Часть 1
22 июля 2021 г. в 20:02
Тедди.
Поправив галстук, он вновь задумчиво посмотрел в глаза собственному отражению в зеркале, словно оно было способно стать человеком, которого Тедди знал лучше всего — им самим, и ответить на вопрос, не было ли всё то, что должно было произойти сегодня, чудовищной ошибкой. Увы, смотревший на него в ответ молодой мужчина был также задумчив и хмур и помочь мог только в том, что подтверждал тот факт, что его внешний вид был уместен для торжества, к посещению которого он готовился. Бабушка с раннего детства приучала его к тому, что каждая деталь и нюанс имели значение, а потому на свадьбу он собирался с особой тщательностью. — Клянусь Мерлином, ты проводишь у зеркала больше времени, чем я, — промурлыкала за спиной бесшумно вошедшая Мари Виктуар, после чего приблизилась вплотную и обняла за талию, прижавшись к его спине, отчего на идеально выглаженной рубашке появились едва заметные складки, из-за этого Тед раздражённо нахмурился, но промолчал. — Дай мне ещё пару минут, — попросил он, повернувшись в её сторону и внимательно посмотрев на девушку. Роскошная блондинка, только волосы на свету переливались искрами, будто плавящаяся медь, словно напоминали, что, несмотря на гены вейлы, она носит фамилию Уизли. Правильные черты лица. Потрясающая фигура. По всей логике мироздания, ему следовало испытывать к ней куда больше чисто мужских эмоций, чем это было по факту. Тедди с грустью вспомнил, что волку, утраченной части его сущности, она не нравилась, не привлекала и не волновала. Теперь же, когда он стал простым человеком, магия вейлы, наконец, достигла своей цели и сделала бывшего хищника лёгкой добычей без права на спасение, когда после пары бокалов вина на первом свидании он на следующее утро проснулся в её постели. Всё-таки Ливз неспроста всегда так его ревновала именно к ней, видимо, женским шестым чувством ощущала, кто был её соперницей. Тедди-человеку, который не сумел устоять перед её магической привлекательностью, вероятно, сама по себе она нравилась не настолько, чтобы ставший за последние два года привычным каштановый цвет его шевелюры посветлел в её присутствии. — Ты поступаешь правильно, — словно прочтя его мысли, внезапно высказалась девушка. — Будет проще, если никаких недомолвок и сплетен больше не возникнет. Да, вы расстались, но остались близкими людьми. Принять её приглашение было верным поступком. В ответ Тедди молча кивнул, не сочтя нужным давать комментарии. Они обсуждали всё это уже тысячу раз, что, впрочем, ни на шаг не приближало его к окончательному принятию происходящего. Когда Оливию выпустили из Азкабана, они ни разу не поссорились. Первую неделю после этого она заперлась в выделенной ей во французском Малфой-Мэноре комнате и не пускала туда никого, потом Тедди было позволено войти и держать её, смотревшую в одну точку, за руку. Постепенно под давлением её отца, который буквально требовал не волновать также плохо себя чувствовавшую Гермиону, девушке пришлось с помощью колдомедиков и уймы зелий прийти в себя и постепенно вернуться к привычному образу жизни. Поначалу Тедди верил, что они смогут справиться, но чуда не произошло. По окончании Шармбатона Оливия неожиданно решила вновь вернуться в Лондон, поскольку Английское Сообщество зельеваров пригласило её вступить в их ряды, Тедди же предложили практику в крупной юридической магической консультации во Франции и он попросту не был готов разбрасываться подобными вакансиями. Да и возвращение в Англию он искренне считал сомнительной идеей. И чем больше проходило времени, тем реже они виделись, юноше всё чаще казалось, что Оливия постепенно намеренно прощается с прошлой жизнью, для начала забросив Квиддич, потом навестив вопреки возражениям родителей крёстного в Азкабане, а в довершение всего приняв решение по возвращении остановиться в Малфой-Мэноре с Нарциссой и Люциусом. Тед же не возражал против её переезда, неминуемо означавшего, что встречаться они будут реже. Постепенно он приходил к выводу, что в дни, когда они не виделись вовсе, он словно вновь мог спокойно дышать, не вспоминая о том аде, что она заставила его пережить из самых благих побуждений. Так, будто он выскочил из моральной ловушки, в которой должен был испытывать благодарность, а вместо неё ощущал себя преданным и настолько травмированным, что ни один колдомедик не смог бы вернуть его к прежней жизни до событий в Выручай-комнате, которая хоть и была не идеальной, но точно не настолько его угнетала, чтобы попытка изменить её к лучшему стоила той цены, которую им двоим пришлось заплатить. Он считал себя не вправе упрекать её, ведь Оливия и сама ощущала вину перед ним, а потому они просто не поднимали эту тему, вот только весь парадокс состоял в том, что постепенно им в принципе расхотелось делиться друг с другом хоть чем-то. Нейтральные разговоры о погоде, квиддичном матче или её рассказы о выходках двойняшек, её сестры и брата стали их основными темами, они общались как не очень близкие знакомые, а не как любящие друг друга люди. Тед и Оливия не ссорились, не выясняли отношений, но в итоге именно молчание их разрушило. Так прошли два года, а потом они устали от этого подвешенного состояния, переговорили и, несмотря на молодой возраст, как взрослые цивилизованные люди тихо разошлись, всё также без склок и взаимных упрёков. И, пожалуй, каждый из них в тот момент ощущал облегчение от освобождения от этих сложных отношений, превратившихся в отбывание повинности и не приносивших, как казалось, ни капли счастья. — Даю тебе пару минут и жду в коридоре, дядя Перси прислал нам международный портключ, — вновь вклинилась в его мысли Мари Виктуар, после чего, почти прижав к его уху свои невероятно чувственные губы, недвусмысленно прошептала, что награда за грядущий непростой день ночью его ждала весьма многообещающая. И тот самый рот, нашёптывающий ему о планах мисс Уизли на будущую ночь, должен был принять в осуществлении этого обещания самое что ни на есть непосредственное участие. В последний раз улыбнувшись, девушка покинула комнату, покачивая бёдрами и прекрасно зная, что он не сможет не проследить взглядом за её эффектным уходом. Вдохнув, Тедди никак не решался отвернуться от зеркала, продолжая смотреть себе в глаза и мысленно задавая вопрос о том, действительно ли сделал всё от него зависящее, прежде чем решил, что у их отношений с Оливией нет будущего? Он ведь так и не решился предложить ей совместные походы к маггловскому психологу, чтобы оставить разрушившие их роман недомолвки в прошлом. Тогда, после многочисленных медицинских процедур, манипуляций, расспросов зельеваров и всего того, что ему пришлось пережить после исцеления, он не был готов продолжать говорить об этом. Тед понимал, что поскольку стал первым в истории излеченным оборотнем, избежать всего этого было никак нельзя, однако так устал находиться в статусе подопытного кролика, что решимости продолжать вновь и вновь говорить об этом уже добровольно он не нашёл. Он устал. И Ливз тоже. По всей вероятности, сохранить отношения в настолько сложных обстоятельствах они оказались не способны. Надев пиджак, он нащупал во внутреннем кармане записку от Оливии, которую вопреки логике весь месяц носил у сердца, не забывая перекладывать из одного кармана в другой при смене ежедневного гардероба. «Тедди, никогда не умела тянуть и ходить вокруг да около, поэтому просто сообщаю тебе, что через месяц выхожу замуж за Перси Уизли. Я пойму, если ты откажешься, но искренне считаю, что твоё присутствие на торжестве в качестве гостя окончательно поможет нам двоим принять видение друг друга в новом качестве. В общем, приглашаю тебя и твою «плюс один» на свадьбу, ни на чём не настаиваю, но буду искренне рада вас там увидеть. Если не захочешь, пойму и не обижусь. В общем, у меня всё. Желаю хорошего дня. Оливия Дж. Грейнджер.» Зачем-то он представил, как она хмурила свой высокий лоб, когда сочиняла это послание, как морщила нос, когда упоминала о том, что он может прийти со спутницей, как запачкала ладонь чернилами и тихо выругалась сама на себя от того, что решила воспользоваться пером, а не маггловской ручкой. Думать о том, что она могла наскоро написать это приглашение в качестве дежурной вежливости, Тед не хотел и не мог. Мари Виктуар права, то, что связывало его с Ливз… «С Оливией», — поправил он мысленно сам себя — это было значительной частью их общей истории и как бы то ни было, он заслуживал персонального приглашения на её свадьбу. И она не могла не понимать, что племянница её нового жениха на торжестве появилась бы в любом случае, но дала понять, что одобряет то, что они с Тедом будут находиться там в качестве пары. Встряхнувшись, молодой мужчина отошёл от зеркала, решив, что пора перестать искать виноватых, а нужно просто продолжать жить дальше. Сегодня точка невозврата будет пройдена окончательно. Совершенно не по-джентельменски он решил отвлечься на мысли о том, что скрасить это несомненно скорбное событие непременно сможет Мари Виктуар и её поистине волшебный рот.Оливия.
Леди Нарцисса Малфой была весьма убедительна, когда объявила внучке, что после того, как лучший магический визажист Лондона сотворил на её лице истинный шедевр, заплакать она с той самой секунды, как он восхищённо зацокал языком, имела право только после церемонии. При этом выглядеть это должно было только так, чтобы ни у одного из гостей и мысли не закралось, что новоявленная супруга министра плачет не иначе, как от счастья и нахлынувших с новой силой чувств от осознания себя в новом статусе. Когда она, наконец, осталась одна, Оливия быстро метнулась к камину и подбросила в огонь несколько поленьев в тщетной надежде, что человек, которого хотелось бы сейчас видеть, всё же решится её навестить. Удача в тот день ей определённо улыбнулась, поскольку стоило сделать буквально пару шагов прочь от огня, как зелёное пламя полыхнуло с утроенной силой, после чего из него вышел Кингсли. — Крёстный, спасибо, что всё-таки пришли! — горячо воскликнула она, бросившись ему на шею. Вздохнув, мужчина молча обнял её. Спустя долгую минуту тишины она нехотя выпустила его из объятий и сделала шаг назад, продолжая каждую секунду помнить о том, что обязана выглядеть идеально на колдографиях, которые уже завтра опубликует каждая из газет магического Лондона. — Ну что тут сказать, самая красивая невеста во всей Англии! — оценивающе окинул он её взглядом. Идеально сидевшее шёлковое платье оттенка шампань, элегантная причёска и макияж — мисс Оливия Грейнджер была верна себе и огрехов во внешнем виде не допускала. — Милая, мне бесконечно приятно, что тебе захотелось повидаться перед церемонией, на которой я не смогу быть по очевидным причинам, но ума не приложу, почему ты предпочла моё общество компании подруг или родственников? — испытующе посмотрел на неё Кингсли, с высоты возраста понимая, что вызвала она его неспроста. — Да нет у меня никаких подруг, крёстный, — отмахнулась она. — Все шансы их завести я планомерно уничтожила. А мама… Она не поддерживает мой выбор, так что они с отцом явятся только в церковь. Зато двойняшки и Скорпиус с раннего утра здесь, у меня уже голова болит от них, — пожаловалась Оливия. — Твоя мама не верит в правильность браков не по любви, — отметил Кингсли. — Как она? — Она очень счастлива. Правда, — ответила девушка. — Рад за неё, — совершенно искренне улыбнулся в ответ он. — Оливия, дорогая, поскольку я невольно поспособствовал ухудшению твоих отношений с мамой, боюсь, совсем неуместно было появляться в Малфой-Мэноре. Что, если она всё-таки узнает об этом? — Если бы вы не пришли, я с ума бы здесь сошла! — выпалила она. — Крёстный, вы сами попросили меня выслушать вас, честно мне обо всём рассказали. Продолжить общение с вами было моим решением. Все люди ошибаются, многие в погоне за счастьем совершают отвратительные вещи, — глубокомысленно отметила она. — Уж точно не мне вас осуждать. Да, мы в этой истории не самые положительные персонажи, и что с того?! Без нас истории не было бы в принципе, разве нет?! — последняя фраза прозвучала почти с вызовом, хотя и было очевидно, что тех, кому она на самом деле задавала этот вопрос, в этой комнате не было. — В любом случае все счастливы, зло было наказано, а справедливость восторжествовала! — скривилась она, очевидно, приписывая функцию отрицательной героини в том числе и лично себе. — Я причинил вам всем слишком много зла, — вздохнул он в ответ. — Милая, ценю твоё великодушие, но поверь, что совершенно его не заслуживаю. — Крёстный, по большому счёту, монстром вас сделало проклятие, а я никогда не страшилась таких вещей. Уж поверьте, мне довелось увидеть другую сторону Тедди, какой бы ужасной она ни была, но совершенно точно не определяла его настоящую сущность. Вы такая жертва, как и он, — продолжила девушка, быстро заморгав в очередной почти героической попытке сдержать слёзы. — Дедушка Люциус так часто просил у меня прощения за Противобастардное заклятие, но каким бы отвратительным оно не было, с вашим проклятием не сравнится… — задумчиво договорила она, после чего ненадолго замолчала. — И я могла бы многое сказать о том, насколько отвратительна идея чистокровности в принципе, но в свете пророчества Перси будет сердиться, если узнает о том, что я поднимала эту тему. — Почему Перси, Оливия? — резко сменил тему Кингсли, который понимал, что таким абсолютно странным образом крестница решила просто наказать себя. — После Азкабана мне часто снились кошмары. Не часто, а постоянно, каждую ночь я просыпалась с криком, даже зелье Сна без сновидений не помогало. И вот однажды, когда я, провалившись в царство Морфея, вновь оказалась в камере, в одном из снов появился Перси, как это и было в действительности, и вытащил меня оттуда. С Тедди мне по-прежнему было страшно, а с Перси не было, — надломленным голосом договорила она и быстро заморгала, чтобы не допустить слёз, поскольку понимала, что её собственные дилетантские чары Гламура, если они понадобятся, бабушка моментально отличит от профессиональных. — Это совсем не тот ответ, который я надеялся услышать, — покачал головой в ответ мистер Бруствер. — Другого у меня нет, — пожала та плечами. — Не мне жаловаться. Вместо заслуженного Азкабана я не только получила свободу, но и место в Сообществе зельеваров, которых Перси буквально заставил пригласить меня в их ряды, — договорила она, посмотрев в глаза крёстному. — Уверен, что вы с Тедди способны были продолжать бороться за вашу любовь. Почему вы сдались, Оливия? Что произошло за те два года, что я провёл в Азкабане? — Тедди здесь совершенно ни при чём, — покачала она головой в ответ. — Подло было заставлять его продолжать бороться, мучить, требовать говорить о том кошмаре… Во всём виновата только я, крёстный! Тедди не простил меня, я знала это, чувствовала! — из последних сил борясь со слезами, воскликнула девушка. — Было жестоко продолжать удерживать его. Уж поверьте, у него есть тысяча причин для того, чтобы не желать иметь со мной ничего общего. То, что моё зелье не запускают в массовое производство, весьма обосновано! В общем, я действительно хочу, чтобы Тедди был счастлив и, очевидно, это возможно только без меня. Именно я всегда была вторым его проклятьем. Только после нашего расставания он исцелился окончательно. — Не говори так о себе, Оливия, — попросил Кингсли. — Ты просто любила и пыталась помочь. Конечно, я не знаю, что произошло между вами в ту ночь, но неужели та нормальная жизнь, которую ты ему подарила, совсем ничего не значит? Ты заслуживала прощения. — А Тедди заслуживал того, чтобы я не причиняла ему добро против воли, беря на себя право решать, как ему будет лучше, — отмахнулась она. — Всё хорошо, крёстный. Вы за меня не переживайте, пожалуйста. Перси — просто идеальный вариант для такой чокнутой, как я. Пророчество, как ни крути, по-прежнему существует, так что жизнь с человеком, неукоснительно соблюдающим правила, совершенно точно меня удержит от глупостей. Вы ведь были министром, сами понимаете, Перси тоже очень подойдёт в качестве жены прославленная зельеварка, создавшая лекарство от ликантропии, и вообще… Для репутации министра нет лучше варианта, чем лично взять ответственность за то, чтобы сделанное обо мне пророчество не сбылось… Мы идеальная пара, короче говоря. Как бы там ни возмущалась моя мама. Это… Оптимальное решение. — А как же любовь, Оливия? — не мог не спросить её крёстный, внимательно выслушав пламенную речь девушки. — Право на любовь я сама у себя отняла, — стараясь выглядеть максимально хладнокровной, ответила она. — Не берите в голову. В этот момент в комнату вошёл Люциус Малфой, который если и удивился гостю в комнате внучки, внешне и бровью не повёл, лишь слегка наклонил голову в знак приветствия. — Мистер Бруствер. — Доброго дня, мистер Малфой, — кивнул тот в ответ. — Благодарю за гостеприимство. — Это лишнее, в этот день любое желание нашей внучки — закон, — спокойно ответил волшебник. — Оливия, дорогая, боюсь, вынужден просить твоего гостя всё же покинуть Малфой-Мэнор. Видишь ли, твои родители буквально через несколько минут, в зависимости от того, насколько успеет задержать их Скорпиус, будут здесь. Не могу поручиться, что воспитание Драко удержит его от маггловского, простите за прямоту, мордобоя, если они с мистером Бруствером столкнутся. — Они же не планировали… — опешила девушка, вспомнив скандал, который ей закатила мать, когда она сообщила, за кого собирается выйти замуж. — Видишь ли, твоя бабушка в случае необходимости умеет быть убедительной, — усмехнулся в ответ Люциус. — Крёстный, простите, — вздохнула Оливия, повернувшись в сторону Кингсли. — Всё в порядке, милая. Поздравлять заранее не стану, но желаю тебе найти в браке то, чего тебе бы хотелось. В конце концов, пожалуй, должно в итоге случиться так, что одна из Грейнджер всё же станет носить фамилию Уизли. С тоской проводив крёстного до камина, Оливия ослепительно улыбнулась своему отражению, чтобы удостовериться, что, войдя в её комнату, родители увидят только счастливую невесту.Тедди.
Мари Виктуар, к счастью, перестала его дёргать и отвлеклась на беседу со своей кузиной Розой. Облегчённо вздохнув, Тед опустил глаза в пол, ему не хотелось оценивать обстановку, декор и цветы, украшавшие церковь в тот солнечный день. Он не хотел видеть в каждом штрихе, каждой детали частицу Оливии, которая сегодня скажет «да» другому и останется его Ливз лишь в воспоминаниях. Звуки свадебного марша зазвучали в его голове похоронными нотами. Тед не видел, что торжественное шествие возглавляли малышки Джин¹ и Пандора² с небольшими корзинами цветов в руках, продолжая сверлить пол глазами. И лишь когда все гости повернулись в сторону ступившей на путь к алтарю Оливии под руку с её отцом, шлейф которой нёс её братишка, четырёхлетний Регулус³, буквально заставил себя поднять глаза, понимая, насколько нелепа будет его попытка изобразить отсутствие интереса к главной интриге любой свадьбы — образу невесты. Люпин совершенно не был согласен с доносившимися со всех сторон восхищёнными шепотками о том, как прекрасно выглядит Оливия. Ему ни капли не нравилась та кукла, что шла к алтарю, явно отрепетировано улыбавшаяся, как того требовал протокол, смотревшая будто поверх всех гостей. Тед был уверен в том, что она просто боится встретиться с ним взглядом. Впрочем, едва ли сам он боялся этого меньше. Наконец она подошла к жениху, который, очевидно, успел оценить её усилия и одобрительно кивнул. Чтобы отвлечься, Тедди начал внимательно следить за мимикой Драко Малфоя, который сам был младше жениха дочери и совершенно определённо был не в восторге от происходящего, хотя и пытался следовать вбитым с детства правилам приличия. Повернувшись в сторону мисс Гермионы, Тедди увидел, что она была чрезвычайно бледна и едва сдерживала слёзы. И то были отнюдь не слёзы счастья. Довольно банальный обмен клятвами совершенно не впечатлил его, когда говорила Оливия, Люпин поначалу даже не узнал её голос, словно она вмиг превратилась в незнакомку, потому что его Ливз выбрала бы совершенно иные слова. Это всё было неправильным. Он должен был это остановить. Не устояв от нахлынувшего порыва, Тедди встал с лавки и молча смотрел на тех, кого буквально через несколько минут объявят мужем и женой. — Милый, сядь, – томно, с характерной хрипотцой в голосе проворковала Мари Виктуар, и в тот же момент он понял, что не может отказать ей в просьбе. И мгновенно осознал, что та власть, что сидевшая рядом с ним девушка использовала для его подчинения, была куда хуже Империуса, который когда-то применила Ливз, чтобы исцелить его. Оливия никогда не лишила бы его выбора в вопросе о том, с кем ему следовало быть, в отличие от мисс Уизли, которую его мнение, очевидно, волновало в самую последнюю очередь. Закрыв лицо ладонями, молодой мужчина буквально возненавидел себя за то, что не мог найти в себе смелость попытаться остановить происходящее, отчасти жалел, что не был оборотнем и не мог противостоять магии вейлы и ощущал беспросветное отчаяние, которое напомнило ему о ночи, когда власть над его телом захватил волк.***
— Тед Люпин, — торжественно провозгласила профессор Макгонагалл, приглашая будущего первокурсника школы чародейства и волшебства «Хогвартс» присесть на стул, чтобы иметь возможность надеть на него распределяющую Шляпу, которая решит, на каком из четырёх факультетов тот проведёт следующие семь лет. Улыбнувшись успевшей занять место за столом Когтеврана новой знакомой Энни, мальчик занял предложенное место. — О, очередной непростой выбор, — протянула Шляпа. — Вижу стремление к справедливости, честность, непредвзятость, дружелюбность… Кхм, Пуффендуй, пожалуй… Хотя нет… Всё-таки нет… Тому, кто настолько не боится идти самым трудным путём подойдёт только один факультет… Да, решено… Гриффиндор!***
— И если среди присутствующих есть тот, кто знает причину, почему эти двое не могут стать семьёй, пусть озвучит её сейчас или хранит молчание вечно, — долетели до Теда слова священника. Сделав глубокий вдох, он понял, что знает, как отвлечь свою спутницу. — Ма Ви, — обратился он к ней шёпотом, обратив внимание на себя, — прости меня, — продолжил Люпин, отчего та удивлённо захлопала глазами и ослабила магическую хватку, что дало ему несколько секунд на то, чтобы её чары перестали оказывать на него воздействие. — Я знаю! — воскликнул он, поднявшись с лавки и неотрывно смотря в глаза повернувшейся, наконец, в его сторону Оливии, которая определённо была шокирована не меньше Мари Виктуар. — Охрана! – стараясь сохранять полнейшую невозмутимость, произнёс Перси в надежде на то, что скандала удастся избежать. — Не нужна здесь никакая охрана, — не вставая с лавки, протянул Драко. — Приглашённый гость в рамках церемонии решил воспользоваться предоставленным ему правом слова. А мы ведь соблюдаем правила, не так ли, сынок? — ухмыльнувшись своей фирменной улыбкой, с вызовом обратился он к жениху дочери. — Не робейте, мистер Люпин. Право слова я для вас защитил. А вот право на любовь отстаивать придётся самому! — Я люблю тебя, Ливз! — продолжил Тедди, от всплеска адреналина почти не вслушивавшийся в слова её отца. — Я всю жизнь тебя любил! Люблю все твои недостатки и точно знаю, что это взаимно! Мы поговорим обо всём, что между нами произошло, я наору на тебя, ты попросишь прощения, и мы попытаемся начать всё сначала! Но, черт возьми, никогда не будет правильным то, что на твоей свадьбе я должен быть гостем! И если сейчас ты не уйдёшь отсюда со мной по собственной воле, то, Мерлином клянусь, что наложу на тебя Империус и заберу силой, потому что это ради твоего блага!***
Продавец мётел мистер Хартвиг Фландерс привык к тому, что по субботам, когда одна за одной в располагавшейся рядом с его магазинчиком церкви проходили брачные церемонии, торговля шла неважно. Зевак хватало, а вот с реальными покупателями дело обстояло гораздо менее радужно. День, когда министр магической Англии Перси Уизли женился на Оливии Грейнджер, дочери героини войны Гермионы Грейнджер, обещал стать одним из подобных, поскольку вряд ли кого-то мог заинтересовать его товар в свете столь яркого события. А потому сказать, что пожилой мужчина был шокирован, когда из церкви неожиданно выбежала невеста под руку с молодым человеком, который женихом определённо не был — значит не сказать ничего. Проворно подбежав к нему, тот схватил выставочный образец метлы и, произнеся «вверх!», моментально сел на неё и выжидательно посмотрел на продолжавшую стоять рядом девушку в платье невесты. Мужчине даже почудился страх в глазах молодого человека, словно тот безумно боялся, что она передумает. — И как ты себе это представляешь? — нервно хихикнула она, раскинув руки и продемонстрировав шёлковое платье, обтягивающее её фигуру словно перчатка. Выругавшись, молодой человек слез с метлы и, подойдя к ней, взмахнул волшебной палочкой, с видимым облегчением воскликнув: – Фините! — отчего казавшаяся до этого продавцу буквально идеальной девушка немного изменилась, теперь уже не напоминая модель из глянцевых еженедельников, а став вполне симпатичной, но совсем не безупречной молодой особой с россыпью веснушек на щеках и немного растрепавшейся причёской. — Тедди, ты что творишь?! Меня зачаровывал лучший стилист в Англии! — Это было ужасно, — отмахнулся тот от её возмущённого тона, после чего, подойдя вплотную к ней и склонившись, в два счёта разорвал по бокам тонкую ткань платья. — Полагаю, иных препятствий к полёту больше нет?! — Ты чокнутый, оно пять тысяч галлеонов стоило! — простонала в ответ девушка, чей безупречный свадебный образ уничтожили буквально на глазах. — Я верну профессору Малфою каждый из них. Так летим, пока в церкви не опомнились и не бросились в погоню?! — Я много лет не летала! — Как и я. Пора наверстать, как считаешь? Кивнув, бывшая невеста подошла к нему и уверенно залезла на метлу, которую юноша вновь успел оседлать. — Прошу прощения за вероломство, пришлите счёт за метлу на Гриммо, 12, Теду Ремусу Люпину, пожалуйста! — уже взлетев, прокричал продавцу молодой человек, прежде чем набрать высоту, улетая всё дальше от церкви. Исчезли они как раз вовремя, ведь гости на несостоявшейся свадьбе тоже начали покидать церковь. Одной из первых на воздух вышла миссис Андромеда Тонкс, которая, глядя на всё более уменьшавшуюся в воздухе точку, которой были улетавшие прочь Оливия и Тедди, пообещала себе, что когда страсти поулягутся, за уши притащит сумасшедшую парочку просить прощения у Молли. — Любовь к подобного рода неподобающим сценам у внука от тебя, дорогая сестра. Просто полное пренебрежение тем, что считается хорошим тоном. Полагаю, теперь мы вновь увидимся только на их свадьбе, Меда? — услышала она голос Нарциссы и повернулась в сторону сестры. — Ну отчего же, Цисси… Полагаю, на Гриммо некоторое время будет несколько шумно, а потому с удовольствием приму твоё приглашение на чай, если таковое состоится, — неожиданно подмигнула она ей. — Помнится, в юности чаепития были твоим коронным мероприятием. — Уверяю, с годами её мастерство только усовершенствовалось, – обратился к Андромеде подошедший следом за супругой Люциус. — В чём ты сможешь убедиться лично, если примешь наше приглашение. — Закончил он и удостоился одобрительного кивка Нарциссы, подтверждавшей его слова. — Что ж, тогда, полагаю, нам пора отправиться в сторону антиаппарационного барьера, — согласно кивнула миссис Тонкс, после чего она с четой Малфоев поспешила покинуть несостоявшееся по вине её внука мероприятие. ___________________________________________________________________________ ¹Джин Нарцисса Малфой — дочь Драко и Гермионы, 4 года. Старшая из двойни. Гермиона настояла, что имя дочери должно быть маггловским, как и в случае с Оливией. ²Пандора Долгопупс-Лавгуд — дочь Невилла и Полумны, получила имя в честь родной бабушки. Старше двойняшек Малфой на неделю. ³Регулус Драко Малфой — сын Драко и Гермионы, младше Джин на шесть минут. В случае с ним, Драко сумел настоять на том, что имя сыну будет дано в рамках семейных традиций. Учитывая историю Регулуса Блэка, Гермиона возражать не стала.