Чай на водке

Наега прошёл по улице мимо шумных ребят, в которых опознал Нагенца и Хинату.  — Здорово, Наега! Кто это с тобой? — крикнул Хината.  — Привет, Хаджимемов! Это Юлька Самоварова. Моя новая тян.  — Херасе! — ответил Хаджимемов. — А что с Киригири?  — Бросила, — ответил раздражённо Наега. — Юлька, познакомься, это Хината Хаджимемов. А вон тот белобрысый — это Нагенц Макнагито.  — Бросила, говоришь? — задал внезапный вопрос Макнагито. — И как ты умудрился её рассердить?  — Нагенц ты долбабе! — крикнул Хината. — Эта детективная морда просто показала своё меркантильное лицо.  — Ну и нафиг, Хината-кун, — выдохнул Нагенц.  — Тян не нужны бич! — гордо добавил Хаджимемов.  — Пидорасам, — шепнула Юлька.  — Чего?! — ответил опешивший Хината.  — «Тян не нужны» только пидорасам. То, как вы вдвоём ходите рука об руку, этому подтверждение, — произнесла Юлька.  — Эй, мы не пидорасы! У меня вообще-то Цукини есть! — крикнул Хината.  — Да? Ты бы определился, нужны ли тян или не нужны. Я, между прочим, тоже детектив, — сказала Юлька. — Вроде как она тоже записана в списке твоих друзей, Наега? — спросила Самоварова. «Вот это мне, блин, везёт на детективов!» — перекрестился Наега, но вместо этого произнёс: — Да. Пошли отсюда, Юлька. — Нет! Нет-нет! Стойте! Дайте мы сходим вместе вас с Цукини познакомим! — Пошли уже, — вздохнула Юлька, а сама снова взяла Наегу за руку. Мимо проезжал второй автобус, на сей раз школьный, который врезался в столб. Из него вышел Нидай. — Какого ёба? — крикнул Хаджимемов. — У меня тут к вам претензии! Весь спортзал мне в пиве заблевали! — Нидай, твою мать, ты тоже с нами был и пиво пил, — ответил Хаджимемов. — Да? — Да! — ответил Нагенц. — Это и я могу подтвердить. — Ну тогда звиняйте! — ответил Нидай. — О, а это ещё что за незнакомка? — Юлька! — возгордился Наега. — Моя новая тян. — Привет! — подмигнула Юлька сквозь очки. — Слышь, Моркотов! — крикнул Нидай. — Ты где такую мамзель нашёл? — Сама с неба упала, как ангел какой-то, вот и нашёл, тебе-то чё? — задал встречный вопрос Наега. — А мне чё, а мне ничё, — рассмеялся Нидай, повернувшись к Юльке. — Не подумай плохого, своя баба есть. А что с Певкуо? — Бросила, чё непонятно? — спросил Моркотов. — Бросила? Ну нихера ж себе! Теперь тебе неоткуда родным «грудным» питаться, вот и нашёл новенькую любовь? — рассмеялся Нидай. Наега раскраснелся. Самоварова лишь подошла к нему сбоку и, слегка наклонившись, поцеловала его в горячее от смущения левое ухо. — Юльчонок, стоп! — попросил её Наега. — Не прилюдно! — Юльчонок не остановится! — ответила Самоварова, усмехнувшись, ещё раз прилюдно поцеловав Наегу. Вскоре подошли и женщины — Цукини, подруга Хаджимемова и Нагенца, и Оварэ, супруга Нидая. — Почему это рядом с Наегой другая девушка? — спросила Цукини. — И впрямь! — крикнула Оварэ. — Где Певкуо? — Бросила она его, чё непонятно? Вот и пошёл искать новое счастье, а оно само к нему с неба упало у автобусной остановки, — ответил Нидай. — Ну, знакомьтесь, Оварэ и Цукини, это — Юлька. Юлька, эта загорелая в белой рубахе — Оварэ, любовь всей моей житухи. А эта бледная моль в бинтах и пластырях — Цукини. — Привет! — улыбнулась Оварэ. — Значит, с неба упала? — Да, смешная история получилась, — ответила Юлька. — Может, присоединитесь к продукту нашего градообразующего предприятия — к пивасу? — спросил Хината. Но Юлька ответила: — Нет, спасибо, Хаджимемов. Я предпочитаю напитки иного сорта, — прищурилась Юлька, поправив очки. — Ты тоже на молоке, как и Наега? — спросила Цукини. — Пойдём отсюда, — сказал наконец Наега, прервав разговор. — Пусть сами своё пиво пьют. Перепьются, а потом цирроз печени схлопочут, такой, что бога душу мать! — Пойдём, — улыбнулась Юлька, подмигнув Наеге. — Вернее, побежим! И вприпрыжку! Наега и Юлька быстро покинули сборище пиволюбов и направились домой к Наеге.