Отдам в хорошие руки...

(Birdy - Strange birds) Быстрые шаги, уводящие меня от дома, глухим звуком отдаются в ушах. Пульс преодолел критическое значение, порываясь выпустить сердце из катапульты в даль. Спотыкаюсь и резко торможу. Пронизывающий чикагский ветер с озера Мичиган грозится сбить с ног. Несколько тяжёлых вздохов, и из глаз брызгают слезы. Рене приехал за мамой, а я моментально сбежала. Обреченность заполняет меня, все мои слова оказались не правдой. Я не хочу, чтобы она уезжала. Не хочу отпускать в чёртов Феникс. Касаюсь запястьями, а потом и локтями ограждения моста, опираюсь, роняя голову на руки. Рыдания сострясают все внутренности, выворачивают наизнанку истинные чувства. Я простила её, только вот прощение так и останется со мной. Оно сгинет в мрачных углах души. Мама уедет, забирая надежду на моё исцеление. Ковыряю краску на металлическом ограждении чёрным ногтем, отчего лак по краю трескается, как и вера, что когда-нибудь всё наладится. Неважно. Бросаю взгляд в сторону, не могу сделать вдох, пока разум не цепляется за "каменный" пейзаж. Метод отвлечения мною применяется на практике автоматически, лекции по психической саморегуляции прошли не зря. Наш город красив, что не остается без внимания. Облака поглотили верхушки небоскребов, гладь реки Чикаго беспокойно качается, завораживая. Лёгкие возобновляют свою работу, а эмоции постепенно затихают, но не тоска. Я справилась с болью тогда, и сейчас под силу, но пока за рёбрами щемит. Вернуться домой, в котором всё на своих местах, заглянуть в комнату, где жила Дерилин. Свыкнуться снова. Преодолеть это ощущение, всего лишь переждать, а потом настанет день, когда я с легкостью улыбнусь. А сейчас нужно навести порядок в жизни. Отвлечься. Отделаться от псевдоотношений и отправится в путешествие. Неплохой план. Перехожу к действиям, набирая номер Итана. - Привет! Как себя чувствуешь? - раздаётся в трубке сонное приветствие. Думаю, уже достаточно всего этого! - говорю Итану, проглотив кусок пиццы. В кафетерии практически пусто, погода пасмурная, как и моё настроение. - Чего хватит? - спрашивает он. - Всей нашей комедии! - жестикулирую, откинувшись на спинку диванчика. Кудрявый слегка давится. - Думаешь, этого достаточно? - не смело протягивает, с осторожностью глядя на меня. - Ты итак много сделал! - с благодарной улыбкой говорю. Не прерываем зрительного контакта, наслаждаясь обществом друг друга. Мы так мало знакомы, но создали прочую связь. Кто знает, может, мы станем друзьями. - Твоя подруга так не считает! - приплетает к теме зачем-то Оливию. - Это не имеет значения! Резко отворачиваюсь, утыкаясь в окно. - Знаешь, я думал... - начинает Станли, но сбоку к нему подсаживается брюнетка. Она уверенно кладёт руку на его плечо со словами: - Привет, милый! Следом пялится на меня. Итан выглядит сбитым с толку. Мышцы его лица напрягаются, и кажется, что он готов пристрелить её. - Привет, милочка! Наслышана о тебе!Вот захотелось посмотреть на ту, которая позарилась на моего парня! Знаешь, а ты даже ничего! - сыплет в мою сторону приторными словами, дергая нервно ногой под столом. - Кортни твоё поведение нелепо! - рычит парень. Игнорирую дамочку, обдавая потоком равнодушия. - Ладно, Итан! Мне пора! - устало оповещаю, поднимаясь с места. Удаляюсь. Думаю, им есть, что обсудить. - Картер, - слишком мягко звучит моё имя. Я понимаю, что могу казаться ревнивой и обиженой сейчас, но это не так. Мы немного недоговорили, но смысл ему понятен. - Позвони мне, Итан! Только до... - До десяти, я помню! - заканчивает за меня фразу. Не думаю, что вправе обижаться, он помогал все это время, не хочу быть неблагодарной. - У-ля-ля! - комментирует та самая Кортни. Выхожу на улицу, город по-прежнему без снега. Просто мерзкое Рождество в этом году. Думаю, нельзя так говорить о великом празднике, но моя жизнь перевернулась "с ног на голову". Холодный ветер остужает горящие щеки. Смущение от нелепого появления бывшей пришло запоздало. Наматываю на шею шарф, вздрагивая от звонка телефона. Это Чейс. - Как поживает Гринч? - спрашивает друг. Конечно, мы помирились. Только былую дружбу не вернёшь. Стараюсь избегать встреч и уж тем более общения, а Дейтон делает вид, будто ничего не произошло. Мне кажется, я стала злой и острой на язык. Каждый раз говорю очередную колкость или гадость, а потом улыбаюсь. Верно подмечено другом, копия Гринча. - Хочу предложить сходить на концерт завтра вечером? - нерешительно предлагает друг, на что я недовольно закатываю глаза. - О, завтра вечером не могу! Ты же знаешь, что у нас со Станли по вечерам игра! Забыл? - нещадно вру, не лучшее время планировать встречи. Недовольный стон по ту сторону динамика. Сейчас подходящий момент, чтобы заглянуть в магазинчик и прикупить подарок Оли. Он прямо за углом. Уверенно иду к нужной полке, но она пуста. Судорожно ковыряюсь, пробегая пальцами по обёрткам с названиями. - Блять! - эмоционально говорю. - Что ищешь? - раздаётся над ухом. Вздрагиваю и отскакиваю в сторону, роняя стопку пластинок. - Боже, Итан! Наклоняюсь, чтобы собрать, и он тоже. Когда его пальцы касаются моих, меня обдаёт жаром. Засматриваюсь на кольца. Не могу больше сделать вдох, когда мужской запах добирается до обоняния. Что со мной? Он и раньше прикасался, целовал, и заводил до предела, но я ни чувствовала такого восторга от его присутствия, не мечтала о внимании с его стороны. Я жила в своем правильном мирке, где знала, что должна закончить институт, выйти замуж, найти среднестатестическую работу и нарожать кучу детишек. А теперь, он сидит рядом, безмерно притягивая, сбивая настройки моих жизненных целей. - Что ты ищешь так настойчиво? Не сразу отвечаю, приходя в себя от внезапного озарения. - Я видела пару дней назад пластинку с самыми лучшими джаззовыми исполнителями! Хотела приобрести её, как подарок для Оливии на Рождество! А теперь её нет! Она была недорогая, как раз я могла себе позволить! - признаюсь чуть не плача, как другу, но папу хватит приступ, если он узнает о нашем тесном общении с его врагом. Он не похож на парня, который мог разбить витрину магазина. Может, у него есть двойник, полная противоположность обаятельного Итана. - Хоть со вкусом у твоей подруги хорошо! - констатирует, проводя пальцами по пыльной полке, смотрит на толщину слоя, словно он эксперт по качеству уборки в данном магазине. - Прекрати хоть ты её критиковать! Как малые дети! Пыхчу от раздражения, на долю секунды отвлекаясь от всех расстройств. Следую вперёд, чтобы не дать возможности кудрявому увидеть насколько сильно огорчена. Прячу, выступившие слезы, пока иду вдоль рядов прилавка, застыв возле стенда с брелками. Моментально натыкаюсь на брелок собаки - копии Джози. - Боже, Итан, он так похож на него! - кричу на весь магазин. Неспешно подбирается ко мне. За это время успеваю чётко осознать насколько сегодня паршивый день. Живительные силы постепенно иссякают, вместе с ними и желание продолжать своё существование. Я потерялась. - Действительно! Он разворачивает мою кисть, чтобы лучше рассмотреть фигурку. Снова волнительные прикосновения, заставляющие рассматривать его профиль, пока он не выстрелит прямым взглядом в ответ. Почему я раньше не замечала насколько ясная зелень в его глазах, сколько нежности в них, сколько ласки он может отдать одним только взглядом. В наше общение приходит неловкость. И я не знаю, с чем связана такая перемена. Отмахиваюсь от размышлений, назойливых и глупых. Снова возвращаясь к собачьей улыбке с висячими ушками, такое же пятнышко на глазу и шее. - Пойдём, купим его! Большими шагами парень направляется к кассе. Тороплюсь за ним, с трудом поспевая. - Я сама, Итан! Он останавливается, отчего врезаюсь в его спину. - Оставь фразочки независимой женщины при себе! Пока ты моя девушка, я оплачиваю все твои прихоти! Тем более это такие мелочи! Ты самая благоразумная из всех моих девчонок! Оставляет меня переваривать сказанные слова. В магазине зазвенели колокольчики, и я невольно обернулась. Дарен Уайт, Карен Гамильтон и Луиза Уинсбург пялятся на меня как на картину из Лувра. Потом следом за ними ещё пять ребят с их потока. Видимо гуляют всей группой. После оплаты Итан нежно за плечи выводит меня наружу. Ощущаю спиной, как на нас пялятся. Когда уже оставят в покое мою персону. Сутулюсь от неловкости, когда получаю смачный поцелуй, наверняка, краснею, на что Станли удивляется. - Ты снова краснеешь? Мне показалось, что ты свыклась с мыслью о моем языке в своём рту! - Заткнись! - ругаюсь, пихая его в плечо. - Может, тебе даже стала нравиться моя любовь к поцелуям! Знаешь, ты пахнешь всегда клубникой и твой аромат ощущать на своих губах приятно! - заговорчески шепчет над ухом. - Остановись! Кажется, мы прекратили изображать любовь! Спасибо за всё! Мне пора домой! Вырываю фигурку из его руки и спешу вправо, подальше от этого дурака. - Я позвоню! - кричит. - Мы расстались! - чётко проговариваю - А если я соскучусь, к тебе можно пробраться в окно? Закатываю глаза. Он серьёзно про возможность соскучиться по мне? *** В доме тишина, лишь на кухне различаю шорох. Несмелые шаги по паркету заглушаются, когда попадаю на кафельное покрытие. Глаза радостно распахиваются от неожиданной картины, Дерилин месит тесто. Глядит с теплом, сдувая прядь с лица. Меня настигает чувство"дежавю", словно не было пяти лет разлуки, словно семейная идиллия не прекращалась. Дарю слабую улыбку в ответ, закусив губу. Плотно сжимаю челюсть, до нестерпимой боли, до привкуса железа во рту. Слезы брызжут с глаз резко и непрошенно. Нещадно, наплевав на чёрные разводы от подводки, вытираю сырость рукавом. - Ты не уеха.. с Рен...? - голос мой дрожит, конец слов проглатывается нервными всхлипами. В этом вся я. Сдерживаю эмоции до последнего, и сейчас, просто подавляю слабость. Мама машет отрицательно головой с виноватым видом. - Я не хочу уезжать! - еле слышно говорит, не глядя на меня. Пячусь назад, упираясь спиной в стену, запрокидываю голову, ощутимо бьюсь о твёрдую поверхность затылком. Тяжело дышу, чувствуя, как груз с сердца испаряется, а на его место приходит вселенская усталость. - Спасибо! - шепчу, проглатывая новый комок из рыданий, получая в ответ блестящие от слез мамины очи. - Выглядишь уставшей! Иди, отдыхать! - мягкий голос возвращает меня в детство. Сказки на ночь, совместные занятия творчеством, прогулки всей семьёй на велосипедах и праздничные застолья, все эти картины мелькают в голове. Я хочу снова полноценную семью! Моё желание стало возможным, всего лишь стоит переждать. Повинуюсь матери, психологически выжата, как лимон. Может, когда-нибудь она расскажет свою историю, которая снимет все барьеры для нашего общего счастья. Может быть! Слышу крик, "выпрыгиваю" из дремы. Внизу разговор на повышенных тонах. На часах 03:10. Накидываю на себя одеяло и ступаю в коридор. С лестничного проёма отлично разбираю голос Эди и ещё кого то. Стоп! Это голос Станли! Без раздумий бегу вниз. На меня накатывает паника, не позволяющая дышать полной грудью. Торможу, когда предстаю пред всеми. Волосы Итана взъерошены, ворот рубашки разорван. - Что происходит? - строго с тяжёлым дыханием задаю вопрос. - Отлично выглядишь! - подшучивает Итан. - Может, это ты мне расскажешь, какого хрена этот чувак здесь делает? - разьяреный брат говорит с пеной у рта. Его карие глаза потемнели, челюсть напряглась, а вены выступили на шее. Таким я ещё не видела Эдварда Робертса. - Пока я вижу, что Итан рядом с тобой! А я спала! - мирно отвечаю, однако, мой спокойный тон может довести брата до бешенства. Настойчиво продолжаю говорить в шутливой манере: - Да, между прочим вы разбудили меня! - Ты серьёзно? - удивляется наигранно Станли, не прерывая зрительного контакта. Глаза выражают бесконечное тепло, черты лица мягкие, а неисчезающая глупая улыбка заражает положительной энергией. Он переступает неуклюже с ноги на ногу, вызывая догадку. Он пьян. - Что хотел? - стараюсь не выдавать благосклонности при брате, говорю холодно. Кудрявый не понимает в силу своего состояния, почему Эди настроен враждебно. Не узнает Робертса младшего, который орёт на весь дом. В гостиную выбегает отец, следом за ним мать. Чёрт! Безмолвная картина, в которой лишь я переступаю босыми ногами, нарушая мёртвую тишину. Опускаю глаза в пол, становится так некомфортно. Знаю, что Станли пялится на меня. - Что ты здесь делаешь? Не думал, что ещё встречусь с тобой! - спросонья папа ещё в прострации, поэтому его тон обычный. - И я тоже, мистер Робертс! Эди бешеными глазами пялится, проклиная меня. - Кто-нибудь объяснит, что здесь происходит? - вступает мама. Уж её-то проигнорируют все. - Итан пришёл ко мне! - раскаянно смотрю на отца, но виновата не только перед ним. Не представляю, как Станли отреагирует на вскрывшуюся правду. Я без дурного умысла умолчала некоторые подробности, которые не влияли ни на что, в результате попала в неприятную ситуацию. - Чего? Это шутка? Три часа ночи! Милая, скажи, что ты шутишь и не встречаешься с ним! - устало взывает ко мне Робертс-старший. Молчу. И все молчат. Переглядки накаляют воздух в этой комнате. Мне кажется, что подушечки пальцев на руках вот-вот лопнут, как прекратить скачки артериального давления. - Ты знала с самого начала? - слишком спокойный тон Итана пугает. Пустой взгляд и пустое лицо - это то, что я действительно заслужила. - Разве, твою машину можно спутать с другой? - признаюсь. Его грудь начинает напористо вздыматься, однако, Итан умеет выходить из ситуаций достойно. Несмотря на ярость, он не причинит мне вреда. - Прошу прощения за поздний визит! Доброй ночи! - разочаровано произносит кудрявый и уходит. Остаюсь на месте. Чувство вины гложет, и я не знаю, как мне добиться прощения дорогих людей. - Только не говори, что ты влюбилась! - говорит Эди складывая руки на груди. Поучительный тон брата бесит. Подлить масла в огонь - любимое его развлечение. - Картер, это назло всем нам? - не смелый вопрос от Джо-Джо. - Что за бред? Я ничего не делала! И ни в кого не влюблялась! - кричу, не желая выслушивать их фантазии. Да и в конце концов, со своей жизнью разберусь сама. - Этот выродок не за... - Не смейте говорить о нем так! Он замечательный и никогда грубого слова мне не сказал! - встаю на защиту водителя феррари. - А отцу сказал! - не унимается Эд. Оборачиваюсь к папе всем корпусом, устанавливая связь через глаза, вкрадчиво, конечно, не без сарказма, цитирую его самого: - Будь снисходительней! Каждая душа достойна прощения! Хлопаю дверью своей комнаты, бросая одеяло с яростью на пол. Вряд ли отцу понравилась моя дерзость, это единственная наша ссора за всю жизнь. А завтра Рождество! Тоска, сковывающая мышцы, засела в груди, снова хищнически отняла владения радости и счастья. Никакие передряги не выбивали меня настолько из колеи, а сейчас застыла посреди комнаты, и не могу ясно определить, что заставляет душу гореть. Отец и брат готовы меня прибить. Плевать! Близкий друг стал чужим, превратив дружбу в нечто мнимое. К лучшему! Что же тогда стало "свинцовой гирей"? Гирей, давящей беспощадно, тромбующей свет внутри. Пустота маячит своей обреченностью, вызывая истерию. Нет! Я не готова отдать себя на съедение унынию, не собираюсь поднимать белый флаг. Я справлюсь со всем! Раскрываю плотно сжатые глаза, полные решимости быть стойкой, нормализую, сбитое от подступающней истерики, дыхание. Никакой сырости. От ледяного ветра, врывающегося в распахнутое окно, немеют пальцы на ногах, кожа на руках покрывается мурашками. Что за черт? Я не открывала окно. Пока делаю серию осторожных шагов, различаю на столе пластинку, на ней маленькая коробочка с моим розовым стикером. "Наша авантюра стала одним из лучших моментов моей жизни! Как жаль, что для тебя она не стала тем же! С наступающим, Картер! Вся любовь тебе! И. " Меня интересует пластинка. Она копия той, которую я присмотрела Оливии на подарок. Неужели, это Итан купил её раньше меня, а теперь отдаёт? Невероятно трогательный жест цепляет каждую струну моей души, рождая проникновенную мелодию, заполняющую внутреннюю опустошенность. Лихорадка захватывает арфу из рёбер, раздавая вибрацию по нейросети. Стремительно и пугающе, как чума для средневековья. Губы покалывает множеством микроиголок, а под лопаткой притаилось настороженное сердце. Оно тихо постукивает, привыкая к новому ритму. Это ещё не любовь, но, явно, нечто светлое, которое в силах породить возвышенное чувство. Осознание, которое таилось далеко в подсознании, вдруг неожиданно обнаружило себя. Думаете, много ли мне понадобится мороженого, чтобы признать провал предыдущих жизненных взглядов? Оливия любит шоколадное, а я - клубничное, но итальянское просекко - одна любовь на двоих!