Дар бога

      Первое, что он видит, — тёмный силуэт человека у окна. Мгновение — смертный поворачивает голову, и вскочивший было Сяо смотрит ему в глаза, сияющие расплавленным золотом. Напряжение, сковавшее плечи, скатывается водой. Он садится на край узкой жёсткой кровати, немного нервно нашаривает маску и окончательно успокаивается. Слабый ветер приносит в комнату запах моря, и Сяо хмурится. Последнее, что есть в памяти, — безлюдные горы. Кажется, он убил несколько горных демонов, прежде чем пройти по тропе дальше...       — В этот раз ты никому не причинил вреда.       Сяо молча кивает, прикусывает губу, не решаясь попросить. Не дошёл сюда сам, не смог, свалился — его наверняка нашли. Просить было бы слишком нагло, особенно для такого, как он. Пусть его и называют охотником на демонов, но он мало чем отличается от них и не заслуживает снисхождения. Тем более, от бога.       Моракс хмыкает, будто слышит его мысли, подходит, и Сяо вздрагивает от прикосновения к плечу. Смотрит, не поворачивая головы, на длинные сильные пальцы. Послушно приподнимает подбородок, когда они скользят по шее, касаются щеки, уголка губ. Шероховатую ткань перчаток не сравнить с гладкостью кожи, но и так — приятно. Он застывает от этой ласки, замирает, не смея отвести взгляд. Смертный показывал бы так своё желание — но не бог.       — Я знаю, что ты хочешь, но нельзя заключить контракт, не обсудив все условия.       Сяо прикрывает глаза. Моракс убирает руку, от этого легче, легче помнить, что перед ним — не человек. Спокойнее без совершенно лишних, лживых, нелепых подозрений. Несколько шагов назад — и присутствие бога уже не так давит.       — Этот... — он жмурится, вежливая фраза, столь уместная в разговоре с несравнимо могущественным существом, комом встаёт в горле. — Я хочу не чувствовать боли. Хочу избавления от оков тьмы. Хочу... не быть.       Моракс почти насмешливо хмыкает, но внешне спокоен настолько, что его можно принять за собственную статую.       — Если я прислушаюсь к этим твоим желаниям, ты умрёшь. Этого ли ты хочешь, А... Сяо?       Первый звук уже болезненно-чужого имени режет осколками памяти, в получившемся ласковом обращении чудится насмешка. Сяо поджимает подрагивающие губы, прячет свою злость, свою вину за ровным звучанием голоса:       — Я не могу позволить себе умереть.       Моракс не удовлетворён ответом, но принимает его.       — Я освобожу тебя... на некоторое время. Пока не попросишь прекратить.       Сяо сглатывает. Сердце колотится о рёбра так, что тяжело дышать. Он, не шевелясь, смотрит, как Моракс неторопливо стягивает перчатки, обнажая сияющие золотом ладони, медленно подходит ближе.       — Я сделаю с тобой всё, что захочу. Ты согласен с таким моим условием?       Секундная заминка. Сяо кивает. Сладкий запах шелковицы, аромат, больше подошедший бы умудрённой опытом женщине, окутывает мягким ласковым облаком, когда Моракс оказывается совсем рядом.       Первое прикосновение — к горлу, и Сяо подаётся вперёд, игнорируя холодок страха. Пальцы сжимают так, будто хотят вырвать этот твёрдый комок, ногти слегка царапают кожу. Запах усиливается. Всё ещё приятный, он дурманит почти ощутимой, почти настоящей сладостью на языке. Смерть от руки бога — хороший конец жизни.       Моракс убирает ладонь, и Сяо жмурится, пряча тоскливый взгляд. Мало, слишком мало, и слишком много усилий требуется, чтобы не издавать ни звука, не показывать страх, не показывать свою готовность вытерпеть что угодно. Его бог задумчив и слишком медлителен, слишком осторожен, слишком бережно дотрагивается до груди, кончиками пальцев слушая беспокойное сердце. Тёплые... И от этого контраста с прохладным ночным воздухом бегут мурашки. Он вздрагивает. Горячие — и это почти больно. Обжигающие — и Сяо сжимает губы, застывает в каменном напряжении — молчать, не шелохнуться, не двигаться. Воздух походит на колючий песок, его с трудом можно вдохнуть.       Следующее прикосновение — к пояснице — обжигает сразу. Сяо задыхается от боли. Его сила — такая привычная, бьющая, колкая, строптивая и покорная — ускользает, как бы он ни цеплялся. Натягивается и с оглушительным звоном рвётся связь со стихией, сметённая тяжестью гео. Давит, жжёт, будто по венам — песок, не кровь. Это страшно — терять себя, это страшнее, чем смерть, страшнее, чем потерять контроль, страшно... Метки анемо на его коже вспыхивают жгучим искрящимся золотом. Странно, чуждо, ослепительно ярко в полумраке ночи.       Так — правильно.       Так — нужно.       Так больно...       Мучительный, с совершенно жалким всхлипом, вдох. Кажется, будто он долго кричал, и поэтому Сяо смотрит в глаза Мораксу, пытаясь взглядом сказать и о собачьей преданности, и о чувстве принадлежности, и об отчаянном желании принадлежать, покориться, как когда-то раньше. Быть оружием в чужих руках — это он умеет лучше всего. Это единственное, что он вообще умеет, единственное, чем он может быть полезен... И пусть это будут руки именно его бога, если он вправе выбирать.       Моракс качает головой. В его негромком ледяном голосе предупреждение:       — Мне не нужны рабы.       Сяо жмурится. Глупый детский жест, но он обнимает себя за плечи. Его трясёт. От страха, от ощущения непоправимой ошибки, от усталости, от боли, слишком сильной, слишком непривычной. Его божеству не свойственно всепрощение, он знает. Для Моракса это наверняка выглядит так, будто он отказывается сейчас от дара, столь странного для бога контрактов. Дара, вручённого без условий, просто так, по чужому желанию. Чужой прихоти.       Снова прикосновение. Не обжигающее, не давящее — тёплое. Моракс садится рядом, тянет к себе, дарит объятья. Он — тёплый. Как нагретый на солнце шершавый камень, и запах шелковицы от его кожи тоже тёплый, сладковатый, нежный. Вдох за вдохом, медленно и размеренно, убаюкивающе. Ребёнок, пригревшаяся ящерка, уязвимый... Сейчас — можно.       Сяо позволяет себе выдохнуть и медленно расслабиться. Смотрит на метку чужой стихии, мягко горящую над сердцем. Вслушивается в ощущения, вслушивается в чужое дыхание. Ему тепло — и от объятий, и от ласково греющих меток.       — Я придумал для тебя лекарство, Сяо. Слишком сильное для обычного человека, тебе оно будет спасением. Ты сможешь справляться без меня.       Услышав слишком резкий вдох, Моракс сжимает чуть крепче в объятьях.       — Ты нужен в первую очередь самому себе — не мне, не людям, которых ты защищаешь. Я вернул тебе твою свободу, я помогу защититься от этой тьмы — и тебе, только тебе решать, что ты будешь делать. Ты — живой... И ты справишься без этих, — едва ощутимое прикосновение к метке на груди, — оков.       Сяо медленно кивает и прикрывает глаза. Больше не страшно.       Боли — нет.