Морское стекло

«Вечер нового дня встретил меня серыми красками и волнующейся морской гладью. В этот раз я взялся за работу еще до захода солнца. Ночь наступила быстро, и напряжение в очередной раз повисло в воздухе. Сейчас оно гораздо гуще, нежели вчера. Я пытаюсь успокаивать себя последними словами. Лелею надежду, что все обойдется, как в прошлый раз. Может быть, эта погань боится вида обнаженной стали? Может быть, она оставила меня, посчитав слишком черствой добычей? Может быть, я теперь в безопасности? Может… Черт! Черт! Черт!!! Эта тварь застала меня прямо посередине письма! В мгновение ока костер около края острова обернулся лишь несколькими струйками дыма. Секунда – и тьма обволокла еще один огненный столб. Дыхание оборвало, как ударом. Глаза расширились, ледяной кол пронзил сердце. На ватных ногах я с огромным трудом сумел подняться. Еще тяжелее было удерживать саблю онемевшими пальцами. Свободная рука потянулась за пистолетом. Щелкнул взведенный курок, я застыл. Безумный вой вырвался из моей груди, когда во мгле ночи погас очередной костер. За ним – еще один. Они уходили парами. Я не мог найти в себе силы двинуться в ту или иную сторону. Горло как будто бы перехватывал стальной обруч. Потоки слез застилали взор, и перед собой я видел лишь мрак, да разбросанные по нему горящие зарева. Они продолжали планомерно угасать, все так же – по двое. Тьма подбиралась все ближе, а я не мог даже пошевелиться, парализованный всепоглощающим ужасом. Время тянулось медленно, словно глумясь над моим граничащим с безумием сознанием. Нависающий в сводах лик ночи разевал зияющие пасти. Сужающийся круг света оставлял за гранью дальние борта каравеллы. Воздух медленно наполнял жуткий запах зловоний. Очередной костер потух, оставляя после себя мутное пятно зеленоватого цвета. Следующий взорвался мраком уже совсем рядом со мной. Пламенное марево потускнело, и в этот миг я уловил движение. Что-то массивное, извивающееся подобно угрю перемещалось за границей тени. Склизкие чешуйки мелькнули в огненных отблесках. Это явилось для меня последней каплей. Прогремел выстрел, и клубы дыма заволокли пространство. Из последних сил я выбросил перед собой клинок, острие которого мгновенно накренилось вниз. Вой ужаса в тот момент разрывал мне глотку. Колени подкашивались, я по-прежнему не мог сдвинуться с места. Мог только лишь наблюдать и отрешенно дожидаться собственной участи. Серая завеса редела и в скором времени окончательно осела на землю. Тьма вновь заструилась и затрепетала перед моим взором. Ничто больше не шевелилось, не переползало за линией света. Огни костров мерно подрагивали во мгле ночи. Кажется, я попал. Неистовый стук сердца еще долгое время отдавался у меня в ушах. Грудная клетка, казалось, не выдержит и разорвется под свирепым натиском. Я по-прежнему оставался парализованным, не в силах поверить в то, что случилось. И только тлеющие угли костров были способны вернуть меня к реальности. В очередном припадке я бросился поддерживать угасающие языки пламени. Нельзя было дать полотну мрака подступиться ко мне вплотную, просто нельзя! Однако именно это постепенно и происходило. Я не мог найти в себе силы приблизится к кострам, находящимся у самого края. Стоило только подумать об этом, как первобытный страх в мгновение сковывал конечности. Я даже пробовал издалека подбрасывать доски в огненные чрева, но из-за дрожи в руках они чаще всего проваливались во тьму, а один раз и вовсе раскидали угли по каменистой поверхности. Я метался меж кострами, словно мышь в банке. Нещадно тратил древесину, только бы заставить их гореть как можно дольше. Зарево огня тускнело, и вместе с подступающими тенями мое сердце сковывал первозданный, животный ужас. Но и в этот раз боги не оставили меня. Рассвет я встретил, окруженный всего несколькими огнями, догорающими свои последние, бесславные минуты. В этот момент словно что-то с силой ударило меня по голове. Я повалился на спину, не обращая внимания на рассеченный при падении локоть. Взор медленно заволакивала пелена неведения, но недюжинной силой воли я заставил себя остаться в сознании. Через несколько минут я поднялся и, скрипя зубами, двинулся к недостроенному плоту. Я не мог себе позволить прозябать на камнях целый день. Ибо следующая ночь стала бы для меня последней. Когда солнце показалось над горизонтом, я решился исследовать место ночного противостояния. Увиденное там стало очередным ударом для моей сыплющейся на части психики. Темно-зеленая жижа, своим видом напоминающая морскую тину, покрывала выступы и заполоняла мелкие трещинки в камне. Густыми кляксами она огибала каравеллу и тянулась дальше – до самой кромки воды. Мутные пятна резко замельтешили у меня перед глазами. Я опустился на колени и тяжело задышал. Мысль о том, насколько я был близок к смерти, выбивала из меня последние остатки духа. Голова медленно клонилась к земле, и я уперся лбом в холодную поверхность. Обмякшие руки схватились за волосы и начали рвать их со страшной силой. Пеленой боли я пытался заглушить поднимающуюся внутри бурю эмоций, но ничего не вышло, и тогда, на исщербленном ветром откосе, впервые за все время я поддался истерике. Но это уже неважно! Уже ничего неважно! Перекатившее зенит солнце теперь опускается к морской глади, и это также не имеет значения. Я достроил плот! Наконец-то, завершил работу! Силы моего тела на исходе, но я ни в коем случае не позволю себе отдыхать здесь хоть сколько-нибудь дольше. Мой отдых – это письмо. В трюме я отыскал ящик, заполненный ромом. В плавании из него мы варили грог. Расплескав бутылку, я сложил в нее все записи, за исключением этой. Осталось лишь отыскать, чем я смогу ее запечатать. Письмена не должны просыпаться раньше времени. К великому сожалению, мягкий воск оказался слишком непрочен, и соскальзывал с горлышка бутылки при малейшем нажатии. Тогда я в который раз забрался в каюту капитана и подобрал свечу, валяющуюся подле разбитого стола. Из оставшейся древесины я соорудил еще один костер и положил ее рядом. Затем вновь пробрался в трюм, опустошил мешки с травами и собрал максимум провизии, который только мог унести. Осталась совсем немного… Плот спущен на воду и плавно покачивается под напором накатывающихся волн. Припасы загружены и переплетены с веревками меж брусьев. Свеча практически расплавилась, а я сижу рядом и трясущимися руками вывожу эти финальные строки. Великий ураган, кажется, готов разорвать мне сердце. Над морскими просторами поднимается ветер, и я понимаю, сколь опасным может быть плаванье в такую погоду, но я не боюсь. Я счастлив лишь от того, что, наконец, смогу покинуть эту проклятую пещеру. Что, просыпаясь, я буду видеть над собой бескрайнее небо, а не черные своды с их острыми скалящимися сталактитами. Что сверкающее солнце будет сопровождать меня на протяжении всего дня, а не только лишь на заре и в преддверии ночи. Что совсем скоро я вновь смогу услышать плеск волн, дуновение ветра и крики чаек, такие родные и близкие каждому моряку. Нет, от этих ценностей я не откажусь даже под страхом смерти. Ибо там у меня есть шанс спастись. Здесь же, кроме ужасающей участи, мне не сулит ничего. Воск свечи растаял полностью и уже начинает остывать. Ветер крепчает, но я настроен решительно. Строки едва наносятся на поверхность бумаги – грифель стерся до основания, и я нахожу это крайне символичным. Теперь я готов. Я отбросил страх и приму любые невзгоды, что уготовили мне просторы океана. Ждите меня, Мэри, София. Я… отправляюсь!»