Месть

Алкоголь не помогал, такое бывает чаще, чем мы думаем. Елена долго смотрела в одну точку, прислушиваясь к себе, к боли, бушевавшей внутри, укравшей жалкие остатки спокойствия, подаренные лекарствами в больнице. Не в силах выносить пытку самой собой, девушка начала говорить…. Роуз слушала историю любви Деймона Сальваторе и Елены Гилберт. Его безответное чувство, её страх признать правду, его желание быть рядом с ней, её страх причинить боль Стефану, его способность всегда быть рядом и сходить с ума от отчаяния, её умение отрицать очевидное. Чем была их любовь? Шелестом осенних листьев, срываемых ветром с деревьев, ревущими волнами, с грохотом разбивающимися о скалы, а, может, молнией, ударяющей в беззащитное сердце или безумным смерчем, закружившим в вихре диких страстей, пламенных чувств и оставившим после себя невозможность двоих жить друг без друга… Тихий голос раздавался в комнате, выводя на сердце Роуз простые и вместе с тем труднодоступные истины. - Я буду проживать чужую жизнь, как многие до меня и многие после. Я буду улыбаться, буду обычной школьницей, буду видеть солнце, небо, зелёную траву, буду участвовать в активной жизни города, буду помогать брату и Рику, буду общаться с друзьями,… я всё это буду, Роуз, я буду, буду, буду… я смогу…. Но одинокими долгими ночами я буду думать о нём, призывать на помощь память, чтобы собрать картинки своего поломанного счастья из прошлого, возможно, только в эти моменты дикой боли, рвущей сердце на куски, я буду по-настоящему счастлива. Елена замолчала, погрузившись в воспоминания. Через несколько минут раздался дрожащий голос: - А утром, глядя в голубое небо, я буду видеть его глаза... Подходя к особняку Сальваторе, представлять, как он откроет дверь и улыбнётся фирменной улыбкой Деймона. Елена становилась на опасную почву, начиная падать в бездну отчаяния: - Знаешь, Роуз, чего я никогда не буду, - мисс Гилберт засмеялась, как сумасшедшая, которой нечего терять. Роуз с тревогой взглянула на подругу, предчувствуя начало истерики. Смех перешёл в рыдания, но сквозь слёзы на вампира смотрела взрослая женщина: - Я не буду счастлива без него, никогда, - тон, которым были сказаны слова, не оставлял сомнений: девушка знала, на какую жизнь обречена без Деймона. Елена залпом осушила стакан и устало спросила: - Роуз, почему я не пьянею? Вампир с грустью посмотрела на мисс Гилберт: - Потому что тебе слишком больно… В комнате повисло тяжёлое молчание, Елена в отчаянии уронила голову на руки, Роуз гладила подругу по голове, стараясь успокоить: - Мы найдём его. Больно было не только мисс Гилберт. Стефан стоял у двери, он не хотел подслушивать, но, начав, не смог удержаться. Глаза младшего Сальваторе застыли, как у только что умершего человека… пустой, стеклянный взгляд, в котором несколько минут назад ещё теплилась жизнь. Он просто хотел попрощаться… ************* Похороны любви пытались устроить не только в особняке Сальваторе. Тайлер прилагал все усилия к тому, чтобы сделать несчастным не только себя, но и Кэролайн Форбс. Кстати, парню даже в голову не приходило, что боль передаётся по цепочке: морально убитая Кэр заразит моральной убитостью некоторых окружающих, те, в свою очередь, заразят кого-нибудь ещё и так далее. Находиться долгое время с человеком, погруженным в депрессию, нельзя, он обязательно передаст её вам, и ему станет легче. Конечно, проще грузить проблемами других и находить крупицы радости в отчаянии уже двоих, чем бороться с собой и своими проблемами при помощи этих самых других. В данный момент жизни Тайлер Локвуд представлял именно такое грустное зрелище: физическая боль прошла, осталось сосредоточиться на душевной, чем волк благополучно занялся, вытравливая из Кэр остатки веры и надежды на счастье. Будь вампир оптимисткой или чуть сильнее морально, она бы справилась с отчаянием и болью друга, или, в крайнем случае, оставила его, дав время окончательно прийти в себя и попытаться понять, но нет… Блондинка молча выслушивала жестокие и не совсем оправданные обвинения в свой адрес, не смея защищаться, только слёзы, не переставая катились из глаз. Мазохизм в чистом виде. Когда запас обвинений иссяк, Тайлер взглянул на обвиняемую. Красивая, нежная, заплаканная девушка сидела на полу у окна, прижав колени к груди, а её слёзы… Внутри волка что-то дрогнуло,.. порвалось,.. любовь лавой потекла по венам, вытесняя боль… Не желая поддаваться внезапному порыву, оборотень выскочил из дома… Рыдания Кэр стали громче… Как часто вместо того, чтобы слушать сердце, мы выбираем пустоту за окном… ************* Стефан шёл, не таясь. Так «всё равно», как сейчас, вампиру не было никогда. Программа «Не думать, не чувствовать, скоро всё закончится» запущена в работу. Представ перед Кристианом абсолютно безоружным, младший Сальваторе с тупым равнодушием произнёс: - Я пришёл сам, и чтобы справедливость восторжествовала осталось немного: убей меня. Палач выглядел удивлённым, Кара смотрела с испугом. Стефан начал терять терпение, он хотел здесь и сейчас: - Чего же ты ждёшь? Я обесчестил твою сестру 145 лет назад, я виноват в её смерти и в том, что случилось со всеми вами после. Тело Кристиана напряглось, вокруг глаз проступила кровавая сетка, но мужчина не спешил. Запрограммированный Стефан, желающий избавиться от разъедающей сердце боли раз и навсегда, в отчаянии крикнул: - Убей же меня! Убей! Я здесь!.. Что тебе ещё нужно? – из глаз вампира катились слёзы, он умолял о смерти. Рука Кристиана дёрнулась к сердцу парня, но едва уловимое движение Кары, и мститель с болезненным стоном рухнул на пол. Стефан смотрел на девушку широко раскрытыми глазами, надежда решить проблемы наиболее простым способом растаяла, как дым. Разбитый Сальваторе безвольно спросил: - Почему? Последовал холодный приказ: - Уходи. Он силён, скоро действие вербены закончится. Упрямство мужчины росло пропорционально боли: - Нет, пока не ответишь. Кара тяжело вздохнула, поражаясь мужской глупости и сходству особей сильного пола с ослами. Эмоции ярко отразились на лице девушки, и, наконец-то, Стефан познал чувство, мало относящее к боли - смесь удивления и возмущения. - Все эти годы я была рядом с ним… Сколько раз мне удавалось помешать Крису поймать твоего братца, только в последний раз не вышло, - Кара на несколько секунд погрузилась в воспоминания. - Это получалось неосознанно, только после ритуала я поняла, почему. Стефан ждал. - Убийство Сальваторе навсегда отдалит его от меня, оно как черта, переступив которую, Крис потеряет меня навсегда. Я не готова была пойти на это… тогда… - она склонилась над Крисом, нежно положила его голову к себе на колени. Стефан вдруг позавидовал палачу,.. его любви,… и вновь почувствовал себя использованным, пешкой в чужих руках. - Он убьёт тебя. Кара не смогла сдержать смех: - Я была любимой женщиной вампира, усиленно пытающегося стать маньяком, около ста лет, - девушка посмотрела в глаза парню, - он любит меня… Тебе это знакомо… Младший Сальваторе молча повернулся к двери, вслед раздалось тихое: - Смерть не решит проблему… Особенно, если поначалу кажется, что это не так. ************* Злой Деймон вышел из машины. Не так он представлял начало новой жизни. Подойдя ближе к рыдающей девушке, вампир с удивлением обнаружил, что последняя также является вампиром, причём, только что поужинавшим. Но обычно монстры не рыдают над своими жертвами. Девушка подняла заплаканное лицо, шоколадные глаза смотрели с болью и отчаянием. Старшего Сальваторе словно током ударило… глаза Елены, горький шоколад его души,.. но это не она… Кареглазая брюнетка с тонкими губами, измазанными кровью, 19-20-ти лет. Через минуту раздался голос: - Я убила её… Я не хотела,.. но голод… - ничего общего с голосом мисс Гилберт. Деймону стало немного легче, но бросить эти глаза… Вдруг девушка истошно закричала, вцепившись в куртку мужчину: - Убей меня, убей... Я не смогу жить после того, что совершила. «Новообращённая, но почему так странно себя ведёт? Откуда совесть, обострённое чувство вины, желание умереть?» Брюнетка хваталась за Деймона, как испуганный ребёнок за взрослого, способного разом решить все его проблемы. «О, Боже, её глаза, - Деймон застонал, - но почему я не могу просто уехать? Что это стадо праведников из Мистик Фоллс сделало со мной?» Приняв решение и возненавидев себя, вампир оторвал рыдающее создание от себя и грубо произнёс: - Иди в машину, быстро. Брюнетка опешила, не сдвинувшись с места. Старший Сальваторе начал терять терпение: - Я не буду тебя убивать. Размечталась. Живи и мучайся. А про себя добавил: «Не мне одному страдать в этой дрянной, несправедливой жизни». - Быстро. Я разберусь со всем этим. Девушка подчинилась. Деймон оценил обстановку: - Что ж, начнём уборку. Осталось только рукава закатать, - далее последовало несколько нецензурных выражений, - и почему я чувствую себя мусорщиком, убирающим всякую хрень за другими. ************* Джереми метался по кухне, сокрушаясь сложившимся обстоятельствам: - Всё рушится, всё… Всем плохо: Елене, Деймону, Стефану, Тайлеру, Кэролайн, Рику, и мы ничего не можем сделать. Бонни ответила поразительно спокойным голосом: - Сейчас – ничего. Может, стоит подождать немного? Парень с удивлением уставился на подругу: - Бон, как ты… Ведьма вскипела: - А что я могу сделать, Джер? Что мы можем сделать? Ничего. Брат Елены с грустью опустился на стул. Потянулись минуты тишины. Рука мисс Беннет осторожно легла парню на колено. - Помнишь лифчик в торте? Джереми покраснел от воспоминаний, но в глазах зажёгся огонь. Колдунья взяла лицо юноши в свои ладони, страстно прошептав: - Может… повторим? От внезапного напора девушки Джер судорожно сглотнул: - Давай, - но никаких действий не предпринял, продолжая смотреть в любимые глаза. Бонни хитро улыбнулась: - Ну, так почему лифчик до сих пор на мне? Более повторять не пришлось. Любите в ночи, любите во тьме, любите даже тогда, когда рушится весь мир… Не откладывайте любовь на завтра… вы можете не успеть…