Рассвет

Как я была счастлива. Как я была счастлива, когда ты позвал меня поехать с тобой. Я так тебя любила. И я была готова на всё ради тебя – даже забыть о себе, о своих собственных стремлениях и мечтах. О своём комфорте. Всё для тебя. Всё ради тебя. Ради того, чтобы ты смог воплотить все свои мечты в жизнь. Парадокс – но как же мало нужно человеку для счастья. Всего лишь – иметь рядом с собой того, кого ты любишь, кому готова посвятить себя и свою жизнь. Всегда и во всём помогать, успокаивать, оберегать, дарить свою любовь, нежность, заботу и ласку. Я хотела стать для тебя всем. А ты для меня с самого детства и был всем – моим личным миром и смыслом моей жизни. Любовь слепа – и люди слепы. Такое чувство, словно мы рождены незрячими. Но я, так точно была рождена без глаз – без особого внутреннего ока, жизнь без которого глупа и опасна. Как ты мог? Как ты мог меня убить? Как ты мог убить мою волю к жизни? Да, ты это сделал – на какой-то миг тебе это действительно удалось. Но только на миг. Я восстала. Я воскресла. Из пепла безысходности. Собрала себя заново из осколков. Склеила, может быть немного криво, но главное – мне это удалось. Жаль, что наполнить себя изнутри так просто нельзя. В этом не поможет ни воля к жизни, ни искреннее желание, а иногда даже Бог не в силах помочь. Надеюсь, он простит меня за эти мысли, но это действительно так. Я смогла вернуть себя к жизни. Знаешь, существовать без смысла жизни довольно тяжело. Но я смогу. Если, когда-то давно в детстве я и была слабой – это было давно, и это прошло. Как дурной сон. И такого больше не будет. Этот мир не прощает слабости и наивности – истина, такая простая и такая жестокая. Ты никогда и не подозревал, я уверена, какая я сильная. Я смогу всё, всё, что захочу. Единственное в чём я уверена – так это в своей силе. Я поднялась. Даже если тебе и удалось на какой-то миг сломить меня – но лишь на миг. Это из-за того, что было слишком неожиданно. Слишком неожиданный и невероятно сильный был удар – узнать о том, что с самого начала давало силу жить и являлось главным источником счастья и радости –всего лишь глупая игра, результат внутренней слепоты – дефекта с рождения. Но я не позволю. Я не позволю себе заниматься самообманом. Это ниже моего достоинства. Пускай и стоило мне это слишком дорого. Всё-таки я считаю, что ощущение лёгкости на душе и эмоции стоят довольно дорого. Этого не изменить. Но единственно бесценно – это сила. И она у меня есть – я, можно сказать, богач. Обязательно, обязательно, я обязательно всё выдержу, да. И я отомщу. Я хочу, чтобы ты умер. Если не физически, то хотя бы морально. Ты будешь умирать мучительно медленно, захлёбываясь в собственной крови. Или слезах. Я позволю тебе выбрать – слёзы или кровь. Всё же я слишком великодушна. Знаешь, одна мысль о том, как ты будешь умирать, приносит мне такое невероятное удовольствие, какого я ещё в жизни никогда не испытывала. Это удивительно – я закрываю глаза и вижу твоё искажённое болью лицо. В груди теплеет – на губах появляется кровожадная улыбка, по телу разливается горячая, нет, просто огненная волна удовольствия. Сразу же тело наполняется невероятной силой, и мгновенно хочется жить и хочется убить. Тебя. Убить. Чтобы ещё раз ощутить это невероятное чувство. От такого морального удовлетворения, которое появляется от одних мыслей о мести тебе, во рту появляется сладковатый привкус. Он странный, удивительный, пугающий, но невероятно приятный. Хочется смеяться – и я смеюсь. Хочу, чтобы это выходило естественно и мило, но не получается – с губ срываются судорожные, хрипящие звуки, насквозь пропитанные яростью, моей безудержной злобой и невероятным гневом. По сравнению с моим смехом меркнут все известные злодеи мира, которые когда-либо пытались воспроизвести его. Господи, я знаю, что ты учишь и призываешь нас прощать друг друга. Нас – твоих детей. Но я не могу его простить. Не могу. Не хочу. Это невозможно. Никогда, сколько бы времени не прошло, я не прощу его. Не прощу его ложь, его жестокую игру со мной. За это я, господи, прошу у тебя прощения. Благословения и чего-либо другого я больше никогда у тебя не попрошу. Кто не умеет прощать, не будет прощён. Кто не может помиловать, не будет помилован и сам. Я не откажусь, ни за что не откажусь от этого сладкого чувства, которое вызывают мои греховные мысли. Даже если цена этого – моя душа. Знаешь, господи, это невероятно – но это факт, этот жалкий человек – Шотару – он, точнее ради его уничтожения я даже не пожалею расстаться с душой. И окончательно убить в себе все человеческие чувства. Ярость – я никогда не подозревала и даже не допускала мыслей, что она такая потрясающая. Такая сладкая. Дарит такую невероятную радость, и эта радость – по-настоящему живительным теплом разливается по моим венам, мешаясь с моей застывшей, холодной кровью. Заставляя сокращаться окаменевшее сердце, поддерживая жизнь в моём теле. Жизнь ради мести – звучит не так плохо, как может показаться на первый взгляд, если осознать весь смысл этой фразы. Копнуть глубже в своём существе, чуть глубже, чем мы привыкли. Я всегда считала, что такие низменные первобытные чувства - как злость, ярость, гнев, месть – это плохо. Это по-настоящему плохо. Это просто отвратительно. Но ты, Шотару, изменил мои взгляды, изменил моё мировоззрение. Ты полностью поменял меня – от самого начала и до конца. Не затронув лишь мою силу. Точнее, твоё предательство изменило мой личный мир и саму меня. Я поменяла причёску. Как глупо. Так глупо – что меня просто тошнит. Но прошлая я верила в это – что если изменить причёску, можно изменить и жизнь. Я пошла ей на уступок, уж очень она просила. И немного позже снова уступила – но в последний раз. По-настоящему в последний. Больше я не позволю этой наивной девчонке в каком-то тёмном уголке моего сознания влиять на меня. Не позволю. Но, тем не менее, я разрешила ей поплакать. Детство умерло, погибло много лет назад, и с того дня я не позволяла слезам проливаться. Сильным людям не подобает лить слёзы из-за всякой чепухи. Нет, им вообще не позволено уметь плакать. Это - моя вера. Я позволила – и она рыдала всю ночь напролёт. Я ничего не делала, абсолютно ничего – лишь брезгливо наблюдала, как слёзы стекают по моему лицу и падают на пол. Бесшумно. А эта несносная девчонка плакала и плакала, бормоча что-то несвязное, про умершие прекрасные чувства, которые помогают людям жить и, если их нет – это не жизнь. Это хуже смерти! Я не понимаю, о чём она. Я такого не знаю. И никогда её слабые, наивные мысли не признаю. Она плакала до тех пор, пока в моём теле не закончились слёзы. Когда она притихла, я отчётливо и серьёзно, так, чтобы до неё дошло, сказала ей, что если она продолжит бесить меня - я её тоже убью. Окончательно. И она уже больше не появится в этом мире. Я почувствовала, как она беззвучно кивнула и тихо прошептала, где-то внутри меня, что в таком темпе, она, сильно ослабшая, долго не выдержит и может умереть совсем скоро. На это, последнее заявление с её стороны, я лишь безразлично хмыкнула и мои губы, словно сами собой, растянулись в довольной, злобной ухмылке. Злоба – моя дорогая, бесценная спутница, которая останется со мной до смерти Шотару. Промокнув салфеткой мокрые дорожки со своих щёк, оставшиеся от этих импульсивных, необдуманных действий этой дурной девчонки, я поднялась с футона и принялась собираться на работу. Я расплылась в счастливой искренней улыбке – пора было осуществлять свою месть. Настал новый день – и с его приходом я стану на шаг ближе к своей цели.