Пересекая километры

Утро наступило внезапно, но не застигло Соню врасплох. Едва проснувшись, она уже была готова покорять город своей мечты и, быстро позавтракав, принялась изучать список мест, которые хотела бы посетить. Особых сложностей с выбором маршрута не возникало. Практически в любой музей можно было записаться на онлайн экскурсию либо договориться с гидом, что, конечно, требовало дополнительных затрат, поэтому Соня решила пользоваться преимущественно третьим вариантом, а именно осматривать достопримечательности Санкт-Петербурга самостоятельно. Начать ей хотелось с Русского музея. Посмотрев их официальный сайт, она заинтересовалась многими картинами и даже некоторыми скульптурами, несмотря на то, что всегда любила живопись больше. Закончив с завтраком, Соня помыла посуду, оделась и нанесла макияж, но, пройдя мимо комода в спальне, заметила буклет, который ей дал вчерашний парень на улице. Она так и не успела его прочитать, однако сейчас решила изучить досконально. Буклет рассказывал, что на Садовой улице, в баре «Менделеев», сегодняшним вечером состоится концерт живой музыки скрипки и рояля. — Живая музыка… — с волнением в голосе произнесла Соня вслух, — так-так, а во сколько начало? — самой себе задала она вопрос: — В 20:00, и это не далеко от моей квартиры. Классно как… Соня вся оживилась, предвкушая вечернее выступление, потому что обожала живую музыку. После Русского музея ей хотелось успеть вернуться домой и переодеться в какое-нибудь вечернее платье, а ещё красиво уложить волосы и сделать яркий макияж. Эх, зря мама смеялась, когда Соня собирала своё красное вечернее платье, и спрашивала: «Да куда ты в нём пойдешь?». Соня не отвечала, потому что и сама не знала куда, а теперь вот придумала. Точнее, повод надеть роскошный наряд нашёлся сам собой. И обувь на каблуке она положила очень даже к месту. Слишком уж давно не выгуливала она такую красоту. Через час Соня, стоя у кассы музея, уже отсчитывала деньги за билет. Народу было достаточно много, большинство по виду — туристы, такие же, как и она. А Соне так хотелось посмотреть на коренных петербуржцев, на остальных она насмотрелась и у себя в городе. В Сочи из Питера, конечно, тоже приезжали, и они, кстати, резко отличались от тех же московских туристов, но это всё равно было не то. Пробираясь сквозь толпу, Соня останавливалась у картин с природой, морем и даже натюрмортами, но вот портреты её почти не цепляли. Понравился только один, изображающий мужчину и девушку. Мужчина сидел в плетеном кресле на улице. Рядом с ним стоял небольшой столик, на столе —  чашка с чаем и заварочный чайник. Но больше всего её потрясла девушка. Она стояла вполоборота к мужчине, повернувшись к зрителям спиной, и что-то загадочное сквозило в повороте её головы и в наклоне плеч, что-то спокойное и уверенное. Мужчина производил впечатление волевого и властного человека, девушка ни на миллиметр не уступала ему в этом, хотя и опустила глаза, словно в знак смирения. Соня долго рассматривала эту картину, любуясь каждым мазком художника. «Сколько души и чувств было вложено в этот шедевр! И что хотел рассказать художник? Кем приходились друг другу мужчина и девушка? Отцом и дочерью? Или мужем и женой? Счастливы ли они? Он хмур и строг, а девушка светла, чиста и спокойна. Интересно, а как сложилась её жизнь дальше?» — мысленно рассуждала Соня, боясь отойти в сторону. Можно было придумать целую историю с этими двумя, и София, не щадя свою фантазию, как раз этим и занималась. Только спустя четверть часа наконец оторвавшись от картины, она пошла дальше. Зал сменялся залом, и девушка уже немного притомилась, но тут же увидела новый зал и не смогла сдержать радостный возглас. Половину стены занимала огромная картина бушующего моря с почти затонувшим кораблем. Это было нечто невероятное. Хорошо, что в зале стояли лавочки, и Соня преспокойно заняла место прямо перед шедевром. Она очень долго вглядывалась в каждую деталь картины, которая была написана в темных и мрачных тонах. Соне бы, наверное, понадобились годы, чтобы понять, где заканчивается море, а где начинается небо. Всё перемешалось. Разразился шторм, который и потопил корабль. Матросы не справились, хотя их трудно было винить в этом. Против стихии сражаются лишь безумцы. Над водой виднелась только самая верхняя мачта, а за неё всё ещё держались люди. «Выжили ли они? — вздохнула Соня, рассматривая лодки с теми, кому повезло больше, хотя и тех было совсем немного. — А сколько людей плыло на том корабле? Наверняка в разы больше, чем горстка уцелевших. Скорее всего, львиная часть погибла…». Соне вдруг стало так грустно и печально из-за мыслей, вызванных картиной, что захотелось встать и уйти, но сил почему-то не было. В мазках художника сквозило что-то завораживающее и это что-то заставляло её смотреть и смотреть на марину* дальше. Этот шедевр настолько впечатлил Соню, что она просто потеряла счёт времени. Так и сидела, затаив дыхание, боясь, шевельнуться, будто картина могла исчезнуть, и вбирала в память как можно больше деталей. «Сделанное фото никогда не передаст до конца всю палитру эмоций, что я сейчас испытываю…» — рассуждала она, глядя на величайшее из творений Айвазовского. Когда Соня вышла из музея, день медленно и неотвратимо клонился к закату. Да и на часах был уже не совсем день, но ещё и не вечер, а, скорее, тот промежуток времени, которому люди так и не придумали название. Соня торопилась домой: надо было заказать еды, принять душ и привести себя в порядок. Войдя в в квартиру, она на ходу скинула обувь и первым делом через приложение заказала обед, затем нашла платье и, положив его на гладильную доску, отправилась принимать душ. Стоя в ванной перед зеркалом, Соня тщательно сняла макияж, а потом разделась, залезла в ванну и задёрнула шторку, но… тут хрустнула штанга и, надломившись, упала на неё. Шторка так и осталась у Сони в руках, и она целую минуту стояла, не зная, как вести себя дальше дальше: то ли смеяться, то ли плакать. Соня выбрала третье: она наскоро ополоснулась, стараясь не разбрызгивать воду (а эта задачка, как известно, не из лёгких), и одевшись, пошлёпала к телефону, чтоб написать администратору об этом инциденте. София думала, что, скорее всего, он сочтёт, будто это она сломала штангу. «Обратное будет тяжело доказать, — мысленно рассуждала она, стуча пальцами по экрану телефона. — Если с меня потребуют компенсацию, я, разумеется, заплачу, но сама предлагать возместить стоимость поломки не буду, потому что моей вины здесь нет». Дмитрий заверил, что сегодня же придёт мастер и всё починит. Он не стал её в чем-то обвинять или упрекать — Соня выдохнула. Вскоре в дверь позвонили: пришёл доставщик еды. Девушка открыла ему, вежливо улыбнулась и забрала причитающийся ей пакет. Сегодня она решила заказать борщ с пампушками и чизкейк. Соня уселась на диван, примостив еду на журнальный столик и включила телевизор, причём больше для фона, нежели для просмотра передачи. Закончив все приготовления, она надела вечернее платье-футляр красного цвета и, украсив шею изящной подвеской, оценивающе рассмотрела своё отражение в зеркале. Волосы её были завиты в локоны и собраны в пышный хвост, пара волнистых прядок обрамляла правильный овал лица. Акцент в макияже Соня сделала на глаза, выделив губы неброской помадой. Образ её дополняли босоножки на небольшом каблуке и легкий чёрный кардиган. Выйдя на улицу, София выставила в навигаторе точный адрес и отправилась в бар, однако расстояние на карте оказалось в разы меньше, чем выходило в реальности. К тому же на ней была не самая удобная обувь, платье заканчивалось ниже колена, а разрез внизу не превышал и пяти сантиметров, отчего идти приходилось медленно, да и сами шаги получались куда уже, чем она привыкла. И хотя дорога до бара «Менделеев» заняла чуть больше времени, чем изначально планировалось, на концерт Соня не опоздала. В баре было людно, и все столики оказались заняты, осталось только несколько пустых стульев у барной стойки. В таких местах Соня раньше никогда не бывала. Пришедшие люди пили и громко смеялись, кто-то даже умудрялся танцевать на крохотном клочке пространства зала. Напротив барной стойки, в другом конце бара, располагалась небольшая сцена, на которой две девушки готовили всё необходимое для выступления. Обходя занятые столики, Соня поспешила вперёд, чтобы успеть занять внезапно освободившееся место. Подойдя к стойке, она попыталась сесть на круглый стул, но тот, как назло, оказался высоковат для неё. Девушка и так, и этак подскакивала вверх, чтобы примоститься на нём, но стул никак не поддавался. И когда Соня уже решила заползти с коленки, как маленькая девочка, то услышала тихое хихиканье. Обернувшись, она заметила мужчину, который смотрел на неё, поблёскивая заметно захмелевшими глазами. — Простите… — недоуменно сказала Соня. — Девушка, там снизу есть перекладина, на которую можно встать, чтоб забраться на него. Соня заглянула под стул и, убедившись, что мужчина был прав, дико покраснела от смущения. Ей повезло, что в такой темноте невозможно было разглядеть цвет её лица. — Спасибо, — неловко буркнула она. — Да, пожалуйста. Повисла немая пауза. Растерявшись, Соня не знала, как себя вести, и неловкое молчание нарушил только подошедший бармен: — Что Вам подать? Соня уставилась за его спину на стену: там висело своеобразное меню из напитков и закусок. Есть ей не хотелось, а вот выпить чего-нибудь горячительного она бы не отказалась. Внимательно пробежав глазами по списку, Соня остановилась на коктейле «Космополитен». Бармен отошел немного в сторону и начал готовить коктейль, бросая взгляды то на новую клиентку, то на сцену, то куда-то себе под ноги. — Девушка, а давайте я Вас угощу? — предложил сосед. Соня внимательно и холодно посмотрела в его сторону. — Нет, спасибо, я сама себя угощу. — Девушка, что ж Вы такая неприступная? Надо добрее быть, — с умным видом и чуть заплетающимся языком сказал мужчина. Как же Соня не любила пьяных людей. Особенно, когда те начинали к ней приставать. — Не хочу оскорбить Ваши чувства, но я сегодня пришла выпить пару коктейлей и насладиться живой музыкой, а не заводить новые знакомства. — Вот только не строй из себя недотрогу. Все вы одинаковые. Когда мужчина опустился до перехода на личности, Соня стала искать глазами другое место. С ней рядом тоже стоял пустой стул, и она, недолго думая, тут же на него пересела. К счастью, приставучий сосед даже не заметил этого, продолжая рассказывать бармену что-то про феминизм, распущенность и смену гендерных ролей. Минут через пятнадцать он окончательно надоел Соне, и она уже начала задумываться об уходе в другой конец зала, готовая досматривать концерт стоя. Но вдруг на её плечо опустилась рука… Чудом не вскрикнув, девушка оторопела от такого хамства. «Да что ж такое! Сегодня будто все мужчины сговорились надоедать мне!» — в сердцах подумала она. Но как только повернула голову, то увидела знакомое улыбающееся лицо, которое украшал огромный фингал на щеке. — Владимир, — воскликнула Соня, немного взволнованная такой неожиданной встречей. Мужчина, донимавший Соню, посмотрел на подошедшего, оценил в уме свои габариты и его и понял, что в этой схватке продует, а потому выбрал тактику тихо сопеть и возмущаться в свой бокал пива. — София, рад, что Вы меня не забыли. — Улыбка так и не сходила с лица Владимира. Соня смутилась и зарумянилась, опустила глаза в пол. — Мой позор даже склероз не поможет забыть. До сих пор чувствую себя такой виноватой перед Вами. Как Вы? Как Ваша щека? — О, не волнуйтесь, я себя прекрасно чувствую, а синяк выглядит страшнее, чем болит на самом деле. Так что можете перестать себя упрекать. — Я постараюсь, честно. Бармен принес «Космополитен» и принял заказ у Владимира. Соня всё больше смущалась и радовалась, что здесь свет моргал всеми цветами радуги, и сложно было понять по лицу, что щёки у неё почти цвета её коктейля. — А можно Вам предложить нечто безумное? — вдруг с азартом произнёс Владимир. У Сони пронеслось в голове много разных безумств, но все до одного они пугали её, а потому она с опаской покосилась на мужчину с фингалом, но тот смотрел так честно и открыто, что ей тут же стало неловко за свои дурацкие фантазии. — Конечно, можете предложить, но не факт, что я соглашусь. — А, может, мы перейдём на «ты»? Соня не смогла сдержать смех. Она засмеялась так заливисто и заразительно громко, что некоторые из гостей бара с осуждением покосились на эту парочку. Володя тоже заулыбался, считая смех Сони очень хорошим знаком. Он даже не догадывался, что полминуты назад, эта самая девушка, посчитала его маньяком. И тут на сцену вышли две элегантно одетые артистки. Представившись, они заняли свои места, и началась музыка. Девушки играли Вивальди, Баха и Бетховена. Классика всегда нравилась Соне, потому что звучала особенно красиво и мелодично. Какие-то мелодии были печальными, тихими и спокойными, а какие-то, напротив, веселыми, живыми и солнечными. Под них хотелось танцевать и кружиться по залу. Впрочем, артистки исполняли и более современную музыку, которую Соня тоже слушала. Любимого музыкального жанра у неё не было. Просто, если нравилась какая-то песня или мелодия, она себе её скачивала, а потом включала во время работы. Но всё же музыка из плеера даже близко не могла сравниться с живой, и Соня, слегка покачиваясь в такт ей, пыталась впитать каждую ноту. Когда концерт подошёл к концу, Софии стало немного грустно. Уход артисток со сцены означал, что ей тоже пора домой, а ей так не хотелось, чтоб этот вечер заканчивался. — Соня, а ты когда-нибудь гуляла по набережной вечером в Питере? — спросил Владимир, заметив её слегка увлажнившийся взгляд. — Нет, никогда, но всегда об этом мечтала. Прогулка по ночному городу у меня тоже в списке есть, — улыбаясь, призналась она. — Я буду с тобой откровенен, мне очень нравятся наш вечер и беседа. С тобой удивительно весело и легко. — Странно, да? У меня такое ощущение, что мы знакомы уже несколько лет. — И у меня. Ну, так что, давай воплотим ещё один пункт из твоего списка?! — весело предложил Володя, помогая девушке спуститься со стула. Соня согласилась, и когда он расплатился по счёту, они вышли из бара. — Больше всего меня в Санкт-Петербурге удивляют белые ночи. Вот сейчас около девяти вечера, а на улице светло как днём. В это время суток в Сочи уже темень. — Я когда переехал с Новгорода, тоже этому удивлялся, а потом привык. Человек в принципе так устроен, что не может вечно всему удивляться. — Это да. И… Совсем вылетело из головы… Спохватившись, Соня остановилась и начала резко что-то искать в сумочке, а потом вытащила кошелёк с нарисованным зайчиком и, отсчитав несколько купюр, протянула их Владимиру. Он посмотрел на неё так, что Соне стало не по себе. — Ну, это за мои напитки, — оправдывалась она, — бармен, почему то объединил наши заказы, и я не стала возмущаться, решив, что в состоянии отдать тебе деньги сама. — Соня, убери их обратно в кошелёк. Это я попросил его так сделать. Я тебя угостил: на свидании это вполне нормально. — И Володя снова весело улыбнулся. — Это было не свидание, — строго сказала Соня. — Почему же? — удивился он. — Нууу, мы же не планировали эту встречу, не договаривались. Ты просто так пришёл, не зная, что там буду я. Или ты сегодня так хотел свидание, что тебе было всё равно с кем на него идти? Такого поворота Владимир не ожидал и на всякий случай поднял руки вверх, будто сдавался. — Похоже, я отвык от женской логики, — сказал он, — Соня, прости, если задел твои чувства, но я не имел ввиду ничего плохого. Соня почувствовала себя немного виноватой и перестала сердиться, тем более она поняла, что повела себя некрасиво. — Прости меня… Но я все равно считаю, что это было не свидание. Володя опять улыбнулся и даже выставил руки в защиту от нападения, но Соня только бросила негодующий взгляд, оставаясь при своём мнении. Дальше они шли молча и, выйдя к набережной, решили прогуляться вдоль Невы. Соня любовалась тихой и спокойной водой. Через разные промежутки дороги появлялись лестницы, по которым можно было спуститься к воде, что они в итоге собственно и сделали. — Слушай, а тут купаются люди? — Ну, вообще здесь купаться нельзя, но иногда попадаются особо отчаянные. Сам бы я не рискнул. Тут достаточно глубоко, грязно да и холодно. — А можно я ножки помочу? — шёпотом спросила Соня — Можно. — разрешил он, но как только Соня скинула босоножки, полез в карман и строгим голосом добавил: — а я пока в полицию позвоню и заявлю на злостное нарушение общественного порядка. Он и правда с таким серьезным видом уставился в телефон, что девушка невольно поверила и испугалась, но через полминуты Володя опять разразился громким смехом, и Соня, поддавшись порыву, тоже захохотала. — Вот нравится тебе подтрунивать надо мной, я смотрю. — Выдохнула она, понимая, что её «кавалер» пошутил. — У тебя такие живые эмоции на лице, тебя прямо читать можно, как открытую книгу, — по-доброму сказал Володя. — А я книга не простая, уж поверь. — Верю-верю. — И он закивал головой в знак согласия. Соня разулась и подошла к краю, Владимир встал как можно ближе, чтобы в случае чего, успеть схватить девушку и не дать ей упасть в воду. Вода и правда была холодной, не ледяной, конечно, но для плавания подходила только «моржам». Вдоволь «накупавшись», Соня обулась и решила идти дальше. Ноги её были ещё сырыми, отчего босоножки то и дело соскальзывали, поэтому Владимир предложил сесть на ближайшую лавочку и подождать, пока ступни обсохнут. — Где ты уже успела побывать в нашем городе? —  с интересом спросил он, внимательно посмотрев на девушку. — Пока я была только в Русском музее, и мне там очень понравилось. — С азартом ответила она. — И что запомнилось больше всего? — На первом месте точно картины Айвозовского, он теперь мой самый любимый художник. Так шикарно море, наверное, никто не пишет. Есть у него такая большая картина с бушующими волнами и кораблём, который почти утонул, несмотря на попытки матросов спасти его. Это так трагично, и хотя умом я понимаю, что они нарисованы, всё-равно грущу. Такое ведь случалось и не раз… И море на картине страшное-престрашное, почти чёрное. Дождь льёт как из ведра, а тучи висят так низко, будто хотят обрушиться в воду, не оставив матросам даже шанса. Не знаю почему, но эта картина меня больше всего впечатлила. А ещё мне понравилась природа на пейзажах Шишкина. Она там такая живая, что кажется, будто я и правда погуляла в сосновом бору. Я даже запах хвои почти почувствовала и журчание ручья услышала. А какие там летели милые бабочки… — Ты так интересно рассказываешь, что мне самому срочно захотелось туда сходить, — не отрывая взгляд от Сони, произнёс Владимир. — Ты опять шутишь? — с обидой в голосе, покачала головой Соня. — Нет, ты что? Без шуток, ты правда очень интересно рассказываешь. Я уже давно никуда не выбирался. Дом, работа, магазин, дом — вот и вся жизнь почти. Ну, иногда в бар с коллегами могу заглянуть. — Очень похоже и на мою жизнь. Кроме бара. Я иногда в кино с подругой хожу. — Так, а что там в твоем списке ещё? — сменил Володя тему. — Хочу сходить в Эрмитаж, это как бы обязательная программа для Петербурга. А то меня не поймут, если я там не побываю, но я и сама хочу его осмотреть. Я ведь только слышала об этом музее, но никогда там не была. — Так, а куда ещё? — Петергоф, Гранд-Макет России, — вспоминала Соня, — Кунсткамера, Зоологический музей. Хм, что-то ещё было, но сейчас не могу вспомнить. У меня в списке гораздо больше мест написано, чем есть дней для их посещения. — Значит, будет повод ещё раз приехать. — Надеюсь, — с неким сомнением произнесла Соня, — тем более это мой первый отпуск в жизни. — Да, ладно, быть этого не может, — удивился Владимир. — Честно, я последние лет десять вкалывала как конь. Уходила рано утром, приходила поздно вечером. Вот теперь жалею. Зачем так гробила себя? Могла бы куда-то ездить, путешествовать, узнавать что-то новое. — Понимаю. Сам тоже трудоголик до мозга костей. Даже болеть не умею. Помню, однажды на операцию попал, а там после больницы надо было ещё неделю дома отлежаться, так я максимум выдержал три дня, на четвёртый психанул и поехал на работу. Напарник выставил меня за дверь и заставил уехать домой, сказал, что я весь зеленый и работать не могу. — Да, как он посмел! Это же дискриминация по цвету кожи, — наигранно возмутилась Соня. Оба опять звонко засмеялись, распугав хохотом людей, гуляющих рядом. — Кстати, кем ты работаешь? — У нас с напарником своя фирма, мы занимаемся строительством. Он взял на себя финансовую составляющую, а я прораб. Контролирую объекты, общаюсь с клиентами, и слежу, чтоб мои люди из команды выходили вовремя. — Чтобы не опаздывали что ли? — Не совсем. Например, если у меня плиточники кладут плитку, то в это время я не поставлю людей, делающих потолок. Я их позову на другой день. Я должен всегда чётко знать, где и какой у меня занят человек. — Звучит ответственно и сложно. — Так и есть. Но тем не менее мне нравится моя работа. Большую часть времени они так и провели за беседой. Время возвращаться домой наступило незаметно. Соня почувствовала себя уставшей, и Владимир предложил проводить её до квартиры. Как бы не хотелось ему с ней расставаться, отпустить всё равно пришлось. Соня зевала на ходу, а значит, с разговорами пора было заканчивать. — Завтра у тебя по списку Эрмитаж? — уже стоя перед дверью в парадную, спросил он. — Да, я ещё вчера купила билет и записалась на экскурсию. Надо быть на месте в десять утра, но от моего дома, Эрмитаж, как я поняла, не сильно далеко находится, поэтому я окультурюсь и прогуляюсь заодно. О том, что она, скорее всего, пойдет под команду навигатора, девушка благополучно промолчала. «И откуда берутся люди, которые, раз взглянув на карту, сразу понимают, куда и как идти? Почему я из другого теста, — рассуждала она, глядя себе под ноги. — Раз двадцать на карту посмотрю и всё равно заблужусь…» — Владимир, спасибо большое за вечер. Мне правда так понравилась наша прогулка. А ночной Петербург и вовсе стал моей новой любовью, — перестав грустить о завтрашней дороге, с улыбкой произнесла она. —Это тебе спасибо за компанию, я тоже отлично провёл время. И Соня уже почти развернулась, чтобы уйти, но деликатное покашливание остановило её. — Кхм, ты кое-что забыла, — Володя выдержал паузу, — могу ли я узнать твой номер телефона? Я хотел бы завтра написать или позвонить. Соня хлопнула себя по лбу и снова заулыбалась. Она раскрыла сумочку и принялась её трясти в поисках блокнота и ручки. А когда нашла, победно воскликнула и, немного волнуясь, коряво нацарапала свой номер телефона и имя, нарисовав внизу милый цветочек, просто потому что ей так захотелось. Владимир аккуратно сложил листочек пополам и убрал в карман джинсов. Он больше не окликал Соню, после того как она приложила магнитик к дверям и открыла её, а немного постоял на месте, пытаясь осознать, как один вечер и один разговор с этой девушкой так увлекли его. С ней он чувствовал себя настоящим и живым, будто и дышать до этого не умел, а она научила. Он был с ней таким искренним, в голове даже мысли не возникало где-то что-то приукрасить и выставить себя таким супер крутым, как яйцо Фаберже. Потому что и Соня ничуть не походила на всех этих фальшивых кукол, которые иногда пытались его соблазнить. Соня не играла, не кокетничала и не флиртовала, она была самой собой. Ошибался ли он? Вряд ли… Где-то на уровне подсознания Владимир чувствовал, что мнение о Соне сложил верное, но понимал: она удивит его и при этом ещё не раз…