаться по направлению к этому человеку, не спуская с него глаз, будто боится потерять из виду. Прорывается сквозь толпу, но она кажется бесконечной. Расстояние между ним и тем лицом в маске не сокращается ни на миллиметр. Галиакберов протягивает руку в попытке уцепиться за воздух, но его относит бешеным потоком все дальше и дальше. Музыка вмиг теряет ритм и последовательность, путается и превращается в хаотичный, устрашающий, беспорядочный набор нот. Ива склонилась и спит, И кажется мне, соловей на ветке - Это её душа. болотный Вдох. Денис просыпается в незнакомом ему месте. Не слышно ни единого звука. Вокруг абсолютная тишина, как в вакууме. Стены выкрашены в приятный глазу оливковый цвет, на стенах висят какие-то разноцветные картинки. Денис пытается вглядеться в них, но они будто расплываются у него на глазах, превращаясь в набор цветных пикселей. Несмотря на это, они кажутся притягательными, как забытые вещи из детства, найденные на чердаке. Парень вскакивает с кровати и осторожно осматривается вокруг. Он ощущает себя вписанным в это место, как персонаж игры в стиле dreamcore. Солнце сквозь жалюзи ложится ровными полосками на пол. Денис протягивает руку к этим полоскам. Сквозь абсолютную тишину слышатся чьи-то ровные шаги. В дверном проеме показывается Борис Крюк. Увидев, что Денис проснулся, тот улыбается. В комнате резко становится тепло: – Наконец-то вы здесь, - мягко произносит тот. – Вы... Что? - с недоумением спрашивает парень. Ведущий проходит в комнату. Странное, но притягательное ощущение дома с головой накрывает Дениса. Будто бы эта комната всегда была его, и это утро случается каждый день по одному и тому же сценарию. Пылинки на солнце кружат в беспорядочном танце, приглушённо тикают наручные часы. В голове у юноши ни одной тревожной мысли, только спокойствие и созерцание. Он знает эту комнату, он там, где надо. Теперь так будет всегда? Или это ненадолго? Конец осенним дням. Уже разводит руки Каштана скорлупа. бесцветный Солнце оранжевым шаром стремительно садится на горизонте. За окном мелькают полуразрушенные села, поросшие высокой травой. Поезд едет в Казань. Денис сидит на боковом сидении и смотрит вдаль. На лице его полное отсутствие эмоций, в душе – абсолютная пустота, будто бы ее выжгли дотла, не оставив ни уголька. Километры со страшной силой проносятся у него перед глазами, и с каждой станцией, приближающей его к Казани, он ощущает, как отдаляется от дома. Он возвращается туда, где все хорошо, но будто удлаяется от спокойствия и света. Навязчивые мысли в его голове становятся чернее туч. Мерный стук колёс, бесконечные рельсы. Дорога в никуда. Отчужденность. Чужие поля, чужие деревья, чужое солнце. Обернись же! Ведь и моя унылая осень подходит к концу... белый Последняя игра осеннего сезона закончилась победой знатоков. Денис видел перед собой мелькающие радостные лица сокомандников, озарённые лучезарными улыбками. В груди у него все трепетало, и он уже предвкушал грядущее празднование, поздравления от семьи, друзей, людей из интернета. Перед глазами у него стояла лента в твиттере, где люди также радовались победе, хвалили Дениса, использовали слово «краш» и обсуждали прошедшую игру детально, цитируя ее для будущих мемов. – Денис.. - голос ведущего вернул юношу из своих мыслей на Землю. Он огляделся вокруг и увидел, что все, включая съёмочную команду, разошлись. В зале остались только он сам и Борис Крюк. – Да, господин ведущий, - спокойно ответил Галиакберов, подняв на него умиротворенный взгляд. – Блестящая игра... я бы сказал, что она мне напомнила игру Максима Поташева в 90х, но, знаешь, она даже ещё более смелая и уверенная. Вы большой виртуоз, это похвально. – Спасибо большое, - смущённо улыбнулся Денис, – Это, наверное, лучший комплимент, который вообще можно от вас услышать. Крюк улыбнулся ему в ответ, взял его руку и накрыл своей: – Я хочу, чтобы ты продолжал светить. – Обещаю. Из сада раздавались весёлые голоса и смех людей. Самые счастливые моменты всегда ощущаются, как вспышка света. Такие же яркие и мимолетные. Денис знал, что это только самое начало, он стоит на пороге чего-то великого и с недавних пор ощущал под собой такую мощь, которой не ощущал никогда. А может это сон? Раз он такой короткий, как вспышка? А может и сон. Но это уже неважно, ведь Если вселенная бесконечна действительно, значит, есть много копий нашей планеты. (Там вообще не существует понятия «экзистенциальный кризис» и мы творим свою историю сами, а не действуем по чьему-то несуразному сценарию. Там каждое наше действие и слово имеет смысл не для кого-то сверху или рядом, а для нас самих. Там люди обретают свет, но не через боль и страдания, а через приход к гармонии с самими собой. Там необязательно быть великим и известным. Необязательно кому-то что-то доказывать, даже самому себе. Необязательно ставить недостижимые цели, это все такие глупости. Там даже мыслей о таком нет, поэтому все счастливы. Жители такой планеты и так знают, что они – сила и любовь. Поэтому там нет войн, политики и дурацкого деления земли под ногами на куски. Там не страшно, потому что люди излучают свет, и скоро на Земле будет так же, просто осталось немного подождать, когда этот путь к свету пройдут все вокруг, с помощью «проводника», обратившись к подсознанию или вслушавшись в строчки песни -- неважно каким образом). Свети, как Денис Галиакберов, и «пожалуйста, не потеряй своё волшебство, иначе мир будет слишком темным».