A Little Help From My Friends

Квилл:

На посту портье сегодня был Джеймсон. Он лишь приподнял бровь, когда мы, адски пахнущие жженым магнием и с ног до головы покрытые грязью, спотыкаясь, ввалились в холл на рассвете. Подобная реакция была заслугой щедрых чаевых и вежливых бесед. В своё время моя мать научила меня тому, что рабочие люди заставляют колеса крутиться. Без них мы были бы никем. «Относись к ним справедливо, хорошо плати им, уважай их, а если они не зауважают тебя в ответ, ты всегда можешь их уволить». Джеймсону достаточно было сказать пару слов нужным инстанциям, чтобы мы были мертвы или арестованы в ближайшие же пару часов, но он нравился мне, и я доверял ему. Я виновато улыбнулся и пожал плечами, и он коротко кивнул мне в ответ. Мы окончательно выбились из сил. Никто из нас не выдержал бы подъема по лестнице, и по молчаливому соглашению мы поплелись в сторону лифта. Я едва не уснул, прислонившись к деревянной панели, пока кабина с тихим гудением ползла вверх. Раздался механический писк. Я долго возился с ключами. Меня тошнило, голова шла кругом. Я болезненно вздрогнул, когда Люси щелкнула выключателем в прихожей. — Мы можем обойтись лампой на тумбочке? — жалобно взмолился я. Холли молча включила ее, Люси снова погасила свет, и я вздохнул с облегчением. — Мне нужен душ, — простонал я. — Только постарайся не намочить ухо. Я думаю, у тебя могла лопнуть барабанная перепонка, — поморщилась Холли. — Это многое объясняет, — например, то, что звуки доносились до меня как будто из-под воды. — Просто прими душ, но не мочи левую часть лица. Мы займемся этим позже. Там есть небольшие раны, которые стоит обработать, — указала она и махнула рукой в сторону ванной. Я вздохнул. — Аптечка в офисе, второй шкаф слева. По пути в ванную я случайно наткнулся на дверной косяк и подумал, что это будет самое сложное принятие душа в моей жизни. Я едва не заснул еще раз, пока горячие струи воды стекали по моему телу, и благословил свое решение не набирать ванну. Каждое движение давалось тяжело, тело не слушалось, а в ухе странно шумело, будто от сильного ветра. У меня не хватило смелости вымыть голову — я помнил, как один мой коллега лопнул барабанную перепонку во время встречи с Кричащим Духом, туда попала инфекция, и он оглох на одно ухо. Вместо этого я взял расческу и принялся вычесывать из волос кусочки соли, магния, песка, щебня и, что самое неприятное, воска. Я подумал о том, что пройдет еще много времени, прежде чем я смогу снова спокойно смотреть на свечи. Идея ужина при свечах уже не казалась такой романтичной. Когда мои волосы встали дыбом от статического электричества, я натянул футболку и пижамные штаны и присоединился к девушкам на кухне. — Люси, думаю, будет лучше, если ты сейчас примешь душ, а я займусь ранами Квилла. Мне скоро нужно будет идти. Если ты не возражаешь, конечно, — добавила Холли, заметив меня. — Конечно, все в порядке. В моем доме Люси может делать все, что ей заблагорассудится, — усмехнулся я. Люси слегка сжала мою ладонь, проходя мимо. Я поймал ее руку, останавливая. — Можешь взять чистую одежду в моей спальне, — предложил я, и она слегка улыбнулась. — Это начинает походить на ритуал, не так ли? Я тихонько фыркнул. — Да, пожалуй. Она поцеловала меня в щеку и ушла. Я зачарованно уставился ей вслед, а когда снова повернул голову, обнаружил Холли с высшей степенью самодовольства на лице. — Молчи, — предостерег я. Она широко улыбнулась и умиротворяюще подняла руки. — Я молчу. — Тебе не стоило… — проворчал я, но она лишь покачала головой. — Просто сядь. — Подожди немного. Я подошел к рюкзаку Люси, выудил из него банку с Черепом и отнес в гостиную, поставив на журнальный столик. Я сел на диван перед ним, глубоко вздохнул и потер лицо. — Спасибо тебе, Череп. Хоть я и не одобряю твою глупую шутку, даже если она была чертовски забавной, я считаю, что мы многим обязаны тебе. Так что да, спасибо, что помог. Плазменное лицо закатило глаза. Я, как и обещал, включил ему фильм. — Наслаждайся, — бросил я и вернулся на кухню. Холли покосилась на меня с легким отвращением. — Не понимаю, зачем ты с ним возишься. Я пожал плечами и устроился на стуле напротив нее. — Просто пытаюсь быть вежливым. — Мне хочется выбросить его из окна. Он отвратителен, — фыркнула она, и я засмеялся. — Я был бы счастлив забрать его, но я сомневаюсь, что Люси когда-нибудь захочет расстаться с ним. Холли улыбнулась и покачала головой. — Видимо, тебе придется забрать и ее тоже. Я тяжело вздохнул и уставился на свои руки. Они больше не были грязными, но на них осталось несколько царапин. — Забудь об этом. Этому не бывать. — Может и нет, а может и да, — она пожала плечами, — Никогда не знаешь, что может случиться. Замри. Она схватила мое лицо, удерживая в том положении, в котором ей было нужно, взяла пинцет и принялась собирать с кожи кусочки мусора. — Я не Аполлон*, Холли. Я не собираюсь гнаться за тем, кто не желает, чтобы я это делал. — Иногда ты такой драматичный, — усмехнулась она, и мои щеки, возможно, слегка покраснели, — В любом случае, я не думаю, что Люси равнодушна к тебе. Пусть всё идет своим чередом, Квилл. Не опускай руки. Я грустно улыбнулся ей. — Не думаю, что я смог бы, даже если бы попытался, — я пожал плечами, надеясь, что это выглядело небрежно, и разочарованно фыркнул, — Черт, я пытался. Она начала промывать ранки на моем лице, заставив меня вздрогнуть. — Как дела у Кэт? — Люси вернулась на кухню с мокрыми волосами, босиком и в моих футболке и спортивных шортах. Я моргнул, пытаясь заставить свой мозг функционировать. — Я, э-э… Последнее, что я слышал, это то, что у нее все в порядке. Ее могут назначить на одну из должностей в полиции в следующем месяце. Холли посмотрела на часы, а затем повернулась к нам. — Мне нужно идти. Ты, — она указала на меня, — Ложись спать. А ты, — и перевела взгляд на Люси, — Буди его каждые два часа. Если возникнут проблемы, немедленно звони в больницу. Она обняла нас обоих на прощание, и прежде, чем я это осознал, мы остались одни. С Черепом, конечно, но все же. — Они стараются оградить меня от случайных встреч настолько, насколько это возможно. Печи, штаб-квартира ДЕПИК и так далее, — Люси скрестила руки на груди, — Это становится смешно. Не думаю, что люди действительно верят, что я могла встать между вами. — Поверь мне, они верят, — усмехнулся я и снова посмотрел на свои руки, прежде чем улыбнуться ей, — Я забыл сказать тебе, что на прошлой неделе встретил пару бывших коллег. Они от всей души поздравили меня с тем, что я ухватил тебя, — моя улыбка стала шире, когда она сильно покраснела, — И, разумеется, потребовали подробностей. Глаза Люси расширились, как у оленёнка, попавшего в луч света от автомобильных фар. — Каких… подробностей? — Я сказал им, что интимные подробности мы предпочитаем не разглашать. Она ударила меня в плечо. — Придурок! Я тихо хихикнул, несмотря на терзающую меня головную боль. — Ты бы предпочла, чтобы я придумал что-нибудь грязное? Она покраснела еще больше и уставилась себе под ноги. — Нет. — Я просто сказал то, что сказал бы в такой ситуации в любом случае. Люси снова скрестила руки на груди и слегка нахмурилась. — И часто ты попадаешь в такие ситуации? — Нет. Вероятно, именно поэтому им было так интересно. Ну, и еще потому, что ты — Люси Карлайл, — улыбнулся я. — И с какой стати это может быть кому-то интересно? — она закатила глаза, и я покачал головой. — Ты действительно не понимаешь? — Нет, а что? — нетерпеливо фыркнула она. — С той, что примерно половина парней Лондона хочет видеть тебя в своей постели, — я широко улыбнулся, наблюдая за ее попытками осмыслить фразу. Но вместо того, чтобы покраснеть, как я ожидал, она скривилась. — Я не верю тебе, но это всё равно супер отвратительно, — буркнула она. Я засмеялся и тут же вздрогнул — моя голова моментально отомстила мне за неосторожность. Я схватился за лоб, но сдерживать смех было трудно. Люси мягко подтолкнула меня. — Иди спать, я останусь на диване. — Там Череп смотрит фильм, — запротестовал я. Она с улыбкой покачала головой. — Тогда я переночую в оружейной. Я поморщился. — Не самая лучшая идея. Сегодня утром я разлил там банку пятновыводителя, и у меня не было времени, чтобы должным образом убраться. Я успел открыть окна перед уходом, но мне все равно кажется, что если ты будешь спать там, твоей голове станет хуже, чем моей. — Ну, тогда диван, — Люси закатила глаза, — В любом случае, я привыкла спать с включенным телевизором. — На Портленд-Роу нет телевизора, — вспомнил я, — Ты часто засыпала под него, когда жила дома? Она обдумывала вопрос дольше, чем я ожидал. — Не по своей воле. — Не думаю, что кто-то стал бы делать это по своей воле, — фыркнул я, и она улыбнулась. — Нет, это не то, — она глубоко вздохнула, — Когда я была маленькой, у меня не было кроватки. Я непонимающе моргнул. — Это как? — Это долгая история, — она поёжилась и уставилась на свои босые ноги. Я взял ее за руку. — Я не тороплюсь. Люси со смешком покачала головой. — Нет, ты торопишься. Тебе нужно спать. Я закусил губу. — Тогда пойдем со мной. Расскажешь мне сказку на ночь. Я двинулся по коридору к спальне, и она неохотно пошла за мной. — Разве сказки на ночь не должны быть веселыми? — риторически спросила она. — Вроде Красной шапочки и ее бабушки, съеденной волком? Или Тимоти, тронутого духом Черного рыцаря? — фыркнул я. Люси усмехнулась. — Но они ведь хорошо закончились, верно? — А твоя история нет? — я обернулся, чтобы посмотреть на нее. Она открыла рот и снова закрыла его, нахмурившись, — Она еще не закончилась, не так ли? Вне зависимости от того, что происходит в твоей истории, это еще не конец. Когда поймешь, что больше не хочешь рассказывать, скажешь «продолжение следует», и в следующий раз мы начнем с этого места. Она слабо улыбнулась мне. Ее глаза казались немного влажными. Несколько минут назад я был измотан и готов потерять сознание даже на кухонном столе, но сейчас почему-то почувствовал себя более бодрым, чем когда-либо в своей жизни, даже если голова все еще немного кружилась. Я включил ночник и сел на кровать. Люси бегло огляделась. — Я принесу стул, — бросила она и развернулась, чтобы уйти. — Черт возьми, просто иди сюда. Она взвизгнула, когда я схватил ее за талию и повалил на кровать рядом с собой. Теперь мы лежали на покрывалах лицом друг к другу. Боже, она была так прекрасна с красными щеками и широкой улыбкой, что я мог бы писать об этом стихи. — Расскажи, — попросил я и поерзал, пытаясь устроиться удобнее. Ее улыбка немного ослабла, но не исчезла полностью. — Я — самая младшая из семерых дочерей, — начала она. — Довольно много детей для одного дома, — кивнул я, и она усмехнулась. — Именно так мы все и думали, — Люси закусила губу, — Моя мать на самом деле не хотела нас. Я думаю, она планировала остановиться после четвертого ребенка, но мой отец так сильно хотел сына, что готов был пробовать снова и снова. Я нахмурился. — Звучит так, будто твой отец — идиот, — прямо заявил я, и ее это явно позабавило, — Серьезно. Я рад, что ты больше не живешь там, потому что он — придурок. Похоже, из-за сотрясения мозга я забыл о том, что нужно фильтровать слова. Состояние немного походило на опьянение, но без сопутствующего веселья. Однако Люси, пожалуй, слишком широко улыбнулась в ответ на оскорбление ее отца. — Ты даже не представляешь. В любом случае, иметь столько детей было… неудобно. Дом был рассчитан на четверых человек, но в итоге там жило девять. Не хватало ни места, ни кроватей. Когда я была крохой, маленьким ребенком… — Скажи это еще раз, — восторженно перебил я. — Что? «Когда я была ребенком»? — Нет, то, что ты сказала перед этим. Она нахмурилась. — «Маленьким»? — М-м, нет. Не это. — Крохой? — ее щеки слегка порозовели. Это было восхитительно. — Еще раз. Она легонько толкнула меня и покраснела еще сильнее, но демонстративно закатила глаза. — Так вот, когда я была совсем маленькой, у меня не было своей кроватки. В той, что была у нас, спала моя сестра Мэри, а я спала в ящике комода. Затем, когда мне исполнилось два, я стала делить раскладушку со своей сестрой Элизабет, она самая старшая. У нас разница двенадцать лет. Она и Эмма в основном отвечали за нас, младших: Сару, Мэри и меня. — А что насчет твоих родителей? — не удержался я. Люси немного нахмурилась и повернулась на бок, чтобы подпереть голову рукой. — Ну, моя мать много работала, и когда возвращалась домой, была слишком уставшей, чтобы заниматься нами. Она была нетерпеливой, поэтому к ее приходу дом должен был быть убран, а еда — приготовлена и подана на стол. Затем, если все было в порядке, она шла смотреть телевизор. Я не знал, стоило ли озвучивать вопрос, крутившийся у меня на языке, но все же решился. — А если все не было в порядке? — Тогда всё приводилось в порядок. Как я уже сказала, она была нетерпеливой, поэтому если ты делал что-то неправильно, ты очень быстро учился делать это правильно, — она сосредоточилась на узоре на одеяле, водя пальцем по линиям, — Ее рука была очень тяжелой, если что-то было не так, как она хотела, — стыдливо призналась она. Я немного нахмурился. — А твой отец? Ты говорила, что он не позволил бы, чтобы тебе что-то сошло с рук. Полагаю, это значит… Она странно улыбнулась мне. — Я говорила, верно? Он работал на вокзале. А когда не работал, пил в пабе. Время от времени его выгоняли, потому что он перебарщивал с алкоголем — мы обычно притворялись спящими, когда он возвращался слишком рано. Иногда к концу месяца ему переставало хватать на выпивку, он шел домой, и это было… — Люси замолчала, видимо, потерявшись в воспоминаниях, и вздрогнула, когда я накрыл ее руку своей. Я провел пальцем по тыльной стороне ее ладони, ожидая, когда она будет готова продолжить, — Мой отец не был хорошим человеком. Но он умер, когда я была ребенком, так что на один повод для беспокойства в моей жизни стало меньше, — наконец заключила она и неуверенно усмехнулась. — Видишь, я же сказал, что он мудак, — заметил я, и она засмеялась по-настоящему. — После этого все в основном было нормально. Я стала слишком взрослой, чтобы делить постель с Элизабет, а еще у меня была привычка повторять то, что я слышала от призраков на улице, — лукаво усмехнулась Люси, — Так что никто не хотел спать со мной в одной кровати. Поэтому я спала на диване, пока мать смотрела телевизор. Я не мог не засмеяться от мысли о маленькой Люси, до смерти пугающей сестер своим Даром. — Ты когда-нибудь придумывала призраков? — с усмешкой спросил я, и она покачала головой, — Мой брат на два года младше меня. У него никогда не было Дара, поэтому иногда, чтобы поддразнить его, я придумывал какое-нибудь жуткое привидение и пугал его им. — Нет! — со смехом воскликнула она, — Ты ужасен! Я умиротворяюще поднял руки. — Я делал то, что должен был. Он доставлял мне много проблем. — Я, конечно, пугала своих сестер, но никогда ничего придумывала. Там, откуда я родом, кошмаров и так было предостаточно. На фоне того «агентства», — Люси показала кавычки пальцами, — «Банчерч» выглядят очень профессиональными ребятами. — Того агентства, где ты начинала? Она насмешливо фыркнула. — Я устроилась на неполный рабочий день, когда мне было шесть, и перешла на полный, когда исполнилось восемь. Я приподнял бровь. — Полный рабочий день в восемь лет? Но это незаконно, — указал я, и она закатила глаза. — То, что что-то незаконно, не значит, что никто этого не делает. Я признал ее правоту. Первое тому доказательство — мы, совершившие взлом с проникновением несколько часов назад. — Ты не закончила школу, — сообразил я. Люси покраснела и закусила губу, снова принявшись пристально разглядывать узор на одеяле. — Хей, — я попытался поймать ее взгляд, — В этом нет ничего плохого. У тебя не было выбора. — Локвуд сказал, что это не имеет значения до тех пор, пока я — хороший агент, — тихо выдавила она. — Похоже на него. Тони никогда не был тем, кто планирует наперед. Может, тебе нужна помощь с экзаменами? — предложил я. — Джордж уже занимается этим, — фыркнула она. — Вот как. Не говори ему, что я сказал это, но ты в надежных руках. Каббинс хорош в науках. Но если тебе что-то понадобится, просто дай мне знать. Она кивнула и осторожно попыталась спрятать ноги под одеяло. Я закатил глаза, взял второе одеяло, что лежало позади нее, и укрыл ее им. — Спасибо, — тихо отозвалась она. — Думаю, мне не нравится твоя мать, — подытожил я. Она горько усмехнулась. — В общем-то, неважно, нравится она тебе или нет. Считай, что у меня больше нет матери. Она отреклась от меня. Я наморщил нос. — Почему? Люси поджала губы, и я подумал, что она не захочет говорить мне. А затем она глубоко вздохнула и начала. — Когда я только начинала работать, она договорилась с моим боссом, чтобы всю мою выручку отдавали ей. — Но это… — Да-да, незаконно. Мы уже выяснили, что некоторым людям на это наплевать. Это продолжалось все время, что я жила там. Потом, когда я переехала сюда, у меня несколько недель не было работы, и она была очень недовольна тем, что я не отправляю ей деньги, поэтому после того, как я устроилась к Локвуду, я стала каждый месяц присылать ей всю свою выручку за исключением той суммы, которую тратила на еду и откладывала на разные непредвиденные расходы. Она очень злилась на то, что я уехала, потому что ей нужно было платить за дом, а я больше не могла отправлять так много. Я не знал, что сказать. Вместо этого я переплел наши пальцы, и она слегка улыбнулась. — Так или иначе, после недавнего разговора с Холли я решила перестать высылать ей деньги, и она сказала, что это было единственным, зачем я была ей нужна, и что мне больше не стоит возвращаться. Я закрыл глаза на несколько секунд, пытаясь сдержать гнев. Я поджал губы, подбирая нужные слова. — Я знаю, что мне легко говорить, учитывая условия, в которых я вырос, и, наверное, у многих не было того, что я воспринимал… Нет, я уверен, что у многих не было того, что я воспринимал, как данность, но деньги — не вершина всего. Да, они облегчают жизнь, но на деньги нельзя купить друзей или семью, — осторожно проговорил я и поднял руку, чтобы убрать с ее лица прядь волос, — Я знаю, что ничто не сможет заменить ее — твою маму — но люди, которые тебя окружают, действительно дорожат тобой. Если ты когда-нибудь захочешь увидеть свою семью — просто посмотри на людей, с которыми живешь. — Я не живу с тобой, — заметила Люси, и я немного покраснел. — Нет, но это немного другое, верно? — Другое? Я хотел сказать ей. Мне нужно было сказать ей. Это вертелось на самом кончике моего языка. В этом были все мои надежды и мечты, которые могли бы отпугнуть её. Я не мог обременять ее своими нереалистичными представлениями о том, что мы с ней могли бы стать настоящей, законной семьей. Это заполняло мою грудь, мое горло и всё мое существо. Мольбы, которые угрожали разрушить все, потому что того, что я имел сейчас, уже было достаточно: быть с ней рядом, говорить с ней и видеть ее улыбку. И этого было бы достаточно, если бы я отчаянно не желал большего. — Ты знаешь меня не так долго, как других, — вместо этого выдал я, зевая. Она широко улыбнулась. — Это немного странно, но я постоянно забываю об этом. Ужасно, но раньше я думала, что ты… Э-э… Напыщенный придурок. Я громко рассмеялся и дернулся, когда вспышка острой боли снова пронзила мой череп. — Ну, я действительно напыщенный придурок, — вынужден был признать я, и она тоже рассмеялась. Я почувствовал, как тяжелеют мои веки, и сонно зевнул. — Думаю, мне нужно спать. — Тебе нужно было спать еще давным-давно, — покачала головой Люси. — Но я не хочу спать, — захныкал я. — Нужно. Холли так сказала, — усмехнулась она. — Холли злая, — надулся я. — Я думала, ты находишь ее восхитительной. Я только фыркнул. — Она — волк в овечьей шкуре. Люси с усмешкой посмотрела на меня. — Почему ты не хочешь спать? — Потому что когда я засну, ты уйдешь. А я не хочу, чтобы ты уходила. Ее взгляд смягчился, и она вздохнула. — Я не уйду. — Обещаешь? Я понимал, что звучу до смешного жалко, но не мог ничего с собой поделать. Люси села на колени и перегнулась через меня, чтобы дотянуться до прикроватной тумбочки. — Я поставлю будильник. Тебе нужно будет проснуться через два часа. Я застонал и обнял ее. — Но я не хочу в шко-о-олу, — к ее великому удовольствию проворчал я. Она выпрямилась и оказалась вне зоны досягаемости. Я чувствовал, как неумолимо закрываются мои глаза. — Разве тебе не нужно взять больничный на работе или что-то в этом роде? — Я не хочу говорить об этом с мамой, — слабо пробормотал я, — Сделай это за меня. Она приподняла бровь. — Поговорим об этом, когда проснешься. Я едва уловил ее слова сквозь подступающий сон. Моей последней мыслью было то, что если сотрясение мозга — единственная возможность засыпать вот так, то мне стоило бы ударяться головой почаще.