A Little Help From My Friends

Люси:

Холли последовала за мной в мою комнату. — Ты такая красивая! Эта блузка очень тебе идет! — воскликнула она, как только за нами закрылась дверь. Я немного покраснела. Да, мы с ней достаточно сильно сблизились в последнее время, однако превалирующей эмоцией между нами по-прежнему оставалась неловкость. Я была счастлива, что закрыла клапан на банке Черепа, потому что он не смог бы удержаться от того, чтобы напомнить мне, при каких конкретно обстоятельствах эта самая блузка на мне оказалась. Он не переставал красочно высказываться о том поцелуе с тех пор, как мы покинули дом родителей Квилла, и в конечном счете я решила, что с меня хватит. — Это мамы Квилла. Как думаешь, ты сможешь ее постирать? Я просто уверена, что если я займусь этим, то испорчу ее, — я умоляюще посмотрела на Холли, и она легко ухмыльнулась. — Только если пообещаешь чаще носить светлые вещи. — Шутишь? — фыркнула я. — Ничего подобного. — На самом деле, у меня нет светлой одежды, — я поборола искушение добавить многозначительное «так что…» — Тогда нужно будет пройтись по магазинам, — бодро решила она. Мои щеки слегка порозовели. — Холли, у меня совсем нет денег. Она слегка наморщилась. — Извини, Люси, если вопрос бестактный, но я веду учет и знаю, что Локвуд платит тебе. Что ты делаешь с этими деньгами, если не секрет? Я пару раз открыла и закрыла рот, удивленная агрессивностью вопроса. — Я… Э-э… Отправляю большую часть денег домой, маме. У меня оставалось немного, но я потратила их на залог, когда переехала. И, очевидно, лишилась их окончательно после того, как туда ворвались грабители. Облом, — я с фальшивой небрежностью пожала плечами. — Оу… — выдохнула она, — У твоей мамы проблемы с деньгами? — Я… Ну… Я не знаю. С ней осталась только Мэри. Но она все равно не очень довольна мной. Джейкобс — мой предыдущий босс — направил мою зарплату напрямую ей, и она отложила ее на аренду, еду и все такое. Она очень сердилась, когда я уехала, потому что с тех пор мне приходится тратить деньги на жильё. Брови Холли нахмурились еще сильнее. — Но теперь ты живешь здесь, и тебе больше не нужно платить за комнату и еду. — Я… — у меня не получилось выдать достойного объяснения. Я тяжело вздохнула и подумала, стоило ли вообще рассказывать Холли о моей матери. Я не нашла в себе сил озвучить что-либо, поэтому молча подошла к ящику комода и достала стопку писем. Я колебалась. В какой-то момент я была близка к тому, чтобы убрать письма обратно, но в итоге решила довериться Холли. Она знала обо мне и худшие вещи, поэтому я сочла, что не случится ничего плохого, если она узнает больше. Я отдала ей письма и упала на кровать. Это не заняло у нее много времени — постоянная работа с документами наверняка увеличила скорость ее чтения. Закончив, она уставилась на меня с таким поражённым выражением лица, что мне даже показалось, что я разглядела морщины на ее лбу. — Люси, — ошеломленно выдохнула она, — Это ужасно. Я лишь пожала плечами. — Это в порядке вещей. — Как это может быть в порядке вещей?! — выпалила она, — Это от твоей матери? Я кивнула. — Я не… Всё хорошо. Правда. Просто ей приходится тяжело. Она очень много работает. Ее глаза сузились. — И так было всегда? Я снова кивнула. — Она когда-нибудь… делала что-нибудь из того, что здесь написано? — она закусила губу. — Она… — я сглотнула и кивнула. Она делала всё из того, о чем писала в письмах. — Люси… — в ужасе выдохнула Холли. Я села и глубоко вздохнула. — Пойми, Холли, я была самой младшей из семи дочерей, которых ей приходилось содержать. Это действительно несправедливо, что всё легло на её плечи. К тому же, она даже не хотела меня. Холли снова покосилась на стопку. Я знала, что об этом упоминается в декабрьских или январских письмах. Затем она молча перевела взгляд на меня в полном недоумении. — Моя мать не хотела меня. Мой отец хотел сына, и не позволил ей… Э-э… Сделать аборт. Он был католиком, — объяснила я, — Моя сестра Элизабет сказала, что он даже не явился на мое крещение. Католик, ага, — я неубедительно попыталась пошутить. — Это ничего не меняет, — яростно отметила Холли, почти размахивая письмами, — И так выглядело твое детство?! Я пожала плечами. — Могло быть и хуже. Она могла бы просто бросить меня, и я росла бы на улице. Холли мрачно усмехнулась. — Всегда найдутся те, кому хуже. Но это не значит, что все в порядке. Я надула щеки, гадая, что сказать. — На самом деле, всё действительно было не так уж плохо. Обычно я просто держалась на расстоянии. Все было хорошо, когда я не беспокоила ее, — отмахнулась я, — Папа умер, когда я была маленькой, и я почти не помню его. Я помню только… Я едва не заблудилась в памяти, пытаясь вытащить хоть что-нибудь о своем отце, но нашла только кучу случайных событий, объединенных лишь тем, что каждое из них с легкостью могло бы травмировать психику ребенка. — Мое детство было не таким уж плохим, вот к чему я, — заключила я. Холли смотрела на меня так, будто видела впервые. Я отвернулась. Я ненавидела, когда меня жалели. Мне это было не нужно. — Ты всегда была сильной. Должна признаться, что я всегда восхищалась тобой, и это, — она помахала письмами, — Заставляет меня восхищаться еще больше. Она нежно положила руку мне на щеку, заставляя снова взглянуть на нее. В ее глазах не было жалости, только сострадание и тепло. — Я не… Я тоже… — Ты прекрасна такой, какая ты есть, — мягко прошептала она, и я вздохнула. — Ты не права. Холли выглядела так, будто хотела что-то сказать, но замялась. — Люси, могу я дать тебе совет? Я пожала плечами. Она могла сказать все, что считала нужным. В конце концов, мне не обязательно было прислушиваться. — Твоя мама. Прекрати отсылать ей деньги. Она — взрослая женщина. Я открыла рот, собираясь возразить, но она прервала меня. — И покажи это кому-нибудь еще. Это, — она снова указала на стопку писем, — Тяжелое бремя, и ты не должна нести его в одиночку. А насчет угроз… Я знаю как минимум четырех специально обученных и хорошо вооруженных людей, с которыми ей придется столкнуться, если она захочет реализовать это. — Я боюсь не за себя, — тихо призналась я, — Теперь нет. Она понимающе кивнула. — Твоя сестра, которая живет с ней. Я поджала губы. — Ты упоминала еще пятерых сестер. Они могли бы помочь ей? Я поморщилась. Я знала, что им всё равно, так же как маме и папе. Они были точно такими же. Я даже не была уверена, что Мэри выросла другой. — Ты, конечно, не обязана, — вставила Холли, — Но может, тебе стоит написать письмо своей сестре? — предложила она. — Да, — выдохнула я, — Да, можно. А теперь давай поговорим о чем-нибудь другом, — взмолилась я, и она хищно ухмыльнулась. — Разумеется. Например, об этих великолепных серьгах. Я почувствовала, как вспыхнули мои щеки. — Может, о чем-то еще? — Как бы не так, — усмехнулась она. Я со стоном упала на кровать. — Квилл подарил, — проворчала я в подушку, надеясь, что она не услышала. Но она, очевидно, услышала. Если бы я не знала, что комната напичкана железными опилками, я бы решила, что заявился Кричащий Дух — вот насколько громко завизжала Холли. По лестнице загрохотали шаги, и к нам ворвался запыхавшийся Локвуд. — Всё в порядке? Я слышал крик, — он лихорадочно огляделся в поисках потенциальной угрозы. — Всё в порядке, Локвуд, просто отлично, — заверила его Холли с широкой невинной улыбкой. Он странно посмотрел на нее. — Точно? — Да, Локвуд, — она добродушно закатила глаза, — Так, девчачьи разговоры. Она взглянула на него и выразительно подняла брови. Локвуд побледнел и удалился так же быстро, как и появился. Я усмехнулась. — Так что случилось? — заговорщически прошептала она. Я открыла рот и тут же закрыла его. Девчачьи разговоры? — Я… Э-э… Ну… Он… Он поцеловал меня. Холли схватила мою подушку и снова завизжала, уткнувшись в нее. Да, те самые девчачьи разговоры. Мои щеки горели. — И что было дальше? — взволнованно прошептала она. — Я отказала ему. Улыбка Холли тут же упала. — Почему? Я забрала подушку и неловко обняла ее. — Потому что я в замешательстве. Я не знаю, что делать. Я имею ввиду, Локвуд тоже целовал меня. Когда мы были на той стороне. Глаза Холли расширились. — И что ты чувствовала? — Это было… Это было приятно. Мы были так далеко от дома, но он заставлял меня чувствовать себя в безопасности. Это было действительно мило, — улыбнулась я. — А с Квиллом? Я закусила губу. — Это было… иначе. Я не знаю, как описать. — Попробуй, — Холли почти подпрыгивала от волнения. Я положила холодные руки на щеки, пытаясь уменьшить жжение. Я чувствовала, что вспотела, в животе покалывало. Я вспомнила, как Квилл целовал меня: как его язык касался моего, как он задыхался, когда я тянула его за волосы, как близко он был, и как его зубы покусывали мою губу, невероятно сладко и невероятно горячо. Мой желудок сжался, и меня пробила дрожь. Потом я осознала, что молчание затянулось. Я посмотрела на Холли, которая сидела, поджав губы и приподняв брови. — Я… Это, вероятно, просто потому, что это произошло несколько часов назад, и у меня не было времени… Осмыслить… — защищалась я. Ее взгляд четко дал мне понять, что это её не убедило. Я запустила в нее подушку, но, к моему разочарованию, она поймала ее в воздухе. — Я просто не хочу ничего делать, пока не буду абсолютно уверена, что это правильно, — заключила я, и она тепло улыбнулась. — Звучит как отличный план. Никакой спешки. — Это касается и их двоих. Они странные. Холли засмеялась. — Это правда. — Нет, не в этом смысле, — я отняла подушку и снова обняла её, — Ты знала, что они дружили? Она заинтересованно склонила голову. — Не только как агенты? — Я… Эм… Вообще-то, не знаю, стоит ли мне говорить тебе, но их семьи раньше дружили. Они были близки, пока не умерли родители Локвуда. Родители Квилла даже взяли под опеку Локвуда и его сестру. — Правда? — выдохнула она и наклонилась вперед. Я кивнула. — Родители Локвуда не оставили завещания. Я все еще считаю это странным, потому что многие пишут завещания даже для своих хомяков, — я пожала плечами. Холли нахмурилась. — Это действительно странно. Особенно для такой семьи, — она сделала жест, и я поняла, что она имела ввиду. «Богатой». Я вздохнула. — Квилл сказал мне, что должен был помогать им в ту ночь, когда умерла сестра Локвуда, но не смог придти. И теперь Локвуд винит его в ее смерти, так же как и Квилл винит себя. — Это ужасно, — едва слышно прошептала Холли, — А что потом? — Родители Квилла пытались добиться опеки над Локвудом, но он уехал к дяде. Он написал им, что не хочет больше их видеть. Квилл был зол на Локвуда за то, что тот разбил сердце его матери. А потом Локвуд унизил Квилла на турнире по фехтованию, — я закатила глаза. Холли слегка улыбнулась. — Да, я слышала об этом. — Все мы слышали, — фыркнула я. — И что потом? Что на это сказал Локвуд? — Ты знаешь, как он относится к разговорам о семье. Превращается в моллюска и запирается в своей раковине, — я тяжело вздохнула. — Два сапога пара. Ты тоже не самый общительный человек, — ухмыльнулась она в ответ. — Чего? Я только что рассказала тебе кучу всего! — возразила я. — И сколько остальные знают об этом в масштабах того, как долго вы знакомы? — Я… — я сглотнула, — Они никогда не спрашивали. Холли покачала головой. — Что ж, это только доказывает то, что кое-кто — страдающий эмоциональным запором идиот. — Да-да, это я, — проворчала я, и она мягко улыбнулась мне. — Вы все такие. Это потому, что вы так и не научились понимать свои эмоции и правильно на них реагировать. — Не вздумай анализировать меня или что-то в этом роде, Холли, — угрожающе предупредила я. — О, ты опоздала, — отмахнулась она, — Я занимаюсь этим с тех пор, как встретила тебя. Вот почему ты меня так впечатлила. Теперь я знаю, почему ты такая, какая есть. Я открыла рот, чтобы что-то сказать. Мне не нравилось, что она копалась во мне, но комплимент между предложениями лишил меня возможности жаловаться. Вместо этого я нахмурилась. — Я не собираюсь вмешиваться или что-то в этом роде, — улыбнулась Холли, но я не поверила ни единому слову. На следующее утро Локвуд отправился пополнять запасы железа, соли и пончиков. Я спустилась на кухню, села напротив завтракающего Джорджа и, не говоря ни слова, протянула ему стопку писем. Он приподнял бровь, снял очки и протер их подолом грязного свитера. Надев их обратно, он нахмурился, но ничего не сказал. Хотя Джордж был одним из самых безэмоциональных людей из всех, кого я когда-либо знала, иногда чувства все же отражались на его лице. Я внимательно следила за ним, пока он читал. Его брови бешено метались, сначала хмурясь, а затем взлетев высоко вверх на его лбу. После этого он приподнял их по очереди. Зрелище было невероятно увлекательным. Закончив, он сложил письма аккуратной стопкой и посмотрел на меня, постукивая пальцами по столу. — Разве не было бы лучше, если бы Локвуд… — Я бы предпочла, чтобы он не знал. Ты знаешь его, он забеспокоится и… — Я тоже беспокоюсь, знаешь ли. Да, я не очень хорош в… — он махнул рукой, и я поняла, что он имел ввиду, — Ты понимаешь. Но мне не все равно. И я действительно волнуюсь. Он смотрел почти бесстрастно, но я верила, что на самом деле он очень взволнован. Я вздохнула. — Я знаю, Джордж. Ты не собираешься..? Он покачал головой. — Локвуд бросится спасать тебя. — Меня не нужно спасать. — Я знаю, — Джордж слегка улыбнулся мне. Я вернула ему теплую улыбку. — Спасибо. После этого я принялась готовить завтрак, и разговор сошел на нет. Я не почувствовала мгновенного облегчения, на которое надеялась, но мне действительно стало немного лучше. Я была счастлива, что Джордж узнал об этом, и его тихая поддержка была именно тем, что было мне нужно. Убрав письма обратно в ящик, я решила, что, возможно, действительно настало время для перемен, и направилась в офис, чтобы послать весточку не только Мэри, но и остальным сестрам. Локвуд нашел меня, когда я подписывала адрес на последнем конверте. — Готова к тренировке? — спросил он с широкой улыбкой. Я покосилась на свою побледневшую руку, судорожно сжимающую ручку. Затем подняла взгляд на его, все еще забинтованную после той проклятой ночи. — А ты? — Неа. Просто хотел провести с тобой время, — подмигнул он. — Мог бы так и сказать, — шутливо фыркнула я. — Кроме того, я купил тебе кое-что. Я вопросительно наклонила голову. — Идём. Я последовала за ним и приподняла бровь, когда увидела на стене большой кусок дерева в поперечном разрезе, на котором отчетливо проглядывались кольца. — Это что? — Это для твоих метательных ножей, — Локвуд пожал плечами и сунул руки в карманы, — Каким бы я был работодателем, если бы не купил надлежащее оборудование для тренировок? Я… Я спросил Квилла, что подойдет лучше всего, — он глубоко вздохнул и надул щеки. Я широко улыбнулась. Его внимание искренне тронуло меня, а тот факт, что он, очевидно, приложив немало усилий в борьбе с собственной гордостью, посоветовался с Квиллом, согрел мое сердце еще сильнее. Чем больше они будут общаться, тем лучше будет для всех нас. — Спасибо, Локвуд. Это действительно важно для меня. Я правда хотела бы больше практиковаться. Думаю, они будут очень полезны в работе. Он кивнул и слегка вздрогнул. — Только не забудь надеть подходящую обувь для тренировок. — Я так понимаю, Квилл рассказал тебе, что случилось с его ногой? — усмехнулась я. — О-о, нет, я был там, когда это произошло. Он хотел похвастаться, но все пошло не совсем так, как он надеялся. Трудно выглядеть крутым, когда тебе в ногу вонзается нож. Он был скорее испуганным, чем впечатляющим, — довольно хмыкнул Локвуд, и я засмеялась. — Не уверена, что хуже — это или когда тебя ударяют рапирой по заднице у всех на виду. Он тоже засмеялся и странно посмотрел на меня. — Тогда иди, возьми ножи. Посмотрим, что ты умеешь с ними делать, — с мягкой улыбкой указал он. Я взлетела по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Когда я вернулась, Локвуд уже снял Плавающего Джо и Леди Эсмеральду и положил их на пол. В итоге мы провели весь день, по очереди метая ножи в кусок дерева. К вечеру нам обоим удалось попасть в цель, попутно распоров пару мешков с картошкой и солью. На полу также появилось несколько новых царапин. В один из своих бросков Локвуд каким-то образом умудрился вонзить нож в потолок. Чудом обошлось без жертв. Рано вечером я отправилась к ближайшему почтовому ящику и затаила дыхание, опуская в него все шесть писем одно за другим.