Пламя

—Отпусти меня! Эда стояла напротив Серкана, отчаянно смотря в его глаза. Очередная ссора, очередной укол в сердце, очередная кинутая в сердцах фраза: « Я ненавижу тебя, Серкан Болат!» Она устала. Устала от контракта, от переживаний, от лжи. Каждый день она была будто на пороховой бочке, боясь вот — вот взорваться. Она хотела прекратить ее страдания, ведь чем дольше длилась эта игра, тем больше она утопала. Во лжи? В любви? В желании прикоснуться? Эда не могла больше это терпеть. Каждый день с Серканом приносил ей боль. Она не могла его касаться так, как ей хотелось, не могла говорить то, что так отчаянно желала, не могла насладиться им в полной мере. А так хочется! Она наконец призналась, уговорила в первую очередь себя, что ненависть, эта жаркая ненависть, переросла в любовь. Теперь все ее мысли были заняты этим прекрасным мужчиной, все ее сны занимал он, все ее мечты заострились на их совместном (счастливом?) будущем. Но если бы было все так просто. Вместо того, чтобы сказать ему о своих чувствах, она вновь и вновь кричала о том, какой он бесчувственный, безэмоциональный, бессердечный человек. Просто потому что понимала, что взаимности здесь ожидать не стоит. Он твердит ей о своих чувствах к Селин каждый чертов раз, когда они начинают ссорится, из — за этого Эда прекрасно понимала, что у неё нет шансов. Но нет ли? Тогда почему он каждый раз заглядывает в ее чарующие глаза? Зачем старается коснуться ее, когда не для кого играть в их «любовь»? Для чего останавливает ее каждый раз, когда она так яростно хочет уйти? Он не знал. Не мог определить свои истинные намерения. Серкан просто хотел, чтобы облако ее цветочных духов никогда не переставало окутывать его, хотел, чтобы ее улыбка преследовала изо дня в день, чтобы ее сладкий голос ласкал его слух каждую чёртову секунду. Он желал ее, но не хотел в этом признаваться даже самому себе. —Я не могу, Эда. Фраза, которая заставляет ее сердце биться в тысячу раз быстрее. Фраза, которая даёт ей надежду. Он видит, как огонь надежды разгорается в ее глазах, как они начинают блестеть, но от чего? От радости или от слез? «Конечно, от слез, Серкан, о чем ты вообще». Ее лицо в миллиметре от его, рука покоится на ее талии, а губы ощущают ее дыхание. Она так прекрасно пахнет! Цветами, лимоном и морем! Он улыбается в сердцах, вспоминая ее восторг от того, как она увидела, что Серкану понравился ее рецепт для поднятия настроения. Лимон и вода, кто бы мог подумать, что рецепт счастья так прост? Она вздыхает. Почему он просто не отпустит ее? Почему не накричит, заставляя ненавидеть его ещё больше? Почему они не могут расторгнуть этот дурацкий контракт? Осознание приходит одновременно к обоим. Они просто не могут представить свою жизнь друг без друга. Они слишком привязалась, слишком сильно прикоснулись к жизням друг друга, слишком страстно вжились в роли супругов. На чистоту, им нравится. Взгляд Серкана блуждает от глаз Эды на губы и обратно. Она не может уже терпеть. Все тело ломит от желания, чтобы он прикоснулся к ее лицу, провёл пальцами по губам, заставил стонать от касаний. Ей большего не надо. Просто поцелуй. Но она не позволит себе, своей гордости, чтобы все прошло так гладко. Ее саркастичное «Я» просто не может молчать, оно требует разъяснения ситуации, оно требует ясности. —Почему, Серкан? Отпусти меня сейчас и больше никогда не вспомнишь. Будешь наслаждаться жизнью с Селин, а меня забудешь, как страшный сон. Смотри, она уже готова броситься в твои объятия, план выполнен, договор исполнен, я свободна. Она выплевывает эти слова ему в лицо, задыхаясь от собственных чувств, которые вот — вот вырвутся наружу. Ей больно, ей хочется бежать, ей хочется поцеловать его, прижаться ближе, хочется ударить его, заставить забыть о Селин. Она испытывает целый спектр противоречивых чувств. Он стойко выслушивает все ее ядовитые слова, не на секунду не ослабляя хватку своей руки на ее талии. Наверное, останутся синяки, но кого это волнует? Если бы ты знала, Эда, что на Селин стало давно плевать, что он не видит никого, кроме тебя, что день не имеет смысла, если он не увидит твою прекрасную улыбку. Произнести он, конечно, это не может. Страх. Серкан боится признаться в чувствах даже самому себе, боится, что Эда станет его первой и единственной слабостью, что сердце Робота Болата, больше не будет скрипеть от ржавых болтов. Он не готов становиться слабым. Но разве позволить себе стать счастливым это слабость? Он выдыхает прямо ей в губы, не в силах больше сдерживаться. Ему нужно определиться сейчас. Позволить ей уйти из его жизни прямо сейчас и забыть о лучших днях в его жизни или отдаться пучине чувств, позволяя себе стать человеком любящим? Второе. Он выбирает второе. —Эда… То, как он произносит ее имя, ласкает ее слух. Она чувствует, что что-то изменилось, чувствует сладкий мёд в его голосе. Ей на секунду кажется, что сейчас все случится и она окажется в одном из своих снов, где они вместе, где они любят. —Эда, я не смогу без тебя, слышишь, не смогу без тебя! Ты мой мир, мой свет, моя звезда… — он прижимается лбом к ее, закрывая глаза, потому что так проще, потому что так не страшно. —Что? Она обескуражена, обезоружена, обездвижена. Наступает себе на ногу, проверяя не сон ли это, но чувствует боль. Аллах, это происходит в реальности! Эда берет его руку в свою, поглаживая пальцы в успокоительном жесте, перебирает его костяшки, заставляя толпу мурашек пробежать по его спине. —Я не хочу тебя отпускать, потому что если ты уйдёшь вся моя жизнь потеряет смысл. Я не хочу, чтобы ты думала и переживала о Селин, потому что то, что я испытываю к тебе, даже сравнить нельзя с тем, что я испытывал к ней. Я с тобой я горю, понимаешь? С тобой я чувствую себя живым, с тобой я хочу из робота превратиться в человека, наконец. Слёзы радости собираются в уголках ее глаз, а на губах расцветает улыбка. Он наконец сказал это! Она наконец услышала самые нужные и желанные слова! Он в ней нуждался. Серкан признался в своих чувствах. И теперь она хотела лишь одного. —Поцелуй меня, Серкан. Она буквально умоляет его, заглядывая в глаза. Дважды просить не нужно. Он опускает свою ладонь на ее затылок и прижимается губами к ее устам, сминая по очереди, заставляя языки сплетаться в нежном вальсе любви. Она так давно хотела этого. Он так часто об этом думал. Все вокруг перестаёт существовать, обстановка кабинета закружилась вокруг, увлекая пару в их собственный мир. Руки Эды изучают его спину, лицо, волосы. Она поглаживает каждый миллиметр его кожи, а он жадно ловит каждый ее вдох. Сейчас все на своих местах, так, как и должно быть. Они отстраняются друг от друга. Улыбка расцветает сначала на ее, а потом и на его губах. Серкан убирает руку с ее лица, но лишь для того, чтобы обнять Эду за талию. —Серкан. Шепчет, и, о, Аллах, он все готов отдать за то, чтобы слышать это ежесекундно. —Да, Эда? —Что это значит? — улыбается, прекрасно зная его ответ. Он сильнее зарывается в ее шею, поглаживая губами каждый сантиметр ее шелковистой кожи. В животе порхают бабочки, впервые за 30 лет. Впервые за все это время ему хочется кричать: —Я люблю тебя, Эда Йылдыз. Это значит, что я люблю тебя. Эда утопает в своём собственном счастье. Ей хочется сказать лишь одно, для того чтобы точка, которую она поставила для себя в своих чувствах к Серкану, переросла в многообещающее многоточие. —Знаешь, наши чувства взаимны, Серкан Болат…