A Little Help From My Friends

Дальше все пошло своим чередом. Мы поужинали и хорошо провели вечер. Локвуд, к счастью, не имел каких-либо ожиданий насчет того, что произойдет между нами после его признания, но выглядел он другим. Как будто отдохнувшим. Мне было интересно, чувствовал ли он то же, что и я после того, как рассказала Джорджу и Холли о своей маме, и это, в свою очередь, напомнило о том, что теперь мой черед рассказывать о себе. Я скривилась, хоть единственным, кто мог это видеть, был Череп, и открыла клапан на банке, но привычного потока жалоб не последовало. — Серьезно? — Серьезно что? — защищалась я. — Ты серьезно собираешься снова сбежать? Я не ответила, собирая припасы для вечернего задания. — Я, разумеется, в восторге. Жду с нетерпением возможности свалить от этих придурков. Но кто бы мог подумать, что могучая Люси Карлайл такая трусиха? — Я не трусиха, — усмехнулась я. — Ах, так я ошибся. Мы остаемся, — он издал звук, который, как я полагала, должен был означать разочарование, хотя звучало это больше как облегчение. Я закусила губу, тщательно обдумывая следующую фразу. — Я все еще не уверена, но, думаю, это единственный способ освободить тебя, чтобы ты не причинил вреда моим друзьям. Мы могли бы уехать куда-нибудь подальше, и ты был бы свободен, — и отвернулась, наполняя соляные бомбочки. Я не была уверена, уеду я или нет, когда все закончится. Часть меня все еще хотела сбежать, но то, что сказал накануне Локвуд, поменяло что-то во мне. Все казалось ему бессмысленным, когда я ушла. Разве это не значило, что теперь я обязана остаться? — Что? — тихо отозвался Череп, — Ты сделаешь это? Ради меня? Я вздохнула. — Не буду врать, у меня есть и другие причины, но это — один из факторов, — и слабо улыбнулась ему. Череп долго молчал, а затем рассыпался в преувеличенных страданиях. — И чего стоит моя свобода, если я даже не смогу убить Каббинса? Ничего! Это бессмысленно! — Ты никого не убьешь, — цокнула я и закатила глаза. — Ты така-а-ая зануда. — Что ж, я могу с этим жить. — Да, но я — не могу, — проворчал Череп. Я усмехнулась. — Это была шутка? Он раздраженно фыркнул. — Нет. Поверь мне, если бы я пошутил, ты бы покатывалась со смеху. — Правда? Потому что я помню, как ты говорил, что твои шутки слишком тонкие, чтобы я могла их понять, — заметила я. — Я такого не припомню. Я лишь покачала головой. — Люси! — на пороге моей комнаты появилась Холли, — Ты готова? Локвуд встретит нас на месте. — Да, почти все. Осталось захватить немного сигнальных ракет. Мы с Холли взяли по две сумки и поднялись наверх. Джордж расхаживал из стороны в сторону перед телефоном в библиотеке. — Он до сих пор не позвонил, — пожаловался он, завидев нас. — Кто не позвонил? — нахмурилась Холли. — Киппс! — Не знала, что вы двое теперь парочка, — фыркнула я, пожав плечами. — Вау. Не думал, что ты из тех, кто стал бы делиться, Люси, — без надобности прокомментировал Череп. Джордж выглядел так, будто его сейчас хватит удар. — Боже! Нет! Люси! Ты заставляешь меня жалеть о том, что я съел тот четвертый пончик! — заскулил он. Я ухмыльнулась. — Мы идем или как? — покачала головой Холли. На полпути вниз по улице я заметила шевеление в кустах и схватила Холли за руку. Бесформенное голубовато-коричневое существо возникло словно из ниоткуда так внезапно, что я взвизгнула, отпрыгнув в сторону. Одного только запаха было достаточно, чтобы догадаться, кто это был — Фло Боунс, или же Флоренс Боннар, как ее на самом деле звали. За эти годы она несколько раз была нам полезна, но последние пару месяцев доказали, что она — действительно бесценная находка. Какой бы вонючей и грубой она ни была, она очень хорошо справлялась со сбором информации, так как люди чаще всего не обращали на нее внимания, и, что удивительно, также обладала хорошими связями. — Привет, Фло, — приятно улыбнулся Джордж. Мы с Холли переглянулись. — Привет, Джордж, — улыбнулась Фло в ответ, — Я достала то, что ты просил, — и протянула ему пожелтевший конверт со слегка влажными краями. — Великолепно, спасибо, Фло, — Джордж поспешно затолкал конверт в сумку. — Обращайся, — фыркнула она, — Так. ты в порядке, да, Джордж? — Да, в порядке… Что насчет тебя, Фло? — Всё хорошо. — Отлично. — Ага. — Так или иначе, мы… — О, черт, — выплюнула Фло, — Только не они. И быстро скрылась, скрипя резиновыми сапогами, оставив после себя лишь запах тухлой рыбы. Я обернулась и беззвучно застонала. Навстречу нам шла группа людей, возглавляемая молодым человеком со светлыми волосами и усами, которые я отчаянно ненавидела. На нем был зеленый твидовый костюм, а его уверенная походка сразу выдавала в нем человека, знающего, что ему может сойти с рук убийство. На его поясе красовалась рапира, хотя ношение клинков было запрещено всем, кроме аккредитованных оперативников, коим сэр Руперт Гейл точно не являлся. Я ненавидела Мариссу Фиттис, однако ее верного приспешника я ненавидела еще сильнее. Он не понравился мне с самого начала, а затем неприязнь переросла в желание вспороть ему рапирой глотку. Что стало последней каплей? Тот тонкий белый шрам на щеке Квилла. Одно присутствие сэра Руперта заставляло мою кровь кипеть. Я прикусила язык, приложив всю свою силу воли, чтобы не поддаться инстинктивному желанию ударить его в глаз. Гейл широко улыбался, будто мы все были лучшими друзьями. За ним следовали трое молодых людей, высоких и накачанных настолько, что их мышцы растягивали ткань их серой униформы. Я не могла не подумать о том, как стильно куртки «Фиттис» смотрелись на Квилле или Кэт, в то время как этих обезьян они делали похожими на волосатые куски окорока. — Надо же, маленькие эльфы Локвуда. Вышли на вечернее задание, не так ли? А это с вами был… попрошайка, я полагаю. Я спокойно покачала головой, представляя во всех красках, как лезвие одного из моих метательных ножей вонзается в его череп. — Да, — я пожала плечами, — Как вы и сказали, попрошайка. Он самодовольно усмехнулся. — Я до сих пор чувствую вонь. Вам стоило отпинать его или послать, если он вас беспокоил. В любом случае, на улице он долго не протянет. Однажды утром мы найдем его в канаве, уставившегося в небо, — произнес Гейл с ухмылкой, внимательно оглядывая нас. Никто не отреагировал, — А где ваш маленький лидер? Последний из Локвудов. Очень надеюсь, что он не умер. Хотя, может, он и хотел бы присоединиться к остальной части своей семьи. Он осклабился и снова глянул на каждого из нас, будто подстрекая. Я чувствовала себя так, будто меня ударили в живот. Мои руки подрагивали в нескольких сантиметрах от рапиры и метательных ножей. Джордж тоже ощетинился. По его лицу я видела, как он внутренне брызжет ядом и оскорблениями. В таких ситуациях Холли была нашим лучшим оружием. Она была настолько неизменно вежливой и учтивой, что невозможно было найти ни единого изъяна в ее поведении, в то время как ее оппоненты были жестоко задеты. Она легко улыбнулась сэру Руперту с должным уровнем снисходительности и слегка склонила голову влево. На фоне ее сдержанной и безупречной элегантности сам Гейл казался громким и вульгарным. Его яркая одежда и полубезумная улыбка делали его похожим на клоуна, коим, как мы знали, он и являлся. — Локвуд встретит нас в одном из мест, куда мы собираемся сегодня. — Ага. А у вас есть соответствующие документы? — он облизнулся и посмотрел на Холли сверху вниз. — Разумеется, — она слегка приподняла бровь, но даже не попыталась их достать. По лицу Гейла скользнула тень раздражения. — Не могли бы вы показать их мне? Холли кивнула и склонила голову в другой бок. — Не исключаю такой возможности. — Тогда, пожалуйста, сделайте это, — напряженно потребовал он. — Или ты можешь поверить нам на слово, Гейл, — пожал плечами Джордж, пока Холли копалась в сумке в поисках бумаг. Сэр Руперт широко улыбнулся. — Вы знаете новые правила, мистер Каббинс. Агенты должны всегда иметь при себе договоры с клиентами, — нарочито любезно процедил он, — Слишком много маленьких агентств работают без надзора. Мы должны поддерживать порядок, — и противно усмехнулся. Холли протянула ему документы. — Должен сказать, здесь, кажется, порядок, — произнес он таким тоном, будто был сильно удивлен, — К слову, мистер Каббинс. На днях вас видели возле библиотеки Хардиманна. Вы ведь не пытались провести какое-то запрещенное исследование, не так ли? — Гейл погрозил Джорджу пальцем, будто тот был непослушным ребенком, пытающимся украсть печенье с верхней полки. Джордж поправил очки. — Я? Разумеется нет. — Потому что у вас нет необходимых разрешений. Не так ли, Гривз? Глыба, которая, по-видимому, была Гривзом, тупо кивала, пока один из других компаньонов Гейла не толкнул ее локтем. Сэр Руперт кинул на него многозначительный взгляд, и тот тут же покачал головой. — Видишь, Каббинс. Даже Гривз знает, что у тебя нет разрешения, как и все остальные, — злорадствовал он. — Ну, я заходил, чтобы провести кое-какие исследования по сегодняшнему делу, но мне отказали, потому что, как вы говорите, у меня нет нужных разрешений. А теперь извините нас, мы немного заняты, и эта сумка очень тяжелая. Был бы признателен, если бы нас не задерживали нечестивцы-лизоблюды вроде вас. Время остановилось. Мое сердце пропустило несколько ударов. Я взглянула на трех великанов и сэра Руперта, который, как я знала, обладал почти сверхчеловеческой скоростью, рассчитывая, как быстро смогу дотянуться до левого бокового кармана рюкзака, где хранились сигнальные ракеты, и получится ли одновременно вытащить один из метательных ножей. К счастью, гориллы оказались настолько же тупыми, насколько большими. Они явно не понимали значения слов, которые говорил Джордж, чего нельзя было сказать о сэре Руперте. Он моргнул пару раз и издал недоверчивый смешок. — Нечестивцы-лизоблюды? — медленно повторил он, — Не могли бы вы пояснить это заявление? Его улыбка едва дрогнула, но я заметила, как он напрягся и медленно склонил голову вбок, положив руку на пояс точно рядом с рапирой, что говорило о готовности применить насилие, и это мне совсем не нравилось. Джордж пожал плечами. — Не знаю. Это пустая трата энергии, разве нет? Все мы знаем, кто ты такой, — он снял очки и протер их рукавом кофты. Я загипнотизированно пялилась на круги, которые он выводил тканью на линзах, зная, что это означает, что Гейлу словесно надерут задницу. Передо мной будто разворачивалось крушение поезда. Страшно и завораживающе одновременно, — Как я уже сказал, ты — подхалим. Готов лизать сапоги Пенелопы Фиттис даже за малейшую унцию власти. Ты знаешь, что то, что ты делаешь — неправильно, но ты приятно удивлен тем, что это не имеет для тебя никаких последствий. Единственное, чего ты хочешь — власть, и ты готов на что угодно, чтобы получить ее. Ты никто иной, как ручная болонка Пенелопы Фиттис, и ты это знаешь. Все это знают. Черт, даже Гривз это знает, — он холодно улыбнулся и указал на глыбу, стоявшую перед ним, которая снова рьяно кивнула. Сэр Руперт больше не улыбался. Он сжимал челюсть, сузив глаза. — Холли! — воскликнула я с фальшивым оживлением, — Нам нужно идти, разве нет? Мы должны успеть на поезд! — Верно! — Холли улыбнулась, пожалуй, слишком широко, — Нам действительно нужно идти. — Кроме того, — продолжал Джордж, хотя мы с Холли схватили его за руки, — Я очень хорошо знаю правила ДЕПИК. И так как ты не агент ДЕПИК, у тебя нет никаких полномочий. Ты не более, чем идиот, пристающий к людям на улице. Иди донимай кого-нибудь другого. Я обернулась к сэру Руперту. — Поезд. Успеть. Нам нужно поезд на успеть. Успеть на поезд. А затем мы практически потащили Джорджа прочь. Я чувствовала, как взгляд Гейла прожигает мне затылок. Мы молчали до тех пор, пока не сели в поезд. — Ты идиот! — наконец прошипела я, ударив Джорджа по плечу. Он развел руками. — Я просто называю вещи своими именами. — Разумеется, но не мог бы ты делать это в более приватной обстановке? — Нет, Люси. В некоторых случаях я просто не могу оставаться в стороне. Ты слышала, что он говорил о Фло. Я должен был это сделать. Я со вздохом потерла лицо. Локвуд ждал нас на станции. Холли, качая головой, рассказала ему о том, что сказал и сделал Джордж, но вместо того, чтобы организовать ему выговор, Локвуд, казалось, был горд Джорджем и похвалил его за смелость. Однако, на мой взгляд, Джордж переступил ту тонкую грань, что отделяла храбрость от глупости. Нужный адрес мы нашли достаточно легко. Это был один из домов, построенных в семидесятые, когда в Лондон внезапно хлынул поток приезжих. По большей части потому, что Лондон в то время был единственным местом, где имелись парапсихологические агентства. Новые районы росли, как грибы после дождя, и все дома в них выглядели одинаковыми. Однако если другие дома постепенно обросли пристройками или новыми окнами, этот, как мне показалось, остался таким же, каким был, когда его только построили, за исключением следов, которые времени свойственно оставлять на зданиях. Крыша позеленела от мха и водорослей, деревянные оконные рамы гнили, плитка, ведущая к входной двери, трескалась и рассыпалась под ногами. Пока Локвуд стучал в дверь, я заметила, что краска на ней облупилась, а матовое стекло проемов слегка потрескалось по углам. Барнс с привычным сварливым выражением на лице открыл дверь и огляделся, прежде чем впустить нас внутрь. Изнутри дом был выполнен все в той же коричнево-зелено-рыжей гамме семидесятых, но выглядел чуть более ухоженным, чем снаружи. — Итак, кто здесь умер и не проще ли было просто снести здание? Не похоже, что тут есть что беречь, — заметил Джордж. Барнс пару раз моргнул. — Это мой дом, Каббинс. — Оу… Что ж, милый коричневый ковер, — спохватился Джордж, но это не сработало. — Просто проходи, — проворчал Барнс. — Эта линия керамических уточек на стене прекрасна. Очень… прямая. Комплименты никогда не были сильной стороной Джорджа. — Всё, всё, можешь перестать. Просто садитесь и чувствуйте себя как дома. Вы, вероятно, хотите чаю, — Барнс указал на маленькую столовую и ушел в противоположном направлении. Внутри обнаружился обеденный стол из массива дуба. Стены были обклеены обоями с узором пейсли* в зеленых тонах, на них висело несколько фотографий холмов и полей. С кухни донеслось шипение чайника, и мы медленно расселись по жестким, неудобным стульям. Спустя несколько мгновений появился Барнс с подносом с чашками и, к нашему приятному удивлению, шоколадным печеньем. — Милые фотографии, инспектор Барнс. Не знала, что вы интересуетесь сельской местностью, — улыбнулась я. — А чего ты ожидала? У меня есть и другие интересы, знаешь ли. Но к делу. Я позвал вас не для того, чтобы обсудить мой интерьер, а для того, чтобы предупредить. — Предупредить? — эхом повторил Локвуд. — Да, предупредить. Как вы, наверное, заметили, всё меняется. Власть меняется. Раньше мы могли рассчитывать на то, что представители «Фиттис» и «Ротвелл» будут работать друг против друга, и это было хорошо. Это создавало баланс, так что остальные из нас могли работать над этой проблемой. Теперь балом заправляют крупные корпорации. Они контролируют каждый наш шаг, и каждое правило, которое они вводят, вытесняет вас, маленькие агентства. Когда вы вернетесь домой, вас будет ждать еще одно приглашение, но основная проблема не в этом. Локвуд тяжело вздохнул. — Тогда в чем основная проблема? — В том, что некоторые видные люди теряют терпение по отношению к вам. Вы привлекаете к себе много внимания, и далеко не в хорошем смысле, — он оглядел нас, задержав взгляд на Джордже. Холли усмехнулась. — Некоторые видные люди? Полагаю, вы имеете ввиду Пенелопу Фиттис? — Я не стану говорить этого, — фыркнул Барнс. — Давайте, Барнс. Скажите это. Или вы переживаете, что нас подслушивают? В чайнике жучок? — подначивал Джордж. — Видите? Это именно то отношение, которое и навлекает на вас неприятности. — Мы не переходим черту, — покачал головой Локвуд. — Разве нет? — натянуто сказал Барнс, — Раз так, то почему агентов ДЕПИК отзывают с заданий, чтобы следить за вами? Раз так, то почему Пенелопа Фиттис запрашивает еженедельные отчеты о ваших передвижениях? Локвуд ухмыльнулся. — Не знал, что она так интересуется нашей работой. Это большая честь. — Нет, — прорычал Барнс, — Вы в большой опасности. Почему вы не можете просто залечь на дно? Плохие вещи случаются с теми, кто привлекает к себе внимание или идет против Них. Адам Банчерч подтвердил бы это, если бы был еще жив. Холли сузила глаза. — Итак, вы знаете, кто виновен в этом. — Разумеется, я знаю. И вы знаете. Да все знают. Но могу ли я доказать это? Нет. Даже если бы мог, смог бы я произвести арест? Нет. Так что чем бы вы там ни занимались, советую прекратить немедленно! — Но инспектор Барнс, мы не делаем ничего плохого. Вы нас знаете — мы работаем на благо, — невинно улыбнулся Локвуд. — Банчерч тоже работал на благо. — А вот это спорно, — вставил Джордж. — Не в этом дело! — взревел Барнс и ударил кулаком по столу, — Дело в том, что он пошел против Них, и теперь он мертв! — он тяжело дышал, — У меня больше нет никакого влияния в ДЕПИК. Я не смогу помочь вам, если все пойдет наперекосяк. Мы все притихли, внимая его словам. За последние годы мы действительно во многом полагались на Барнса, но теперь мы были предоставлены сами себе. — Кроме того, вы явно лжете. Я вижу это по твоей самодовольной, самоуверенной ухмылке, Локвуд, и по тому, что Каббинс выглядит, как надутая лягушка. Это ясно как день. И если это ясно мне, можете быть уверены, что это также ясно всем остальным. Локвуд потер затылок. — Инспектор Барнс, мы провели небольшое исследование, и мы… — Я не хочу знать, Локвуд, — оборвал он, — Что бы это ни было, прекратите это и затаитесь. Дайте им забыть о вас. Я — тот человек, которого они отправят разбираться с вашими трупами, и я бы предпочел не делать этого. За эти годы вы проделали удивительную работу. Лично я ожидал, что вы умрете гораздо раньше, но ваше агентство процветает. Так удивите меня еще раз.

Квилл:

Главной фишкой библиотек, архивов и прочего было то, что если тебе нужно что-то найти, все удобно отсортировано по имени автора. Однако, как оказалось, за последние полтора века через нашу компанию было напечатано достаточно много анонимных материалов. Каталожные карточки были, мягко говоря, бесполезны, так что мне пришлось самостоятельно кропотливо пересматривать все журнальные публикации. Половина работы была позади, когда я решил, что мне нужен перерыв на кофе. Архив был относительно новым зданием в Стратфорде. Мой дед построил его всего около сорока лет назад, но предпочел придерживаться классического стиля вместо того, чтобы сделать помещение обычной бетонной коробкой для хранения бумаг, поэтому оно напоминало старую библиотеку, что было мне очень по душе. Иногда я скучал по нему, моему дедушке. Кажется, он был единственным, кто поддержал мое решение стать агентом. Никто не был так горд тем, что я начал работать «Фиттис», как он. Я подумал о том, что дед сказал бы, узнай он о нынешнем положении дел. К этому моменту я совершенно точно убедился в том, что мне стыдно, что я был частью агентства. Моя карьера шла хорошо, и я извлекал из этого пользу на протяжение многих лет. Я купался во внимании как агент, а Они продолжали подогревать мою самоуверенность, что заставляло меня оставаться. Они кормили мое эго и тщеславие, и я ел из Их ладоней. Уничтожить Их — меньшее, что я мог сделать, чтобы искупить свои грехи. Я направился в маленькую комнату для персонала за кофе, устроился на мезонине и оглядел помещение сверху. Оно было похоже на империю, построенную до меня. Кажется, вскоре нам придется строить еще один архив, чтобы вместить все бумаги. За несколько месяцев я успел оценить все прелести этой работы. Кроме меня здесь было всего двое сотрудников, занимающихся обслуживанием, вытиранием пыли и прочими подобными вещами. Здесь было спокойно. Особенно сейчас, в субботу, когда все пространство принадлежало мне одному. По крайней мере, так я полагал, пока не услышал шум снизу. Прямо под местом, где я сидел, находилась дверь. Я понятия не имел, что за ней, так как она была заперта все время, что я пробыл здесь, а ключ, должно быть, валялся неизвестно где. Другие тоже не знали, однако сейчас я был уверен, что слышал, как дверь открылась. Ключ щелкнул в замке. Кто-то поднялся по лестнице. — Мама? — усмехнулся я. Она издала испуганный звук, уронила большую стопку книг и бумаг, которые несла и уставилась на меня широко раскрытыми глазами. — Квилл? Что ты здесь делаешь? Сегодня суббота. Я почесал затылок. — Ну, я просто решил немного поработать заранее. Я планировал взять выходной на следующей неделе и хотел компенсировать свое отсутствие, — и потянулся к книгам на полу. — Нет! — воскликнула она, — Я сама. — Все в порядке, ма, не волнуйся. Я помогу, — усмехнулся я. Я поднял несколько ближайших, пока мама подбирала газеты, продолжая коситься на меня. — Что? — спросил я. — Ничего, дорогой, — покачала головой она. Я скользнул глазами по одинаковым обложкам — должно быть, серия или сборник. — Хм… «Картирование Темного Лондона». Антиутопическая научная фантастика? — предположил я и перевернул книгу, чтобы найти аннотацию. Мама тут же отняла ее из моих рук, будто это было что-то опасное. — В некотором роде, — вздохнула она, покачав головой. В течение минуты мы собрали остальное. — Я горжусь тобой, Квилл. Я рада, что ты наконец стал относиться к этому серьезно, — легко улыбнулась мама. — Я стараюсь изо всех сил, — заверил я. Я покачал головой, придерживая для нее дверь — ей, очевидно, нужен был отдых, и мне стоило поговорить об этом с отцом. После я вернулся к своему остывшему кофе. В последние дни я был раздражительным. Я желал всего наилучшего Тони и Люси, но мне все равно было больно. Я знал, что к этому все идет, я знал это всё это время, но знать и ощущать — две очень разные вещи. Я думал, что был готов, но, на самом деле, нет никакого способа подготовиться к подобному. Образ их двоих целующихся снова возник у меня в голове, и я досадливо пнул стул, делая несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. В конце концов, у меня не было времени на то, чтобы возиться с разбитым сердцем. Я потер лицо и, морщась, влил в себя остатки холодного кофе. Я позволил раздражению подпитывать меня в поисках глупой публикации, но вскоре разочаровался еще сильнее — у нас ее не было.