Алая королева

1483 год. «Генрих, Отношения твоей сестры и Её Величества сейчас не самые лучшие, не такие, какими были раньше, и один только Господь знает, что за черная кошка пробежала между ними тогда, год назад. Ведьма Риверс, веря словам Маргарет, более не пишет ей дружеских писем, как и Екатерина; эти двоя заставляют ежедневно шептаться весь Вестминстер, каждый считает своей обязанностью обсудить отношения Герцогини и Королевы. Никогда бы не подумал, что женщины — сплоченные женщины — будут готовы разорвать друг друга, словно волки за место в стае. Поезжай к сестре и поговори с ней. Твой дядя, Джаспер Тюдор.» — мужчина отложил прочь перо и принялся запечатывать конверт, перед этим тяжело вздохнув и перекрестившись.

***

— Мама, мама! — в покои Герцога и Герцогини ворвалась маленькая «Её Светлость». Её звали Елизавета, но в кругу семьи Элизабет или же Бет, последнее использовали старшие братья, что не нравилось их матери. Женщина отвлеклась от созерцания младших детей, словно подарок, оказавшийся сыновьями — Ричардом и Джорджом, и взглянула на дочь лет четырёх. Она пригласила её к себе, а после вновь взглянула на мальчиков: старший из них, названный в честь отца, родился в том же году, что и девочка, только в декабре, игрался со своими игрушками, вырезанными из дерева и покрытыми лаком, а также разукрашенными, а вот Джордж тянулся к столу — точнее, к синей ткани на нëм. — Джордж! — грозно подняла голос Герцогиня. Малыш сразу осекся, притупил взгляд, опустив голову, и обиженно отвернулся. — Нельзя, дорогой, — и вот она вновь взглянула на девочку, — Элизабет, милая моя девочка, с тобой что-то случилось? Ты так тяжело дышишь, хотя нет… Пыхтишь, как крестьянка у печи! Разве этому тебя учили? Носиться по коридорам? Дочь с рыжими волосами виновато опустила голову. — Итак, что случилось? — её голос заметно подобрел, — Радость, не иначе. Миловидное личико засияло от счастья, и девочка захлопала в ладоши: — Мамочка, брат Эдуард обещал поймать мне лису, а после отдать её портным! — она радостно рассмеялась, — На моих осенних нарядах будет рыжий мех! — Ох… «Какая же ты славная…». Женщина лишь покачала головой и лишний раз убедилась в том, что из Элизабет получилась бы отличная принцесса. Она и так принцесса. Только без титула. — Представляешь, мама? — Думаю, сегодня нас ждëт не только лиса, доченька, — она поцеловала её в лоб: ей пришлось приложить немало труда, чтобы приподняться, но в её положении это не удивительно, — но и грандиозный ужин. Беги к кузенам, Елизавета, уверенна, Мэгги и Тэдди уже заждались тебя.

***

Семейное пиршество йоркской семьи прервали пажи, что внесли в малую столовую только приготовленного лосося, которого Эдуард собсвенноручно выловил в реке; все присуствующие — а ими были все дети, — захлопали в ладоши — конечно же, это же королевский улов и восхваляющее мастерство поваров, и только старшая Принцесса Йорка не удержалась от комментариев: — Папа, ты так нахваливал свой улов, что я думала, его сейчас внесёт целая рота солдат, — тихо засмеялась блондинка, такая же красавица, как и мать. — Принцесса Елизавета получит самый маленький кусочек, — ответил Король, и, улыбнувшись, посмотрел на любимую дочь. А после взглянул на жену, на коленях которой сидела маленькая Бриджит, — Елизавета, давай отправим этих пиявок к себе и поужинаем вдвоем, — он пошутил. — Пиявок? — возмущенно воскликнула Йоркская и посмотрела на единокровного брата, — Томас, он назвал меня пиявкой! И вновь правящая семья рассмеялась — они наслаждались, ценили мирное время. — Ешь, папочка, ты это заслужил, — вступила в разговор вторая по старшенству дочь; Мария умерла год назад, и теперь второй Принцессой Йорка звалась Сесили. Девушка выросла, как и сестра: её волосы посветлели, но до сих пор оставались темнее елизаветенных, а вот глаза были явно отцовские, да и любила она его больше. — Ещё вина, папа? — спросил Герцог Йоркский, сидящий рядом с новой супругой, по совместительству кузиной Анной, дочерью дяди. — Спасибо, Ричард, — кивнул Эдуард, прежде чем поцеловать руку супруги. И тут Вудвилл испугалась: — Ты горишь. Давай позовём врача. — Не стоит, — отмахнулся Плантагенет и улыбнулся, — Это пройдёт.

***

И пусть Его Величеству перевалило за сорок, но вёл он себя, как мальчишка. Ночью у Эдуарда начался жар, и жена его долго бранила за то, что он рисковал здоровьем — шутка ли, не подумал, промок и замёрз. На следующий день ему стало хуже, он лишь ненадолго поднялся, но вскоре опять лёг, чувствуя сильную слабость. А ещё через день врач предложил пустить ему кровь, но Король стал ругаться и заявил, что «эти лекаришки» не посмеют его тронуть. И Вудвилл сказала врачам, что пусть будет так, как того хочет Король, а сама сидела возле мужа, пока он спал, не сводила глаз с его раскрасневшегося от жара лица и убежала себя: «Это скоро пройдёт, это всего лишь легкое недомогание, это не чума и не опасная лихорадка, а мой Эдуард — сильный мужчина, и здоровье у него отменное, просто он немного простудился, но наверняка уже через неделю избавится от этой написати». Однако мужчине лучше не становилось. К тому же он жаловался на острую боль в животе и приливы страшного жара. В течение недели весь двор был объят страхом, пока Королева-консорт и вовсе пребывала в состоянии безмолвного ужаса. От врачей толку было мало: они не понимали, что с Королем такое, чем вызваны приступы жара и как можно вылечить этот странный недуг. Правитель не мог удержать в себе ни кусочка пищи. Все съеденное он тут же извергал обратно, а с болями в животе сражался так мужественно, словно это была его новая война. И вот, в одну из бессонных ночей он обратился к супруге тихим шепотом: — Елизавета. Она взяла его за руку. — Да, любимый? — Ты помнишь, как тогда после бегства я вернулся домой и рассказал тебе, что мне впервые в жизни страшно? — Помню. — Мне снова так же страшно, — его голос дрожал, — Отправь за моим братом. — Ничего, ты скоро начнёшь поправляться, — попыталась шёпотом утешить его, игнорируя последние слова, — Ты непременно поправишься, дорогой мой. Эдуард кивнул и устало прикрыл глаза. — Пошли за Ричардом.

***

— Собирайте войско, оружие, вещи! Екатерина потëрла глаза, отходя от сна, и тревожно взглянула на вошедшего быстрым шагом в общие покои любимого: он спешно собирал документы, письма и печати. Женщина приподнялась на локтях и в недоумении посмотрела на него. — Ричард? Что такое? Вновь война? — она спросила первое, что пришло в голову. — Мы едем в Лондон, Екатерина, — выдал Плантагенет, — Король болен, смертельно болен, — и поспешил покинуть её. Ещё посидев пару минут и все обдумав, Катерина улыбнулась и посмотрела на шкатулку, стоящую на столике.

***

Елизавета мирно устроилась подле старшего брата и, отодвинув шторку дормеза, созерцала природу и улыбалась всему, что видит: то молодому деревцу, то мимо пробегающей лисице или птичкам, очищающей с утра свои крылышки, в то время как Генрих был задумчив. Он ещё раз погладил сестренку по рыжей головке и взглянул на мать. Сегодня матушка была спокойна: не злилась, но и не радовалась. Она устроилась на одном из сидений и спокойно вышивала на ткани задуманные узоры, пока по бокам её обнимали Ричард и Джордж; малышам трудно было вынести долгое путешествие длиной в неделю. — Что-то хочешь спросить, дорогой? — Катерина взглянула на подростка, — Спрашивай. Он поморщился — порой мать была слишком проницателена. — Дядя... Он выздоравит? Или… — юноша запнулся, когда две пары абсолютно одинаковых глаз встрелись. — Генрих, мой тюдоровско-йоркский мальчик, — она потянулась к нему и с силой сжала его руку, — Одни двери навсегда закрываются, а другие открываются в самых неожиданных местах…

***

— Если Король умрёт… — Надо подождать, посмотрим, кто станет Лордом-протектором. Мы должны быть готовы ухватиться за любую возможность, Маргарет, — ответил быстро Томас Стэнли, выходя из покоев своего правителя.

***

Супруги Глостеры подоспели вовремя; В длинных коридорах у двери в опочивальню Его Величества их встретила Королева-мать. Она, несмотря на столь опасное состояние сына, выглядела гордо и держала лицо, — никто не должен видеть слабость королевских особ! — но заметив своего младшего ребёнка, который стал не так давно её новым любимчиком, слабо улыбнулась и кивнула. Сесилия перевела взгляд с сына на невестку, которая поспешила присесть в поклоне. И вот вдова сдвинулась с места, подошла, постукивая своей тростью об каменные полы, к Герцогу и заговорила: — Сынок, твоё присуствия здесь — самое лучшее, что может быть. Из покоев на миг показалась и Белая Королева. И снова супруги поклонились, прежде чем взглянуть на женщину. Елизавета выглядела не очень: бессонные ночи и стресс сказались на ней. — Благодарим, что послали за нами, Ваше Величество, — заговорил мужчина, — Как брат? Вудвилл поджала губы. — Вы успели вовремя, — она метнула взгляд в сторону Екатерины и усмехнулась. — Каким взглядом она нас смерила, — зашептала Герцогиня, обращаясь к мужу. Он забрал плащ из её рук. — Её удача таится вместе с Королем, Екатерина, — ответила Сесилия, когда Королева окончательно скрылась из виду. Сын поцеловал руку матери, — Она как раненный зверь — защищает берлогу, а ты — угроза, — она взглянула на брюнета, — Остерегайтесь, — женская рука коснулась щеки рядом стоящего Генри, а взгляд переместился на мужчин сзади, — Брэкенбери, Бэгингем, — каждый из них тоже приложился к руке Герцогини Йорка. Все последовали в покои Короля. Туда же вереницей потянулись лорды: Стэнли, Тюдоры, Норфолк, Гастингс, кардинал Томас Бушер, братья, кузены и прочие родственники Вудвилл, и ещё с полдюжины других важных персон. Среди собравшихся были могущественнейшие люди королевства, находящиеся рядом с Эдуардом IV с первых дней его борьбы за трон, но были и те, кто, подобно Лорду Стэнли, всегда умел вовремя переметнуться на сторону победителя. С каменным лицом на них глядела Её Величество и они мрачно, без улыбки, ей кланялись. Сиделки приподняли Эдуарда, подоткнув под спину подушки, чтобы он мог видеть свой Совет. Глаза старого друга Гастингса наполнились слезами, лицо исказилось гримасой боли. Эдуард протянул ему руку, и они крепко сцепили пальцы. — Боюсь, мне недолго осталось, — хрипло произнес Эдуард. — Нет, — тихо отозвался друг, — Не говори так, не надо. Но Эдуард уже не слушал его: — Я оставляю малолетнего сына, — его лицо поразила досада, — Таков удел Королей: нам не суждено увидеть, какими правителями станут наши сыновья. А я даже не узнаю, каким человеком вырастет мой милый мальчик, — судорожно произнес монарх, — Умоляю вас, будьте едины и берегите Принца Эдуарда. Позаботьтесь о нём. — Мы с вами сделаем все, чтобы возвести Принца Эдуарда на трон, — Елизавета оглянулась на присуствущих, которые замерли, словно статуи. — И я, Ваше Величество, — отозвался Ричард. — И я, — сказал недавно приехавший из Графтона Энтони. Его Величество к тому моменту посмотрел на старшего племянника, вставшего не так далеко, и подозвал его к себе. Он дотянулся до его плеча с трудом; Генрих обещал вырасти высоким юношей. — Мой главный племянник, — умирающий прищурился, — Не знаю, что и кто тебя ждёт, но знаю одно — тебе уготована великая судьба, но готовся идти по раскаленным углям, мой мальчик. Брови двух женщин — Екатерины и Елизаветы — взлетели вверх, но они перечить не стали. — Дядя, — кивнул Граф Дорсета и Сомерсета. — Лордом-протектором я назначаю своего брата, Ричарда Глостерского, — заявил светловолосый. Королева вздрогнула и посмотрела на довольного Уильяма Гастингса. Он как никто другой прекрасно знал, что женщина не одобряет и поведение Ричарда, и то, какие силы он собрал на севере под своим началом. — Ты хотел сказать Энтони? — неверя захлопала ресницами блондинка. — Нет, — упрямо произнес Эдуард, — Его опекуном будет Ричард — Герцог Глостер; мой брат получит титул протектора, станет управлять королевством и защищать его, пока Принц Эдуард окончательно не вступит в свои права и не займёт трон. — Как пожелаешь, — тихо отозвался Ричард, пока внутри ликовавшая Екатерина крепко сжимала его руку и переглянулась с дядей: вот уж кто-кто, а они явно радовались такому исходу событий. — Оставьте нас, — в голубых глазах блондинки блестели слезы, — Я хочу попрощаться с любимым. — Посмотрите на вашего Короля в последний раз и упоминайте его в своих молитвах, — последнее, что сказал Ричард прежде, чем все покинули покои. Мужчина мягко, облокотившись на спинку кровати, навис над братом, — Я уважаю твоё желание. Екатерина не позволила сказать себе ни слова, а просто посмотрела на умирающего и поспешила покинуть комнаты, шелестя юбками. — Дядя, — начал Генри, — человек умирает тогда, когда умирает последнее воспоминание о нем, — подросток сжал руку дяди, — Я обещаю пронести память о Вас на протяжении всей моей жизни. Король улыбнулся и кивнул. В ту тёмную ночь, вновь опустившуюся над Вестминстером, 9 апреля 1483 года, Король Эдуард IV в последний раз взглянул на любимую жену, с которой он был как никогда счастлив, и покинул этот грешный и гнилой мир. Только вот не осознал покойный монарх, какими змеями он себя окружил.

***

— Как ты, Энни? — голос звучал холодно и девочка, стоящая перед ней, восприняла это за нерадость от встречи с ней. Малышка Энни, принцесса Йоркская, не жила с родителями в Миддлхеме уже больше полгода. Она, как и её предшественница — Энн Моубрей, по приказу свекрови отправилась в Шурсбери. Первая жена Йорка — тоже ребёнок — скончалась за год до их свадьбы, сделав наследника английского престола самым богатым принцем в истории своей страны. «По истине, удача — стать второй в очереди на английский престол», — однажды сказала ей бабушка Маргарет, отправленная вместе с ней. Но сейчас с минуты на минуту она должна стать первой в очереди — она надеется порадовать семью своей матери, как и еë саму. И Анна уверена, что она молодец и ею должны гордиться! А если она станет Королевой Англии… — Прекрасно, матушка, мой супруг очень добр ко мне, — на детском личике засияла улыбка. — Супруг? — Екатерина хмыкнула и взяла старшую дочь за руки, — Анна, вы не супруги, точнее… Ваш брак не завершен. Вы не можете, пока… — Малый брак — это тоже брак, матушка, и Господь его принял, значит, мне и имя носить мужа, и верность хранить ему, — при упоминании Господа она перекрестилась, чем вызвала ещё большее удивление, но ненадолго. Вскоре удивление сменило смятение, а после и вовсе гнев. «Матушка, » — она знала, чьих руку это дело, — «Зачем эта женщина морочит голову моей девочке?». Как же хотелось подойти к Маргарет Бофорт и высказать ей всë недовольство при всех. Плевать на всë, главное — её семья. Но плач, похожий на вой убитого волка, пронёсся по коридору из покоев и заставил всех застыть. — Матушка, — раздался ангельский голос Лизи Йоркской. Девушка подошла к колонне и обняла её, дав волю своим эмоциям, но вскоре она оказалась в объятиях своего дяди, поспешившего утешить племянницу. Екатерина прикрыла глаза. «Она — твоя племянница. Она — его племянница, черт тебя подери, Екатерина, и ничего не случиться, если твой любимый утешит свою родственицу. Это ничего не значит», — она неприятно поморшилась. Про Невилл она ещё помнила и как назло видела — она тоже явилась сюда, наверняка для привлечения внимания. «С ней разобраться можно и позже», — подумала про себя Катерина. Все предстали в поклоне, когда в коридоре появилась Елизавета, стоящая на деревянных ногах, и казалось, что она совсем не хотела здесь находиться. Блондинка, когда-то первая красавица двора, подошла к свекрови, которая — в отличие от всех — не могла согнуть свою спину, и приподняла бровь: — Вы мне даже не поклонитесь? — Теперь мы равны, обе матери Королей. Она лишь кивнула и с тяжёлым камнем на душе удалилась к себе. — Невыносимое напряжение, — шёпотом протянул Стэнли, обращаясь к Джасперу Тюдору. — Мы должны это вынести, — ответил тот и посмотрел на племянницу, обнимающую дочь, — У нас есть два варианта. Граф Дебри сузил глаза. — Ты отдаешь предпочтение внучке, что так привязанна к супругу-мальчишке, что все ещё играет с деревянным мечом? — он хмыкнул. — Я сказал, что у нас два варианта, но не сказал, что Энни наш главный вариант, Томас.

***

Елизавета взглянула из-за приоткрытой двери, пока брат обнимал её за плечи и спешил утешить: — Сестра, мне так жаль… — Пошли за моим сыном, Энтони, Эдуардом V, — она выглядела взволнованно, — Двор раскололся, я страшусь последствий, — в голубых глазах блестел страх, — Возле моего сына будут Ричард и его жена — та змея, которая скрывалась под своей прекрасной кожей и играла свою роль, как лучшая актриса Флоренции, долгие годы! Тюдоры набрали мощь, Энтони. И мне страшно представить, какие плоды может принести союз этих роз! — её губы задрожали, — На этот раз это будет не "союз во имя спасения и мира". — Нет, Ричард благороден и любил Короля, и поклялся поступить справедливо с твоим сыном, — Риверс думал, что сейчас просто волнуется. — Я им всë равно не доверяю, — она прикрыла дверь, — Меня защитит мой сын-король. Пошли за ним, Энтони, я хочу, чтобы он был со мной сейчас же, и был коронован.

***

— Заберите мальчишку сейчас же! — яростно прошептала ныне бабушка короля, — Не дайте ей управлять им! Леди Сесилия вместе с Екатериной и Ричардом пришла к покойному сыну, впоследствии увидев его перед похоронами, но осознание того, что власть теперь у безродных Риверсов превысило горе и скорбь матери. — Она сильна и хитра, Ричард, — поддержала свекровь брюнетка и взглянула на мужа: его лицо не выражало ничего, кроме спокойствия, — Не дай ей погубить нас, и не отдавай трон Риверсам, Ричард, иначе провали мы все… Она притихла, когда в помещении разнесся глухой удар — это Герцог Глостерский ударил по рядом стоящему столу. — Замолчите, — прошипел мужчина, — И дайте мне быть Лордом-протектором. Не лезьте в государственные дела, теперь это моя забота. Он вышел из комнаты, направляясь к себе, но его внимание привлекла незаметная, как всегда, дрожащая от горя фигура. Джейн или Элизабет Шор — любовница Короля, оплакивала последнего из-за большой любви и благодарности к нему, за все, что сделал ради неё. — Леди Шор. — Мне так жаль… — едва смогла промолвить женщина с кудрявыми волосами. — Прошу вас, Королева только потеряла мужа, проявите уважение, — потребовал Плантагенет. Раздался стук каблучков. — Вам здесь нет места, — усмешка в женском голосе звучала открыто. — Прошу вас, — промолвила рыжеволосая. — Брэкенбери, вышвырнете её вон, таким, как она, нет места при дворе, — сказала Невилл, одетая в траурное платье. — Последуете её примеру, Леди Анна? — тихо рассмеялась Екатерина, пришедшая следом за мужем. — Прошу, это мой дом, мне некуда идти, — молила Шор. — Ваша Светлость? Ричард тяжёло вздохнул и прикрыл глаза: — Проследите, чтобы она ушла и приготовте отряд.

***

Распутница отходила все дальше и дальше, пока не села на кровать, но его теплые губы не покидали ее: он просто прижался к ней, и она коснулась его крепких рук. Она почувствовала, как мышцы в них напряглись, когда он слегка приподнял ее и положил на кровать. Местная трактирная проститутка почувствовала, как его губы оставили ее и начали спускаться ниже, к челюсти. Его горячие поцелуи на ее шее и ключице заставляли дрожать. Каким-то образом его рука прошла по ее ребрам, вниз по животу, к бедру. Он то щипал, то гладил пальцами ее бедра, и она не могла сдержать стон, который ускользнул с ее приоткрытых губ. Генрих что-то неразборчиво пробормотал, когда снова поцеловал ее в челюсть. Какую бы магию он не творил с ее телом, она не хотела, чтобы это заканчивалось — он был одним из лучших её клиентов, вот в чем она могла признаться. Но всё хорошее, как говорят, длится не долго: их прервали. Кто-то настойчиво стучал в дверь, требуя, чтобы его впустили, и Генрих Тюдор отстранился от своей, как им казалось, партнерши на ночь, и быстро начал натягивать штаны. — Кто?! — гневно воскликнул близнец Екатерины. — Реджинальд, Милорд, — ответили. — Что произошло? — Король умер, ваша сестра шлёт за вами, — ответил слуга матери. — Жди.

***

Ричард похитил её мальчика, её малыша. Ричард передвигался значительно быстрее, был куда лучше вооружён, да и настроен куда более решительные, чем предполагали многие. Ричард действовал так же быстро и целеустремленно, как на его месте действовал бы её муж, Эдуард, и был так же безжалостен. Он подстерег среднего сына на пути в Лондон, распустил тех людей из Уэльса, которые были верны Принцу и его матери, арестовал её брата Энтони, сына Ричарда Грея и родственника Томаса Бона и взял Эдуарда под свою «надежную защиту». Но когда Ричард отослал прочь верных слуг Эдуарда, забрал дядю Энтони, которого мальчик почти обожествлял, и сводного брата, которого он любил всем сердцем, мой Эдуард стал решительно противиться и, с трудом сдерживая дрожь в голосе, заявил, что его отец, несомненно, мог окружить его только хорошими людьми, а потому он желает сохранить их у себя на службе. — Мой мальчик! — в груди образовался ком, спешащий вырваться наружу, — Елизавета! Приведи сюда своего брата, Ричарда, мы должны спасти его.

***

Она была довольна — он послушал её вопреки всему. И сегодня, несмотря на траурный настрой дворца он медленно подошёл к ней, обнял за талию немного грубо, притягивая к себе и сильно сжимая. У неё перехватило дыхание в тот момент, к чему-чему, но к близости она сегодня готова не была, точнее не надеялась, но женское нутро требовало: кожа горела, меж ног все пульсировало, а сердце билось в бешеном ритме. — Хочу тебя, — с будоражищей кровь хрипцой проговорил мужчина, откидывая в сторону тёмные волосы, — Разденься, — и вот уже требовательный тон. Екатерина усмехнулась, улыбнулась и даже тихо рассмеялась попытками любимого развязать тугую шнуровку — корсет всегда был проблемой для него, это препятствие они не могли преодолеть никак. Плантагенет что-то прорычал и потянулся к её груди, в нетерпении срывая, но лучше будет сказать, разрывая одежду, оголяя её плечи, а затем и полную упругую грудь. Губы тут же оказались в плену прохладного поцелуя. Язык проник в рот в страстном желании. Его руки тут же сжали её ягодицы, оставляя после себя красноватые следы. В комнаты раздались первые стоны. Когда закончилось дыхание, мужчина отпустил её, аккуратно приобнимая за плечи и довольно улыбнулся внешнему виду любимой женщины: покрасневшая, горящая желанием, мягкая и опустил взгляд на изящные ключицы, обвел пальцами подбородок, закончив движение у уха… Эта ночь обещает ей выдаться жаркой.