Как свести L с ума за четыре дня

— Ж-ж-ж. Ж-ж-ж-е-е-х, — хлоп. Резким движением руки Эл ловко поразил врага — надоедливую муху, которая пристала к нему ещё с утра. С одиннадцати часов утра, тогда ещё он послал Ватари за утренним кофе со сладостями. А сейчас, между прочим, уже 11:35. «Ватари никогда так не задерживался, где же его носит…» — подумалось Эл. Настроение было скверным, парень всю ночь старался придумать план, как бы вывести Ягами Лайта… ой, то есть Киру, на чистую воду. Но ничего гениального так и не придумалось, ещё и эти идиоты из полиции… Только подберётся к каким-то доказательствам, сразу, все как один, кидаются Киру, тьфу ты, Лайта! Да какая разница… защищать. «Может, с Ватари что-нибудь случилось?» — пронеслась тревожная мысль в голове, и Эл, слегка повернув голову, посмотрел в сторону Лайта. Лайт, который сидел за своим рабочим столом и листал длинный текст в компьютере, увидел отражение Эл в экране и разозлился. «Вот вбил себе Эл в голову, что я Кира! И не переубедишь теперь», — думал он сердито. Он готов был уже спросить невозмутимым голосом: «Рьюзаки, что-то не так?», но тут в комнату зашёл Ватари, держа в руках поднос с чайником, чашкой и тарелками. На первый взгляд, ничего необычного, это был уже своего рода утренний ритуал, но только вид у мужчины был какой-то взволнованный. Эл это, конечно же, заметил. — Ватари, что происходит? — спросил он спокойно, когда Ватари подошёл довольно близко. — Эл, э-э-э, то есть, Рьюзаки, — неуверенно начал тот. — Понимаешь, тебе вчера сплохело вечером… Да, не смотри на меня так, я знаю, ты считаешь, что эта была неудачная попытка Киры тебя убить. Извини, конечно, но если бы Кира тебя записал, ты был бы уже мёртв. Так вот, я выяснил, что у тебя вчера поднялся сахар в крови, и… — Он замолчал, наблюдая за тем, как Эл тянет одной рукой поднос к себе, разглядывая его содержимое, а затем поднимает голову к Ватари и смотрит на него, как на дурака. На них уставилось шесть пар глаз со всего офиса. На подносе вместо привычных шоколадок и пирожных лежал большой стейк средней прожарки, а рядом с ним салатик из овощей. — Ясно, — коротко сказал Эл. — На диету, значит, посадить меня решил? Ты, наверное, забыл, Ватари, что сладкое повышает мои умственные способности. Если я перестану есть сладкое, мы не поймаем Киру никогда. — А я согласен с Ватари! — раздался звонкий голос Мацуды откуда-то из глубины офиса, которому, впрочем, никто не придал большого значения. Тут и Ягами Лайт подключился: — Рьюзаки, мы, конечно, понимаем, как для тебя важно́ сладкое, но здоровье важнее. Что же мы будем делать, если тебя хватит сахарный удар? Но тут же спохватился и задумался: «Я, конечно, беспокоюсь за Рьюзаки, но кто поймает Киру, если не он?» — Ха-ха, вот забавно будет, если сам Рьюзаки погибнет от сахарного удара, а не от Киры! — не унимался Мацуда. — Мацуда, замолчи! — шикнул на него Аизава. Но Эл не вслушивался в их разговор, он сидел в своей любимой позе и думал, что же делать дальше. Но как думать-то, когда сладкое не дают?! «Так. Надо собраться и решить, как мне поступить. Не ожидал я такой подлянки от Ватари… Ну какой ещё сахарный удар? Да и Кира это вряд ли. Не поспал одну ночь, вот и сплохело. Ну две ночи. Ну три. Тем более!» — Из мыслей его выдернул голос Мацуды, который ему успел уже порядком надоесть. — Смотрите! — Мацуда был сегодня разговорчивее обычного. Точнее орал весь день, как ранняя птаха, ударяя всем по ушам своим голосом. — Смотрите, Рьюзаки опять стало плохо! — Все аж подпрыгнули от неожиданности и паники. — Мацуда, иди работать! — Тут не выдержал уже мистер Ягами. — Не поднимай суету просто так! Обиженный Мацуда скрылся в столовой. Тут Эл резко осенило. — Слушайте, со мной правда всё в порядке. Но если вам от этого станет легче, то так уж и быть — я перестану есть сладкое. Ну или хотя бы не в таких количествах. Но имейте в виду, что от этого мои умственные способности сильно снизятся, а раздражительность, напротив, станет невыносимой. Но раз вы уверены, что вас не затруднит вести дело Киры без меня и вы сможете меня выдерживать, давайте попробуем, — на этом Эл закончил свою речь. «Так, вроде, они приняли эту информацию, и теперь взвешивают, что потеряют и что получат от этого. Ну а если они не остановятся сейчас, ничего — выносить они меня долго не смогут, осталось только использовать свой актёрский талант. Если это понадобится…» После минут двадцати переговоров, недовольных вздохов и смешков, Ватари и полицейские не стали отменять свои планы и выбросили все сладости из многоэтажки. Целых два дня Эл вёл себя как обычно. Он не требовал сладкое, ни на кого не срывался, расследовал дело Киры вместе со всеми. Может, не так хорошо, как раньше. Не так хорошо, как несколько дней назад. «Нет, надо срочно что-то делать, я начинаю терять форму. А Лайту ведь только этого и надо, вон как он старался, слова подбирал, чтобы меня на эту диету усадить. Беспокоится он обо мне, ага». Эл сидел за своим столом и устало потягивался. Для всех это было самое обычное утро самого обычного понедельника. Для всех, кроме Эл. С того самого дня, как ему перестали давать сладкое, каждый день казался особенным, делать было нечего, ведь сосредоточиться ни на чём уже не получалось. Раньше с ним такого некогда не случалось, в его мозгу постоянно зарождались и прокручивались всякие-разные идеи, планы, варианты. А теперь н-и-ч-е-г-о. Почти ничего. «У меня вроде был какой-то план… — Эл старательно стал вспоминать. — А, ну да. Пора действовать». Парень огляделся вокруг. Рядом нашлись Мацуда и Моги, вот и хорошо, они впечатлительные. «Но что бы мне такого сделать? Ого, да напротив меня открыто окно». — Можно спросить? — громко начал он. — Вы моё окно специально открыли, да? Знаете, что у меня аллергия на… одуванчики, вот и открыли, чтобы посмеяться, когда я задыхаться начну. Мацуда с Моги нервно переглянулись, вообще-то окно заботливо открыл Ватари несколько часов назад, но не сдавать же его сейчас? Моги первым придумал, что ответить. — Так жарко же, Рьюзаки… Посмотри, мы все окна в офисе открыли, откуда нам было знать про твою аллергию? — Мацуда закивал головой, поддакивая. — Ну конечно, не знали, кто бы сомневался. Меня же в этом офисе никто никогда не слышит, — продолжал Эл, а про себя смеялся. Ему ещё не приходилось играть роль ворчливого старика. Тут подал голос Мацуда, набираясь храбрости: — Да, Рьюзаки, мы не слушаем тебя, когда ты снова и снова твердишь, что Лайт — Кира! Потому что Лайт наш проверенный товарищ и друг. Ты даже за решётку его посадил, но это ничего не дало. А Лайт тебя после этого простил! Моги положил руку на плечо неугомонного юнца и серьёзно сказал: — Мацуда, ты забываешься. Помни, с кем ты разговариваешь. «Я думал, им будет тяжело меня выдерживать, но, похоже, всё наоборот», — подумал Эл, не показывая своего удивления. Он начал сверлить Мацуду взглядом. — Знаешь, Мацуда, — сказал он вдруг, оборачиваясь к своему компьютеру, как ни в чём не бывало, — ты такой идиот, что я даже не хочу с тобой спорить. — Это, наверное, вырвалось у него искренне. То ли повлияла на Мацу тяжёлая рука Моги, то ли сверлящий взгляд Эл, а может, даже стыд; продолжать он благоразумно не стал. Было пять часов утра, Эл лежал на кровати и прислушивался к себе. «По-моему, мне уже и дышать как-то тяжелее стало… Так, стоп. Самовнушение — страшная сила». Парень стал переворачиваться на другой бок и… упал. — А-ай. Ну вот. И зачем я только лечь решил, хорошо же сидел всегда, — причитал он, потирая ушибленную поясницу. «Так не пойдёт. Пошёл я сладкое сам себе покупать, деградировать мне сейчас не хватало» Но когда Эл подходил к двери, увидел там Моги. Спящего Моги. Лежит себе такой, облокотившись головой о дверь, сопит… Увидев эту картину, Эл особо не удивился. Ну после вчерашнего-то… «Эх, на такие меры пошли, чтобы меня от сахарного удара спасти… Лучше бы они так старательно Киру ловили». Раз уж дверь забаррикадировали, остаётся один выход — искать сладости дома. Ну, в смысле, здесь, в многоэтажке. «Я видел, как Хидэки жевал шоколадки пару раз. Не могли они всё сладкое выбросить. Да и бесчеловечно это…». И как-то так Эл принялся шарить по шкафчикам на кухне, роняя переодически тот или иной предмет. За этим увлекательным занятием его застал Лайт и застыл, тупо на него уставившись. — Рьюзаки, ты чего тут? — пробормотал парень. — А ты чего тут? — отразил вопрос Эл с не менее глупым выражением лица. — Да ты здесь так гремел, я удивлён, как ты ещё всех не разбудил! — сказал Лайт, протирая глаза от сна рукавом. На его губах даже появилась незаметная улыбка. — Ой, погоди-ка, Рьюзаки, а ты не сладости случайно ищешь? — улыбка мгновенно сползла с его лица. Эл вздохнул. — А ты как думаешь, Лайт? Что ещё я могу здесь искать в пять часов утра, а? Или, может, ты забыл, что вы все дружно посадили меня на диету, лишив сладкого?! — Он стал устрашающе надвигаться на Лайта, из тощего сутулого парня он превратился в скалу, которая вот-вот настигнет человека и вслед за этим придёт тьма. Лайт сглотнул, но сдаваться не привык, поэтому продолжил: — Вообще-то это не совсем диета… Эл был уже готов напасть на надоедливого Лайта, но поймал себя на мысли, что понемножку сходит с ума. «Что я творю? Веду себя, как настоящее животное! Пойду лучше к себе, чтобы никому не навредить». — Знаешь, Лайт, я что-то не очень себя чувствую, пойду, пожалуй, к себе. — И ушел быстрым шагом прочь. — Тебе помощь не нужна? — донеслись откуда-то сзади слова Ягами. Вот Рьюзаки уже сидит у себя на кровати скрючившись, шевеля пальцами босых ног и раскачиваясь. «Это конец. Я сошел с ума. А я ведь так много ещё хотел сделать в жизни. Так никому и не смог доказать, что Ягами Лайт — Кира… А может, он и не Кира вовсе? Роджеру, что ли, написать, пусть Ниа с Мэлло разбираются. Но сладкое, о, как я хочу сейчас съесть что-то сладкое! Хрустящие печеньки со сладким шоколадом внутри, пирожное с клубникой… Ах, это прекрасное пирожное с клубникой. Я ел его когда-то почти каждый день. Как я мог не ценить его тогда?! А один раз я даже снял с него клубнику и отдал кому-то». Но вдруг за шкафом что-то заскрипело. — Кто здесь? Я знаю, что там кто-то сидит! Вылезай. Из-за шкафа вылетело… огромное пирожное с клубникой, с глазами и ртом из крема. — Они прячут ЭТО от тебя-я-я, — протянуло пирожное басом. — У них есть сладости? Я знал! Почему они не дают их мне? — Конечно, Эл знал, почему ему сладости не дают, но сейчас его разум был немного затуманенным. Однако пирожное не спешило давать ответ. — Теперь ты всё знаешь… Либо они, либо ты. — С этими словами оно вылетело из комнаты. — Ты такое доброе, такое аппетитное! Не уходи, дай мне обнять тебя! Но пирожное испарилось и парень врубился в стенку, больно ударяясь головой. Своими выходками Эл уже давно успел перебудить всех на секретной базе. Они сидели в столовой и тихонько обсуждали, как быть с Рьюзаки дальше. — Он сегодня с утра чуть на меня не напал, — рассказывал Лайт. — Его состояние ухудшается. — Да, молодец, Лайт! — поддержал друга Мацуда. — Я тоже заметил, как Рьюзаки ходит и странно озирается. — Я вам говорил, что так и будет, — покачал головой Аизава. Мистер Ягами, который всё это время наблюдал за Ватари, который смотрел в никуда с задумчивым видом, открыл было рот, чтобы спросить: «А ты уверен, что Рьюзаки тогда стало плохо именно по этой причине?», но вовремя заметил, как нечто приближается к Хидэки со спины. — Хидэки, сзади! — крикнул он. Эл надвигался на испуганного мужчину, согнувшись пополам, в позе слишком странной даже для него, и что-то шептал. По его лицу читалось — у вас есть то, что принадлежит мне. — Просто отдайте мне ЭТО и никто не пострадает, — прохрипел он, подтверждая мысли всех здесь. - Пирожное мне всё рассказало… — По его лицу пробежала тень. — Какое пирожное? — напрягся Аизава. — С клубникой. — Эл начал выходить из себя. Полицейские ему казались сейчас муравьями, стоявшими на его пути. — А знаете что? Внутри человека ведь тоже есть сахар? — Это он сказал, разумеется, не всерьёз (вроде бы), просто хотел напугать глупых муравьев. Тут уже и Ватари очухался: — У Рьюзаки начался бред! Ах, это я во всём виноват, придумал себе что-то, затейник старый! Мацуда, а ну быстро положил пистолет! Эл не выдержал. — Довольно притворства, где сладкое-е-е?! С криком Эл кинулся на несчастного Хидэки, который от шока не успел вскочить со своего места. Однако в последний момент Лайт с Аизавой потянули Хидэки на себя и все втроём, опрокидывая стулья, повалились на пол. Эл, в свою очередь, снова не сумел поймать жертву и врубился головой на этот раз в стол. В глазах потемнело, всё вокруг закружилось и бедный парень потерял сознание. Очнулся он в своей комнате, лежа на кровати. Голова ужасно болела, в ушах звенело, но было здесь и что-то хорошее, Эл это чувствовал. В буквальном смысле чувствовал. Он потянул носом воздух, запах такой родной, сладкий… Погодите-ка, неужели это шоколад? Эл открыл глаза и стал крутить головой в поисках шоколада. Да вот же он, прямо перед ним! Вокруг его кровати стояли его коллеги, семеро близких ему людей. Можно даже сказать, друзей… Но самое главное — в руках они все держали сладости! Пакетики с шоколадом, мармеладом, Ватари даже держал упаковку с мороженым! «Старый затейник» начал говорить: — Эл, как ты себя чувствуешь? Ты меня извини, это я во всём виноват. Ну и… Не повышался у тебя сахар, я ошибся. Это случилось от нехватки сна. Эл открыл рот, чтобы что-то сказать. Все смотрели на него с нетерпением. — Дай. — Это было всё, что вымолвил Эл. «Ладно уж, дошло до них наконец, и то хорошо», — подумал он и принялся поглощать сладости, которые протягивали ему со всех сторон.