Вид с той стороны.

      Они прибились к берегу какого-то богом забытого острова. Стэнли привязывал лодку, пока его брат рассматривал местность и сверялся с дневником. С моря дул прохладный ветер, и Стэнли казалось, что он никогда больше не сможет ассоциировать его с чем-то, кроме побега. Воздух был солёным и горьким, и Стэн нервно запахнул куртку, направляясь за братом вглубь острова.       Местность была незнакомой, но когда они подошли к искомой пещере, Стэнли ощутил сильное дежавю. Казалось, прошлое отчаянно скреблось в его подсознании, но никак не могло вырваться, проявиться. Первое время, после того, как ему стёрли память, и он по частям с помощью внуков вспоминал хижину и лето, подобное чувство часто посещало его, но потом… Стэнли понимал, что это было лишь то многое, что он ещё не вспомнил, но потом это стало неважным, и чувство стёрлось. На самом деле тогда стёрлось очень многое, почти всё, но вот теперь оно возвращается, и Стэнли не знает, хочет он этого или нет.       Перебирая эти мысли, словно камушки в руках, и взвешивая каждую из них, Стэн совсем ушёл в себя и натолкнулся на спину брата. Форд обернулся и раздраженно шикнул на него. Младшему захотелось что-то ответить, может разозлиться на поведение учёного, но он не успел. В темноте клубилась какая-то фигура, такая же тёмная, как и окружающие её камни, и оттого почти сливающаяся с пещерой. Она резко свернулась под светом фонаря Форда и, взвившись под потолок, устремились в глубину прохода, подальше от света и людей. — Это он! — с уверенностью сказал Форд и тут же бросился за фигурой. — Кто? — ещё не собравшись с мыслями только и успел выпалить Стэнли, догоняя брата. — Ты что, не слушал меня? — на бегу бросил Форд, ещё больше раздражая Стэна. «Чертов ботаник. Так сложно повторить для простых смертных? Очевидно, все гении такие выскочки.» — пронеслось в мыслях Стэнли, но он промолчал. Последнее время нервы у братьев и так были ни к чёрту. Даже после их воссоединения и победы Билла стычки и разногласия оставались обыденностью. Постоянно раздражаясь и срываясь друг на друга, братья все же понимали, что никого другого у них не осталось, и, скрепя сердце, они продолжали путешествовать вдвоём, скорее от страха, почти невозможности вновь разделиться, чем из симпатии или каких-то семейных чувств. Долгие годы одиночества и борьбы за жизнь заставляли их держаться друг за друга. Не то чтобы это было легко. — Метаморф, вот кто! — не оборачиваясь, выкрикнул Форд, — Тот, кого мы и искали! Стэнли понял, хоть и смутно. Да, брат говорил об этих существах, пока они плыли сюда. Нужно же младшему знать, зачем они вообще искали этот одинокий остров. Но на самом деле нет. Стэнли было уже откровенно плевать, на кой чёрт и куда они отправляются, лишь бы не стоять на одном месте. Находиться где угодно, но только не в знакомых местах было в приоритете. Аномалии, монстры и другие создания были просто отговоркой, слабо, но предающей их странствиям смысл. В основном это было нужно Форду, он ведь ненавидит бездействие, так что учёный раз за разом упрямо шерстил книги, листал свои дневники и искал места, где была зафиксирована хоть какая-то активность. Для поиска он использовал в основном собственные исследования, актуальные ещё до его переезда в Гравити Фолз. А потом он долго и горячо рассказывал обо всём, что нашёл. Обычно Стэнли не слушал его, а иногда ему казалось, что и сам Форд не слушает себя, а просто говорит и говорит, как запрограммированный робот, лишь бы не думать, не вспоминать. Но все их странствия в корне не имели смысла. И оба это знали. В большинстве мест ничего не было, никаких монстров, никакой паранормальщины, что, впрочем, ничуть не огорчало братьев. Вероятно, так получалось из-за того, что все территории, отмеченные Фордом, были тридцатилетней давности. Он хотел посетить и изучить их ещё в далёкой молодости, и за это время могло произойти всё, что угодно, так что их нынешние поиски редко приводили к результатам. Конечно, можно было найти новые данные и выбрать лучшие места, места, где они нашли бы что-то странное с большей вероятностью, но зачем? Нет, это не имело смысла, и Форд даже не отрицал этого, хотя всё равно активно продолжал делать вид, что их скитания, это не побег одиноких пожилых мужчин, а серьёзное путешествие ради изучения аномалий. Других идей не было, так что Стэнли шёл за братом, держа при себе эту мысль и, совершенно не веря в неё, невпопад кивал Форду, пока тот рассказывал об очередном мистическом существе. Так что он, несомненно, слышал о метаморфах, но все равно никогда всерьёз не прислушивался к брату. Кажется, они просто могли менять внешний вид по своему желанию, но, увы, это было всем, что Стэн смог выловить из своей памяти.       Пытаясь вспомнить что-то ещё, (просто спросить у Форда было уж точно выше его достоинства) Стэнли второй раз чуть было не налетел на остановившегося брата. Похоже они загнали это существо в тупик, и теперь Форд старался осветить чёрный сгусток теней, расплывающийся по стене, преграждающей его дальнейшее отступление. — Думаю, нам повезло, — вполголоса произнёс Форд. — С чего ты взял? — с привычным раздражением, оттененным долей опаски, спросил Стэн. Он встречался со всевозможными тварями гораздо реже, чем его брат, и единственное, что он понял из этих встреч — всегда будь настороже с подобными чертилами. — Ты разве сам не видишь? Он убегал от нас, а не пытался атаковать, — терпеливо начал объяснять учёный, — Предположительно, этот метаморф должен являться чем-то средним между оборотнями и занами и, судя по его поведению, в нём больше от последних. Это хорошо. — А можно по-человечески, умник? — Стэнли ненавидел, когда его брат говорил что-то, чего он не понимал, особенно, если при этом Форд делал это с таким видом, будто рассказывал о совершенно обыденных вещах, которые всем известны. Старший тяжело вздохнул, чуть отвел свет от метаморфа, которому яркость фонаря явно не нравилась, и постарался объяснить всё Стэнли. — И заны, и оборотни относятся к метаморфам, то есть тем, кто может менять свое обличье, но делают они это в разных целях. Конечно, оборотни тоже бывают различные, но обычно окружающие для них не более, чем добыча. Некоторые меняют внешний вид по своей воле, некоторые — нет, но для всех оборотней это является лишь способом заманить или же поймать человека, лишь чтобы съесть его. Они могут быть хитры, но обычно не любят тянуть время и долго играть с жертвой. Оборотень напал бы сразу или же начал бы создавать иллюзии того, что он обычный человек и совершенно безобиден. В остальном это агрессивные и прожорливые создания. Заны совсем иные. В большинстве своём они безопасны и даже полезны. Обыкновенно заны становятся так называемыми воображаемыми друзьями для детей и, принимая облик желанный ребёнку, всячески развлекают и поддерживают его. Они не могут выглядеть так, как хотят. Только так, как хочет видеть их ребёнок. К тому же они не могут убить, по крайней мере, я не слышал ни об одном известном случае. Метаморф перед нами, конечно, не зана, их вообще не всегда можно увидеть, особенно взрослым, но то, что он не напал на нас сразу же и до сих пор не попытался сменить облик, внушает мне надежду, — Форд закончил и взглянул на брата. Тот молча кивнул, и учёный вновь направил свет фонаря на существо и постарался получше рассмотреть его переливающуюся массу. Под взглядом Форда метаморф задрожал и будто попытался рассыпаться, но вместо этого начал формироваться в невысокую аккуратную фигуру. Меньше секунды спустя перед учёным стоял худенький парнишка с шапкой до боли знакомых каштановых волос, одна прядка которых непокорно торчала на макушке. — Отпусти меня, — срывающимся голосом произнёс он, — Прекрати, отпусти, — в глазах мальчишки начали собираться слёзы, а его тело дрожало, как если бы он был ужасно напуган. — Шерми.?! — Форд не мог поверить своим глазам, — Шерми! — таким пацаном он видел его больше тридцати лет назад. Логические доводы, в которых учёный был всегда хорош, сейчас начисто сметались желанием поверить в иллюзию.       Стэнли перевёл удивлённый взгляд с метаморфа на брата и обратно, делая шаг вперёд, как тут же фигура опять начала съёживаться и расплываться. Она заметно уменьшилась и теперь пыталась прошептать что-то детским девичьим голосом. — Мейбл! — Стэнли рванулся было к девочке, но был удержан Фордом. Если бы младший сам не был взвинчен из-за происходящего, то вероятно ощутил бы, как сильно дрожали руки Форда. — Какого чёр… — младший раздраженно вырвал руку, но не успел договорить. Со слезами на глазах девочка превратилась в тёмную жижу, и та снова сформировала человеческую фигуру. Под взглядами братьев метаморф ёжился, расплывался и собирался вновь. Мейбл, Диппер, Шерми, Стэнли, Стэнфорд — не успевая до конца принять облик хоть одного человека, метаморф менялся, дрожал и постоянно пытался сказать что-то. Разные голоса то усиливались, то стихали, отскакивали от стен пещеры и удваивались. — Вас много… Вас много! — всхлипывал он голосом Диппера, — Уходите, отпустите меня! — тут же кричал метаморф искаженным голосом самого Форда и опять рассыпался.       Стэнли не мог прийти в себя после вида близнецов и даже не заметил, как учёный снова схватил его за руку и оттащил к стене. В это же мгновение метаморф развалился на множество теней и рванул в образовавшийся слева от братьев проход. Стэнли вырвался из хватки брата и хотел догнать существо, но Форд успел преградить ему путь. — Стой, Ли! — опередил поток гневных восклицаний брата учёный, — Опомнись, это просто метаморф! Стэнли как-то потерянного посмотрел на Форда, а потом на тоннель, в конце освещенный выходом из пещеры. Туда устремилось это существо, ещё хотя бы на миг показавшее ему внучатых племянников. — Что за… Как.? — Стэнли хотелось броситься за ним, вернуть его, чем бы оно ни было. — Пойдём, — Форд сочувственно посмотрел на брата и повёл его к выходу. «Просто метаморф. Опомнись, это просто метаморф.» — без конца крутилось в голове младшего. Конечно, это всего лишь метаморф, просто аномальные создание, только существо, меняющее облик, ничего более. Но это мысль никак не хотела приживаться. Пусть это было неправдой, пусть это иллюзия, но чёрт! они ведь действительно стояли перед ним! Это было лишь мгновение, и все же… Боже, он был так близко! Чёрт.       До самого вечера Стэнли почти не говорил с братом, отходя от увиденного и стараясь упорядочить мысли и воспоминания. Прибрежная линия песка и пещера, зияющая своим чёрным глазом, в этом ничуть не помогали. Братья молча установили палатку, развели костёр и теперь просто сидели у огня. Каждый был занят своими мыслями. Форд мог понять брата и не пытался отвлечь его, а напротив, оставил в покое. Сам же учёный пока записывал в дневник недавнюю встречу, но, на удивление, именно Стэнли первым прервал тишину наступающей ночи. — Как это получилось? — впервые за долгое время Стэн спокойно и сосредоточенно посмотрел на брата, — Почему мы увидели… То, что увидели.? — не желая лишний раз вспоминать встречу, спросил Стэнли. Форд вздохнул и отложил свои записи. — Я думаю, этот метаморф сильно отличается и от зан, и от оборотней, — поймав хмурый взгляд брата, учёный ещё раз вздохнул и решил перейти сразу к сути, — В общем, он меняет свой внешний вид не по своему желанию, а по желанию человека, который видит его. Полагаю, это существо показывает нам то, что мы хотим видеть. Людей, которых мы хотели бы встретить сейчас или которыми мы дорожим. Поэтому мы видели… Их. — на последнем предложении Форд поджал губы и отвёл взгляд, — В любом случае, он совершенно безопасен, даже наоборот, скорее мы можем навредить ему, чем он нам. К тому же, я узнал всё, что хотел, да и самому метаморфу, очевидно, не очень полезно находится рядом с людьми, поэтому не будем тревожить его ещё больше. Он не зря выбрал этот отдалённый остров. Так что утром мы можем отплывать обратно, делать тут всё равно больше нечего, — пытаясь отвлечься, объяснил Форд. Стэнли кивнул и какое-то время братья сидели в тишине, глядя на трескучие языки огня. — Тот первый парень, которого ты видел, Шерми, кажется? Кто он? — спокойно спросил Стэн. Форд резко выпрямился и посмотрел на брата так, будто у него выросла вторая голова. Младший уже нахмурился и собирался кинуть раздраженное «Что?», откровенно не понимая, чем вызвано странное поведение учёного, но тот опередил его вопрос. — Стэнли, это же наш младший брат! — теперь пришла очередь Стэна удивляться, — Ты что, не помнишь Шерми? — брови Форда сочувственно сошлись на переносице. — Наш…брат? — Стэнли знал, что использование стирателя не пройдёт бесследно и до сих пор чувствовал пробелы, но чтобы это было настолько критично… Не помнить родного брата.? Это уже слишком для него.       Стэнли опустил взгляд на песок и нахмурился, пытаясь вытащить из память хоть какой-то отрывок, но ничего не выходило. Он будто натыкался на невидимую преграду, за которой лежала глубокая пропасть, где, наверное, и похоронены несколько месяцев, а может и лет его жизни. Разбить или обойти её Стэн не мог, но что было гораздо хуже, он не знал, хочет ли этого на самом деле. Если бы преграда вдруг пала, захотел бы он вновь погрузиться в те года? Стэнли не мог знать точно, но чувствовал, что ему не понравится то, что он может вспомнить. Не видя этой части жизни, он все равно ощущал, что она должна горчить и быть унизительно безысходной, а сейчас подобных чувств ему хватало с головой. Может быть некоторые моменты и не стоит помнить? Может, без них было бы лучше? Он ведь с удовольствием забыл бы последние несколько месяцев и даже эту встречу с метаморфом, обманувшим его иллюзорной надеждой. И всё же… И всё же этого нельзя делать. Забыть всё, что произошло, значило бы опорочить память о других людях, его семье, знакомых, даже если помнить и было больно. Нельзя, нельзя поддаваться слабости. Нельзя убегать и прятать голову в песок, и Стэн отчаянно пытался вытянуть из сознания образ своего младшего брата. — Ты совсем его не помнишь? — будто отразив выражение лица Стэнли, Форд нахмурился и постарался поймать взгляд брата. — Прошлое иногда мелькает передо мной, но вот сложить целую картинку… Это не всегда удаётся, — Стэн поднял голову и уверенно посмотрел на Форда, — Расскажи мне о нём. Да, Стэнли готов нырнуть в свое прошлое, хотя бы в его часть. И да, едва ли ему это понравится. — Шерми родился, когда нам было по семнадцать, так что мы застали всего какой-то год его жизни прежде чем… Прежде чем разойтись, — Форд замялся на этом моменте, не желая напоминать брату о его трагичном изгнании и о собственной ошибке, которую учёный до сих пор не простил себе. Однако Стэн так же внимательно продолжал слушать, никак не отреагировав на упоминание тех времён. Форда поразила неоднозначная догадка, но он решил отложить её на потом. — Шерми был тем лучом света, который смог принести немного покоя и любви в наш дом, он стал настоящей отдушиной для родителей. Самый обычный мальчик, достаточно смышленый и добрый был именно тем, чего им так не хватало, он, без сомнений, был любимым ребёнком в семье, и я с лёгким сердцем могу понять это, — погрузившись в воспоминания, Форд впервые за этот разговор выглядел счастливым, — Когда я учился в колледже, то иногда приезжал домой скорее ради него, чем ради родителей. Тогда мне казалось, что он растёт слишком быстро, а я непозволительно многое пропускаю в жизни Шерми, так что я старался постоянно поддерживать с ним связь. Форд виновато посмотрел на брата, гадая, насколько сильно это обидит его, брошенного и семьёй, и родным братом, и догадается ли он, что таким отношением к Шерми учёный пытался искупить свою ошибку по отношению к Стэнли. Но на лице последнего ничего не отразилось, подтверждая догадку Форда. Его брат действительно ничего не помнит. Ничего из того момента, ставшего их бесповоротным разрывом. Ни то, что сделал Форд, ни то, что сделал их отец. Сейчас Стэнли не помнил этого. Эта мысль Форда окрепла и вместе с тем поразила учёного. В нём боролись несколько разных чувств. С одной стороны, это принесло ему огромное облегчение, ведь это было шансом сделать вид, что его ошибки и вовсе не было, что когда-то давно он не отказался от родного брата, что не повернулся к нему спиной. Может быть так было бы лучше? Может быть некоторые моменты и не стоит помнить? Насколько же свободнее чувствовал бы себя Форд, если бы с памятью об этом прошествии стёрлось бы и оно само! Но, увы, так не бывает. И даже, если Стэнли и не помнит, сам учёный и так знает, что совершил, и это не может быть стёрто. Ничто не уходит бесследно. Но если отрицать произошедшее нельзя, в любом случае можно оттянуть момент истины на неопределённо долгое время, чем Форд с удовольствием и воспользуется. Сейчас, когда они сидят на берегу этого тихого острова под мириадой ярких звёзд и наконец-то просто разговаривают, уничтожать столь умиротворяющую атмосферу неприятным напоминанием прошлого было бы просто кощунством. Стэнфорд не сделает этого. Пока Стэнли не задаёт вопросов, пока они могут нормально общаться, все хорошо, правда же? Хотя бы секунда покоя, это всё, что им сейчас нужно, поэтому учёный продолжил говорить о Шерми, о человеке, который смог принести этот самый покой в их семью, который сделал больше, чем оба Стэна вместе взятые, с их неясными стремлениями и жаждой большего. — Он сильно отличался от нас, но это не создавало родителям проблем. Шерми не хватал звёзд с неба и даже никогда не хотел этого. Он отучился совершенно средне и смог поступить в, пусть далеко не самый престижный, но все же неплохой колледж, и до его окончания был с родителями, всевозможно помогая им. А потом сразу же женился на замечательный девушке, с которой познакомился на первом курсе, — Форд опять задумался. Ему не хотелось говорить о свадьбе Шерми, о столь важном семейном событии, на котором не присутствовал Стэнли. Форд хотел, честно хотел его пригласить, несмотря на отрицательное отношение отца к его решению, но тогда учёный просто не смог найти брата. Какое-то время он думал, что недостаточно хорошо искал, что на самом деле недостаточно хотел увидеть его, недостаточно отпустил юношескую обиду, но позже, узнав о разъездах Стэнли и много раз сменённых фальшивых документах, перестал винить себя в этом. Нельзя же найти человека, если он сменил имя и паспорт, правильно? Это немного, но убеждало Форда. Однако, он не знал, насколько плохо состояние памяти Стэнли, и просто решил пропустить подробности того времени. — В общем, Шерми был более чем доволен спокойной семейной жизнью, а когда у них родился сын, то брат и вовсе отдал всего себя воспитанию ребёнка. И это оправдало себя. Его сын был похож на него и, очевидно, был таким же замечательным человеком, вскоре нашедшим избранницу. Но в эти времена я стал меньше общаться с ними, погрузившись в исследования, и почти пропустил момент, когда наш племянник стал мужчиной. Я только изредка поддерживал связь с ним, его женой и Шерми, а после открытия портала, — учёный нахмурился, будто не желая вспоминать это, но на деле просто понимая, что тогда он совершил свою вторую серьёзную ошибку, — Я упустил последние тридцать лет их жизни и до сих пор не знаю, как они там, — Форд отвернулся и подбросил ещё хвороста в огонь, пытаясь переключится с этого монолога на что-то менее болезненное и давая брату понять, что это было всем, что мог сказать учёный.       Стэнли смотрел на костёр, переваривая полученную информацию. Было здорово знать, что в их семье был хоть кто-то нормальный, кто-то, кто смог продолжить род Пайнсов и прожить спокойную и счастливую жизнь. Так и не вспомнив Шерми, Стэн все равно проникся уважением к нему. Похоже, он и правда был отличным парнем. Но было в словах Форда и ещё кое-что, что не давало покоя Стэну. «Прежде чем разойтись.» Стэнли почти физически ощущал что-то тёмное и грязное в этих словах. Тогда что-то случилось. Что-то плохое, чего Стэн не помнит. И однажды он вспомнит, но пока говорить об этом не хотелось.       Младший брат вздохнул и оглянулся на пещеру. На пляже было действительно тихо, и редкие крики птиц не могли прервать этого спокойствия. У Стэнли было ощущение, что в его памяти затерлось и то, что он хотел бы сохранить. И там просто обязан быть такой вот пляж. Детские воспоминания то и дело мелькали перед ним, и он верил, не все они плохие. Далеко не все. И кажется, сейчас отличное время, чтобы поймать их. — Это место кажется мне знакомым, хотя я могу поклясться, что впервые здесь, — задумчиво протянул Стэн. — Мне тоже, — Форд посмотрел на брата и спокойно улыбнулся, — Мы ведь выросли возле пляжа. Пляж Стеклянных Осколков, помнишь? Там было здорово и также была куча пещер, а что ещё нужно детям? — умиротворенная атмосфера, дрогнувшая от сомнений братьев, теперь воцарилась вновь. — Точно, — это Стэнли мог вспомнить, и вслед словам брата в его голове всплывали картинки детских лет, — Мы ведь ещё тогда хотели пуститься в путешествие, да? Там был корабль. — Да, наш «Боевой Стэн», мы собирались…       До самого рассвета братья обменивались памятными для обоих моментами и ничто их не тревожило. Старые обиды, ошибки и ссоры отошли в тень, давая близнецам столь желанные мгновения покоя.       А утром, когда они отправлялись обратно, Стэнли показалось, что солёный морской воздух стал чуточку менее горьким.