Светлая королева

      Откровенно шокированный столь неожиданным новым проявлением природы Лайи, но инстинктивно не желающий отстать, оставив девушку один на один с потенциальной опасностью, Лео сам обернулся в свою крылатую форму и взмыл ввысь. Белый, мечущийся всполох на фоне безоблачного неба был словно пустынный мираж — полупрозрачный и исчезающий. Здесь подводило даже львиное зрение, поэтому, доверившись чутью, Лео последовал за звуками, а они уводили его прочь от замка, в сторону подъездного юго-западного шоссе, которое по распоряжению полиции Лэствилла и лично комиссара Дугана должно было быть уже часа три как перекрыто на любой въезд. Какого чёрта прямо сейчас там делали полицейские расчёты, да ещё и с сиренами? Они же на раз-два перебудят всех крылатых бестий, так что ни одно средство связи даже на экстренный случай не пробьётся сквозь ультразвуковой заслон! «Ты ж погляди… Они ещё и гонки устроили, мчатся как от дьявола! — зависнув над дорожным полотном на высоте верхушек деревьев, растущих по обочинам, Лео с подобной однозначно весьма выгодной позиции попытался оценить происходящее. Буфер расстояния, чтобы остановить непрошенных гостей прежде, чем они доберутся до замка, имелся достаточный, поэтому Нолан мог себе позволить потратить некоторое время на прояснение необходимых деталей. Все машины были знакомые, с номерными знаками Лэствилла, но вот водителей Лео в упор не узнавал, хотя память на лица у него и без львиной чуйки была отменная. — Ну, стало быть, здравствуйте, незванные!» — резко спикировав вниз, наперерез первой из машин в колонне, Лео позволил трансформации полностью завершиться. Он пробил львиными лапами крышу, подцепил её изнутри когтями и слегка приподнял передний бампер над землёй, тем самым снижая скорость. Пока лишь в качестве назидательного примера для остальных, который сопроводил раскатистым звериным рычанием. Оно или его облик в целом способствовали весьма буквальному пониманию. Резко завизжали тормоза и шины маневрирующих в попытке не врезаться друг в друга задних машин. Один из водителей всё же не справился с управлением, его автомобиль занесло в крутом вираже, протащило на скорости боком и по траектории движения неизбежно унесло бы в кювет, если бы Лео не прыгнул с разбега на эту груду неуправляемого железа, силой столкновения выравнивая её траекторию параллельно дорожному полотну. Запах жженой резины и выхлопных газов ударил по чувствительному обонянию, въелся в глаза, а непрекращающийся вой сирен нервировал, пуская фантомные разряды ярости по всему телу и, казалось, заставляя шерсть самопроизвольно вставать дыбом. Но как следует осознать это непривычное для себя состояние Лео не успел. Где-то в авангарде происходящего, а для льва — позади, послышались взмахи рассекающих воздух крыльев. Мгновение спустя звякнула броня и следом же знаком стоп-сигнала прямо в асфальт вонзился меч. — Проезд закрыт! — прогремел на всю округу повелительный голос Аквила, который стрелой метнулся к ближайшему полицейскому автомобилю и навис над водительской дверью, едва не срывая её с петель крючковатыми когтистыми пальцами. — Выключите сирены, идиоты несчастные, пока твари не слетелись. Лишь последняя из машин ехала с явным отрывом от основной колонны, где-то в хвосте, без сирен и мигалок. Едва затормозив, из неё буквально на ходу вылетел комиссар Дуган, держа перед собой штурмовую винтовку, которую поочередно направлял на остальных нарушителей всеобщего спокойствия, ожидаемо не спешащих раскрывать свои личности и покидать угнанный служебный транспорт. При всём этом вид у полицейского был такой, словно он и вправду убегал от дьявола. Или гнался за ним. Хотя дьявол был не в состоянии сейчас кому-либо докучать, Нолан мог запросто головой за это поручиться. Окончательно вернув себе человеческое обличие, в очередной раз про себя подивившись, что после всех метаморфоз туда и обратно он по-прежнему не герой соответствующей сказки в отсутствующем платье короля, Лео встал в позу и негодующе развёл руки в стороны, выказывая одновременно и удивление, и недовольство происходящим. — Джон, что за?.. — Ваше… Величество, — голос у комиссара от бега на пределе возможностей обрывался и звучал с одышкой, его сердце отбивало на чутком слуху Лео тяжелую барабанную дробь. Подбежав, наконец, с конца автоколонны в её начало, мужчина торопливо склонил голову в почтении перед собравшимися, после чего сбивчиво заговорил. — Прошу меня простить… — при этом он всё указывал рукой себе за спину. — Отдышись, — Лео подошёл совсем близко, успокаивающе положив полицейскому руку на плечо. — Вижу, что парни не из наших краёв и уж точно не из твоего участка. Разберёмся, — обратившись взглядом к сбившимся в кучу, как попало затормозившим автомобилям, Лео предал голосу львиной манеры, позволив ему звучать из глубин груди. — Fuori, signori! Руки за голову и грудью на капот! Rapido! Из подъехавших на этот раз уже со стороны замка двух знатно покоцаных, но оставшихся на ходу джипов оперативно высыпали четверо Орлов и столько же темнокожих Тельцов. — Обыскать! — коротко распорядился Аквил, кивнув преисполненный раздражения взгляд между машинами нарушителей. — Кристоф! — крикнул он, обращаясь одновременно ко всем. — Кристоф Романо, или кого он назначил вместо себя… Лео, предпочитающий не вмешиваться и молча наблюдать, сделал про себя вывод, что человек, вышедший из первой машины, явно не был командиром жандармов, чье имя прозвучало, но стоило его ногам коснуться асфальта, как он мгновенно пал ниц, склонив голову и вперив взгляд вниз. Выбравшись из машин, то же самое сделали и все остальные. — Прошу простить, Великие стражи света, мы не знали, что Вы пробудились… все сразу. — А если бы знали, — Аквил смерил коленопреклонных надменным взглядом свысока. — Что бы это изменило? Встань! — он сделал соответствующий жест и следом же скосил глаза на своих людей, ожидающих распоряжений, коротко им кивнув. — Вы все. Встаньте. Руки держите на виду и не противьтесь обыску. — Мистер Нолан… — тем временем комиссар, совладав с дыханием, осторожно тронул Лео за плечо, привлекая его внимание. — Господин, одна из машин километре на десятом свернула в чащу на бездорожье. Ваш приказ был по лесам не шастать ни под каким предлогом, вот я и… продолжил преследование основной группы… — Где Лайя? — крутнувшись вокруг себя, только сейчас опомнившись, настороженно спросил Лео, кинув ищущий взгляд поверх крыш машин и всего происходящего. Ответила ему неразборчивым шумом из множества одновременно звучащих голосов лесная чаща. Не медля ни секунды, Нолан опрометью бросился туда, стремясь учуять запах, взять след. Но этого и не потребовалось, его вели голоса нечестивого сброда, сумевшего найти себе укрытие от солнца. Казалось, их зловонное дыхание раздавалось из-под каждой малейшей тени под кустом и деревом. Тёмные твари провожали его ненавистными взглядами и мерзкими хрипами, но не нападали и даже не мешались под ногами. Они будто вели его, отвечая на заданный вопрос о местонахождении Лайи. Гигантским прыжками буквально перелетев добрую милю напролом через лес, Лео замер, когда его чувствительное обоняние настигли запахи людей, на слуху частящей дробью вразнобой забились человеческие сердца, а фоном — сердца, ну или что там у них вместо сердец, тёмных тварей, наперекор инстинкту самосохранения упрямо выползающих из своих нор на запах крови и страха бесконечно глупой, лёгкой добычи. Где-то неподалёку металл рассёк воздух и с влажным чавкающим звуком вгрызся в плоть. Чащу огласили визг и хрипы поверженной твари, следом же — вопли ярости от полчищ тех, кто лишь выжидал момента напасть, когда защитники отвлекутся или ослабнут. Снова засвистел воздух, но на этот раз не от тяжести меча, а от невесомой лёгкости рассекающих его крыльев. Едва уловимая поступь по прелой земле. Шаг, другой… После чего звуковая волна, высокочастотная и плотная — та самая — прокатилась по окрестностям, и Лео показалось, что он расслышал в этом давящем на уши звуке голос, одновременно бесконечно знакомый и столь же бесконечно чужой, преисполненный силы и власти, которые прежде в нём не звучали… — Pleacă de aici! Părăsi! Мягко и бесшумно ступая по лесной подстилке, Лео выжидающе наблюдал сквозь прорехи между частящими стволами, как посреди небольшой, поросшей жухлым бурьяном поляны, в своём маленьком чёрном платье лицом к лицу с замкнувшей кольцо окружения нечистью стояла на вид непозволительно хрупкая Лайя. От всего её тела исходило равномерное, лазурного цвета свечение, белоснежные крылья за её спиной были расправлены на полный взмах, скрывая в своей тени перепуганных людей — тех самых отбившихся от основной группы итальянцев-жандармов. А рядом с ней, по обе стороны, ожидаемо не желая трусливо прятаться, стояли Сандра, поддерживаемая Илинкой и какой-то мужчина. Со спины Лео не смог его опознать. В руках незнакомец сжимал испачканный в темной крови меч, а спину его закрывал набитый походный рюкзак. — Ieși! — в очередной раз требовательно прикрикнула Лайя, и твари повиновались. С очевидной неохотой, они всё же стали медленно отползать назад, скрываясь в тени лесной растительности. Те из них, что были спереди, за спиной же они видели добычу, и она для них была словно красная тряпка для быка, напрочь отключающая всякий инстинкт выживания. Одно из существ, всем своим мерзким видом напоминающее поднятый из могилы труп не первой свежести, потеряв всякий страх, набросилось сзади, но Лео был готов: он кинулся наперерез и, в прыжке поймав, сжал мерзкое тело клыками. А едва вновь ощутил опору в виде твердой земли, разодрал нежить на части. — Прочь! — взревел Лев, встав перед Лайей и остальными в полный рост своей промежуточной формы — по чаще прокатилось его раскатистое грудное рычание. И пока приструненная общими усилиями нечисть уползала обратно в свои тенистые норы, Нолан поспешил обернуться к Бёрнелл и остальным. Взгляда вскользь оказалось достаточно, чтобы понять, что Сандре отчего-то было очень плохо — Илинка поддерживала её, не давая упасть, но даже при том, что сейчас им обеим должно было быть совершенно не до церемоний, обе девушки почтительно склонили головы, пригнувшись в полупоклоне. Мужчина же, в котором Лео при взгляде в лицо опознал услужливого дворецкого из румынского замка Влада, официанта, водителя, носильщика багажа да и вообще мастера на все руки, учитывая, что он, оказывается, ещё и мечом владел, повернулся чуть боком, лицом к Лайе, и тут же опустился перед ней на одно колено, низко склонил голову и упёр взгляд в землю. — Госпожа, вы жить! — на эмоциях громко, не скрывая искреннего удивления и радости, выдал он с привычным ещё по Румынии акцентом. — Прошу, Валентин, не нужно всего этого, — почти взмолилась Лайя, потрясенная подобным к себе отношением. Она уже хотела сама поднять мужчину с колен, но тот, всё так же не смея смотреть на неё, слегка отклонился назад, избегая прикосновения и оставаясь в прежней позе. — Встаньте! Ради всего святого, не здесь. Позвольте мне хотя бы… «…привыкнуть! Среди своих… среди друзей не ощущать той пропасти неравенства, которого не должно существовать», — конечно, все это были лишь отчаянные мысли, которым не суждено было прозвучать. — Не сметь, моя Госпожа! — с явно скользящим в тоне извинением, но, тем не менее, уверенно отвечал ей мужчина. — Не сметь на глазах у тёмный народ и Светлый Орден. Это плохо сказаться… на вашей репутация. Лайя открыла было рот, чтобы возразить, но на последних словах потрясенно его закрыла. Валентин же, бубня себе под нос извинения на румынском, сам поднялся с колен, рысцой метнулся к краю поляны и подобрал то, что там бесхозно лежало, оброненное в процессе бегства и борьбы, приминая своей тяжестью траву. У Лео, молча наблюдающего происходящее, при виде предмета в руках преданного слуги Влада, от сердца отлегло, а мысленно он вычеркнул первый пункт из списка проблем, грозящих потенциальной катастрофой. Валентин же, окинув окружение каким-то ищуще-выжидающим, несколько напряженным взглядом и сделав молчаливый вывод, что его непосредственный хозяин не торопился появляться и обрушивать на него свой гнев за нарушение всех мыслимых приказов, вернулся на своё прежнее место перед Лайей. Он обхватил предмет обеими руками, как охватывают при принесении клятвы меч, вновь опустился перед девушкой на колено и протянул ей копьё. — Doamna luminoasă. Оружие Господаря, — не глядя в глаза, Валентин продолжил держать перед опешившей Лайей совершенно обнажённое, никак не зачехленное копьё длиной с человеческий рост. — Я… совершить страшный грех и готов понести наказание, но сберечь реликвия. Тем временем Илинка, посадив окончательно потерявшую способность самостоятельно держаться на ногах Сандру прямо на сырую траву, достала из рюкзака за спиной Валентина большую деревянную шкатулку из тёмного, почти чёрного дерева, — ту самую, с выжженным на крышке знаком рода Человеческого. Сперва, так же как и Валентин, преклонив колено, она немного поколебалась в неуверенности, после чего подрагивающей рукой протянула шкатулку Сандре, и та, обхватив её обеими руками и едва не выронив под тяжестью, с низко склоненной головой обратилась к Лайе. — Госпожа… — голос подруги был слаб и срывался в одышке, пронзая сердце Лайи без ножа, но остановить всё это безумное действо она никак не могла, потому что её в очередной раз никто не спрашивал. — По праву рождения, крови и данной перед богом клятвы… это Ваше, — дрожащими от слабости руками Сандра протянула Лайе шкатулку. Бёрнелл без промедления взяла её, но лишь затем, чтобы не тратить больше времени на бесполезные церемонии. Открывать её она не собиралась, во-первых, потому, что прекрасно знала, что находилось внутри, во-вторых, потому что ещё на этапе узнавания твёрдо решила, что содержимое этой шкатулки коснётся её тела только руками Влада и никак иначе. Другой свободной рукой Лайя наконец-то осмелилась коснуться копья, посредине между руками Валентина обхватив своей ладонью потемневшую от времени, поразительно нетронутую ржой сталь. О других свидетелях, тех, кто это самое копьё пытался подло выкрасть, за что здесь, в Лэствилле, едва не поплатился жизнями, Лайя и думать забыла. До тех пор, пока не прикоснулась к предмету всеобщего вожделения. Когда-то давно, в прошлой жизни, увиденной ею ещё через картины, у Лайи, точнее, у Лале, была эта способность — видеть сцены, происходящие когда-либо в прошлом, коснувшись связанного с событием предмета или тела, как живого, так и мёртвого. Переродившись, за все двадцать четыре года своей жизни Бёрнелл у себя этой способности ни разу не заметила. Но вот опять! Это не было полным погружением, как раньше, чреватым потерей всякой связи с реальностью, но всё же девушка отчетливо увидела перед глазами восставшие события другого времени. На обратной стороне сомкнутых век она наблюдала, бессильная вмешаться в происходящее, как наконечник этого самого копья вонзился под ребро человеку, как из раны, окропляя тело, обильными струйками потекла кровь… Лайя отпрянула, коротко вскрикнув от неожиданности и яркости возникшего ведения. — Госпожа? — взволнованно отозвался Валентин, но взгляда поднять не решился. Лео же поспешил поддержать шатнувшуюся Лайю, пусть и быстро понял, что ей это не было нужно. А девушка, придя в себя и сконцентрировав свои чувства в настоящем, обернулась к молчаливым наблюдателям, от страха и растерянности предпочитающим о себе никак не напоминать и вовсе старательно делать вид, будто их нет. По собственной воле ли, или по чьей-то чужой, эти люди стали пассивными участниками того, что вовсе не предназначалось для глаз непосвящённых, во благо их же безопасности. И за свое участие они рисковали заплатить слишком высокую цену, совершенно, кажется, об этом не подозревая. Ведь будь здесь Влад, он бы милости не проявил и никого из них спасать не стал бы… — По какому праву, — Лайя обратилась к мужчинам, — ваши сообщники в Румынии, а вы — здесь, в Лэствилле пытались выкрасть то, что принадлежит роду Дракулешти? Другие из Ордена тоже были поблизости, неотвратимо нарастал шум постороннего присутствия. Вскоре он стал уловим среднестатистическим человеческим слухом, и глаза людей в форме, враз утративших всю свою напористую храбрость и боевые навыки опытных военных, растерянно забегали по шевелящимся деревьям и кустам. В страхе перед тем, что или кто из них может появиться и одновременно в надежде на спасение от необходимости отвечать на поставленный вопрос. Ответственность на себя не хотел брать никто из них. Рослые, вооруженные мужчины, — даром, что бесполезным оружием, на вид гораздо старше Бёрнелл, все они, казалось, потеряли перед ней способность говорить и даже связно мыслить. Лайю это не задевало и не будило в ней чувство сопереживания, лишь разочарование и злость от того, что вот так бесполезно приходилось тратить драгоценное время. — Ответите мне сейчас, и, возможно, позднее вам не придется отвечать перед моим мужем. Упоминание Влада моментально пробудило страх в чужих глазах, а вместе с ним и мотивацию к скорейшему ответу. Один из них, переглянулись с товарищами, несмело вышел на пару шагов вперёд, неумело поклонился, но взгляда не отвел и заговорил смело, едва не с вызовом глядя Лайе прямо в лицо. — По праву, данному верой и церковью, Signora! — речь искажал акцент, многократно ухудшившийся от волнения, но сути сказанного это не меняло. — Эта реликвия священна для всех христиан! У темного нет и никогда не было права владеть ею. Лайя только задумалась над ответом, как Лео сделал шаг вперёд. У него ответ, по-видимому, уже был готов. — Скажете, что и владеть землёй, на которую вы вторглись, у него не было права? Или могилой, в которой на протяжении веков хранилась неприкасаемой ваша бесценная реликвия? Посмею напомнить, раз Ватикан в очередной раз забыл об этом, могилой основательницы Ордена, священной для всех, независимо от их веры и принадлежности свету или тьме. А вы, потакая инфантильной жажде обладания понтифика, намеревались вытащить копьё оттуда, не имея никаких шансов сберечь ни его, ни даже свои собственные жизни! Глупцы! — гневную тираду Лео закончил низким грудным рычанием, после чего поднял сжатый кулак, очевидно, подавая таким образом знак — и на поляну тут же высыпали его рыжеволосые ребята, до этого мастерски скрывающиеся в зарослях. — Этих бедовых упакуйте понадежнее, чтоб больше на наших машинах не гоняли, — Нолан, не думая скрывать крайней степени раздражения, граничащего с пренебрежением, указал на итальянцев, — и увезите подальше, куда-нибудь в самый удаленный от замка участок, позже свяжемся с их родиной и решим, что с ними делать. Сандра! — Лео вдруг резко подался вперёд и присел рядом с девушкой, почти подхватывая ее, окончательно падающую без чувств. Его встревоженный взгляд моментально обратился к Илинке, которая тоже подалась к сестре, но оказалась гораздо менее расторопной, чем Лео, с его кошачьими рефлексами. — Что с ней? — опередила с вопросам Бёрнелл, тоже метнувшись к подруге. На вид Сандра была бледнее полотна, а ее рука, которой Лайя коснулась, пытаясь привести девушку в чувство, оказалась холодна как лед. — Она ранена? Но запаха крови или ее пульсации в каком-либо атипичном месте кроме сердца Лайя не чувствовала. Лео, судя по всему, тоже. Одежда Сандры нигде не выглядела поврежденной, открывающей доступ к вероятным ранам на её теле. Казалось, физически она была абсолютно в порядке, не считая тех мелких ссадин и царапин на лице и руках, не несущих угрозы жизни, полученных при погоне сквозь лесную чащу. — Она истощена энергетически, — беспомощная хоть чем-то помочь, отозвалась Илинка в тон лихорадочно мечущимся мыслям обоих друзей. — С самого начала она тратила слишком много сил, чтобы скрыть наш замысел и помочь уйти от преследования. В Румынии, а теперь и здесь… За этим копьём ведь не только Ватикан охотится. Тёмные, те из них, что помогущественнее, тоже его ищут, преследуя свои собственные цели, но теперь всё же больше по приказу Сорок четвертого. В вашей могиле, Госпожа, оно было сокрыто от взоров темных, а теперь ничто не мешает им его отслеживать. — Да что это за копьё такое? — не выдержав, выкрикнула Лайя, гораздо громче, чем хотела и должна была. Она ведь вовсе не мыслила вымещать свою злость от непонимания на Илинку, но та под требовательным взглядом поспешно пригнула голову и дрожащим голосом произнесла: — Копье Лонгѝна, моя госпожа. Ах, если бы одно единственное словосочетание могло все объяснить… Может, и объясняло, но точно не для Лайи. — Копьё Судьбы, Христово копьё… Человечество подарило этому артефакту много названий, — зависнув ненадолго в воздухе над их головами, на поляну приземлился Аквил и сразу же направился прямиком к Валентину, собственническим жестом протягивая руку за тем, что Лайя так и не удосужилась взять. Но румын, не дрогнув под давящей властью громадных расправленных крыльев, отшагнул назад лишь для того, чтобы не позволить коснуться копья. — Госпожа? — мужчина бросил на Лайю вопросительный взгляд, с которым обычно ожидают пояснений или дальнейших распоряжений. При этом он не совершил ни одного провокационного действия или угрожающего движения, хотя резко повернувшийся к Бёрнелл Аквил выглядел так, будто ему без малого плюнули в лицо. Тем, вероятно, что незамедлительно не пали в ноги, да еще и посмели не отдать желаемое по первому щелчку. Лайя обратилась взглядом к Лео, и тот по обыкновению понял ее без слов. Подошел к Валентину, и тот, под одобрительный кивок от Лайи, отдал ему копьё. — Но дьявольскими вилами ему бывать, пожалуй, еще не приходилось, — искривив и без того не слишком приятное лицо в пренебрежительной гримасе, Аквил вынужден был остаться ни с чем. — Здесь даже готов согласиться с Папой — богохульство в чистом виде. Игнорируя все высказывания, Лео преподнес Лайе копьё, также как до этого Валентин, держа его перед девушкой на раскрытых ладонях, но стоя перед ней в полный рост, а не на коленях, и глядя глаза в глаза, а не в землю. Больше, казалось, не было препятствий, но, прежде чем в очередной раз прикоснуться к копью и просить Лео рассказать ей детали, Лайя обратилась взглядом к сёстрам. О каком копье, артефактах и споре за чужие притязания вообще могла идти речь, если кто-то из людей… кто-то из бесконечно преданных ей без всякой на то причины людей был не в порядке? Лео проследил взгляд подруги и, как всегда, демонстрируя небывалую чуткость и проницательность, без лишних слов вручил Лайе копьё, перевернув его вертикально наподобие посоха, а сам вновь подошел к Сандре и, опустившись перед ней на колено, легко поднял бесчувственную девушку на руки. — По лесным чащобам добираться долго и небезопасно, я сам отнесу её в замок. Там есть врачи и всё необходимое. Чарли, — он подозвал кого-то из своих подручных, и за его левым плечом моментально вырос, почтенно склонив голову, моложавый лицом, но не по годам мощный накаченным телом парень. — Отвечаешь за них, — Нолан указал на Илинку и Валентина, торопливо представив их друг другу. — Помоги добраться до замка, размести, обеспечь всем необходимым и избавь от лишнего внимания. — Будет исполнено, Ва… сэр! — Врачи… если это обычные врачи, помочь ей не смогут, — Илинка с тревогой наблюдала, как Лео держал на руках, прижимая к груди, безжизненное тело её сестры. — Это ведь не болезнь и не рана. Ей нужен отдых и… не помешал бы тот, кто смог бы поделиться с ней энергией. Если бес… — Ноэ больше ни с кем и ничем поделиться не сможет, Илинка, — пресекла мысль Лайя, не вдаваясь, однако, в подробности, при этом неосознанно накрыв ладонью украшение под горлом. — Может быть, камень Балаура поможет… — Он излечивает только физические повреждения, — не в силах скрыть охватывающего ее отчаянного страха за жизнь сестры, только сильнее расстраиваясь, заметила Илинка, но в ее взгляде при упоминании камня всё-таки мелькнул слабый огонёк надежды. — Однако, камень энергетически связан со своим постоянным владельцем. В нём может содержаться часть вашей силы, Госпожа. Возможно, это смогло бы помочь Сандре… — Не узнаем, пока не проверим, — Лайя поспешно расстегнула колье и, подойдя вплотную к Лео, вложила украшение в безвольную руку подруги, сама сжав её пальцы в кулак. — Я и Влад придём, как только сможем, — прошептала Бёрнелл, коснувшись ладонью неестественно холодного лба. — Позаботься о ней и возвращайся, — напутственно сказала она, подняв взгляд к лицу Лео. Тот будто только этого и ждал: кивнул незамедлительно и, расправив крылья, взмыл выше роста, стремительно унося Сандру туда, где было хотя бы относительно безопасно. — Валентин, — оторвав взгляд от неба и сосредоточив его перед собой, Лайя обратилась к оставшимся друзьям (в душе надеясь, что имела право называть их таковыми), пока они ещё не успели уйти. — Илинка. — Слушать внимательно, Госпожа, — мужчина моментально подобрался и весь обратился во внимание, приняв именно ту позу, которую Лайя про себя уже успела назвать «слушаю и повинуюсь». Илинка тоже опустила взгляд. Не опечаленно и не смущённо — почтительно. Лайю всё ещё ввергало в глубокий ступор подобное к себе обращение, а все эти, кажущиеся неуместными поклоны не вызывали ничего кроме раздраженного негодования, но обращаться к себе как-то иначе она, по-видимому, могла лишь приказать. А поскольку приказывать она не хотела, значит, у неё просто не было иного выхода, кроме как смириться со своим положением и изо всех сил попытаться соответствовать отведённой ей роли и оказываемой великой чести. Припоминая, как в подобной ситуации поступил Влад, Лайя приложила руку к сердцу и поклонилась. — Благодарю. От своего имени и от имени Господаря. Даже не осознавая всей ценности предмета в своих руках, поэтому не представляя, за что именно благодарит, Лайя делала это со всей доступной ей искренностью, потому как интуитивно уже понимала, что преданные Владу люди в очередной раз спасли их обоих от огромной беды. — Госпожа Лайя… — несмело обратился к ней Валентин, на этот раз добавив к обращению имя, но взгляд его, по-прежнему упорно избегая встречаться со взглядом девушки, в очередной раз ищуще прошёлся по шелестящим зарослям. — Позвольте знать: с Господином Владом всё в порядке? Сандра видеть… ужасные вещи. Она говорить… Лайя скосила взгляд на нежелательных свидетелей, до сих пор их окружающих, взглядом и едва заметным отрицательным движением головы давая понять, что подробности видений Сандры, какими бы ни были, для прилюдного обсуждения не предназначались. — Да, всё хорошо. Он, к сожалению, не смог вас встретить, но позже мы вместе к вам обязательно присоединимся. А сейчас извините меня, — Лайя виновато улыбнулась обоим краешками губ, — я должна идти, — покрепче обхватив рукой копьё, попросту не имея ни права, ни желания доверить его кому-либо другому, девушка позволила волне звука себя подхватить, расправила крылья и устремилась ввысь. Небо встретило ее приветливым шелестом ветра, треплющим волосы и обволакивающим кожу словно каким-то шелковистым покрывалом. Здесь, между землей и облаками не было осуждающих взглядов, инстинктивно полнящихся страхом, не было вопросов и претензий от тех, кто по природе своей слишком прочно был привязан к миру живых, не было оценивающе-выжидающего роптания тёмных, безошибочно чующих в ней силу Влада, но сопротивляющихся этой силе подчиниться. Здесь, в небе… было легко просто быть собой, без оглядки на чьё-то мнение и оценку. — И всё-таки мне больше нравятся два твоих больших крыла, чем когда ты без всякого предупреждения распадаешься на тысячу мелких и верещащих. Меня чуть удар не хватил! — Лео?! — Лайя резко обернулась, крутнулась по оси, ища друга взглядом, и описала в воздухе небольшой круг, чтобы оказаться с ним на одном уровне. — Даже в воздухе ты подкрадываешься! Нельзя же так! А если… — …то ты натравишь на меня своих бледнокожистых, а бестии Влада ещё сверху поддадут, знаю, — Лео беспечно улыбнулся, глядя на девушку в полуобороте, словно такая перспектива его нисколько не пугала. — Ну, прости, я не нарочно. Не хотел тебя одну надолго оставлять. — Со мной-то всё в порядке. Лео, что с Сандрой? — Лайе казалось, что с момента их расставания там, на поляне, прошло всего ничего времени. — Когда ты успел… — На крыльях оно всегда быстрее, — Лео абстрактно кивнул себе куда-то за плечо. — Между замком и тем местом, куда наших путешественников нелёгкая занесла, не такое уж большое расстояние. Плюс-минус пара миль. Так что Сандру я благополучно передал в надежные руки, не волнуйся, о ней позаботятся. Валентина и Илинку тоже устроят. Тёмных Тетра не жалует, это правда, и вряд ли Аквил обрадуется, явись кто-то из подданных Влада на порог, но к людям всегда относились достойно. Даже если они не выражают почтения. «До той поры, пока они остаются людьми», — про себя подумала Лайя, а вслух задумчиво спросила: — И как только у тебя это получается? — Получается что? — Лео сперва сделал вид, что не понял вопроса, но быстро передумал, решив, что у них и без игры в непонятки тем для обсуждения больше, чем свободного времени. — Оперативно решать все проблемы? Знаешь, не то чтобы я раньше этого не умел, но делать это резко становится проще, когда появляется венец на голове, — Нолан обрисовал над своей головой воображаемую окружность, — и бонусом — крылья за спиной, — мужчина с сомнением покосился на шкатулку, легкомысленно зажатую у Лайи подмышкой. Подобный способ перемещения ценных предметов, определенно, не производил впечатление стопроцентно безопасного, когда до земли расстояние этажей десять, но Лео предпочел никак свои сомнения не комментировать — поважнее вопросы были. — Ты тоже скоро поймёшь, каково это. — Не думаю, что хочу и… готова понять, — призналась Бёрнелл, которую всё сильнее одолевали сомнения в приемлемости и уместности подобного рода взаимоотношений между «королями и их подданными». В конце концов, какой сейчас век на дворе? Более того, какова практическая значимость всех этих церемониальных расшаркиваний? Кроме как потешить собственное эго и самолюбие. — Точно не в формате: «Принеси-подай» и чтобы каждый непременно падал передо мной ниц. — Издержки власти, о которых тебя не спросят. Как не спросили меня или даже Аквила, хотя тому, похоже, такой формат лишь в радость. Ты позволишь? — Лео протянул к Лайе руку, желая забрать у неё копьё, которое в его понимании смотрелось по-прежнему слишком инородно рядом с миниатюрной женской фигуркой. Разрушенные замковые шпили виднелись уже совсем близко, и девушка резко вытянувшись, стремглав метнулась вниз, стремясь быстрее ощутить под ногами твёрдую опору. Как только они оба приземлились, и крылья Лео на глазах смотрящей на него Лайи истаяли буквально сами собой, девушка предположила, что с её собственными произошло примерно то же самое. И происходило всякий раз, как её ноги касались земли, а мыслями она переставала стремиться к небу. Сделав несколько шагов в ритме пешей прогулки в направлении замка, Бёрнелл протянула другу копьё, но и своей ладони при этом не убрала, так что на разной высоте их руки вместе коснулись его. Лайя задержала чуть более внимательный взгляд, привлеченная игрой бликов на металле. Солнечный свет пробивался сквозь листву густых крон неравномерными пятнами, освещая фрагменты копья по длине, и там, куда падали красноватые отсветы, острое зрение Лайи улавливало рельеф — насечки, плотно заполняющие всю поверхность жезла от основания до самого наконечника. Сначала девушке показалось, что это всего лишь хаотичные царапины — неизбежные следы беспощадного времени, но чем больше она всматривалась в них, чем ярче свет солнца окрашивал эти «следы» в кровавый оттенок, тем отчётливее Бёрнелл видела в них упорядоченные символы — надписи на незнакомом, давно забытом всеми живущими языке. Лайя украдкой проследила взгляд друга, проверяя, казалось ли это только ей, или они оба видели то же самое. Но Лео задумчиво смотрел перед собой, не проявляя ни капли лишнего интереса к предмету, которого касался. Лайя решила и в себе этот интерес временно подавить, потому как она основ не знала, а тут вдруг захотела с места да в карьер. Не ускорит это понимания, только ещё сильнее собьет с толку. Лео в том числе, если вдруг окажется, что надписи по какой-то причине могла видеть только Лайя. Поэтому девушка решила осторожно начать с очевидного. — Ты ведь понимаешь, почему мы до сих пор не в замке, а здесь… наслаждаемся прогулкой и условной тишиной. Я жду подробностей, Лео, до которых, очевидно, не дожила в свой прошлый раз. Это копьё… то самое? — То самое ли, которым пронзили Иисуса на кресте? — Нолан продолжал задумчиво смотреть вдаль. — Не знаю, меня там не было. А если и был, то уже об этом не вспомню. У Лайи же вопрос принадлежности копья в принципе не должен был вызывать сомнений. Присутствовала она там, или нет, а то, что она увидела через соприкосновение и, не исключено, что увидит снова, возможно, даже более детально, не оставляло ни малейших поводов сомневаться. — …но тот факт, что во все времена и особенно теперь за ним охотятся все кому не лень, от могущественных тёмных, до просто верующих глупцов, имеющих весьма поверхностное представление о противоборствующих силах, считаю, должен служить неплохим доказательством в пользу его подлинности. Так что — да, вероятнее всего, это оно и есть, — продолжал свои умозаключения Лео, ловко вертя предмет дискуссии между пальцами и по сложным меняющимся траекториям — вокруг себя, как самую посредственную вещь, без толики уважения к её истории. Лайе, безопасности ради, даже пришлось отойти в сторону и увеличить между ними расстояние, едва Лео наглядно дал понять, что увлекся боевой «игрушкой». По легкомысленности отношения понятно было, что держал он её в руках далеко не впервые. — Расскажешь детали? Как оно попало к Владу? Если я ещё не разучилась считать, то этому… предмету должно быть без малого две тысячи лет. Лео наконец-то остановил вращение копья и теперь просто держал его, взвешивая, заново пробуя в руках и через тактильное восприятие словно что-то вспоминая. Его взгляд расфокусировался и стал задумчивым, направленным всё также вдаль, но уже иную, неизмеримую привычными мерами расстояния. Лайе был знаком этот взгляд. Так Влад смотрел… В воспоминания, сквозь время. — Константин Палеоло́г, — когда Лео заговорил, голос его тоже звучал иначе, хоть он и стоял близко, ощущался недосягаемо далеко, — последний византийский император, подарил Владу это копьё на исходе битвы за Константинополь. Город мы, исторически известный факт, удержать не смогли, но успели увести из-под осады достаточно его невинных жителей, спасая их от участи рабства и становления янычарами под властью Мехмеда. Влад пришёл в тот день к императору, как правитель к правителю, и предложил ему спасение из захваченного города, но тот отказался спасаться бегством, сказав, что город пал, и ему незачем больше жить. Однако в благодарность за отклик на просьбу о помощи, когда все другие отказали, страшась османских полчищ, за спасение жизней своих подданных, хотя и далеко не всех, он отдал Владу это копьё. — Он знал, что Влад… — Лайя запнулась, пытаясь подыскать наименее болезненное для самой себя определение. — Свою тёмную природу за пределами Валахии Влад сильно не афишировал, по крайней мере, пока занимал валашский престол как действующий правитель. То, что он, как и я, и большинство тех, кого мы вели за собой в бой, были и номинально всё ещё оставались вассалами османов, также ни для кого тайной не было. А прозвище Влада на тот момент не знали разве что маленькие дети, далёкие от войны женщины и те, у кого с головой не всё ладилось. Но такая вот у судьбы злая ирония: преданный христианин на руинах христианского мира по собственной воле даровал владыке Колосажателю самый действенный и опасный «кол» из всех, когда-либо существующих. — Но ведь он даже не серебряный, — они остановились, и Лайя в недоумении провела подушечками пальцев по наконечнику копья, с удивлением отмечая, что его грани всё ещё идеально ровные, сходящиеся в одной точке, а остриё, как игла, даже спустя такой немыслимый промежуток времени. — Его ценность не в этом. Не для всех тёмных губительно серебро. Не на всех действует солнечный свет, святая вода и слово божие. А вот святая кровь, которой, согласно библейским писаниям, окропился однажды наконечник этого орудия страстей, способна истребить любое порождение тьмы, независимо от степени его могущества и имеющихся или отсутствующих у него слабостей. При осаде Константинополя Мехмед уже был основательно подкован знаниями Ордена и уже подозревался в связях с нечистыми. Идя в поход на Византию, он охотился, в числе прочего, и за копьём Христа, способным убивать тёмных. — В том числе и Влада… — шёпотом закончила мысль друга Лайя. — Так вышло, что из двух зол император выбрал того, кто прятал в наручи крест и нёс спасение его гибнущим людям. — А Влад знал о… свойствах копья? — в мыслях Бёрнелл эта фраза звучала как: «Об угрозе для себя», но вслух она спросила по-другому. — Иначе стал бы он прятать его там, где ни один тёмный не мог его даже учуять, не то что добраться и заполучить? Насколько я могу доверять памяти прежнего себя, в прошлом Ватикан неоднократно посылал к Владу послов в попытке вернуть назад ценный экспонат своей коллекции. Но каждый раз неизменно Влад отказывал им, хотя после падения Константинополя я никогда не видел, чтобы он пользовался копьём. Мы больше никогда с ним этот вопрос не обсуждали, но, думаю, он берёг его как свой единственный случайно обретенный козырь против того, кто его создал. Ведь о рукопашной схватке речи быть не может, и ни один меч не поможет ему преодолеть неспособность причинить вред тому, в ком заключена часть одноименной силы. Лишь копьё способно уничтожить Сорок четвертого. — Говоришь: «Ни один тёмный не мог его учуять…»? — озадаченно повторилась Лайя. — Но простым людям ведь ничто не мешало достать его из моей могилы. — Кроме того, что простые люди обычно не покидали Холодный лес живыми, у них, у всех тех, кто имел душу, в прошлом и без копья нашлось бы множество действенных способов убить Влада. Хотя, пожалуй, что из Ордена о том, где именно спрятано копьё, даже я не знал наверняка, с остальными же у Влада сложились, мягко говоря, напряжённые отношения. Лайя задумалась, пытаясь свести полученную информацию в более-менее единую, целостную картину. — Выходит, Ноэ не только спас меня. Он ещё и позаботился о том, чтобы, вероятно, единственное оружие, способное уничтожить конкурента Влада на его пути к трону, не попало в чужие руки и не обернулось против него самого, — девушка не переставала поражаться, или, скорее, уже открыто восхищаться тем, насколько далеко и полно бес сумел всё предвидеть и организовать так, чтобы каждое событие непременно оборачивалось на пользу задуманному. — Это ведь он отправил Сандру в Румынию. — В чём-чём, а в преданности Ноэ Владу я перестал сомневаться, ещё когда он заявился к нам в Лэствилл с кипой бумаг подмышкой. В остальном, я не то чтобы хорошо его знал и хотел бы петь ему дифирамбы, но, в конце концов, это же он тебя научил, как разбудить во мне Льва? Стало быть, прозорливость его, действительно, выше всяческих похвал. — Выше всяческих похвал… — эхом повторила Лайя, задумчиво глядя себе под ноги и мимо воли вспоминая слова доверенного Влада о том, что «провидец слишком много знал». — И похвалой ему смерть стала… Под подошвами её ботинок приминалась жухлая, сырая листва. Вот так незаметно, за беседой и воспоминаниями прошлого они преодолели оставшийся путь до замка пешком через лес. Тени за это время ещё сильнее удлинились, солнце клонилось всё ниже, уже касаясь кромкой далёкой линии горизонта и неизбежно за ней исчезая. Лео смотрел в том же направлении, что и Лайя, прикрывая глаза козырьком ладони, наверняка, думая о том же, о чём и девушка. Что будет, когда сядет солнце? Сойдутся ли вновь над замком непроницаемые грозовые тучи, и ждало ли их очередное кровопролитное сражение под покровом темноты? — Мне нужно обсудить с остальными план действий и доступные варианты обороны, — сведя брови к переносице в напряжённой задумчивости, Нолан медленно перевёл взгляд с горизонта на Бёрнелл. — Очень тебя прошу, Лайя, если добудишься Влада до полного заката, немедля найди меня. Хоть гонца своего летучего пришли, что угодно, только дай знать. У Влада есть прямой доступ в тёмный мир, он может стать ценным советчиком, и мне важно будет услышать его совет, даже если остальные найдут тысячу причин, чтобы ему не следовать. — Что если… не добужусь? — Лайя изнутри прикусила губу. По лицу Лео стало отчётливо видно, что подобного пессимистичного вопроса он не ожидал. «Настолько далеко в своей стратегии я ещё не заходил, Ласточка», — подумал Нолан, а вслух нарочито небрежно усмехнулся и сказал: — Тогда приду я и своей львиной лапой наставлю ему пару памятных ожогов за то, что дрыхнет самозабвенно, пока другие вкалывают. Лайя честно хотела улыбнуться, так как понимала, что это шутка, но из её вымученной попытки получилась только неубедительная кислая мина. — Эй… — Лео, почуяв перемену настроения, игриво поддел девушку плечом. — Да ведь я же шучу. А, впрочем, знаешь что? Была у меня одна идея! И когда как не сейчас пытаться её реализовать. Идём! — не дожидаясь реакции и не давая опомниться, Лео схватил Лайю за руку и перешёл на легкий бег. Насколько в принципе мог считаться лёгким бег у такого спортивного парня, как Нолан. Но Бёрнелл, хоть и не ожидала подобной прыти, сумела не отстать. Держась за руки, они бежали в ногу, и поспевать за разыгравшимся львом девушке было удивительно легко. Знать бы ещё, куда это он так припустил и что задумал…