Видела

– А я ведь видела это, – ностальгически вздыхает Ирка, глядя, как Танька, точнее, Татьяна Николаевна спускается вниз по трапу элитного частного самолёта. Рейс задержали из-за погодных условий почти на сутки, и Хортица сто раз успела поворчать, что своим летом было бы гораздо быстрее, но сейчас, когда всё наконец устаканилось, можно было просто выдохнуть и подумать о чем-то отвлечённом. – Правда что ли? – басовито ворчит Богдан, от скуки корябая легендарным мечом по европейскому асфальту. Ирка пинает его в голень острым носком сапога и улыбается воспоминаниям. – Не поверишь, но да. Ещё тогда, когда к нам мама приезжала с Тэофелом и его душевным банком, помнишь? – улыбка чуть дрожит, каждое упоминание матери все ещё отзывается в ней болью, но уже лёгкой, погребенной под счастьем новой жизни. – Такое забудешь, – посмеивается Богдан и вздыхает. Они давно уже выросли из того времени, когда в будущее можно было смотреть без страха, но это не мешало вспоминать те светлые деньки, когда иноземный чёрт был самой большой проблемой. Танька наконец подходит к ним, недовольно смотрит на помело в руках Ирки и нежно клюёт мужа в чуть заросшую щёку. Короткая шубка «от-кутюр», стоимость которой Хортица не рискнет даже уточнить, на ней сидела, точно влитая, длинные светлые волосы, в отличии от Иркиных, были заплетены в несколько тугих кос, а наманикюренные пальчики без труда удерживали навесу сумочку, вмещавшую в себя гораздо больше, чем можно было заподозрить, исходя из общей миниатюрности изделия. – Мы идем? – уточняет Танька, становясь рядом с ними, и точно так же смотрит, как аэропортовая охрана разгоняет толпу, недоумённо посматривая на их троицу. Ну да, вроде бы не знаменитости, в рекламах и новостных каналах не мелькают, а погляди-ка, собрали на взлетной полосе столько людей. – Ждём Марину, – качает головой Ирка, которую тоже, на самом деле, давно уже не зовут просто Иркой. Ирина Симурановна шепчет заговор на отвод глаз и отворачивается. Не то чтобы полубогине было дело до того, как должен строиться барьер, отвлекающий внимание от их троицы, если можно просто закрепить его силой, верно? Осознание таких мелочей значительно упрощало жизнь, так что довольно скоро Ирка перестала заморачиваться, ей, в отличии от Таньки, не обладавшей мощью божественного родителя, было позволено не заморачиваться подобным. – Она согласилась с нами работать? – запоздало вскидывается Богдан, кажется, только сейчас действительно осознавший факт, что с ними будет работать ещё кто-то, несмотря даже на то, что Ирка раз пять минимум упоминала об этом, пока они находились в отеле, дожидаясь Таньку из Франции. Ответом ему служит смех двух взрослых, но не постаревших душой ведьм. Переглянувшись с подругой, Ирка только качает головой, улыбаясь. В некоторых вопросах Богдан всегда оставался Богданом, ни сражение с драконами, ни спасение нескольких миров за раз это в нем не исправило. – За шанс увидеться с Крайсиком она, сдается мне, что угодно сделает, – весело фыркает Ирка и привычным жестом встряхивает густую копну черных волос, уже отросших по поясницу. Ушей под ними, что собачьих, что человечьих, всё равно не видно, но вбитые в подкорку рефлексы и привычки было сложно игнорировать даже многие годы спустя. – Я предлагал поставить его в патруль на Хортицу, но он гордый малый, заупрямился, рогом упёрся в эту Европу хренову, пришлось давать свое добро, – самый молодой начальник богатырской заставы за последние несколько веков скребёт короткими ногтями подбородок и жмёт плечами, будто оправдываясь перед подругами, но те лишь отмахиваются, Богдановой вины в чужом характере точно не было. – Это Крайсик, – говорит Танька так, будто это служило объяснением. Не так чтобы она ошибалась, к слову, это действительно служило объяснением в какой-то мере. Сына богатыря Андрея и Дъны, Повелительницы Грозы, одной из самых знаменитых драконий всего Ирия, знали все, и уходить в детали не представлялось нужным, о молодом королевиче и без того уже ходила пара легенд и шуток. Он слыл весьма красивым, умным и добрым юношей в обоих мирах, и по обоим сторонам барьера у него довольно быстро образовался свой клуб фанаток, в который по малопонятным самой Хортице причинам попала даже Марина, дочь и преемница Оксаны Тарасовны, которой та с годами передавала все больше власти, пока наконец не оставила девушку вместо себя, укатив (будет ли правильнее сказать «улетев»?) по заграницам в большой отпуск. А Крайсик, помимо доблести и харизмы, с лёгкостью очаровывающий юные сердца, славился поистине драконьим упрямством, замешанном как тесто для пирожков на благородном происхождении, человеческом воспитании и дурном влиянии своих дядей, великих драконов стихий. Больше всего, разумеется, одного конкретного, о котором Хортица в данный момент весьма старательно не-думала, всеми силами отвлекаясь от собственных переживаний и сосредотачиваясь на списке дел, ждавшем её перед встречей с Чёртовым Евросоюзом. Серьезно, она всё ещё зла на тот случай под Полтавой и периодически поглядывает на помолвочное кольцо с мстительной целью его сорвать к едрене фене, но не делала этого, как сама себя уговаривала, просто из жалости. Кольцо было выполнено искусно, над ним, Ирка не сомневалась, работали лучшие ювелиры земли и кузнецы Ирия, а крошечные, с хлебную крошку размером изумруды и сапфиры, вставленные в ободок из белого золота, были изъяты из личной сокровищницы Грейла Глаурунга, как чистосердечно признался ей сам Айт. Ирка не сомневалась, что, вздумай она утопить, выбросить или ещё каким-то образом избавиться от кольца, дракону не составит труда создать ей точно такое же, если не лучше, но... Опять она о нем думает, вот чёрт. Кстати о птичках. – Это там к нам не чёртова делегация идёт? – не то ругнувшись, не то указав на суть проблемы, заранее-устало спрашивает Богдан и поправляет перевязь. Ну так, на всякий пожарный, успокоила себя Ирка, не будет же он прямо посреди немецкого аэропорта гонять чертей с мечом наголо... Дела с Чёртовым Евросоюзом Богдан водить не любил, и об этом были прекрасно осведомлены вообще все, но по долгу службы контактировал с ним куда чаще, чем любой другой богатырь. Всё же, имея в жёнах и названых сестрах двух опаснейших ведьм Украины, увильнуть от этого являлось делом трудновыполнимым, если и вовсе не невозможным. – Она, – согласно кивает Танька, успевшая достать из своей бесконечной по мнению Ирки сумочки телефон с местной, германской симкой. По крайней мере, сама Ирка на это очень надеялась, иначе каким образом тогда она бы что-то печатала на нём, едва сойдя с трапа. – Ты только сошла с самолёта, кто тебе уже написывает? – в лучших традициях бабушки проворчала Ирка, снова поправляя прическу. Мелкие волоски на загривке встали дыбом, а искусно подчёркнутые помадой губы так и норовили разъехаться, открывая вид на широкий, нечеловеческий оскал. Так всегда случалось, как только в непозволительной близости, то есть, где-то в ста метрах от нее, оказывались черти. Своеобразный рефлекс, въевшийся точно так же намертво, как бы Ирка не старалась его подавить. Пока что выходило просто не подавать виду, как её это всё напрягает, так что прогресс был небольшим, подобное она умела и в двенадцать. Может, хотя бы к пятидесяти выйдет, и тогда Богдан наконец перестанет её подкалывать... – Это Серафина, – не то просто проигнорировав склочные интонации, не то и вовсе не обратив на них внимания, слишком увлеченная перепиской, отозвалась Танька. – Та ведьма-итальянка, что вместе с феей Бефаной прилетала, когда мы Спиридона ловили на живца, помнишь? – Не особо, – вынуждено признала Хортица, прикидывая в уме, сколько на деле прошло лет с того памятного приключения, и уж было открыла рот, чтобы добавить что-то ещё, как Богдан тихо цыкнул, захрустев разминаемыми суставами. Подошла небольшая группа чертей, которую полицейские просто не рискнули уже останавливать, в отличии от простых людей, собравшихся в ожидании знаменитой ведьмы-адвокатессы. Черти мялись, не решаясь как-то начинать диалог, поправляли скрывающие рога шляпы, подпихивали друг друга локтями и явно всячески старались сделаться меньше под пристальным взглядом двух ведьм и здухача, недвусмысленно опустившего ладонь на едва ли бутафорский меч. Тем не менее, они и не уходили, заставляя и без того усталую Хортицу с ностальгией вспоминать свое первое официальное знакомство со Святым Кассианом, благодаря которому колоссальное количество чертей отправились в Пекло... Иногда Ирка действительно жалела, что это был не простой каламбур, если честно.